высокий унитаз
На каменных глыбах распростерлись человеческие тела. Люди были отмыты и раздеты, так что Конан не сразу узнал в них недавних товарищей по заключению, уведенных жрецами. Никто не был связан или прикован цепями, люди лежали свободно, расслабившись, будто просто отдыхали. Двое еще живых и трое мертвецов ничем не отличались друг от друга, не считая аккуратных шрамов на горле убитых и алых пятен крови, залившей алтари и тонкими струйками стекающей по желобкам.
Зал был битком набит пиктскими жрецами, но Конан с бешеной ненавистью смотрел лишь на одного, что, скрестив на груди обнаженные руки, стоял позади алтаря и, казалось, не принимал никакого участия в кровавом обряде. Но именно он являлся вожаком всей своры. Да, он был киммерийцем — широкоплечим, мускулистым, на две ладони выше самого Конана.
Обнаженный до пояса, лишь в невесомом коротком плаще-накидке, он казался живым воплощением бога, с рельефным торсом, будто вырубленным из цельного куска мрамора. Неподвижно застывший взгляд глубоких, неопределенного цвета глаз, устремленный поверх голов пиктов, казалось, пронзал немыслимые дали. Голову его венчал обруч с невероятных размеров рубином, пульсирующим на лбу великана, словно живое человеческое сердце.
Конан облизнул пересохшие вдруг губы.
— Сейчас я войду туда, — бросил он, не оборачиваясь.
— Я с тобой! — поспешно откликнулась Мейн.
— Хорошо, но держись позади. Стреляй в любого, только оставь мне вон того, высокого.
Пинком Конан распахнул настежь дверь и ворвался в жертвенный зал. Рукоятью меча свалил ближайшего жреца и остановился над поверженным телом — грозный и страшный, будто сам бог войны. Пение оборвалось на полуслове, глаза присутствующих с удивлением и ужасом воззрились на пришельца.
— Повелитель! Это одна из девушек, что предназначены в жертву Стражу! — заголосил какой-то жрец.
И тот, кто его убил, — растягивая слова, процедил великан, без злобы, с нескрываемым любопытством разглядывая киммерийца. — Легко догадаться, что это должен быть непростой человек.
— Предатель! Сейчас и ты умрешь! — бросил Конан ему в лицо, занося клинок для удара.
На лице великана мелькнула тень досады.
— Задержите его! Нам нужно закончить…
В руках верховного жреца сверкнуло лезвие кривого кинжала, и тело очередной жертвы забилось в предсмертных судорогах. С яростным криком Конан ринулся в самую гущу врагов, хмелея в предвкушении битвы.
Рассерженным шершнем прогудела пущенная Мейн стрела. Перекошенные злобой лица жрецов кружились перед глазами киммерийца, разящего налево и направо, едва успевая выхватывать из завывающей толпы пиктов испуганные и ненавидящие взгляды, чтобы тут же гасить в них блеск жизни.
— Остановитесь! — прогремел на весь зал повелительный голос верховного жреца. — Оставьте нас, все прочь отсюда!
Дважды пиктам повторять не пришлось, и уже через миг Конан остался лицом к лицу с великаном посреди груды изрубленных и пронзенных стрелами тел.
— Довольно, Конан из Киммерии! Видишь, мне известно твое имя. Мне многое известно… Вот эта дверь ведет в тайный ход. Ты можешь сейчас же уйти, и никто не посмеет тебя остановить, — миролюбиво обратился в нему великан.
— Без твоей жизни я отсюда не уйду, — прохрипел в ответ Конан. — Бесчестный, гнусный предатель! Как мог ты, киммериец, связаться с грязными пиктами?!
— Для меня они лишь инструмент и ничем не отличаются от тебя, Конан. Попытайся понять меня. Я мог бы взять нужное мне силой, прибегнув к колдовству, но предпочел мирный путь…
— Вступив в сговор с извечным врагом своего народа?!
— Я, как и ты, давно покинул родину. Для меня между ними и прочими людьми нет разницы. С их помощью я нашел этот храм, очистил его от скверны…
— Чем ты за это заплатил?!
— Я дал им знание и силу, чтобы бороться с врагами.
Конан недобро рассмеялся ему в лицо:
— Не говори, что не знал, кого пикты считают своими врагами. Теперь прольется море крови и оборвутся тысячи жизней.
— Какое мне до этого дело? У меня своя цель. Я шел к ней всю жизнь, нашел Талисман Света, отыскал этот город и обрел истинного учителя. Нам больше нечего делать в этом мире, и скоро мы уйдем за грань времен.
— Я постараюсь, чтобы ты остался здесь навеки.
— У каждого человека свой путь — у меня, у тебя, у пиктов… Ты выбрал дорогу воина и скоро достигнешь высот. Знай же, Конан, ты завоюешь себе трон и станешь королем… Я же избрал тропу знаний и сейчас стою на пороге своего величайшего триумфа. Наши пути разные, но в чем-то они все-таки схожи…
— Твои знания — зло!
— Стоит ли называть злом то, чего ты не в силах понять?
— Путь колдуна — путь без чести! Чародей беззлобно ухмыльнулся:
— Ты говоришь как простой вояка. Взгляни на свой меч, он весь в чужой крови…
Меч в руках воина всегда останется; только мечом. Зато я видел, как ваши черные знания в мгновение ока уничтожали целые армии и обращали в рабство народы.
— А разве с помощью клинков пролито меньше крови? Я, как и ты, презираю тех магов, кто свернул с пути постижения истины, поставив во главу угла свои честолюбивые цели.
А эти несчастные, которым ты выпустил кровь, словно это не люди, а свиньи, лишив их воли и права умереть достойно?!
Они все равно умерли бы у пыточных столбов под улюлюканье толпы, в страшных корчах и муках. Я же освободил их от пыток… Послушай, Конан, уж если мы не можем стать друзьями, то давай хотя бы расстанемся мирно.
Я поклялся именем своего бога перед памятью погибших друзей, и будь я проклят, если дам тебе ускользнуть, не отомстив за их кровь. Выходи и дерись, как мужчина!
— Что ж. — Колдун с сожалением вздохнул. За время разговора он ни разу не повысил, голос и оставался спокоен. — Я мог бы испепелить тебя на месте, земляк. Но, уважая твое мужество, готов принять глупый вызов.
— Тогда защищайся! — взревел Конан, набрасываясь на ненавистного врага.
Хищное жало его клинка уже почти коснулось горла колдуна, когда, невесть откуда, в руках мага возник длинный посох с замысловатым медным набалдашником. Словно шутя, чародей парировал удар, а другим концом палки пребольно прошелся по ребрам Конана и сам перешел в нападение, орудуя посохом с поразительной ловкостью. С трудом отбиваясь, потрясенный Конан только и мог, что отступать, не находя в защите колдуна ни малейшей лазейки. Вскоре он пропустил еще несколько крепких ударов, но лишь скрипел зубами от боли и злости, терпеливо ожидая ошибки противника.
И она не заставила себя долго ждать. Чрезмерно увлекшись атакой, колдун неосторожно открылся и тут же получил удар в голову. Непостижимым образом он уклонился, клинок всего лишь скользнул по лицу, оставив царапину от уха до подбородка. И если бы не золотой обруч, слетевший с головы и нечеловеческая реакция мага, не миновать ему смерти.
Бойцы остановились, переводя дыхание и испепеляя друг друга гневными взглядами. Колдун смахнул с лица проступившую кровь, и алые капли брызнули на жертвенный камень. В тот же миг стена за алтарем пришла в движение, открылась потайная дверь, за которой угадывалась небольшая комната. В глубине помещения стоял трон, на котором неподвижно сидел высокий человек в шитых золотом одеяниях, ниспадающих до самых стоп. Лицо скрывала искусно вырезанная золоченая маска, и только обнаженные кисти высохших мумифицировавшихся рук, унизанных дорогими перстнями, сжимали на коленях сверкающую хрустальную пирамиду, известную Конану как Талисман Света.
— Ты пролил на алтарь свою кровь, — зазвенел в ушах киммерийца замогильный голос незнакомца, — нарушив ход священного обряда. Теперь нам нужно спешить, Торид…
Да, учитель, — как эхо отозвался колдун и бросился к открытым дверям.
— Ну уж нет!
Конан прыгнул следом, успев схватить беглеца за край развевающегося плаща. Щелчок, и киммериец остался с бесполезной вещью в руках — заколка не выдержала и сломалась. Оба были стремительны и настроены самым решительным образом, вцепившись намертво в двери, каждый со своей стороны. Мускулы на руках противников вздулись буграми, глаза ненавидяще сверлили друг друга, и ни один не желал уступать. Краем глаза Конан заметил, как дрогнула рука мумии и перстни на высохших пальцах перемигнулись разноцветными огоньками. Неведомая сила подхватила киммерийца и швырнула через весь жертвенный зал. Дверь с грохотом захлопнулась.
— Очнись, да очнись же! — Мейн безжалостно трясла Конана за плечи.
Кругом клокотала вода, которая стекала по стенам, звенела капелью с потолка и медленно сочилась из-под дверей.
— Нужно убираться отсюда!
Рывком он поднялся на ноги и не раздумывая потащил женщину к двери, за которой скрывался потайной ход. Вода прибывала. Дверь оказалась не заперта. На пороге Конан замешкался, пропуская девушку вперед.
— Иди, я сейчас, — подтолкнул он ее. Киммериец вернулся в зал и стал шарить в мутной воде, ища что-то возле жертвенников.
— Хвала богам! — ликующе заревел он, держа золотой обруч в руках.
Дальше было бегство — сперва по колено в воде, затем она поднялась им до пояса, достигла груди. В конце концов пришлось плыть, и только чудо помогло беглецам выбраться из подземелья и достичь безопасной вершины, продираясь сквозь ночь и вспучившееся, вставшее на дыбы болото.
Конан проснулся, когда ласковые солнечные лучи, пробравшись сквозь густую листву дубов, отогрели простывшую за ночь землю. На месте болота сверкало огромное озеро. Пикты разбежались. Рядом сидела Мейн, пытаясь рукой расчесать свои русые волосы и примерить обруч с рубином. Вода отмыла с нее грязь, и киммериец не без удовольствия отметил, что женщина мила и привлекательна.
— Что ж, Мейн, нам пора уходить. Вряд ли пикты отказались от своих планов, даже потеряв предводителя… Мне нужно спешить в Велитриум.
— Пусть будет Велитриум. Но, — женщина загадочно улыбнулась, и ее пальчики нежно коснулись широкой груди киммерийца, — не лучше ли переждать час-другой? Мне кажется, это будет благоразумно, не так ли?
— Кром, о чем я меньше всего думаю, так это о благоразумии! — фыркнул Конан и привлек девушку к себе.
OCR: Vodevil (Мельник Юрий)
WWW.CIMMERIA.RU
1 2 3 4