Любой, кто прочтет их, обязательно решит, что вы подозревали, что мы заведем речь об этих бумагах. Тем более что мы так и сделали. Вспоминаете? Те самые бумаги, которые вывели нас на Зейна.
Скуилл смотрел на меня так, будто я был собачьим следом на его туфле.
– Откуда я мог знать, что Пелтье гомик?
– Вы и не знали. Но, думаю, Барлью намекнул, что у него имеется цепочка, накинутая на шею Зейна. И возможно, собирался дать вам пару раз за нее дернуть, прежде чем уйдет из полиции. Барлью был в долгу перед вами. Этот парень годами не выполнял работу копа – просто был мальчиком на побегушках по вашим поручениям.
Я ожидал, что Скуилл разозлится, но он надменно поинтересовался:
– Вы хотите сказать, что я торможу ход расследования, Райдер? Вы это имеете в виду?
– Что значат несколько лишних дней на свободе мясника, отрезающего людям головы, если это может повысить ваши шансы стать заместителем шефа полиции?
Скуилл покачал головой, и на его тонких губах мелькнула легкая тень улыбки.
– Вы думаете, что что-то из себя представляете? Я иду наверх, Райдер. И когда я туда попаду, вам лучше будет втянуть голову в плечи.
– Я знаю, что вы набрали силу, капитан. Кто-то говорил, что и Плакетт перед вами в долгу. Похоже, именно вы сделали его этаким денди в глазах прессы, первоклассным мастером цветистых фраз. И возможно, следующим шефом.
Скуилл убедился, что мы в комнате по-прежнему одни.
– Только между нами, Райдер, – сказал он. – Плакетта сделал я. Я взял кусок навоза и вылепил из него нового шефа полиции.
– И между тем вы продолжаете вставлять нам палки в колеса.
Он подмигнул мне и улыбнулся.
– Это только таким параноикам, как вы, Райдер, так кажется. Возвращайтесь в свой отдел и занимайтесь негритянскими разборками.
– Вы знаете, Скуилл, что вы дьявол, а не полицейский? Если бы игры Барлью не помешали нам тогда еще кое-что увидеть, он бы сейчас, возможно, не лежал здесь.
– Очень трогательно. У меня просто сердце разрывается. Вы отстранены от дела!
– Но вы, конечно, знаете, что Зейн Пелтье вхож в Полицейскую комиссию, не так ли?
Он прижал руку к сердцу и изобразил на лице крайнее удивление.
– Не может быть!
– Зейн является генеральным директором «Мобил Марин Ресорсес». А президент этой компании возглавляет комиссию. Вы знали об этом – вы знаете о каждой пушинке, брошенной на весы. А может, Барлью собирался добавить еще что-то к своим требованиям? Заставить Зейна потянуть кое за какие ниточки? Просто так, для страховки?
– Дам вам маленький совет, Райдер: не путайтесь под ногами, когда в игры играют взрослые.
– И вы собираетесь выиграть любой ценой, не так ли, капитан?
Он засмеялся и, направившись к выходу, хлопнул меня по плечу.
– Но вы точно не выиграете, Райдер. Вы просто муравей, которого я раздавлю. Так что не высовывайтесь.
Перед тем как отправиться на ночную работу, я позвонил в отдел убийств в Индианаполисе, Бостоне и Кокомо и спросил, не было ли у них чего-нибудь похожего на то, что происходит у нас. Люди, с которыми я говорил, ответили, что нет, ничего даже близко напоминающего наши случаи у них, слава богу, не произошло.
Выходя, я заглянул в кабинет к Эйве, обнял ее и сказал, что она проделала грандиозную работу. Большую часть ее стола занимала хрустальная ваза с букетом свежесрезанных цветов, от которого вокруг стало даже как-то светлее, – это был подарок Клэр. Эйва передала мне толстую папку с фотографиями и отчетами по нескольким делам. Я положил все это в портфель.
– А как насчет еще одного маленького дельца? – спросил я. – Ты нас слышала?
– Я слышала тебя совершенно четко, как звон колокольчика, – сказала она, протягивая мне небольшой белый конверт. Я сунул его в карман.
– Завтра сходим куда-нибудь и отметим твое возвращение в мир живых, – сообщил я.
– Я предпочла бы отметить это сегодня ночью, – ответила она.
– Сегодня ночью у нас есть чем заняться. Ты готова?
– Если под готовностью ты имеешь в виду то, как я боюсь, то я готова целый день.
Глава 29
– Что ЭТО ТАКОЕ?
Я сделал любезное лицо, представляя друг другу уже давно заочно знакомых.
– Эйва Даванэлле, познакомься с моим братом Джереми.
Эйва протянула руку.
– Привет, Джереми, мне приятно…
– Что это ДЕЛАЕТ ЗДЕСЬ? – Джереми спрыгнул с кровати и, подскочив ко мне, указал на Эйву едва заметным кивком головой. – Мы не можем говорить, пока ЭТО здесь.
– Если хочешь, она просто посидит в углу. Она не будет нам мешать.
– Я не стану говорить, не стану. НЕ СТАНУ, пока ЭТО здесь.
Я пожал плечами.
– Ты обещал, что мы ПОГОВОРИМ, а потом… МОИ ПОТРЕБНОСТИ.
– Ничего не изменилось.
– ОНА здесь!
– Ее пригласил я. Поэтому она остается.
Я закрыл глаза и скрестил руки на груди.
– Я отказываюсь произнести хотя бы слово.
– Тогда наша договоренность… – Я небрежно махнул рукой. – Ничего не стоит.
Джереми сделал вид, что нападает на Эйву, и щелкнул зубами, прежде чем отступить. Я видел такое у обезьян, которые хотят установить свое превосходство или застолбить территорию. Я рванулся к нему, но Эйва взглядом остановила меня: Не двигайся! Он ходил вокруг нее кругами, высовывая язык и причмокивая. Он согнул пальцы, словно когти, и с шипением выбрасывал их в ее сторону. Он рычал и визжал, кашлял и плевал на пол у нее за спиной. Он изображал жестами мастурбацию, стонал и делал вид, что извергает на нее сперму.
Она зевнула.
Он повернулся ко мне и принялся умолять:
– ЭТО НЕ МОЖЕТ ОСТАТЬСЯ ЗДЕСЬ! Пожалуйста, Карсон, отошли ЭТО отсюда. У меня есть свои потребности, наш… ритуал. Нам нужно побыть вдвоем.
Я посмотрел на часы.
– Наше время уже пошло.
Он скрестил руки на груди и топнул ногой.
– Ты не услышишь то, что я знаю. А я знаю, Карсон. Я знаю, кто это.
– Ты знаешь, как манипулировать людьми. И в этом твой единственный настоящий талант.
Он нараспев затянул детским голоском:
– А я знаю, кто это сделал, и ты тоже…
Я не мог понять, то ли Джереми врет, то ли его свихнувшийся от наркотиков мозг действительно нашел связь, которую мы пропустили. Но я готов был поклясться, что он нуждается во мне не меньше, чем я в нем.
– Она остается, – повторил я.
Джереми сжал зубы, дважды щелкнул ими и отступил в угол. Там он сделал вид, что рассматривает свои ногти, а тем временем уголком глаза наблюдал за Эйвой.
– Тогда скажите мне, милая леди, – сказал он, полируя ногти о рубашку, – часто вы выступаете шлюхой?
– Я никогда не выступаю шлюхой, – бодро ответила она.
– Все женщины шлюхи. Это заложено в их ДУШАХ! Чем же вы занимаетесь, что заставляет вас думать, что вы не шлюха?
– Вы спрашиваете о моей работе, мистер Риджеклифф? Я ассистент патологоанатома в окружном морге.
Джереми отошел от стены и принялся ходить вокруг Эйвы кругами. Я напрягся и придвинулся к ним поближе.
– РАДИ НЕЧЕСТИВОЙ ЛЮБВИ ГОСПОДНЕЙ! – завизжал он, хватаясь за голову. – Когда только ЗАКОНЧИТСЯ ВСЕ ЭТО ПОЛИТИЧЕСКИ ПРАВИЛЬНОЕ ДЕРЬМО! Хрупкое маленькое существо вроде вас и ковыряется в трупах? Вы перебираете их в руках? Прикасаетесь к кусочкам плоти, к волокнам сухожилий? Или просто смотрите и указываете, а ВСЮ РАБОТУ ВЫПОЛНЯЕТ СМИРЕННЫЙ МУЖЧИНА? Эй вы, сэр, вы не могли бы выдернуть наружу вон ту красную штуку? Которая выглядит, как жирный помидор? Положите это в ту банку для солений. Это будет рождественский подарок для любимого. Что делаете с трупами ВЫ, моя дорогая?
Эйва шагнула к Джереми и преградила ему дорогу. Он скользнул в сторону, но она снова оказалась перед ним. Он шагнул вбок, она опять блокировала его. Они были похожи на исполняющих латиноамериканский танец. Джереми замер, деваться ему было некуда. Эйва сладко улыбнулась ему.
– Я делаю с трупами очень многие вещи, мистер Риджеклифф, – негромко сказала она, – но больше всего мне нравится вскрывать им животы, залазить внутрь и грести на них по комнате, как на каноэ.
Джереми вздрогнул, как будто его ударило током. Голова его склонилась, и он зашипел сквозь зубы. Он отступил к кровати, сел на нее и плотно зажмурился: казалось, он пытается не дать войти даже мыслям. Он посидел так примерно с минуту, потом открыл глаза и посмотрел на Эйву. Голос его был ледяным, словно морозные рисунки на стекле, и холодным, как сползавшая на его губы улыбка.
– Ты только что купила себе место за столом, детка. Надеюсь, ты получишь удовольствие от увиденного.
Он отвернулся от Эйвы и, вытянув руку в мою сторону, нетерпеливо сжал и разжал руку.
– А что, для нас уже отпечатали последние глянцевые картинки, брат?
Я протянул Джереми фотографии Барлью. Я еще раньше принес все относительно обезглавленных трупов, но на этот раз он попросил краткие сводки по всем нераскрытым убийствам за последний год. Джереми разложил все это на кровати и начал с изучения фотографий Барлью. Лицо его осветила дьявольская усмешка.
Мистер Каттер вытер пот со лба, поставил уровень на полку с другими инструментами и с гордостью оглядел свою вечернюю работу. В центре каюты стоял новый стол для аутопсии, сиявший в свете свисавшей с низкого потолка лампочки, прикрытой абажуром. Получение этого стола было образцом предвидения – опять вмешалась вселенная. Он вывел дренаж за стенку корпуса шхуны: аккуратность имела большое значение. Ближайшая дорога с твердым покрытием находилась в двух милях, и здесь не было линий электропередач, поэтому он подключил электрическую систему к автомобильным аккумуляторам, стоявшим в трюме. Аккумуляторы заряжались от небольшого генератора «хонда», но он редко пользовался этим шумным приспособлением.
Он прошел в рулевую рубку. Сам руль, приборы и практически все было демонтировано. Много лет назад какой-то оптимист вытащил эту шхуну из реки и поставил на сваях, планируя отремонтировать. Там она ветшала, дожидаясь, пока мистер Каттер проплывет мимо во время своей разведывательной поездки и сообразит, что это вселенная возвращает фрагменты из прошлого, устанавливая подмостки для следующей пьесы.
Мистер Каттер смотрел на лунный свет, заливавший поле и короткий канал, ответвлявшийся от основного русла реки метрах в семидесяти от него. Самой реки ему видно не было – ее заслоняла густая стена кустарника, окружавшая старую шхуну для ловли креветок. Он вернулся в каюту. Настало время расставить по местам главные фигуры. Которые будут рассказывать Маме ее историю.
Ее собственными словами.
Кстати, как раз вовремя. Этот чертов детектив постоянно болтается вокруг, задает вопросы, что-то вынюхивает. Не важно. Эта часть путешествия, единственная, на которую детектив может как-то повлиять; скоро станет историей. Мистер Каттер снимет маску и грим и засияет в полной красе.
Джереми изучал фотографии полчаса, потом еще час – письменные рапорты. Мы сидели рядом, пока он бормотал над снимками, обнюхивал их, ощупывал, словно секретные послания были заложены в цвете, затем разбросал их по полу, как конфетти.
– Почему ты не рассказал мне о патологоанатоме, которому пообрывало бомбой яйца? Это меняет буквально ВСЕ.
Джереми поднял рапорт о расследовании инцидент с Колфилдом и сделал вид, что рассматривает его в лопнет. Этот рапорт был включен в качестве сопутствующего в материалы по убийству Мюллера.
– Ты имеешь в виду Колфилда? – сказал я. – Там было покушение на убийство, но направлено оно было против Мюллера.
– Это я прочел, брат. Кто-то засунул бомбу Мюллеру в задницу, зная, что когда он проснется, то попытается вынуть посторонний предмет и разнесет себе выхлопную систему. Образ жизни подготовил его к таким приключениям. Ой, что это у нас там на этот раз? Тыква? Кокер-спаниель? Кто мог ожидать, что сердце этого мужчины взорвется раньше времени и его отправят в морг?
– Бомба не предназначалась для Колфилда, – сказал я. – Ему просто ужасно не повезло.
– Поставь себя на место Колфилда. Он долгие годы работал ради этого момента, ему дали провести вскрытие, которого он не ожидал, и в итоге его пальчики превращаются в фарш. Прощай, карьера!
– Что ты хочешь этим сказать: «вскрытие, которого он не ожидал»? – Я выдернул страницу из рук Джереми.
– Здесь же все написано. Вскрытие Мюллера по графику должна была проводить доктор Пелтье. Она грациозно отошла в сторону и предоставила Колфилду право стать отсекателем голов. – Он удивленно приподнял брови. – Ой, совсем как по Фрейду!
Я прочел отчет. В последний момент Клэр перепоручила вскрытие Колфилду. Это было для меня новостью, мы этим делом не занимались. Джереми фыркнул.
– Может быть, хороший доктор Колфилд отнесся несколько небрежно к такой замене.
– А как с этим соотносятся написанные слова? Я не могу соединить их.
– НИКОГДА НЕ НАЧИНАЙ СО СЛОВ! Они и не должны иметь никакого смысла ДЛЯ ТЕБЯ!
– Хотелось бы, чтобы они все-таки что-то означали, – сказал я. Меня смущало, что толстые каракули фраз не выстраивались в систему, не хватало момента, когда можно щелкнуть пальцами и сказать: «Вот оно!»
– Что-то означали? ЧТО-ТО ОЗНАЧАЛИ? Что ты знаешь о значении? Может быть, ты знаешь, что означает горящая шелковая подушечка на глазах маленькой куколки Эдриана? Твои люди заявляли, что это был способ спрятаться. А я сказал, что это были узы любви… Разве я не говорил, что Эдриан любил свой огонь гораздо сильнее, чем женщина может любить мужчину, и разве не я послал тебя искать поджоги? Какой был первый шаг в процессе отбора Джоэла? Можно я буду называть его Джоэлом? Спасибо… Джоэл находил людей на пожарах и следовал за ними, пока ЛЮБОВЬ САМА НЕ ПРОКЛАДЫВАЛА ПУТЬ.
Для Джоэла Эдриана не было смысла в том, чтобы рассматривать огонь как духовную сущность. Для него не было смысла в том, чтобы верить, что его поджоги выберут жертвы для смерти. Я не видел этого, а Джереми видел, как увидел и пожары, отобравшие четыре следующие жертвы. Я не мог заглянуть в мир Джоэла Эдриана, за что ежедневно благодарю Господа. А Джереми мог. Как я могу сомневаться в его словах?
Я кивнул.
– Ты прав, Джереми. Мне нечего возразить.
– Ваше участие спасло людям жизнь, мистер Риджеклифф, – заговорила Эйва.
Джереми повернулся к ней, губы его насмешливо скривились.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42