установка ванны цена
«Они были, и этого более чем достаточно». М-да, повеселились…
«Нет, моя эпитафия все же лучше», — решил Александр Борисович. И сна как не бывало.
Итак, в начале девяностых годов прошлого столетия, то есть, по вселенским масштабам, только что или совсем недавно, можно сказать, вчера, общественность одного достаточно крупного областного города взбудоражило «кошмарное» — даже на фоне творившегося повсеместно криминального беспредела — известие. Широко известная в городе фирма «Росторгалко», возглавляемая триумвиратом партнеров, уважаемых в городе бизнесменов, официально занимавшаяся реализацией так называемого «конфиската» — то есть конфискованной правоохранительными органами и неподкупной российской таможней нелицензионной, главным образом импортной, но и не только, винно-водочной продукцией, — стала ареной громкой бандитской разборки.
Следует отметить, что сама по себе реализация вышеуказанного товара уже несла в себе определенный криминал, никуда от него не денешься. Право на продажу «конфиската» получить было непросто, и «глубоко заинтересованные» лица прекрасно знали, какого размера взятки и кому конкретно требовались для этого. К тому же и охотников всегда находилось немало. А тот, кому удавалось сорвать слишком большой и жирный куш, сам, естественным образом, становился лакомой добычей для просквозивших мимо конкурентов.
Почему-то в таких случаях говорят: «Пролетел, как фанера над Парижем». Но что при этом имеется в виду? Дочери Нинки теперь рядом с Александром Борисовичем не было, чтобы задать ей вопросец на засыпку, а ждать ответа от Ирины Генриховны — бессмысленно, супруга способна лишь пальцем у виска крутить, когда сама не знает ответа, — мол, глупый ты у нас, Турецкий! По собственной же догадке Александра Борисовича выходило так, что человек, произнесший эту фразу впервые, вполне вероятно, имел в виду какой-нибудь фанерный самолетик, к примеру, того же авиаконструктора Луи Блерио, пролетевший именно над городом Парижем курсом из ниоткуда и по направлению неизвестно куда. Но это — к слову, из области домыслов и вымыслов.
Суть же трагического происшествия в областном городе заключалась в том, что в самом его центре, прямо напротив здания администрации, посреди бела дня, при большом стечении народа, был взорван в собственном, «крутом», единственном тогда еще на всю округу «мерседесовском» джипе один из основателей фирмы. После его гибели фирма должна была остаться в руках его партнеров. А виновников наезда вполне могли предложить поискать среди кого-нибудь из конкурентов. Явление хоть и из ряда вон, но все же типичное — в общероссийском масштабе, что там ни говори.
И оно так бы и случилось, возможно, если бы буквально тут же один из партнеров не обвинил публично второго в подготовке и совершении жестокого преступления — в убийстве их общего товарища.
Случай был, конечно, из ряда вон. Но убийцы повели себя странно беспечно. Улик было найдено много. Даже слишком, они так и лезли в глаза, настойчиво указывая на личность исполнителя. Смотрите, вот отпечатки его пальцев — тут и тут, а вот — аналогичное взрывное устройство, обнаруженное при обыске в его личной мастерской и предназначенное… да теперь и без слов понятно, для кого именно — для устранения подобным же образом второго совладельца фирмы, а вот свидетели, которые готовы дать свои показания, а вот… — и так далее, до бесконечности. Собственно, это обстоятельство, в первую очередь, и насторожило Турецкого, в руки которого попало данное дело в порядке прокурорского надзора уже после того, как приговор суда был вынесен и убийца отбыл в места не столь отдаленные. Осужденному даже грозила высшая мера, мораторий на которую еще не был введен в стране. Но его адвокат развил бурную деятельность, дойдя с апелляцией до Верховного Суда и опираясь на показания тоже найденного им свидетеля, неожиданно подтвердившего алиби его подзащитного. Дело в конце концов было возобновлено по вновь открывшимся обстоятельствам.
Перипетии того следствия теперь уже Турецкому были в высшей степени безразличны, в его памяти сохранилось лишь то, какими мощными бастионами укрепил свою оборону истинный виновник преступления, — им и оказался, кстати, второй партнер, выдвинувший ложное обвинение против своего же товарища и коллеги. Более того, двоюродного брата своей жены, то есть фактически родственника. Вот уж воистину бизнес не знает пощады. А какие люди требовали немедленного прекращения повторного расследования! Какие телефоны звонили! Какие благожелательные советчики объявились! Было впечатление, будто на том самом Щербатенко весь белый свет клином сошелся. В Воронеже, разумеется. Не помогали советы и уговоры, пошли в ход угрозы… в первый раз, что ли? И ведь устоял ты тогда, Александр Борисович, устоял, приятно вспомнить.
Но и это уже не играло сегодня ни малейшей роли — все в прошлом. В конечном итоге все три партнера оказались далеко не чисты на руку, и только Фемида с формальной повязкой на глазах требовала установления конкретного преступника. Вот до истины-то и докопался Александр Борисович, проведя повторное расследование обстоятельств этого преступления с самого начала и ловко обойдя бастионы противника. И в результате обвиненный в убийстве… — Коржов?.. Коржиков?.. Коржевский?.. В общем, что-то, связанное с коржом, вылетело из головы, — был полностью оправдан, а окончательный приговор подлинному заказчику убийства, решившему единолично завладеть фирмой, был вынесен по признакам 102-й статьи старого еще Уголовного кодекса РСФСР на основании 17-й статьи УК — за соучастие в совершении уголовного преступления. Ну да не сам же он — якобы даже интеллигентный по-своему человек — закладывал под днище автомобиля коллеги взрывчатку, в таком количестве, которое было способно разнести здание областной администрации.
Прошли, как сказано, годы, утекла красная вода громких и не очень разборок, всему приходит конец, в том числе и срокам справедливых наказаний. И это хорошо, что все однажды кончается. Значит, можно спать дальше, не беспокоясь, что тебе снова не дадут уснуть…
Глава третья Новое дело для агентства «Глория»
Александр Борисович, которому так и не удалось толком заснуть после телефонного разговора, — долго пребывал в полудреме, а потом и вовсе встал и пошел на кухню приготовить кофе, чтобы и жену в кои-то веки угостить, может, подобреет, да и самому пораньше приехать в агентство, — выехал из дому в начале девятого. Встреча назначена на десять, это он помнил. И оставшееся время он хотел употребить на то, чтобы порыться в своих старых записях, возможно, что-нибудь найдется по тому, давно забытому делу.
Когда он выехал на Бульварное кольцо, у метро «Кропоткинская» зазвонил мобильный аппарат. Турецкий взглянул на экран. «Костя». Чего ему понадобилось в такую рань? Подумал еще, что, в принципе, было бы неплохо завернуть в Генеральную прокуратуру, чтобы по старой памяти испросить разрешения отыскать в архиве копию обвинительного заключения Щербатенко. Но об этом мельком подумал, потому что времени уже не было.
— Слушаю, Костя, привет, — сказал он не совсем приветливым голосом. — Какие проблемы в такую рань?
— Ничего себе — рань! Ты на часы смотришь? Уже девятый час! Кончай ночевать!
— Костя, — брюзгливым тоном ответил Турецкий, — обращение не по адресу. — И продекламировал: — Твои упреки не страшны мне, Кассий! Они, как стрелы, пролетают мимо. Я чувством чести прочно огражден…
— Ха! — обрадовался Меркулов. — Он мне Шекспира цитирует! Хорош, наверное, был вчера, да? Ну, колись, Цезарь!
— Нет, Костя, я не еврей, я просто не выспался.
— Причем здесь еврей? Цезарь никогда им не был! Ты хоть книжки-то иногда читаешь?
— О чем ты, Костя! Кажется, в юности. У меня с тех пор много мусора в голове. Но если ты считаешь, что Хаим Юлий Цезарь не… наш человек, тогда не спорю, наверное, тебе из твоего кресла видней.
— Балаболка! Чем ты ночью занимался?
— Вовсе не тем, что ты мог бы предположить. Я размышлял.
— Да-а?! Что-то новенькое. А сейчас чем занят?
— Еду. Въехал в Гоголевский бульвар.
— Прекрасно. Ну раз ты никуда не торопишься, сделай милость, подскочи ко мне на Большую Дмитровку. Надолго не задержу. Надо посоветоваться.
«И чего они все командуют мной?» — хотел было возмутиться Турецкий, но почувствовал, что ему сейчас злиться просто лень. А посещением Кости Меркулова можно воспользоваться и для краткой прогулки в архив. Можно и вообще взять с собой том того старого дела, полистать на досуге, восстановить в памяти. Нет, оказывается, худа без добра… Тем более что все равно почти по дороге, а времени до встречи с клиентом достаточно. Даже и маленько опоздать можно — для солидности…
Войдя в кабинет заместителя Генерального прокурора, Турецкий не без удивления увидел уже сидящего в кресле у письменного Костиного стола Антона Плетнева. Он-то чего тут делает?
Пожал руку ему, протянул Косте и устало плюхнулся в кресло напротив. Мол, я утомленный, меня не трогайте. Костя усмехнулся: Саня верен себе. Плетнев лишь пожал плечами, ничего не понимая в их игре.
— Итак, я пригласил вас, господа, чтобы сообщить…
— Пренеприятнейшее известие, — пробубнил Турецкий.
— Примерно, — подтвердил без улыбки Костя. — Факт действительно чрезвычайно неприятный. И — скандальный. В дипломатическом смысле.
— Человек, похожий на посла одной из… — гнусавым голосом начал Турецкий, но Меркулов перебил его:
— Все, ребята, шутки в сторону. Слушайте внимательно, и прошу вас подойти к этому делу в высшей степени ответственно.
— Надо понимать, — снова перебил своего бывшего шефа Александр Борисович, — Генеральная прокуратура не имеет уже ни сил, ни собственных кадров для расследования в высшей степени скандального, а проще говоря, «тухлого» дела, определенного «висяка», и для этой цели ей потребовались посторонние, однако достаточно авторитетные кадры, на которые нетрудно запросто списать любую неудачу. Кинь в меня камень, Костя, если я не прав, — уже с независимым видом закончил он и откинулся на спинку кресла.
— По большому счету, ты, Саня, прав, именно с этой целью я и пригласил вас с Антоном, господа великие сыщики. Чтобы, извините за выражение, когда появится острая необходимость, дезавуировать вас, если вам известен смысл этого слова.
— Послать на хрен, — тут же «перевел» Турецкий Антону. — То есть получить для себя все к тому основания.
Плетнев сдержанно хмыкнул, прикрыв рот ладонью. Пикировки давних друзей — Кости и Саши — его всегда забавляли.
— Да, — Турецкий поднял указательный палец, — но в таком случае ты должен нам выставить заранее невыполнимые условия и добиться нашего с Плетневым согласия с треском провалить твое задание. На что я сразу заявляю: не согласен, у меня нет лишнего времени, зато есть хорошее, денежное дельце. Учти, Антон, твоего личного кармана это тоже может коснуться. За тебя я выступать не могу, ты сам — взрослый дяденька и знаешь, нужна ли тебе слава неудачника…
— Вот черти! — засмеялся Меркулов. — Может, послушаете сначала?
— Попробуй, — снисходительно кинул Турецкий и уставился в окно.
— Ну хорошо, спасибо. Итак, несколько дней назад, вчера, потом уточним, поздно вечером, в славном городе Воронеже — не удивляйтесь, и там люди живут, — в парке, примыкающем к постройкам гаражно-строительного кооператива, был найден труп человека, скончавшегося от ножевого ранения в область живота. Первичный осмотр трупа на месте убийства позволил судебно-медицинскому эксперту сделать практически однозначный вывод о том, что жертва, перед нанесением ей смертельного ножевого ранения в печень, была жестоко избита, о чем свидетельствуют многочисленные следы побоев в области головы и грудной клетки. Вскрытие покажет, имеются ли еще и переломы, и так далее. Кто, когда и как обнаружил тело убитого, все эти подробности — в протоколах осмотра места происшествия и допросов свидетелей.
— Ясно, Воронеж не спит, — констатировал Турецкий. — Дурацкий вопрос разрешите, гражданин начальник?.. Какое отношение к Воронежу имеют: а) Москва, б) агентство «Глория», ну и дальше, согласно алфавиту, в) Турецкий, г) Плетнев? Впрочем, последние два пункта можно поменять местами, я не возражаю, пусть Турецкий будет «г».
Плетнев засмеялся.
— Хорошо, — спокойно кивнул Меркулов, — чтоб не затягивать наш разговор, сообщаю, что убитым оказался ответственный сотрудник посольства Нигерии в нашей стране. Более того, при нем обнаружены документы и деньги, причем довольно крупная сумма. Значит, целью убийства явилось, как вырисовывается, не ограбление. Хотя есть соображения, что убийцу — или убийц, что в данном случае вероятнее, — мог спугнуть неожиданный свидетель, который и вызвал милицию. Впрочем, сами разберетесь, опыт имеете.
— А чего он там, у гаражей, делал? — спросил Турецкий. — Да еще поздним вечером и с крупной суммой в кармане? Может, наркотики?
— Во-во, об этом они тоже подумали, — кивнул Меркулов. — Я говорю о местных сыщиках из уголовного розыска. Кажется, они располагают уже некоторыми данными или пока только подозревают, что убитый имел какое-то отношение к торговле наркотиками. Впрочем, представитель посольства, который был вызван из Москвы для опознания, естественно, категорически отрицает любые связи покойного с криминалом. Напротив, он считает, о чем немедленно и заявил, фактически официально, что убийство его коллеги произошло исключительно на почве расовой ненависти, пропагандируемой в России как вполне легальными общественными организациями, он там перечислил ряд националистических союзов и движений, так и отдельными лицами.
Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":
1 2 3 4 5
«Нет, моя эпитафия все же лучше», — решил Александр Борисович. И сна как не бывало.
Итак, в начале девяностых годов прошлого столетия, то есть, по вселенским масштабам, только что или совсем недавно, можно сказать, вчера, общественность одного достаточно крупного областного города взбудоражило «кошмарное» — даже на фоне творившегося повсеместно криминального беспредела — известие. Широко известная в городе фирма «Росторгалко», возглавляемая триумвиратом партнеров, уважаемых в городе бизнесменов, официально занимавшаяся реализацией так называемого «конфиската» — то есть конфискованной правоохранительными органами и неподкупной российской таможней нелицензионной, главным образом импортной, но и не только, винно-водочной продукцией, — стала ареной громкой бандитской разборки.
Следует отметить, что сама по себе реализация вышеуказанного товара уже несла в себе определенный криминал, никуда от него не денешься. Право на продажу «конфиската» получить было непросто, и «глубоко заинтересованные» лица прекрасно знали, какого размера взятки и кому конкретно требовались для этого. К тому же и охотников всегда находилось немало. А тот, кому удавалось сорвать слишком большой и жирный куш, сам, естественным образом, становился лакомой добычей для просквозивших мимо конкурентов.
Почему-то в таких случаях говорят: «Пролетел, как фанера над Парижем». Но что при этом имеется в виду? Дочери Нинки теперь рядом с Александром Борисовичем не было, чтобы задать ей вопросец на засыпку, а ждать ответа от Ирины Генриховны — бессмысленно, супруга способна лишь пальцем у виска крутить, когда сама не знает ответа, — мол, глупый ты у нас, Турецкий! По собственной же догадке Александра Борисовича выходило так, что человек, произнесший эту фразу впервые, вполне вероятно, имел в виду какой-нибудь фанерный самолетик, к примеру, того же авиаконструктора Луи Блерио, пролетевший именно над городом Парижем курсом из ниоткуда и по направлению неизвестно куда. Но это — к слову, из области домыслов и вымыслов.
Суть же трагического происшествия в областном городе заключалась в том, что в самом его центре, прямо напротив здания администрации, посреди бела дня, при большом стечении народа, был взорван в собственном, «крутом», единственном тогда еще на всю округу «мерседесовском» джипе один из основателей фирмы. После его гибели фирма должна была остаться в руках его партнеров. А виновников наезда вполне могли предложить поискать среди кого-нибудь из конкурентов. Явление хоть и из ряда вон, но все же типичное — в общероссийском масштабе, что там ни говори.
И оно так бы и случилось, возможно, если бы буквально тут же один из партнеров не обвинил публично второго в подготовке и совершении жестокого преступления — в убийстве их общего товарища.
Случай был, конечно, из ряда вон. Но убийцы повели себя странно беспечно. Улик было найдено много. Даже слишком, они так и лезли в глаза, настойчиво указывая на личность исполнителя. Смотрите, вот отпечатки его пальцев — тут и тут, а вот — аналогичное взрывное устройство, обнаруженное при обыске в его личной мастерской и предназначенное… да теперь и без слов понятно, для кого именно — для устранения подобным же образом второго совладельца фирмы, а вот свидетели, которые готовы дать свои показания, а вот… — и так далее, до бесконечности. Собственно, это обстоятельство, в первую очередь, и насторожило Турецкого, в руки которого попало данное дело в порядке прокурорского надзора уже после того, как приговор суда был вынесен и убийца отбыл в места не столь отдаленные. Осужденному даже грозила высшая мера, мораторий на которую еще не был введен в стране. Но его адвокат развил бурную деятельность, дойдя с апелляцией до Верховного Суда и опираясь на показания тоже найденного им свидетеля, неожиданно подтвердившего алиби его подзащитного. Дело в конце концов было возобновлено по вновь открывшимся обстоятельствам.
Перипетии того следствия теперь уже Турецкому были в высшей степени безразличны, в его памяти сохранилось лишь то, какими мощными бастионами укрепил свою оборону истинный виновник преступления, — им и оказался, кстати, второй партнер, выдвинувший ложное обвинение против своего же товарища и коллеги. Более того, двоюродного брата своей жены, то есть фактически родственника. Вот уж воистину бизнес не знает пощады. А какие люди требовали немедленного прекращения повторного расследования! Какие телефоны звонили! Какие благожелательные советчики объявились! Было впечатление, будто на том самом Щербатенко весь белый свет клином сошелся. В Воронеже, разумеется. Не помогали советы и уговоры, пошли в ход угрозы… в первый раз, что ли? И ведь устоял ты тогда, Александр Борисович, устоял, приятно вспомнить.
Но и это уже не играло сегодня ни малейшей роли — все в прошлом. В конечном итоге все три партнера оказались далеко не чисты на руку, и только Фемида с формальной повязкой на глазах требовала установления конкретного преступника. Вот до истины-то и докопался Александр Борисович, проведя повторное расследование обстоятельств этого преступления с самого начала и ловко обойдя бастионы противника. И в результате обвиненный в убийстве… — Коржов?.. Коржиков?.. Коржевский?.. В общем, что-то, связанное с коржом, вылетело из головы, — был полностью оправдан, а окончательный приговор подлинному заказчику убийства, решившему единолично завладеть фирмой, был вынесен по признакам 102-й статьи старого еще Уголовного кодекса РСФСР на основании 17-й статьи УК — за соучастие в совершении уголовного преступления. Ну да не сам же он — якобы даже интеллигентный по-своему человек — закладывал под днище автомобиля коллеги взрывчатку, в таком количестве, которое было способно разнести здание областной администрации.
Прошли, как сказано, годы, утекла красная вода громких и не очень разборок, всему приходит конец, в том числе и срокам справедливых наказаний. И это хорошо, что все однажды кончается. Значит, можно спать дальше, не беспокоясь, что тебе снова не дадут уснуть…
Глава третья Новое дело для агентства «Глория»
Александр Борисович, которому так и не удалось толком заснуть после телефонного разговора, — долго пребывал в полудреме, а потом и вовсе встал и пошел на кухню приготовить кофе, чтобы и жену в кои-то веки угостить, может, подобреет, да и самому пораньше приехать в агентство, — выехал из дому в начале девятого. Встреча назначена на десять, это он помнил. И оставшееся время он хотел употребить на то, чтобы порыться в своих старых записях, возможно, что-нибудь найдется по тому, давно забытому делу.
Когда он выехал на Бульварное кольцо, у метро «Кропоткинская» зазвонил мобильный аппарат. Турецкий взглянул на экран. «Костя». Чего ему понадобилось в такую рань? Подумал еще, что, в принципе, было бы неплохо завернуть в Генеральную прокуратуру, чтобы по старой памяти испросить разрешения отыскать в архиве копию обвинительного заключения Щербатенко. Но об этом мельком подумал, потому что времени уже не было.
— Слушаю, Костя, привет, — сказал он не совсем приветливым голосом. — Какие проблемы в такую рань?
— Ничего себе — рань! Ты на часы смотришь? Уже девятый час! Кончай ночевать!
— Костя, — брюзгливым тоном ответил Турецкий, — обращение не по адресу. — И продекламировал: — Твои упреки не страшны мне, Кассий! Они, как стрелы, пролетают мимо. Я чувством чести прочно огражден…
— Ха! — обрадовался Меркулов. — Он мне Шекспира цитирует! Хорош, наверное, был вчера, да? Ну, колись, Цезарь!
— Нет, Костя, я не еврей, я просто не выспался.
— Причем здесь еврей? Цезарь никогда им не был! Ты хоть книжки-то иногда читаешь?
— О чем ты, Костя! Кажется, в юности. У меня с тех пор много мусора в голове. Но если ты считаешь, что Хаим Юлий Цезарь не… наш человек, тогда не спорю, наверное, тебе из твоего кресла видней.
— Балаболка! Чем ты ночью занимался?
— Вовсе не тем, что ты мог бы предположить. Я размышлял.
— Да-а?! Что-то новенькое. А сейчас чем занят?
— Еду. Въехал в Гоголевский бульвар.
— Прекрасно. Ну раз ты никуда не торопишься, сделай милость, подскочи ко мне на Большую Дмитровку. Надолго не задержу. Надо посоветоваться.
«И чего они все командуют мной?» — хотел было возмутиться Турецкий, но почувствовал, что ему сейчас злиться просто лень. А посещением Кости Меркулова можно воспользоваться и для краткой прогулки в архив. Можно и вообще взять с собой том того старого дела, полистать на досуге, восстановить в памяти. Нет, оказывается, худа без добра… Тем более что все равно почти по дороге, а времени до встречи с клиентом достаточно. Даже и маленько опоздать можно — для солидности…
Войдя в кабинет заместителя Генерального прокурора, Турецкий не без удивления увидел уже сидящего в кресле у письменного Костиного стола Антона Плетнева. Он-то чего тут делает?
Пожал руку ему, протянул Косте и устало плюхнулся в кресло напротив. Мол, я утомленный, меня не трогайте. Костя усмехнулся: Саня верен себе. Плетнев лишь пожал плечами, ничего не понимая в их игре.
— Итак, я пригласил вас, господа, чтобы сообщить…
— Пренеприятнейшее известие, — пробубнил Турецкий.
— Примерно, — подтвердил без улыбки Костя. — Факт действительно чрезвычайно неприятный. И — скандальный. В дипломатическом смысле.
— Человек, похожий на посла одной из… — гнусавым голосом начал Турецкий, но Меркулов перебил его:
— Все, ребята, шутки в сторону. Слушайте внимательно, и прошу вас подойти к этому делу в высшей степени ответственно.
— Надо понимать, — снова перебил своего бывшего шефа Александр Борисович, — Генеральная прокуратура не имеет уже ни сил, ни собственных кадров для расследования в высшей степени скандального, а проще говоря, «тухлого» дела, определенного «висяка», и для этой цели ей потребовались посторонние, однако достаточно авторитетные кадры, на которые нетрудно запросто списать любую неудачу. Кинь в меня камень, Костя, если я не прав, — уже с независимым видом закончил он и откинулся на спинку кресла.
— По большому счету, ты, Саня, прав, именно с этой целью я и пригласил вас с Антоном, господа великие сыщики. Чтобы, извините за выражение, когда появится острая необходимость, дезавуировать вас, если вам известен смысл этого слова.
— Послать на хрен, — тут же «перевел» Турецкий Антону. — То есть получить для себя все к тому основания.
Плетнев сдержанно хмыкнул, прикрыв рот ладонью. Пикировки давних друзей — Кости и Саши — его всегда забавляли.
— Да, — Турецкий поднял указательный палец, — но в таком случае ты должен нам выставить заранее невыполнимые условия и добиться нашего с Плетневым согласия с треском провалить твое задание. На что я сразу заявляю: не согласен, у меня нет лишнего времени, зато есть хорошее, денежное дельце. Учти, Антон, твоего личного кармана это тоже может коснуться. За тебя я выступать не могу, ты сам — взрослый дяденька и знаешь, нужна ли тебе слава неудачника…
— Вот черти! — засмеялся Меркулов. — Может, послушаете сначала?
— Попробуй, — снисходительно кинул Турецкий и уставился в окно.
— Ну хорошо, спасибо. Итак, несколько дней назад, вчера, потом уточним, поздно вечером, в славном городе Воронеже — не удивляйтесь, и там люди живут, — в парке, примыкающем к постройкам гаражно-строительного кооператива, был найден труп человека, скончавшегося от ножевого ранения в область живота. Первичный осмотр трупа на месте убийства позволил судебно-медицинскому эксперту сделать практически однозначный вывод о том, что жертва, перед нанесением ей смертельного ножевого ранения в печень, была жестоко избита, о чем свидетельствуют многочисленные следы побоев в области головы и грудной клетки. Вскрытие покажет, имеются ли еще и переломы, и так далее. Кто, когда и как обнаружил тело убитого, все эти подробности — в протоколах осмотра места происшествия и допросов свидетелей.
— Ясно, Воронеж не спит, — констатировал Турецкий. — Дурацкий вопрос разрешите, гражданин начальник?.. Какое отношение к Воронежу имеют: а) Москва, б) агентство «Глория», ну и дальше, согласно алфавиту, в) Турецкий, г) Плетнев? Впрочем, последние два пункта можно поменять местами, я не возражаю, пусть Турецкий будет «г».
Плетнев засмеялся.
— Хорошо, — спокойно кивнул Меркулов, — чтоб не затягивать наш разговор, сообщаю, что убитым оказался ответственный сотрудник посольства Нигерии в нашей стране. Более того, при нем обнаружены документы и деньги, причем довольно крупная сумма. Значит, целью убийства явилось, как вырисовывается, не ограбление. Хотя есть соображения, что убийцу — или убийц, что в данном случае вероятнее, — мог спугнуть неожиданный свидетель, который и вызвал милицию. Впрочем, сами разберетесь, опыт имеете.
— А чего он там, у гаражей, делал? — спросил Турецкий. — Да еще поздним вечером и с крупной суммой в кармане? Может, наркотики?
— Во-во, об этом они тоже подумали, — кивнул Меркулов. — Я говорю о местных сыщиках из уголовного розыска. Кажется, они располагают уже некоторыми данными или пока только подозревают, что убитый имел какое-то отношение к торговле наркотиками. Впрочем, представитель посольства, который был вызван из Москвы для опознания, естественно, категорически отрицает любые связи покойного с криминалом. Напротив, он считает, о чем немедленно и заявил, фактически официально, что убийство его коллеги произошло исключительно на почве расовой ненависти, пропагандируемой в России как вполне легальными общественными организациями, он там перечислил ряд националистических союзов и движений, так и отдельными лицами.
Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":
1 2 3 4 5