Коллекция "Совершенно секретно",; 1996
ISBN 5-89048-003-0
Аннотация
Переехав из родной деревеньки в огромный город Лион, мальчик Тиду лишается не только старых друзей, но и любимой собаки - немецкой овчарки Кафи. Кафи таинственным образом пропадает. Не связано ли это исчезновение с дерзким ограблением, потрясшим весь город? Расследуя это дело, Тиду обретает своего Кафи и новых замечательных друзей, с которыми ему удается разоблачить террористическую организацию, планирующую подрыв атомной станции.
Тайна «морского ежа»
ПАЛАТКА
Мы уже давно мечтали поехать на каникулы к морю. Сколько раз мы с друзьями раскладывали перед собой карты и думали, куда лучше отправиться! Но, увы, море слишком далеко — не меньше трехсот километров, на велосипедах не доедешь, тем более с моей собакой Кафи, которую придется везти на прицепе. На поезде тоже не получится: наших сбережений не хватит. на семь билетов (в поезде нужно платить и за собак).
Конечно, можно было отправиться автостопом, но вряд ли кто из водителей возьмет семь человек, большую собаку и все наше туристическое снаряжение в придачу. Да и родителям вряд ли понравилось бы такое рискованное путешествие.
И, кроме того, дело сильно осложнялось из-за Мади Шарве. Это единственная девочка в нашей компании, она простая и непосредственная, и мы все относимся к ней как к сестре. Я к тому же очень благодарен ей за помощь в поисках Кафи, который потерялся однажды на улицах Лиона… Тогда Мади была очень больна и могла передвигаться только в инвалидной коляске, но несколько месяцев, проведенных в моем родном солнечном Реянетте, помогли ей встать на ноги.
Но вот как-то однажды ко мне на улицу Птит-Люн, перескакивая через ступеньки, прибежал Малыш Сапожник.
Слушай, Тиду! Мы поедем на море! У меня есть сосед, шофер, он работает на автотранспортной фирме. Я рассказал ему, что мы хотим съездить к морю. Сам он так далеко не ездит, но он отправил меня к своему другу, который каждую неделю ездит в Перпиньян, а иногда и в Испанию, возит фрукты и овощи.
И этот друг возьмет нас… и Кафи?
Туда он едет пустой. Мы можем взять с собой все, что захотим. Он отправляется по понедельникам в пять утра с площади Вальми, это на другом берегу Соны — в общем, недалеко от Круа-Русс.
А остальные уже знают?
Я заходил сегодня утром к Корже, к Гилю и к Стриженому… Стриженого не было, но я поговорил с его матерью. Общее собрание в четыре часа в Пещере у Пиратского Склона.
А Мади?
Ей я пока ничего не сказал. Лучше сначала все обсудить самим. — Он посмотрел на часы. — Пошли скорей, а то опоздаем… Не забудь карту.
В сопровождении моего верного Кафи мы с Сапожником шли по улочкам Круа-Русс, старого лионского квартала, прилепившегося к подножию холма между Роной и Соной. Наша Пещера — заброшенный подвал, служивший нам местом встреч, — находилась на улице с мрачным названием Пиратский Склон. Нас уже ждали Гиль, главный выдумщик в нашей компании, и Бифштекс, чей отец работал в мясной лавке в нашем квартале. Почти одновременно с нами пришел Корже, наш вожак. Последним явился Стриженый; его можно было узнать издалека по длинным ногам и берету, вечно красующемуся у него на голове с тех пор, как из-за какой-то странной болезни у него выпали все волосы.
Ну вот, — с энтузиазмом объявил Сапожник, — теперь нам ничто не мешает поехать на море. Посмотрите на карту… Вот как пойдет грузовик. Двести километров он едет вдоль побережья.
Да, у нас есть выбор, — кивнул Корже. — Но по первому разу лучше не забираться слишком далеко.
Мы изучали карту, задерживаясь на названиях маленьких курортных городков. Одно из них показалось мне знакомым: Пор-ле-Руа. До того как мои родители перебрались в Лион, мы жили в Провансе, и я слышал об этом местечке, находящемся рядом с Эг-Мортом, из которого, как написано в нашем учебнике истории, король Людовик Святой отправился в крестовый поход.
Это название мне нравится, — заявил Гиль. — Наверняка там есть небольшой порт. Познакомимся с рыбаками, они возьмут нас в море… Вот здорово будет!
Правильно, — согласился Корже. — К тому же это недалеко от Лиона. В случае чего обратно мы сможем добраться сами.
Я тоже за Пор-ле-Руа, — сказал Стриженый. — Но он далеко от шоссе, тут будет километров двадцать.
А велосипеды нам зачем? — возразил Сапожник. — Шофер сказал, что мы можем взять с собой все что угодно. Плохо только, что вряд ли мы там найдем пустой дом. Придется брать палатку.
Да, — согласился Гиль. — Нам понадобится большая шестиместная палатка. Мы поставим ее где захотим, а если нам там не понравится, переберемся в другое место… Но вы знаете, сколько стоит такая палатка?
Можно поискать на блошином рынке, — предложил Бифштекс. — Там можно найти что угодно, даже палатку, особенно в каникулы.
А как быть с Мади? — спросил Стриженый. — Думаете, она уговорит родителей отпустить ее с нами? Без Мади мы никуда не поедем, с этим все согласны?
— Мы зайдем к ней завтра, — сказал Корже.
— А почему не прямо сейчас? — поинтересовался Сапожник.
И вот, в полном составе и с Кафи во главе, мы поднялись по Пиратскому Склону до улицы От-Бютт. Мади была дома вместе с мамой. Ее мать не удивилась нашему вторжению: она уже привыкла к таким неожиданным визитам. Я рассказал Мади о нашей идее и показал на карте Пор-ле-Руа.
Конечно, вам ведь так хотелось поехать на море, — вздохнула она. — Когда вы уезжаете?
Когда мы уезжаем, — поправил ее Стриженый. — Мы без тебя еще никогда никуда не ездили. Если вы с мамой не сможете поехать с нами, то мы тоже не поедем… Но наверняка это можно устроить, ездили же мы в прошлом году в Пьерру.
Мади поморщилась и не ответила.
Так ты не предупредила их? — удивилась ее мать. — Ты не сказала, что этим летом мы никуда не поедем?
Да, мама, — призналась Мади, — я ничего им не сказала. — И, обращаясь ко всем нам, объяснила — Я не хотела вам ничего говорить до последнего момента. Я надеялась, что когда все уже будет решено и подготовлено, вы не сможете отказаться от поездки…
Ты за кого нас принимаешь? — возмутился Бифштекс. — Мы что, предатели, по-твоему?
Мне очень жаль, — сказала мадам Шарве, — но в этом году мы не сможем жить в гостинице, особенно на курорте: там всегда все дороже. Весной мы потратили все наши деньги на машину. Ничего страшного, мы покатаемся по окрестностям Лиона, а Мади поедет на несколько недель к бабушке в Воньерэ.
Ну что ж, — отозвался Корже, — тогда и мы не поедем на море. Поставим палатку рядом с Воньерэ.
Воньерэ! — вздохнула Мади. — Это деревушка километрах в двадцати от Лиона. Там даже искупаться негде. Вы умрете со скуки. Нет уж, лучше поезжайте на море без меня…
Мы растерянно молчали. Кафи обеспокоенно смотрел то на нас, то на Мади.
— Мне действительно очень жаль, — повторила мама Мади. — В любом случае мы бы не нашли места в гостинице. На курорте комнаты надо заказывать за месяц.
Итак, наш прекрасный план рухнул… Мы уже собирались уходить, но тут Кафи навострил уши, услышав на лестнице чьи-то шаги. Это возвращался с работы мсье Шарве. Он был в кепке, украшенной буквами «ТОЛ» («Трамваи и омнибусы Лиона»). И омнибусы, и трамваи уже давным-давно исчезли из нашего города ткачей, их заменили быстрые и бесшумные троллейбусы, но транспортная компания, в которой работал отец Мади, не стала менять название.
Мсье Шарве знал всех нас, включая Кафи, которого он погладил по спине. Повесив кепку на вешалку, отец Мади обратился к нам:
Ну что, ребята, что с вами? У вас ведь каникулы, что вы такие грустные?
Это из-за нас, папа, — быстро ответила Мади. — Они хотели поехать на море, но теперь не едут из-за меня.
Вы хотели отправиться к морю? — переспросил мсье Шарве. — Отличная мысль! Газеты обещают жару в конце месяца. В Лионе невозможно будет дышать… А где вы собираетесь там жить?
Мы хотели купить палатку, — сказал Гиль.
Правильно, с палаткой проблем не будет. Так зачем оставаться здесь? Мади не обидится, если один раз вы съездите без нее.
Вот-вот, папа, именно поэтому я не хотела им ничего говорить.
Все снова замолчали. Шарве посмотрел на дочь и под маской равнодушия разглядел глубокое разочарование. Потом он вдруг заявил:
На самом деле выход есть.
Какой, папа? Говори скорее!
Я только что узнал, что смогу взять отпуск не в сентябре, а в августе. Мы собирались в Воньерэ, но… почему бы нам тоже не заняться туризмом?
Мадам Шарве, побледнев, смотрела на мужа.
Спать в палатке?! Какой ужас! Тот улыбнулся ее негодованию.
Тебя так это пугает?
О Боже! Спать чуть ли не на улице, в любую погоду, дрожать от холода и промокать до нитки!..
Ошибаешься! В палатке не бывает холодно, к тому же современные палатки практически не промокают. А обойдется нам это не дороже, чем если мы останемся здесь или поедем в Воньерэ.
Да, да, мама! — умоляла ее Мади. — Это прекрасная идея. Почему бы не попробовать? Давай в конце месяца поедем с ребятами на море!
Не знаю даже, что сказать… Жить в палатке, как цыгане?.. Я к этому не привыкла. А если через два дня я запрошусь обратно в Лион?
Мы тут же вернемся, правда, папа?
Решено, — ответил Шарве. — По крайней мере, ребятам не придется сидеть все лето в городе.
Мама Мади поняла, что ее недоверие к палаткам может всем испортить каникулы, и глубоко задумалась. А потом вдруг решительно заявила, махнув рукой:
А, будь что будет! И пусть никто не говорит, что из-за меня вы не увидите моря.
Спасибо, мама! — закричала Мади, вне себя от радости.
ТОЛ
— Люнель! — объявил шофер. — Все на выход! Огромный грузовик остановился на площади, немного в стороне от шоссе, и Кафи первым спрыгнул на землю. Шофер помог нам выгрузить шесть велосипедов, прицеп для моей собаки, палатку и рюкзаки, набитые одеждой и всяческой утварью. Настоящий табор! Потом водитель поспешно залез обратно в кабину. Он выбивался из графика и поэтому даже не согласился выпить с нами лимонада.
— До встречи, сорванцы! Видите указатель: «Пор-ле-Руа, 23 километра»? К полудню будете там… Счастливых каникул!
Было всего десять часов утра, но июльское солнце уже пригревало дремлющий южный городок. Я только слез с грузовика, а уже чувствовал себя дома — таким знакомым казались акцент прохожих и стрекотание кузнечиков на платанах. Мне казалось, что я в Реянетте, моей родной деревне…
— Придется привыкать, — сказал Корже, — тут печет, как в Сахаре.
Мы быстро закрепили куртки и сумки на багажниках, а Корже тем временем приладил к своему велосипеду громоздкую палатку, купленную нами на блошином рынке в Лионе. В ней было килограммов пятнадцать, не меньше. Я прикрепил сзади прицеп, и Кафи, который уже запарился в своей шубе, тут же прыгнул туда.
— Вперед, в Пор-ле-Руа!
В общем-то мы никуда не спешили… нам просто очень хотелось побыстрее увидеть море. Наш караван ехал по неширокой извилистой дороге; по бокам тянулись нескончаемые виноградники. На дороге не было ни пятнышка тени. К счастью, вскоре появились первые озера, которых, как следовало из моей карты, в этих местах было полным-полно. Да и в воздухе почувствовалась прохлада: с юга потянуло легким морским ветерком. Мы приближались к морю.
Через час мы подъехали к знаменитой крепости Эг-Морт, стены которой сверкали на солнце.
Сделаем привал, — предложил Гиль, очарованный высокими зубцами на верхушках стен.
Нет! — хором закричали остальные. — К морю! Как можно скорее к морю!
И, вместо того чтобы притормозить, мы прибавили ходу. Вдруг Сапожник, который с развевающимися волосами катил впереди, обернулся к нам.
Смотрите, там, впереди! Те две машины, которые нас только что обогнали, стоят на обочине… Там, кажется, рядом жандармы.
Да, жандармы, — подтвердил Стриженый. — Это не дорожная полиция. Они в фуражках.
Сапожник инстинктивно притормозил. Когда мы приблизились, машины уже тронулись в сторону Пор-ле-Руа, а жандармы снова встали по обеим сторонам дороги.
— Поехали, — крикнул Корже, — они останавливают только машины.
Но в этот момент один из полицейских велел нам остановиться.
Стоп! Вы куда едете?
В Пор-ле-Руа. Мы туристы, — объяснил Бифштекс.
Издалека едете?
Из Лиона.
Из Лиона на велосипедах?
Один грузовик подвез нас до Люнеля. На велосипедах мы едем только оттуда.
— Ваши документы? Мы растерялись.
Э-э… у нас с собой ничего нет, — замотал головой Корже. — Мы не знали…
Что у вас в сумках?
Одежда, утварь, чтобы готовить.
Откройте-ка вот эту!
Полицейский кивнул на сумку Стриженого; она была больше остальных из-за огромного свитера, который его уговорила взять мать. Стриженый поспешно распутал веревки, и рюкзак грохнулся на землю. Кастрюли и котелки с лязгом рассыпались по мостовой.
— Все в порядке, — улыбнулся жандарм. — Собирай свое хозяйство.
Потом полицейский подошел к Кафи, который выпрыгнул из прицепа и, высунув язык, улегся на дороге.
Это ваша собака?
Моя. Мы взяли ее, когда она была совсем маленькая, как клубок шерсти. Он всегда ездит с нами на каникулы.
Жандарм удивленно посмотрел на меня.
Для лионца у тебя странный акцент.
Я живу с родителями в Лионе, но родом мы из Прованса, деревня Реянетт.
Услышав это, второй жандарм прислушался к разговору.
Реянетт, под Нионом?
Да, мой отец работал на прядильной фабрике, которая потом закрылась.
Да ну! Я тоже родился в Реянетте. Как тебя зовут?
Тиду Обанель.
Обанель? Я знал одного Обанеля, владельца табачной лавки.
Это был мой дедушка.
Жандарм так обрадовался земляку, что принялся болтать со мной. Мы вспоминали полузабытые имена, а его коллега тем временем проверял проходящие мимо машины. Успокоенный добродушным видом собеседника, любопытный Сапожник спросил, почему они останавливают все машины подряд.
Вы ищете преступников?.. Угонщиков?
Да, преступников, но не угонщиков. — И, подмигнув, прибавил — Вы слышали о ТОЛ?
Конечно, — радостно закричал Бифштекс. — Там работает отец нашей лучшей подруги.
У жандарма округлились глаза.
Вы понимаете, что говорите?.. Вы знаете, как это расшифровывается?
Знаем, — сказал Малыш. — Это троллейбусная компания в Лионе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11