— Чем лучше ты будешь хныкать, тем большим будет успех.
Миха получил отпечатанное Хеди извещение клуба «Железный кулак». Эта официальная бумага была подвергнута специальной обработке. Ее несколько раз потоптали ногами, пока она не стала совсем серой от грязи, текст послания читался с большим трудом.
— Достаточно, — решила Хеди.
— Можешь отправляться! — скомандовал Лутц Михее.
Операция прошла по плану. Когда электромонтер Отто Шубак возвращался с работы, держа под мышкой небольшой портфель с пустой жестяной коробкой для бутербродов, неподалеку от своего дома он наткнулся на малыша, сидящего на камнях и плачущего так, что брало за душу.
Миха играл свою роль потрясающе, как великий актер. Слезы, выдавленные им, надо признаться, с большим трудом, выглядели как настоящие.
Мужчина в синей спецовке участливо склонился над несчастным мальчуганом.
— Что ты, малыш, плачешь?
— А—а, — всхлипнул Миха, — я споткнулся и упал. И запачкал эту бумажку. А я должен был отнести ее всем боксерам. А—а… Теперь никто не разберет, что тут написано… Соревнование не состоится… А—а… Если об этом узнает мой старший брат, то побьет меня. А это больно. Он ведь давно уже занимается боксом.
— Ну, ну, успокойся, все не так трагично, малыш, — ласково сказал Шубак. — Боксеры ведь тоже люди.
— Ну, нет, у моего брата силы, как у коня. И он очень злой. Вот если бы у вас была пишущая машинка. Тогда можно было бы перепечатать текст.
— Есть, малыш, есть. Пойдем со мной, я живу совсем рядом. А вот носовой платок убери. Мужчины не хнычут.
Не прошло и пяти минут, как Миха вышел из дома Шубака. С конфетой во рту и чистенько отпечатанным извещением в руке.
За ближайшим углом бумагу буквально вырвали у него из рук. Лутц был доволен.
— У Шубака есть пишущая машинка! — торжествующе объявил он.
— Да, но новая, без прыгающих букв! — Хеди возвратила его на землю и указала на шрифт. Буквы в строках стояли безукоризненно.
Лутц яростно выплюнул изо рта резинку, которую нервно жевал почти два часа, пока длилась эта операция.
— Проклятье! К этому дьяволу никак не подступиться! — воскликнул сыщик.
Хеди с сомнением покачала головой.
— Не знаю, но я не могу себе представить, что Шубак, который помог маленькому мальчику и пишет стихи, и тот, кто шлет угрожающие письма и травит собак, — одно и то же лицо. Нет, здесь что—то не сходится.
— Да нет, все сходится, — возразил Лутц, припоминая все, что знал по криминалистике из детективных романов и телефильмов. — Настоящий преступник почти всегда предстает перед людьми в разных лицах.
Кусочек шелковой ткани и новые улики
Ночь с пятницы на субботу была прохладной, но вот солнце взошло и начало прогревать воздух. И все же бабушка Редлих мерзла. Закутанная в шерстяное одеяло, она сидела на лавочке у своего домика и, несмотря на полуденное солнце, чувствовала сильный озноб. «В семьдесят семь лет уже нельзя изображать из себя ночного сторожа и стоять на посту, вооружившись костылем», — подумала она.
Анналуиза Редлих провела несколько последних ночей у конуры своих собак. За это время ничего не произошло, зато старушка подхватила насморк и кашель. «Надо бы вскипятить потогонный чай и опустить ноги в горячую ванну. Да, жизнь — это сплошные заботы… И воду для чая и ванны нужно сначала принести. К тому же, в маленькой железной печурке не горит огонь. Само по себе ничего не делается. Ладно, сейчас тронусь с места, еще минут пять посижу и спокойно встану», — думала старая женщина.
Но Анналуиза Редлих никак не могла подняться — так слаба была после бессонной ночи.
Появился Энгельберт Шикеданц.
«Он вечно торопится, командует и ругается», — подумала бабушка Редлих.
— Марш немедленно в постель! Такое безрассудство. Отправляйтесь—ка на боковую! — едва поздоровавшись, скомандовал доброхот.
Но госпожа Редлих упрямо надула губы.
— Благодарю, я не нуждаюсь в опекунах.
Через несколько минут оскорбленный Шикеданц покинул ее участок, не подав ей руки и не сказав ни слова на прощание.
Госпожа Редлих неподвижно смотрела ему вслед. Она сожалела о своей резкости. «Стыдись, Анналуиза, — сказала она себе, — ведь этот человек не заслуживает такого обращения».
Собаки залаяли, но негромко и не зло. Они уже привыкли к новым посетителям — Хеди, Лутцу и Михее.
— Все в порядке, мои дорогие, это мы! — прокричала Хеди всей собачьей семейке. Она держала в руке готовый к съемке фотоаппарат.
— Очень рад видеть вас живыми и здоровыми! — присоединился Лутц к приветствию своей помощницы.
Миха, третий участник следственной бригады, чувствовал себя теперь уверенно. Он достал из кармана кусочек кекса и раздал его собакам.
— Пусть они чувствуют, что я тоже их защитник, — заявил он важно.
Анналуиза Редлих не очень обрадовалась посетителям. Она хотела отдохнуть и не была настроена на разговоры. Она односложно ответила на вопрос о том, как прошли те несколько ночей, когда она охраняла собак.
— Я простыла, и очень сильно. Извините меня, но я чувствую себя неважно. Мне нужен потогонный чай.
Собравшись с силами, она поднялась и пошла, пошатываясь, с кружкой в руках к насосу, чтобы набрать воды.
«То, что отравитель не появлялся, — размышлял Лутц, — еще ни о чем не говорит. И опасность нисколько не уменьшилась. Преступник может выполнить свою угрозу хоть этой ночью. Нужно удвоить бдительность».
Лутц вновь почувствовал себя комиссаром уголовной полиции. А то, что он мог бы принести бабушке Редлих воды, до него не дошло.
— Госпожа Редлих, я только что сфотографировала ваших собак. Если снимки получатся, я принесу вам несколько штук, — прощебетала Хеди.
Девочка серьезно относилась ко своим обещаниям. Хотя она больше помогла бы старой женщине, если бы сбегала в сарай и принесла дров для печурки.
Странно, но то, что лежит на поверхности, люди часто не замечают и проходят мимо. Лутц, кажется, все же не принадлежал к их числу.
— Знаешь что, давай возьмем на себя охрану собак сегодняшней ночью, — предложил он Хеди. Бабушка Редлих сможет выспаться. Сегодня суббота, и завтра утром нам не надо идти в школу. Родителей придется уговорить, иначе они нас не отпустят из дому. Лучше всего сказать им, что наш класс отправляется в ночной поход. Это подействует!
Хеди сразу приняла его предложение.
— Но нас двоих мало, — сказала она. — Отравитель собак — Шубак или кто—то другой — взрослый мужчина. Мне он даст тумака, тебе пинка, и мы оба окажемся на земле. Нам обязательно нужно подкрепление. Давай привлечем к расследованию нескольких крепких ребят. Даниеля, например. Он подтягивается четырнадцать раз на перекладине.
— Нет, он не подходит, у него в голове одни пещерные мечты, — пробурчал Лутц.
— Хорошо, тогда возьмем других. Чем больше, тем лучше. Как только отравителя схватит десяток рук, он не отобьется.
Миха аж подпрыгнул от радости.
— Чудесно, я прихвачу свой водяной пистолет. А в случае необходимости заору: «Руки вверх!» — и брызну преступнику в лицо весь заряд.
— Помолчи! — прикрикнул на него Лутц. — Ты еще комар, мошка и мал для таких дел. Тебе полагается по ночам крепко спать.
Миха заупрямился, захныкал и даже попытался выжать слезинки из глаз. Но этот трюк на сей раз не произвел никакого впечатления.
— Прекрати! — одернула его Хеди. — В твоем возрасте я видела месяц только на картинках в книжке.
Из хижины вырвались клубы дыма. В печке не было тяги. Анналуиза Редлих глубоко закашлялась.
— Бабушка, мы уходим, — крикнул Лутц в открытую дверь хижины. — Но еще вернемся. Соберем команду сторожей. А сейчас спокойно полечитесь, выпейте потогонного чая. Ночную вахту мы берем на себя.
— Не надо, ребятки, это просто невозможно. Я этого не могу допустить. Ваши родители…
— Не беспокойтесь, с родителями мы договоримся. До свидания, бабушка, и скорейшего выздоровления!
Лутц направился к выходу. И споткнулся. На порожке хижины отошла одна из досок. Пару ударов молотком — и вся починка. Но Лутц этого не сообразил. Его голова была занята лишь одним: как поймать отравителя собак?
Но вспомним о подтягивании на перекладине. Даниель Штрудель делает это четырнадцать раз, Руди Марквард — девять, Хайнер Боссе — столько же, Антье Гербер — семь. Но этот список далеко не полный: в 5 — м «А» есть и другие атлеты. И все они сильные и храбрые.
Для ночного мероприятия не потребовалось особой вербовки. Кого бы ни спрашивали, все сразу соглашались. Возможность задержать настоящего преступника — это ведь что—то! Почти каждый мальчишка мнит себя комиссаром уголовной полиции. Полное приключений дело привлекает и многих девочек. К ним относится и Антье Гербер, хотя у нее кукольное личико и тщательно заплетенные косички, из—за чего она выглядит как сказочная принцесса—недотрога.
У Антье есть палатка. Вечером она с помощью Хеди, Хайнера, Руди и Лутца установила ее в саду бабушки Редлих. В палатке ребята будут отдыхать после смены поста — ведь ночь будет долгой. Даниель Штрудель укрепил растяжки. Да, да, именно Даниель, он тоже был с ними. Хеди встретила его, когда он возвращался из своей пещеры. За это время он ее почти полностью оборудовал.
«Пещерный мечтатель» — это новое прозвище Даниель воспринимал без энтузиазма. Он остался при своем мнении: в дела полиции вмешиваться нет смысла. «Но если другие ребята принимают участие в этом деле, я тоже не останусь в стороне. А кроме того, то, что они затеяли, очень романтично».
Разве это не романтика, когда дома объявляешь: «У нас — тревога: наш класс идет в ночной поход. Мы получим значки туристов, мне надо идти!» А на самом деле собираешься покончить с отравителем собак?!
Вечером на садовом участке номер 18 по Березовому проезду царило необычное оживление. Тассо и Зента, Нанте и Никсе никак не могли привыкнуть к такой сутолоке. Они непрерывно лаяли.
Какое счастье, что сосед Шубак ушел на совещание группы внештатных корреспондентов местной газеты, которые собираются один раз в месяц, чтобы обсудить свои дела. Его жена дома. «Чего это псы сегодня так разлаялись? — удивилась госпожа Шубак, — старая Редлих пригласила к себе ребятишек, это что—то новое!»
Палатка Антье разбита. Краски уходящего дня потускнели. Госпожа Редлих пыталась хорошенько пропотеть, чтобы избавиться от простуды. А в саду приглушенным голосом группе безопасности отдавались указания по охране собак. Каждый должен два раза по часу отстоять на посту. Последовательность дежурства установлена жеребьевкой. Хеди выпало идти первой. Она вышагивала около собачьей конуры взад и вперед. Если заметит что—то подозрительное, она должна поднять остальных по тревоге. Но вокруг было тихо, ничего необычного. Отравитель собак все же должен обнаружить себя, и его нужно схватить на месте преступления с поличным.
На землю опустилась ночная прохлада. Собаки наконец—то успокоились и легли, свернувшись клубком. Каждая в своем уголке. Антье и ребята исчезли в палатке. Они тихо переговаривались. Даниель рассказывал о своей пещере, всячески расхваливая ее.
— Камин, который я там построил, — хвастал он, — качественная работа. Факт! Он даже нисколько не дымит. У него тяга как у реактивного истребителя. Я знаю, что про меня говорят: он, мол, «ненормальный», «пещерный мечтатель».
Эти слова были адресованы Лутцу. Он покраснел, но никто не заметил его замешательства: в палатке было темно.
— А что мне делать, — продолжал Даниель. — У меня пятеро братьев и сестер. Все еще совсем малыши, и с ними надо делить комнату. Наша квартира тесная, и мы в ней как сельди в бочке. Поверьте, в таких условиях мечтаешь о собственном уголке, в котором мог бы побыть в тишине и покое. В пещере я смогу отдохнуть от своих сестер и братьев, когда мне захочется.
Лутц почувствовал угрызения совести: «Черт побери, я был неправ по отношению к Даниелю, — подумал он. — Но для чего ему нужно было это идиотское письмо? Почему он не рассказал мне о пещере раньше? Вообще—то мне следовало самому во всем разобраться. Ведь мы дружим уже давно. И какая у него обстановка дома, я знаю…»
Полночь. Мяукнула чья—то кошка. С железнодорожной станции донесся протяжный гудок маневрового локомотива, в собачьей конуре почесался Тассо.
Даниель Штрудель сменил на посту Руди Маркварда. Тот похлопал друга по плечу.
— Ну, желаю хорошо провести время, а я сомкну глаза.
— Подожди—ка, твой карманный фонарик в порядке? В моем почти совсем села батарейка, — сказал Даниель.
— Возьми мой «Юпитер». Он светит хорошо, но имеет один недостаток. Перед употреблением эту штуковину надо потрясти. А ну—ка посвети, а то я не найду вход в палатку.
Даниель включил фонарь, и Руди Марквард вполз в брезентовое пристанище. А новый постовой пошел к собачьему загону. Тассо насторожился и недоверчиво зарычал.
— Тсс, шеф, нет причин для беспокойства, — шепотом успокаивал пса Даниель. — Это я — твой ночной сторож, заступивший на смену.
Он подошел как можно ближе к собачьей конуре. Тассо обнюхал мальчика и только после основательной проверки утихомирился.
Ночное небо было усыпано звездами. Даниель напряженно всматривался в него, чтобы среди этого мерцания обнаружить Большую Медведицу, Млечный Путь и Венеру. Такая ночь просто чудо, а скопление звезд надо бы изучать почаще, лучше всего с помощью подзорной трубы. Просто жалко отправляться в постель каждый вечер в одно и то же время и не видеть всего этого великолепия.
Внимание, шаги! Заскрипела калитка. Тассо вскочил, проснулась и Зента. Но Даниель, увлеченный звездной панорамой, ничего не слышал.
Собаки уже взвизгивали. Даниель наконец—то с небес спустился на землю и услышал звук приближающихся шагов: кто—то осторожно пробирался через сад.
Даниель прижался спиной к конуре.
— Внимание, — прошептал он собакам, — усиленное внимание!
Удивительно, но собаки не лаяли. Они проявляли радостное волнение, виляя хвостами. Даниель удивился, это совершенно сбило его с толку. Надо было разбудить спящих в палатке ребят, но он упустил момент.
Из—за кустов появилась какая—то фигура.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13