https://wodolei.ru/catalog/sushiteli/vodyanye/ 
А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 

Пятьдесят рабочих и служащих получили тяжелые отравления, врачи боролись за их жизнь, а ситуация на заводе и в его окрестностях несколько дней продолжала оставаться критической. Разумеется, производство было остановлено, жителей ближайших кварталов пришлось эвакуировать. В довершение всех несчастий в Музее Даймлер-Бенц в те дни проходила встреча директоров европейских автомобильных компаний, и несколько высокопоставленных лиц тоже оказались в больнице. Тут же была создана международная комиссия, куда вошел к я.
В момент аварии я находился в Берлине. Получив известие о взрыве на заводе "Даймлер-Бенц", я тут же вылетел в Штутгарт. Помех мне никто не чинил: по счастью, в среде токсикологов я уже тогда пользовался хорошей репутацией...
Воспоминания нахлынули на меня. Я словно еще раз прошелся по широкой, зеленой, похожей на бульвар торговой Кениг-штрассе, где под светильниками, выполненными в виде "летающих тарелок", всегда людская суета. В голове моей была полнейшая мешанина. Перед глазами вставал Штутгарт, который я видел и хорошо помнил, а в ушах звучал голос Аллана, продолжавшего безбожно врать о городе, в котором он никогда в жизни не был: "бронзовый Меркурий на колонне, а под ним пластмассовый флюгер" (на самом деле гигантский модернистский "Кальдер-пластик", установленный на Дворцовой площади, стоит довольно далеко от Меркурия), "здание Коммерческого банка на углу против вокзала" (опять фальшь: банк смотрит на Кальдер-пластик, а вокзал - в нескольких кварталах от Дворцовой площади, в конце Кениг-штрассе). И в каком-то уголке сознания я беспрестанно прокручивал - параллельно ко всему - два коротких вопроса: "Кто такой Аллан? Кем он подослан? Кто такой Аллан? От кого он?"
- Ты совсем не слушаешь! - упрекнул меня Аллан, сложив губы в гримасу детской обиды.
- Слушаю, слушаю. Ты рассказывал о Кениг-штрассе...
Что бы мне откусить себе язык на два слова раньше?! Но все вылетело! Я проговорился. Сколько их - непростительных ошибок - я сделал за последнее время? Аллан ни разу не упомянул Королевскую улицу. Впервые назвал ее я, обнаружив знакомство со Штутгартом. Если Аллан не дурак, он поймет, что в этом городе я побывал. В отличие от него.
Аллан дураком не был. Он внимательно посмотрел на меня, и я увидел в его взгляде смену выражений, которую, наверное, не за буду до конца дней. Как будто гигантская страшная тень поднялась из морской пучины: завиральная безмятежность (конечно же вы званная стрессом, разрядкой после жуткого напряжения последних дней, когда мы несколько раз чудом уходили от смерти) сменилась обреченностью человека, приговоренного к казни, которому - его ли убьют, он ли растерзает палача - все одно пропадать.
Аллан начал медленно подниматься. Я мгновенно окинул комнату уже новым взглядом, оценивая ее как поле боя. Окно - далеко. Письменный стол - мешает. Кресла - громоздкие. Стул - неудобно стоит замаха не получится. Пепельница - легкая. Настольная лампа - тяжелая.
Это в кино драки длятся очень долго - там свои законы, своя логика, свое - экранное - время. Мужчины в кино, как правило, необыкновенно выносливые: их бьют в самые уязвимые точки, а они встают как ни в чем не бывало и наносят противникам столь же сокрушительные удары. И все это длится часами.
Впрочем, в жизни драка тоже может продолжаться бесконечно. Но бой - настоящий бой, насмерть - идет секунды. Особенно если встречаются два (или больше) профессионально подготовленных человека. Причем профессионализм заключается не столько во владении боевым искусством, физической подготовке или безукоризненном знании анатомии человека, сколько в применении на практике одного простого правила: все средства хороши.
Пока Аллан летел ко мне, я успел вскочить, дотянуться до лампы и парировать удар ноги, направленный мне в лицо. Однако тут же почувствовал удар второй ноги в грудь и страшный прямой в челюсть. Падая и разворачиваясь, чтобы уберечь голову, я краем глаза уловил красные брызги, веером летящие во все стороны, и не сразу понял, что это моя кровь. Во время боя человек превращается в робота. Это не трюизм, это констатация факта. Мои глаза словно перешли в режим самонаведения. Как бы ни перемещался в воздухе Аллан (а он еще не успел приземлиться и изготовиться для новой серии), я неотступно держал в прицеле его ноги. Крупно: голень, десять сантиметров ниже коленной чашечки. В эту точку и ударила массивная подставка настольной лампы. Я даже не обратил внимания, чем же это достал меня Аллан - в пах словно вонзилось пушечное ядро, - ибо сосредоточился на одном: болевой шок от перелома большой берцовой кости должен хотя бы на несколько секунд "вырубить его". Так и произошло. Аллан, страшно визжа, переломился пополам и рухнул на пол между столом и стеной. Я налег на стол и в каком-то пароксизмальном рывке двинул его так, чтобы заклинить моего противника, намертво прижать к стене.
Видимо, я все же не рассчитал сил. Или у робота, сидящего внутри меня, сломался дальномер. Или как-то изменилась геометрия пространства. Короче, угол тумбы стола пришелся как раз против шеи Аллана. И все кончилось. Жизнь вышла из Аллана сразу и бес поворотно.
Я некоторое время лежал, обвиснув, на столе. Прислушивался. В гостинице тихо. Слышал ли кто шум драки и визг Аллана? Не известно.
Медленно-медленно, задыхаясь, как астматик, я отодвинул стол. Вид Аллана являл тяжкое зрелище. Шея была неестественно вы тянута, словно в ней вообще не осталось костей. Голова лежала под острым углом к пинии плеч, как бы и не принадлежала больше этому телу. Только одно сравнение пришло мне на ум. Давным-давно, в детстве, наша семья приехала на лето в украинское село - на родину отца. И там на моих глазах кто-то из родни, готовясь к праздничному обеду, свернул курице шею. Для психики городского мальчика трех лет от роду это было чересчур. У меня случилась истерика, курица с вывернутой головой долго еще преследовала меня во снах. Вот Аллан и был сейчас курицей. Нелепым курочеловеком, которому какой-то кошмарный великан свернул шею.
С момента боя прошло уже часа три. Никто не пришел. Никакая завывающая машина не остановилась у подъезда. Кажется, пронесло. Но вопрос остается: что делать с трупом? Видимо, оптимальная тактика дождаться ночи, угнать машину, вывезти тело за город и постараться утопить его в море. Технически все это очень сложно, но выполнимо. Что ж, буду ждать темноты.
II
Николс-Таун - небольшой городок на северной оконечности острова Андрос. Здесь все и всё на виду, новый человек сразу привлекает внимание, и, если чужак хочет сотворить что-нибудь тайное, ему надо идти на немыслимые ухищрения. угон машины - событие. И хотя полиция здесь не очень-то вооружена новейшими средствами поиска и обнаружения, она разобьется, чтобы найти похитителя. И найдет. В общем шансов избавиться от тела у меня было очень немного, а вероятность выйти сухим из этого "мокрого дела" (увы, на язык просился именно такой жаргон) стремилась к нулю.
Остров Андрос в восемнадцатом веке имел прочную репутацию пиратского логова. И не только Андрос - весь Багамский архипелаг пользовался у джентльменов удачи большой популярностью. В свое время пиратам объявили здесь настоящую войну, и губернатор капитан Вудс Роджерс, присланный для этой цели, одержал верх над морским братством. После чего Багамам был дарован девиз "Экспульсис пиратис реститута коммерциа" - "Пираты изгнаны, коммерция восстановлена". Местная топонимика цепко хранит память о тех временах. Здесь есть утес Моргана, Крысиная отмель, мыс Болвана, остров Уильямса. Думаю, не ошибусь, если скажу, что последний остров был назван не по имени какого-нибудь сгинувшего в море рыбака, а в честь знаменитого пирата: был такой морской разбойник Уильяме, который в давние времена наводил ужас на здешних жителей. Эта же легендарная личность увековечена и в названии гостиницы, куда мы вселились с Алланом, удрав из Хард-Баргина. Вселились - чтобы через полчаса вступить в безжалостный бой с предопределенным смертным исходом для одного из нас.
Вдобавок ко всему у меня ведь еще есть одна бредовая видеомонетка, на которой записано, как я-я!- вхожу, предъявив пропуск, на секретную шпионскую базу западных разведок на горе под зловещим названием Черный Засов. Я не знаю, каким дьявольским способом получено на ней изображение, но догадываюсь, что у моих "друзей" с того света есть копии - причем в достаточном количестве. Конечно же уничтожение видеомонетки ничего не даст. Надо разыскать где-нибудь компьютер с большим дисплеем, по смотреть внимательно весь сюжет еще раз - от начала до конца - и крепко подумать, что это может означать. Надо, надо, надо... Господи, как же у меня скованы руки! Тот факт, что я скрывающийся иностранец, практически полностью лишает меня свободы маневра. Да еще этот равнинный, малонаселенный Андрос. Туристский рай... А для меня - ад!
Темнота наступила неожиданно и быстро - хоть это преимущество дарует воображаемая линия, именуемая тропиком Рака. Она проходит всего в 175 километрах южнее Николс-Тауна. Еще два часа я сидел в темноте, слушая голоса. Наконец все смолкло. Разумеется, выходить через освещенный холл, где сидит портье, - полное безумие. Я открыл окно. Хорошо хоть номер дали на первом этаже. Но все равно до земли - метра два. И внизу - полоса скрипучего гравия, опоясывающая дом, ширина ее не меньше трех метров.
Я снял с Аллана куртку - ту самую, на рукаве которой была нашита эмблема 29-й дивизии, - и привязал один рукав к металлической ручке оконной рамы, достаточно прочной на вид. Теперь - если ручка выдержит - можно будет использовать куртку как страховочный конец. Крепко держась за второй рукав куртки, я выбрался наружу и осторожно - как мне казалось, даже бесшумно - опустился на гравий.
Тишина. Темень. Впрочем, яркие тропические звезды дают до статочно света, чтобы ориентироваться. Я не решаюсь обогнуть дом фасад, выходящий на улицу, наверняка освещен. Здесь, на задах гостиницы, стоят четыре машины. Меня больше всего устраивает "плимут". У него вместительный багажник. На панели управления я замечаю дисплей компьютера. О большем и мечтать нельзя.
Вытащив из кармана универсальный ключ - его на жаргоне называют "кимп", это слово-кентавр, составленное из "ки" - ключ и "компа", - я тихонько отпираю дверцу машины. Сигнализация молчит - все правильно: ее блокировал мой компьютер. Вставляю щуп кимпа в замок зажигания. Маленький экранчик моего компьютера загорается зеленоватым светом. Ага, значит, компьютерная защита задействована и здесь. Минут десять я "беседую" с кимпом, который помогает мне оптимизировать поиск нужных кодов, и, наконец нащупываю код доступа. После чего можно приступить к составлению программы-"червяка". Надо же, я - как последний тать электронного века - применяю на практике то, с чем приехал на Багамы бороться. Будучи запущена в недра автомобильного компьютера, эта программа "выест" память защиты, и тогда "плимут" можно будет заводить без всяких хлопот. К сожалению, я не могу быть уверенным, что от "червяка" не пострадает остальная память автомобильного компьютера.
Вылезаю из машины и осматриваюсь. Паркинг устроен таким образом, что выезд со стоянки имеет положительный наклон в сторону улицы. Это меня очень устраивает. Я снимаю автомобиль с тормоза и, не включая двигатель, сталкиваю с места, навалившись всем телом. С натугой вертя руль, разворачиваю машину, подвожу ее к выезду со стоянки. Теперь стоит легонько подтолкнуть "плимут", и он поедет под уклон сам. Эта работа отнимает у меня много сил. Минуты три я отдыхаю. Затем подхожу к своему окну, забираюсь внутрь.
Аллан был невысокого роста, но весит тело, оказывается, при лично. Я подтаскиваю труп кокну и переваливаю его через подоконник. Ослабляю узел на рукаве куртки. Затем вылезаю наружу, спускаюсь на землю, сдергиваю куртку с оконной ручки и выволакиваю тело. Взвалив его на себя, медленно иду к машине - приходится ставить каждую ногу на гравий плоско и переносить тяжесть очень осторожно. На путь в двадцать метров уходит несколько минут. Уложив тело в багажник, я, упершись руками в стойку кузова, сталкиваю машину с места, на ходу запрыгиваю в кабину и бесшумно выезжаю на улицу. У подъезда гостиницы - никого. Метров тридцать я еду медленно, затем движение ускоряется. Оказывается, улица тоже имеет уклон - и не маленький. Ну что ж, хоть в чем-то мне должно повезти! Глаза уже полностью адаптировались к темноте. Впереди поворот. Сворачиваю. Когда освещенный подъезд гостиницы исчезает из зеркальца заднего вида, я наконец-то поворачиваю щуп кимпа в замке зажигания. Двигатель просыпается, даже не дождавшись, когда я доверну щуп до упора.
Несколько минут езды по улочкам Николс-Тауна, и вот уже последние дома остались позади - как я говорил, это совсем крохотный городок. Дорога пустынна: никто меня не обгоняет, встречные машины тоже не попадаются. Проехав примерно с километр, я останавливаюсь на обочине. Надо в конце концов разобраться, где я и куда следует двигаться. К счастью, компьютер в машине - старенький "Макинтош", с ним можно вести беседу в нормальном диалоговом режиме. Куда хуже, если бы здесь оказался какой-нибудь новомодный "Игл" - в них встроены "характеры", и чужаку они могут не ответить из чистого упрямства.
"Кто ты?" - печатаю я вопрос и вывожу его на дисплей.
"Макинтош IIISХ. А ты?" - зажигается надпись. Не долго думая, я отвечаю:
"Друг".
"Что хочешь?"
"Дай карту Андроса".
"Ошибка".
Я подумал-подумал и догадался, в чем тут дело.
"Дай карту Андроса, пожалуйста".
"Если хочешь, можешь печатать А вместо Андроса", - великодушно предложил компьютер, и тут же на дисплее зажглась карта острова. Северная часть была изображена подробно - и это меня очень обрадовало, зато к югу от Мокси-Тауна карты просто не существовало - всю нижнюю часть экрана занимала мозаика из желтых и зеленых пятен неправильной формы.
"Где Кемпс-Бей?" - напечатал я.
"Ошибка", - отреагировал компьютер.
Я попытался перевернуть изображение, чтобы юг оказался на верху.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11


А-П

П-Я