Кивком головы он указал нам мальчишку, который, насвистывая, шел по противоположной стороне тротуара. Когда мальчишка прошел мимо, Гий прошептал:
— Тот самый парень, который крутился на улице Алуэтт, когда я караулил. Похоже, он нас узнал.
— Может быть, он просто живет здесь поблизости, — заметил Корже. — Ничего удивительного, что мы снова его встретили.
Однако Гий энергично возразил:
— Готов руку дать на отсечение, он появился тут неслучайно; наверняка он хочет вызнать, что мы тут делаем. Пока мы спорили, я краем глаза наблюдал за ним. Заметив нас, он мгновенно остановился, постоял немного и только потом потел дальше. Интересно, почему он не повернул обратно? Значит, решил следить за нами.
— Это легко проверить, — сказал Бифштекс. — Давайте спрячемся где-нибудь и посмотрим, что он будет делать.
Неподалеку от нас проходил один из тех знаменитых лионских проходов между домами, которые называют трабулями. Старые кварталы города буквально пронизаны такими ходами. В эти своеобразные узкие коридоры едва проникает свет.
Я схватил Кафи за поводок, и мы ринулись в трабуль, начинавшийся в нескольких шагах от нас.
Ждать пришлось недолго. Внезапно в проеме показалась тень.
— Это он! — прошептал Гий.
В трабуле было темно, и мальчишка не мог нас разглядеть. Немного постояв, он огляделся по сторонам, потом неуверенно шагнул в нашу сторону, но, оказавшись в кромешной тьме, отступил назад. Тогда мы крадучись двинулись вперед и так дошли до угла улицы.
Там мы вновь увидели подозрительного подростка; тот шел, озираясь по сторонам, словно чего-то ждал или кого-то искал.
— Вот видите, — не унимался Гий, — он следил за нами. А сейчас соображает, куда мы подевались.
Мы и сами были не прочь последить за назойливым мальчишкой, однако время было позднее и в такой час мы не хотели сталкиваться с ним нос к носу. Итак, переполненные впечатлениями, мы дружно помчались к Сапожнику — рассказать о происшествии в магазинчике и о неожиданной встрече с подозрительным мальчишкой с улицы Алуэтт.
ПИСЬМО
Мы выбежали из школы. На бульваре гуляла какая-то девочка; приглядевшись, я узнал хрупкую фигурку Мади. Поджидая нас, она ходила взад и вперед по тротуару. Мы знали, что сегодня после обеда она собиралась в больницу к Лулу, однако никто не думал, что потом она зайдет к нам в школу.
Неужели опять какие-то новости?
Печальный вид девочки говорил о том, что дела идут неважно.
— Мы хотели помочь Лулу, — начала она, — но мне кажется, что мы только вредим ему.
Что она хочет этим сказать?
— У него плохо с ногой? — заволновался Корже.
— Нет, с ногой все в порядке… А вот со всем остальным гораздо хуже. Он получил письмо… от неизвестных из подвала; они угрожают ему и напоминают, что он обещал молчать.
— Как? Они знают его имя и адрес?
— Видимо, да, раз письмо доставили прямо в больницу. Вы только подумайте! Лулу больше всего боится этих негодяев, ему даже вспомнить о них страшно. Так что представляете, в каком настроении я его застала. Письмо пришло сегодня утром. Его принесла сиделка, разносившая больным почту. К счастью, Лулу не стал распечатывать его при ней. Он решил, что письмо от нас, но когда вскрыл его, то сразу понял, кто авторы. Нам просто повезло, что я пришла к нему именно сегодня. Я ничем не могла его успокоить, и мне вдруг пришла в голову одна мысль. Я стала убеждать Лулу, что письмо и в самом деле написали мы — захотели подшутить над ним, чтобы потом вместе посмеяться над его страхами… Я пообещала ему еще много таких посланий, сказала, что мы договорились писать ему, чтобы он не скучал.
— Ты здорово придумала, Мади. Если надо, будем писать ему каждый день. Только что он тебе ответил?
— Он очень обрадовался. Я просидела у него больше часа, и когда я уходила, он был почти спокоен, во всяком случае, перестал плакать от страха… но подозреваю, когда он остался один, ему снова стало страшно, а, значит, ему по-прежнему будут сниться кошмары.
— Ты видела это письмо? — спросил Стриженый. — Что в нем было?
— Он показал мне его тайком от сиделки… Более того, я уговорила его отдать мне это письмо, чтобы вы убедились, что оно действительно дошло. Оно у меня в кармане, но идемте отсюда, здесь слишком много народу.
И она решительным шагом двинулась вперед, вдоль забора строительной площадки. Когда, наконец, мы отошли подальше от школы, она вытащила из кармана пальто конверт.
— Читайте!
Это был обычный желтый конверт, на котором крупными печатными буквами синим карандашом был выведен адрес: ЛУЛУ БУРГЕ
БОЛЬНИЦА КРУА-РУСС
ЛИОН
Внутри лежал простой листок белой бумаги. Той же рукой, что и адрес, и тем же карандашом большими печатными буквами было выведено:
ПРИДЕРЖИ ЯЗЫК… БЕРЕГИСЬ!
И, разумеется, без подписи. Листок переходил из рук в руки. Близился вечер, мы подносили лист совсем близко к глазам, словно пытались вычитать там еще что-нибудь.
— А конверт был проштемпелеван? — спросил Бифштекс.
— Да, в почтовом отделении Бротто. Печать очень ясная. Письмо было отправлено вчера вечером в 18 часов 30 минут.
Квартал Бротто находится на другом берегу Роны, довольно далеко от Круа-Русс.
— Увы, — вздохнул Бифштекс, — это письмо нам мало что дает. Тот, кто отправлял его, вряд ли живет в Бротто. Просто он ловко запутывает следы, вот и все.
Воцарилась долгая тишина. История становилась гораздо более серьезной, чем мы думали.
— Я с вами прощаюсь, — произнесла Мади, — мне пора домой. Оставьте письмо у себя.
Мы предложили проводить ее.
— Нет, — быстро ответила она, — я сама дойду до дома… Держите меня в курсе дела.
И скоро ее фигурка растворилась во тьме.
— Пошли к Сапожнику, — предложил Корже, — и там спокойно все обсудим.
Сапожник сидел на кухне и играл в карты с воображаемым партнером. Увидев письмо с угрозами, он просто обалдел. Затем его охватил праведный гнев, направленный против негодяев, смеющих угрожать больному малышу. Каждый раз, когда Сапожник бушевал, он начинал рвать на себе волосы. Вот и теперь он дергал себя за вихры, приговаривая:
— Ах, мерзавцы, ах, негодяи!
Начатый на бульваре спор продолжился. Наконец все согласились с тем, что письмо неслучайно было отправлено через день после нашего похода на улицу Алуэтт.
— Лулу уже месяц в больнице, — начал Бифштекс. — Почему неизвестные из подвала ждали так долго, чтобы возобновить свои угрозы? Мне кажется, они послали это письмо потому, что испугались. Кого? Скорей всего нас, раз больше никто не знает тайны Лулу.
— Значит, — подхватил Стриженый, — наше появление на улице Алуэтт не осталось незамеченным. Кто нас выследил? Ответ прост: хозяин магазинчика. Он увидел перчатку с четырьмя пальцами и забил тревогу.
— А может, и не он, — промолвил Гий. — Вы забываете о мальчишке, который там вертелся. Оба раза, когда мы ходили на улицу Алуэтт, он явно следил за нами.
Конечно, автором письма мог быть и хозяин магазинчика, и подозрительный мальчишка. Но что они хотели этим сказать? Неизвестные бесследно исчезли из подвала. Чего им теперь бояться? И откуда они знают имя Лулу? Кто им сказал, что он в больнице?
Мы с Сапожником придумали самое простое объяснение. Неизвестные знают Лулу, потому что живут с ним в одном квартале. А значит, следует продолжить поиски именно вокруг улицы Алуэтт.
Мы так увлеклись своими догадками, что совершенно забыли о времени. Неожиданно раздался оглушительный звон. Это был будильник Сапожника; наш друг поставил его на шесть утра, но тот почему-то сработал в шесть вечера.
Уже шесть! Давно пора прощаться и расходиться по домам, а мы так ничего и не решили! Пожимая друг другу руки, мы условились встретиться завтра перед началом уроков на бульваре Круа-Русс.
Этой ночью я спал плохо. Лулу с его письмом никак не выходил у меня из головы. Интересно, действительно ли малыш поверил выдумке Мади?
Слыша, как я ворочаюсь с боку на бок, Кафи, спавший на старом коврике рядом с моей кроватью, несколько раз вскакивал, подбегал ко мне и клал голову мне на одеяло, ожидая, когда я засну.
Проснулся я рано утром. Взяв чистый лист бумаги, я, как просила Мади, написал коротенькое письмо Лулу и положил его в конверт. К сожалению, у меня не было почтовой марки, а по дороге в школу нет ни одного магазина или киоска, где бы их продавали. К тому же у меня совсем не осталось денег. Поэтому пришлось попросить марку у мамы.
— Зачем тебе марка? — удивилась мама. — Кому это ты собираешься писать с утра пораньше?
Я рассказал, что мы решили писать Лулу в больницу, чтобы ему не было так одиноко. В подтверждение своих слов я показал ей конверт с адресом.
— Интересно! — воскликнула она. — Неплохая мысль! Написать адрес печатными буквами… совсем как в гангстерских фильмах. Там всегда так пишут, когда автор письма хочет, чтобы его не узнали!
Я покраснел, но не выдал секрета Лулу.
На бульваре мы все появились одновременно. И какой сюрприз нас ждал! Наконец-то явился Сапожник. Хотя насморк его еще не прошел, он решил пойти в школу.
Я показал свое письмо к Лулу. Остальные тоже написали мальчугану. Итак, Лулу получит сразу шесть писем.
— Погодите, — сказал Бифштекс, — зачем так много? Сложим шесть листков в один конверт, так мы сэкономим марки для следующих писем.
В эту ночь все, как и я, плохо спали.
— Жаль, что мы больше не можем появляться на улице Алуэтт, — вздохнул Корже. — Нас наверняка узнают, и Лулу получит новое письмо с угрозами.
— Простите! — вмешался Сапожник. — Вы забыли, что я никогда там не был. Так что мне ничто не помешает продолжить наше маленькое расследование. Вообще-то нам повезло, что я подхватил и аппендицит, и насморк. Впрочем, ради ключа к решению этой загадки я готов заболеть чем угодно, даже корью или скарлатиной.
Так мы дошли до дверей школы.
БОЛЬШОЙ РИКЕ
Мы писали Лулу почти каждый день, всегда выводя адрес печатными буквами.
Когда у нас было время, мы для разнообразия отправляли письмо из другого квартала. Так что, похоже, нам действительно удалось убедить Лулу, что и первое письмо тоже написали мы.
Тем временем расследование продолжалось, точнее, его продолжал Сапожник. Я нашел для него превосходный предлог, чтобы появляться в лавке «Газеты — сигареты». Теперь каждый день после школы он шел на улицу Алуэтт, заходил в магазинчик и покупал газету, всегда одну и ту же, словно выполнял поручение родителей.
Когда Сапожник первый раз пришел туда, хозяин сидел за прилавком и о чем-то оживленно разговаривал с покупателем. Воспользовавшись этим, наш друг внимательно осмотрел помещение, но ничего подозрительного не заметил. На следующий день он еще с порога увидел подростка, который под руководством хозяина раскладывал свежие газеты. Сердце Сапожника учащенно забилось. Он не сомневался ни секунды: судя по описанию Гия, это был тот самый парень, который дважды шпионил за нами. Подросток был высок, почти одного роста со Стриженым, только гораздо худее; у него были впалые щеки и светлые волосы, густыми прядями падавшие ему на глаза. Обращаясь к нему, хозяин называл его Рике.
Это открытие нас не особенно удивило. Напротив, все стало на свои места: значит, владелец лавочки и этот Рике члены одной шайки. С одной стороны, это упрощало дело. Но теперь уж точно никто из нас, кроме Сапожника, не мог появиться в магазинчике незамеченным.
На следующий день Сапожник, как обычно зайдя в «Газеты — сигареты» за свежей прессой, решил подольше задержаться там, в надежде что-нибудь разведать. Отойдя в сторону, он принялся листать журналы. Прошло довольно много времени, прежде чем в лавочку заглянул еще один покупатель. Мужчина купил пачку сигарет и тут же вышел.
— Знаешь, все-таки очень странно, — рассказывал потом мне Сапожник, — что хозяину такой крохотной лавчонки требуется помощник. В большом магазине, где все время толпятся покупатели, ну, вроде как на площади Терро, — это я понимаю! Но здесь, в самом глухом углу Круа-Русс! Допустим, хозяин уже не молод, нет прежнего проворства, болят ноги… да мало ли еще чего… И все равно: зачем брать помощника в такой крошечный магазин?
— А почему бы тебе не спросить об этом у Рике? — предложил Бифштекс. — Он уже не раз тебя видел, ты вполне можешь заговорить с ним.
— Думаешь, я сам не догадался? — с обидой в голосе ответил Сапожник. — Просто я жду, когда хозяин выйдет: мне бы остаться с ним вдвоем. Хотя не уверен, что мне удастся что-нибудь вытянуть из этого парня: у него довольно угрюмый вид. Когда хозяин к нему обращается, он отвечает только «да» или «нет», и больше ничего. Впрочем, если он влип в историю, он наверняка всегда начеку.
— А ты все-таки попробуй, — настаивал Корже, — а там посмотрим по обстоятельствам.
Случай представился уже на следующий день. Когда Сапожник пришел за газетой, Рике был в магазинчике один; он сидел за кассой на месте хозяина. «Малыш» обычно легко сходился с людьми; вот и теперь он с самым дружелюбным видом подошел к Рике.
— Везет тебе, — протянул он, — работа непыльная, сиди себе и бесплатно почитывай журнальчики…
Вместо ответа подросток равнодушно пожал плечами.
Не смутившись, Сапожник продолжал:
— Когда я окончу школу, я тоже найду какую-нибудь работу, вроде твоей — чтобы меня там не гоняли целыми днями.
Парень снова пожал плечами, но все же изволил открыть рот.
— Это как сказать… приходится и побегать.
— А куда тебе бежать?
— Каждое утро надо разнести газеты абонентам… А еще замещать за кассой хозяина, когда тот отлучается из магазина.
— А твой хозяин часто отлучается?
Мальчик подозрительно взглянул на Сапожника, на его скулах заиграли желваки.
— А тебе какое дело? Хозяин не любит, когда я болтаю с покупателями. Сам он очень серьезный человек. Держи, вот твоя газета!
Сапожнику оставалось только удалиться. Когда он пришел к нам, он был так зол на самого себя, что даже стал заикаться.
— Я вел себя, как последний идиот! Захотел узнать все сразу! Для начала надо было просто познакомиться с ним, поговорить о какой-нибудь ерунде. Я сам все испортил.
Дружески хлопнув его по плечу, Стриженый успокаивающим тоном заявил:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13