Привезли из магазин Wodolei.ru 
А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 


Даже на высоте восмидесяти футов над покрытой опилками ареной
чувствовался исходивший от нее специфический терпкий запах. Слабо
натянутая парусина тента хлопала под порывами ветра. В нише, где стоял
Римо было холодно, и, как смерть, холодна была металлическая перекладина
трапеции, которую он только что держал в руках, прежде чем, легонько
толкнув, отправил в обратный путь.
Римо прислушался к разговору, происходившему внизу.
- Ну, как у него? Получилось? - полюбопытствовал кто-то.
- Вам уплатили за аренду площадки, которая временно пустовала, а не
за то, чтобы вы торчали здесь и во все совали свой нос. Убирайтесь!
Скрипучий голос и восточный акцент были хорошо знакомы Римо.
- Но я вижу, что не натянуты страховочные сетки.
- А вас никто и не просил заботиться о нашей безопасности, - ответил
скрипучий голос.
- Я обязательно должен это увидеть, но наверху не включен свет. Он
там, на самом верху трапеции, без какого-либо освещения.
- Еще труднее что-либо видеть с зарытым в землю лицом...
- Папаша, ты что, пытаешься угрожать мне? Да ну тебя, дед!
- Чиун! - крикнул, поймав перекладину, Римо. Оставь его в покое! А
ты, приятель, не получишь ни пенса, если не уберешься отсюда!
- Только-то и всего? Ты все равно разобьешься. И кроме том, все свои
денежки я уже получил.
- Послушайте, - взмолился Римо, - прошу вас, отойдите от того
старичка! Пожалуйста!
- От благородного пожилого джентльмена с умными глазами, - уточнил
Чиун, чтобы владелец цирка знал наверняка, о ком идет речь.
- Я никому не мешаю.
- Нет, мешаете. Мне, - сказал Чиун.
- Ну так вот, папаша. Как хотите, а я сажусь и буду смотреть.
Внизу вдруг раздался истошный вопль, и Римо увидел, как тело
здоровенного мужчины взлетело вверх и шмякнулось ничком на землю.
- Чиун, этот парень просто хотел здесь посидеть. Зачем ты с ним так
жестоко?
- В уборке мусора я не вижу никакой жестокости.
- Было бы лучше видеть его живым.
- Он никогда не был живым. У него изо рта воняло гамбургерами, и этот
гнусный запах можно было почувствовать за сотню миль отсюда. Да, он не был
живым.
- Ну хорошо, скажем так - было бы лучше, если бы у него не заглохло
сердце.
- А оно и не заглохло, - проворчал Чиун, - а вот я, наверное, так и
не сподоблюсь дождаться хотя бы самых скромных результатов своего
многолетнего упорного труда, способных убедить меня в том, что лучшие годы
жизни я не потратил на бездарного олуха.
- В общем, я хотел сказать, что достаточно было бы ударить его так,
чтобы потом он постепенно пришел в себя, а то он дергается сейчас в
конвульсиях, того и гляди, умрет.
- Может быть, ты хочешь спуститься и попрощаться с ним?
- Ну хорошо, хорошо!
- И на этот раз постарайся, пожалуйста, выполнить упражнение
прилично!
Римо толкнул перекладину. Он знал, что Чиун видел его так же хорошо,
как если бы купол цирка был освещен прожекторами. Глаз представляет собой
мускул, и чтобы видеть в темноте, достаточно всего лишь его поднастроить,
что достигается путем соответствующей тренировки, как это делается со
всеми другими мускулами. Впервые он услышал это от Чиуна почти десять лет
назад. Тогда Чиун заметил, что большинство людей сходят в могилу, не
реализовав за всю прожитую жизнь и десятой доли своих духовных и
физических возможностей. "Достаточно взглянуть на кузнечика или муравья, -
сказал тогда Чиун, - чтобы понять, чего можно достигнуть при правильном
использовании своих энергетических ресурсов. Люди забыли об этих
возможностях. Я напомню тебе о них".
И это его "напоминание" порой приводило Римо в отчаяние: во время
тренировок он испытывал такую невыносимую боль во всем теле, что казалось,
вот еще совсем немного и он сойдет с ума. Каждый раз ему казалось, что
напряжение достигло предела человеческих возможностей. Но потом убеждался,
что это не так, и брал новые рубежи.
- Ну, давай! - услышал он голос Чиуна снизу. Римо поймал перекладину
и, толкнув ее от себя, снова отправил в плавный полет над бездной. Он не
только видел, но и чувствовал, как перекладина движется, возвращаясь к
нему, в подкупольном пространстве. Дальше все происходило уже
автоматически - его тело само знало, что от него требуется, и действовало
безошибочно. Напружинил пальцы ног, вскинул руки - и он уже в открытом
пространстве над ареной. Вот он достиг верхней точки свободного полета, и
в это самое мгновение его руки ловят перекладину, движение которой,
невзирая на темноту, он все это время отчетливо ощущал своим телом. Взлет
над перекладиной и несколько кувырков между двумя идущими от ее концов
вверх тросами. Один. Два. Три. Четыре. А теперь перекладина зажата пол
коленями и снова взлетает вверх-вниз, вверх-вниз, затем балансировка,
соскок с перекладины, кувырок в воздухе - и свободное без всякой
страховки, падение вниз головой; мускулы тела расслаблены, мозг полностью
отключен. И вдруг мгновенный как у падающей кошки, перенос центра тяжести,
и ноги уже оказываются внизу, а под ними - арена, четкая плавная
амортизация. Все!
Римо застыл на месте, вытянувшись в струну.
"Безупречно, - подумал Римо. - На сей раз все сделано великолепно.
Даже Чиун не сможет этого отрицать. Получилось не хуже, чем у любого
корейца. И даже у самого Чиуна, потому что не было допущено ни малейших
погрешностей".
Римо не спеша приблизился к старому корейцу, облаченному в широкое
белое а золотой каймой кимоно.
- Думаю, получилось совсем неплохо, - сказал он с напускной
небрежностью.
- Ты о чем? - спросил Чиун.
- Ну не об очередной же серии этом шедевра "Пока Земля вертится"! О
чем я только что говорил?
- Ах, это!
- Да, это!
- Ну, это лишь подтверждает тот факт, что, имея такого наставника,
как Мастер Синанджу, ученик иногда способен продемонстрировать
относительно приличный результат. Даже если он - белый.
- Приличный? - вскипел Римо. - Приличный? Мое исполнение было
безукоризненным! Я добился совершенства! Если это не так, объясни, почему!
Какие я допустил огрехи?
- Что-то холодновато здесь. Пойдем отсюда.
- Нет, ты мне сначала назови хотя бы один элемент, который я исполнил
хуже любого Мастера Синанджу!
- Умерь гордыню, ибо гордыня - порок.
- Я имею в виду то, что проделал сейчас на трапеции, - не унимался
Римо.
- Посмотри, наш приятель уже шевелится. Как видишь, я сдержал
обещание - он жив.
- Чиун, признайся, сегодня я достиг совершенства.
- Разве оттого что я назову то или иное исполнение совершенным, оно
действительно станет совершенным? Если исходить из этого, то исполнение
нельзя назвать идеальным. Поэтому, - заключил Чиун с явным удовольствием,
- я должен сказать, что оно было не совсем идеальным.
Владелец цирка застонал и поднялся на ноги.
- Я решил оставить эту затею с трапецией в темноте и спустился вниз,
- ответил Римо.
- Но вы не получите своих денег назад! Вы сняли помещение, а если
решили не использовать трапецию, то я тут ни при чем. В любом случае,
можете считать, что вам повезло. Еще никто и никогда не делал
четырехкратное сальто-мортале. Никто!
- Думаю, вы правы, - согласился Римо.
Владелец цирка потряс головой:
- А что случилось со мной?
- Под вами сломалось кресло, - сказал Римо.
- Какое кресло? Где? Кажется, они все были крепкие.
- Да вот же, посмотрите сюда! - сказал Римо, нажимая снизу на
металлическое сиденье ближнего к Чиуну кресла.
Когда владелец цирка увидел появившуюся на глазах трещину в
металлическом сиденье, он уверовал в то, то все было именно так, как
сказал Римо. Иначе ему пришлось бы поверить, что этот сумасшедший,
дрожавший от страха там наверху, и в самом деле проломил одной рукой
железное сиденье! Да разве такое кому-нибудь вообще под силу!
Римо надел поверх темного трико синие расклешенные фланелевые брюки и
синюю же рубашку с небольшим воротничком, придававшим некоторый шарм его
излишне банальному костюму. У него были коротко подстриженные волосы, а
лицо с резковатыми чертами вполне сгодилось бы для - звезды экрана. Однако
у кинозвезд не бывает таких глаз. В них невозможно было ничего прочесть, и
некоторые люди испытывали даже некий страх, как если бы заглянули в темную
пещеру. В его телосложении не было ничего необычного, и только широкие
запястья выдавали незаурядную силу рук.
- Вы не забыли надеть часы? - спросил владелец цирка.
- Нет, - ответил Римо. - Я их вообще перестал носить.
- Скверно, - с сожалением сказал владелец цирка. - Мои сломались, а у
меня назначена встреча.
- Сейчас три сорок семь и тридцать секунд, - в один голос сообщили
Римо и Чиун.
Владелец удивленно посмотрел на них.
- Шутите, ребята?
- Шутим, - сказал Римо.
Спустя минуту, уже на улице, взглянув на попавшиеся ему по дороге
часы, владелец цирка был потрясен: они показывали три часа сорок восемь
минут. К сожалению его арендаторов не было рядом, и он не мог спросить,
как это им удалось, не имея часов, точно определить время.
А те уже мчались в машине к мотелю на окраине Форт Уорта штат Техас.
Чем дальше на юг, тем грязнее становилось шоссе: банки из-под пива, трупы
собак - жертвы техасских водителей, считающих лобовые столкновения всего
лишь одним из способов торможения.
- Тебя что-то беспокоит, сын мой? - спросил Чиун.
Римо кивнул:
- Боюсь, что я окажусь не на той стороне.
Узкое пергаментное лицо Чиуна выражало недоумение.
- Не на той стороне?
- Да, думаю, что на сей раз я ввязываюсь в драку не на той стороне, -
грустно сказал Римо.
- Какая такая не та сторона? Ты прекращаешь работать на доктора
Смита?
- Послушай, ты же знаешь, что я не могу сказать тебе, на кого мы в
действительности работаем.
- А мне никогда это и не было интересно, возразил Чиун. - Какая
разница?
- Есть, черт возьми, разница! Почему, ты думаешь, я занимаюсь тем,
чем занимаюсь?
- Потому что ты - ученик Мастера Синанджу и демонстрируешь свое
искусство убивать, потому что ты убийца. Цветок отдает свой сок пчелке, а
пчелка делает мед. Река течет, а горы спокойно стоят на месте и иногда
осыпаются. Каждый занимается тем, что ему определено судьбой. А ты, Римо,
- воспитанник Дома Синанджу несмотря на то, что ты белый.
- Черт возьми, Чиун, я прежде всего американец, и то, что я делаю, я
делая по иным мотивам. Так вот, на этот раз мне велели продемонстрировать
высшую степень своего мастерства, а потом я узнаю, что меня посылают
убивать хороших парней.
- Хороших парней... Плохих парней - ты, сын мой, в сказке, что ли,
живешь? Ты рассуждаешь, как капризный ребенок или как ваш президент,
обращающийся к народу по цветному ящику. Ты так и не усвоил наше учение?
Хорошие парни! Плохие парни! У всех парней на теле одни и те же точки,
воздействуя на которые можно вызвать их смерть или повлиять на нервную
систему, сердце, легкие, глаза, ноги, руки или равновесие. Нет ни хороших,
ни плохих парней! Если бы они были, разве пришлось бы армиям разных стран
носить различное обмундирование, чтобы отличаться друг от друга?
- Ты этого не поймешь Чиун.
- Я отлично понимаю, что у бедняков деревни Синанджу есть еда потому,
что Мастер Синанджу служит хозяину, который за это платит. А ты в свою
очередь зарабатываешь себе на жизнь тем, чему я тебя обучаю. Пока ты еще
не постиг мою науку в полном объеме, но непременно постигнешь. - Чиун
печально покачал головой. - Ты достиг совершенства, которое
продемонстрировал сегодня, а сейчас ведешь себя, как заурядный белый
человек.
- Так ты признаешь, что мое исполнение было безупречным?
- Что толку от совершенства, если им овладел дурак? Это все равно что
драгоценный изумруд в куче навоза.
Чиун умолк, погрузившись в раздумье. Римо не обращал на него
внимания. Он был вне себя от гнева, так же, как десять лет назад, когда он
пришел в себя после публичной казни и обнаружил, что находится в санатории
Фолкрофта на берегу залива Лонг-Айленд.
Римо Уильямса обвинили в убийстве, которого он не совершал, а потом
публично казнили на электрическом стуле, который не сработал. Когда он
пришел в себя, ему сказали, что им как раз нужен такой человек как он, дня
выполнения заданий специального агентства, созданного вне конституционных
рамок с целью защиты конституции от опасности, которую представляют собой
организованная преступность, революционеры и все те, кто хотели бы
погубить страну. Эта организация по борьбе с преступностью называлась
КЮРЕ, и о ней знали только четверо: президент Соединенных Штатов,
возглавлявший КЮРЕ доктор Харолд Смит, вербовщик, а теперь еще и Римо.
Вербовщик покончил с собой, гарантируя тем самым, что уже никогда не
проговорится. "Америка стоит того, чтобы положить за нее жизнь", сказал
Смит тогда Римо. После этого о КЮРЕ знали только трое.
Римо решил тогда согласиться.
"Прошло много лет, иногда думал он, - с тех пор как умер тот Римо
Уильямс, которым я был когда-то простой, с усталой походкой рядовой
патрульный полиции Нью-Йорка. Да, этот полицейский умер на электрическом
стуле"
Так думал Римо прежде... А сегодня он вдруг осознал, что тот
полицейский вовсе не умер тогда на электрическом стуле. Патрульный Римо
Уильямс жив. Он чувствовал это нутром. У него вскипала душа при одной
только мысли о новом задании, о том, что ему придется убивать таких же,
как он, полицейских.

3
С захоронением тела Френсиса К.Даффи, члена палаты представителей от
13-го избирательном округа штата Нью-Йорк, возникли определенные
трудности.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20


А-П

П-Я