https://wodolei.ru/catalog/unitazy/s-vysokim-bachkom/
Наши войска верных серых сминают их превосходящие числом орды! Наши женщины по плодовитости не уступают их отвратительным самкам! Наши благородные серебряные служат нам надежной умственной опорой! И со временем многие из них получают право гражданства и золотой торквес.
– А замена торквеса не может вызвать психическую травму?
– Ну что ты, милая Элизабет, серебряный торквес без всяких осложнений меняется на золотой. И это еще не все! Наши серые экономисты нашли более эффективные средства перевозки грузов и производства товаров. Благодаря незабвенному лорду Кернану у нас есть и скакуны, и вьючный скот, и животные, охраняющие наши границы от фирвулагов. А главное… у нас есть великолепные гибриды для участия в Великой Битве. – Король выдержал паузу, перегнулся через стол, опрокинув кубок, и взял за руку Элизабет. – А теперь милость Таны превзошла все ожидания: наша Богиня послала нам тебя.
Глаза королевы Нантусвель, казалось, излучали лунное сияние. В темно-зеленых очах Тагдала сверкал совсем иной огонь.
– Да, теперь она послала меня, – невозмутимо ответила Элизабет. – Но в нашем мире дары богов часто имеют обратную сторону. Ведь вы меня совсем не знаете, король Тагдал.
– У нас еще будет время ближе узнать друг друга, дражайшая Элизабет! Для начала, чтобы усвоить наш образ жизни, ты встретишься с наиболее благородной из нас, с ясновидящей Бредой, Супругой Корабля, двуликой поэтессой. Ты будешь учиться у Бреды, а она – у тебя. Затем ты отправишься к Таше Байбар. А потом придешь ко мне, дражайшая Элизабет!
– Дражайшая Элизабет! – эхом откликнулась Нантусвель; разумеется, голос ее звучал все так же благосклонно.
– Тост! – воскликнул Тагдал, вскакивая с трона. Его кубок быстро наполнили.
– Тост! – хором откликнулось несколько сотен глоток.
Глашатай звякнул цепью, призывая к тишине.
– За племя тану и племя людей! За дружбу, за единство, за любовь!
Гости высоко подняли золотые кубки.
– Дружба! Единство! Любовь!
– Особенно за последнюю! – выкрикнул Эйкен Драм.
Раздались смех, крики, плеск, пошли пьяные объятия и тосты на брудершафт. Королевская чета, воспламененная вином и праздничной атмосферой, обнялась и страстно перешептывалась. Кордебалет из мужчин и женщин, одетых в одинаковые черно-белые туники, выбежал при первых же звуках музыки и вовлек толпу в замысловатые па контрданса.
– Я оставлю тебя ненадолго, – шепнула Элизабет Брайану. – Я должна заглянуть в их сознание, пока они сбросили запреты. Если хочешь, потом поделюсь своими наблюдениями. – Она церемонно кивнула ему и отошла, найдя себе удобное место для умственного обзора.
Одна из черно-белых танцовщиц попыталась затащить Брайана в круг, где уже лихо и сосредоточенно отплясывали Эйкен и Раймо. Брайан отрицательно покачал головой. Он снова и снова позволял официантам наполнять его кубок, пытаясь таким образом заставить себя не думать о том, какая участь постигла Мерси.
Когда Брайану вдруг пришло в голову рассмотреть кубок поближе и он обнаружил, что скрывается за золотом и алмазами, хмель так ударил в голову, что ему было уже все равно.
3
«Стейни, умоляю, не танцуй с ними! Взгляни, что они сделали с нашим Раймо, Боже мой!»
«Ну хорошо, малышка, успокойся, не смотри на меня так, ты можешь нас выдать!»
«Они сильнее, особенно этот Главный Целитель, не знаю, как бы я заслонилась от него, если б не Элизабет! Им не нравится, что она мне помогает, но они до срока не хотят портить с ней отношения! О Господи! Эта красивая дрянь Анеар присосалась к Раймо при всем народе! Какая мерзость!.. Стейни…»
«Успокойся, любовь моя, Элизабет всегда выручит! И Драма им пока не удалось заставить плясать под свою дудку.»
«Так ведь он не игрушка, как этот болван Раймо!»
«Я тоже, с твоей и Божьей помощью.»
– А почему бы и вам не потанцевать вместе со всеми? – Леди Риганона улыбнулась Стейну и Сьюки. Сзади на них наседал неугомонный кордебалет. – Взгляните, как веселятся ваши друзья!
– Нет, благодарю вас, леди, – вежливо отозвался Стейн.
Разочарованные танцовщицы оставили его в покое.
Сьюки положила себе еще кусок мяса с острой приправой.
– До чего же вкусно, лорд Дионкет, – смущенно обратилась она к темноглазому Главному Целителю, что сидел напротив нее. – Это что, оленина?
– О нет, сестричка. Мясо гиппариона.
– Как?! – в отчаянии вскричала Сьюки. – Славной маленькой лошадки?!
Леди Риганона вскинула голову и весело засмеялась. Золотые подвески на ее пахнущих лавандой волосах зазвенели в такт смеху.
– Что же еще с ними делать? Гиппарионы – наш главный источник мяса. Благодарение Богине, что оно такое нежное. А вот бедные обитатели Герсиньянского леса, Финии и других мест на краю света вынуждены довольствоваться свининой, старой, жесткой олениной и даже мясом мастодонтов! Так что нам, южанам, считайте, повезло. Никакое блюдо не сравнится с жареной гиппарионовой вырезкой, приправленной чесноком и тмином, да еще этим вашим перцем, от которого все нутро горит и кровь быстрее бежит по жилам!
– Не привередничай, Сьюки, – одернул ее Стейн, накладывая себе порцию с другого блюда. – Знаешь ведь, в чужой монастырь… Вот… Я не знаю, что это, но какой аромат!
– Это? – Дионкет указал костлявым пальцем на глубокое серебряное блюдо и причмокнул губами. – Это рагу из промифитиса, любезный воитель. Кажется, на вашей Земле тоже есть такая зверушка, и называется она…
Перед мысленным взором Стейна и Сьюки сразу возникло упомянутое существо.
– Скунс! – Стейн поперхнулся.
– О, что с вами, Стейни?! – воскликнула леди Риганона. – Кусок не в то горло попал? Так выпейте вина, как рукой снимет.
Сидевший рядом с Дионкетом дородный верзила в коротком голубом с золотом камзоле порекомендовал:
– Попробуйте ежатины в бургундском, Стейн, она успокоит ваш кишечник. Этому деликатесу надо непременно отдать должное. Знаете, что про ежей говорят…
Стейн подозрительно покосился на блюдо, а Сьюки отодвинула ежей от него подальше.
– Наш друг поправляется после ранения, лорд Имидол. Ему нельзя злоупотреблять… чем бы то ни было.
Серебристый смех леди Риганоны вновь слился со звоном ее подвесок.
– Она очаровательна, правда, Дионкет? Просто находка для вашей Гильдии! Только очень гадко с твоей стороны не допустить ее до торгов.
В голове у Стейна будто вспыхнуло что-то.
– Простите, леди, я не понял? – переспросил он.
– Выпейте еще шерри-бренди, – предложил глава Гильдии Корректоров. – А может быть, вы предпочитаете сливовую или малиновую? – Он коснулся пальцами своего торквеса, и Сьюки со Стейном разом почувствовали, как внутреннее напряжение спало.
«Все пропало, Стейни, он сильнее меня! О, Элизабет, иди же скорее сюда, пока Стейн не заметил, что я не могу защититься!»
…
«Сьюки, любовь моя, что, что, что, черт побери!»
«Стейн, милый, я не могу тебя прикрыть, сейчас они все поймут и тогда не пощадят тебя. Успокойся, держи себя в руках! Черт побери, Элизамедиумбет, куда ты подевалась?!»
Герольд, подняв на вытянутой руке сверкающую стеклянную цепь, тряхнул ею. Бешеная пляска оборвалась, и музыка стихла. Танцующие вернулись на места. Четыре дамы тану буквально тащили на себе взъерошенного Раймо. Эйкен Драм, к счастью, не испытал подобного позора. Он сам засеменил к столу для высоких гостей и уселся на краешек банкетки.
– Высокочтимая публика, благородные лорды и леди! – провозгласил герольд. – Прошу тишины! Настал час выступления почетных гостей!
Послышались здравицы, звон кубков и ножей о золотые блюда.
Герольд в серебряном торквесе вновь тряхнул цепью.
– Двое из наших гостей… – он кивнул на Брайана и Элизабет, – освобождаются от процедуры по приказу Их Королевских Величеств. А третий… – герольд указал на Раймо, – уже проявил свои таланты!
Многие дамы зашлись визгливым смехом. Соседки Раймо стали заталкивать ему в рот бананы и весьма неохотно оторвались от своего занятия при звоне цепи.
– Послушаем Сью Гвен Девис!
Невидимая сила вытолкнула Сьюки на середину зала. Мозг ее трепетал перед безжалостными взглядами короля, королевы и других высокородных особ. Тану были поражены, встретив твердый заслон – Элизабет вовремя пришла ей на помощь, – но в конце концов удовлетворились доступными им поверхностными сведениями. Ум лорда Дионкета обратился к ней с речью:
«Дорогая сестра-оператор, ученица медиумов и целителей! Доставь нам радость нынешней ночью, спой песню своего древнего народа!»
Тревога Сьюки начала рассеиваться. Другие умы вокруг нее, казалось, взывали:
«Убаюкай нас!»
Не сводя глаз со Стейна, она спела негромким, но чистым голосом под аккомпанемент арфы старую колыбельную песню – сперва по-валлийски, потом на английском.
Дитя, пусть не томят тебя дурные сны Ночь напролет.
В твоем окошке звезды ясные видны Ночь напролет.
А на рассвете радость снова в дом придет, И солнца луч для нас надеждою блеснет.
Ах, только б не был вещим сна дурного гнет Ночь напролет.
Слова и мелодия были исполнены беспредельной любви. Целительная энергия Сьюки изливалась на мужчину-ребенка, которому она дала новую жизнь, и выплескивалась через край в чувственную атмосферу огромного зала. На несколько мгновений нежность пересилила витающую в нем тревогу, смягчила гнев и алчность, умерила горе и тоску.
Песня закончилась, но публика еще долго хранила молчание. Наконец на недоступном уровне сознания – человеческий разум посредством торквеса мог лишь ощутить, но не был способен расшифровать его – зал взорвался овациями. Однако восторженные изъявления чувств тану пресек резкий, надменный внутренний голос Дионкета. Главный Целитель встал во весь рост и раскинул руки, отчего тело его стало похоже на живой малиново-серебряный крест.
«Моя! Не суйтесь!»
Сьюки в смущении вернулась и села подле Стейна. Церемониймейстер взмахнул цепью.
– Теперь мы имеем честь лицезреть искусство Стейна Ольсона!
Пришел черед викинга повиноваться чужой воле, выталкивающей его на середину зала. Он стоял с непокрытой головой, глядел на аристократов тану, собравшихся за главным столом, и чувствовал, как странные флюиды ощупывают, обнюхивают, пробуют на вкус его мозг. К нему пробилась по-матерински сердечная мысль королевы:
«Не надо было надевать ему торквес, увы, жизнь так коротка!»
«Как раз то, что нужно для Битвы. Виртуозно владеет мечом!» – ответил король.
Из боковых рядов выплыли два танцора, держа в руках металлические корзины с фруктами, напоминающими огромные апельсины. Один подхватил яркий шар и запустил в голову Стейна.
Великан викинг обеими руками со свистом выхватил из ножен бронзовый меч и аккуратно рассек шар на две половины.
Торжествующий вопль громовержца вырвался из глотки Тагдала. Танцоры в черно-белых одеждах принялись с молниеносной быстротой кидать в Стейна экзотические апельсины. Меч мелькал в воздухе, будто золотое колесо. Воин наступал, отпрыгивал и кромсал на куски летящие шары, не пропуская ни одного. Король молотил кулаками по столу; слезы счастья скатывались в его роскошную бороду. Болельщики тану вопили как безумные.
Наконец раздался призыв к тишине.
– Поблагодарим нашего героя за блестящее выступление! Отличная работа, Стейн!
«Торг.»
Еще один шквал умственной речи. Элизабет мгновенно настроилась на нее. Нимало не удивившись, она осознала, что Стейна выставили на торги как кандидата на Отборочный Турнир. Поскольку бывший бурильщик представлял собой один из самых внушительных экземпляров, появившихся в изгнании за прошедшее десятилетие, азартные гуманоиды довели торги до беспрецедентного уровня. Они предлагали короне, номинально владеющей всеми исключительно одаренными путешественниками во времени, свои услуги, свои метафункции, свои богатства, свою челядь, как в торквесах, так и без оных.
«Три сотни серых за королевского гвардейца!»
«Мои гранитные копи в Пиренеях!»
«Знаменитая танцовщица Канда-Канда с кордебалетом!»
«Сотня самых быстрых рысаков в золотой сбруе!»
«Смерть Делбета!!!»
– Стоп! – Король поднялся с трона и окинул взглядом встревоженное собрание.
Стейн неподвижно стоял посреди зала, уперев острие меча в выложенный плиткой пол.
– Кто сделал последнюю ставку? – елейным голосом спросил Тагдал. – Кто столь высоко оценивает силу этого воина, что за нее готов сразиться с Огнеметателем?
Публика, оробев, придерживала языки и мысли.
– Я, – отозвался Эйкен Драм.
Послышался общий вздох удивления и облегчения. Тагдал громко засмеялся; спустя мгновение к нему присоединились Нантусвель и остальные. Дерзкий вызов, брошенный человеком, всколыхнул весь зал.
Элизабет проникла в мозг Эйкена по единственному отведенному для людей каналу.
«Ты что, спятил?»
«А ты сама попытай ум Тэгги, Элизабэби, и убедишься, что его заветное желание – истребить мерзавца фирвулага Делбета Огнеметателя. Вот я и рискнул.»
«Ради Стейна? Псих и шут Эйкен играет жизнью друга?!»
«Послушай, Элизадурабет! Я хочу спасти уязвимого малыша! Иначе военная школа тану необратимо перезарядит психическую энергию нашего скандинава.»
«Да… черт возьми. С этим не поспоришь.»
«А мне ничто не грозит. Может, Сьюки тоже удастся отстоять. Знаешь, я и впрямь закусил удила, когда тупоголовые тану надели мне торквес.»
«Подозреваю. Но не больно-то хорохорься. Тебе несдобровать, если они нас запеленгуют! Нам обоим плохо придется, если они расшифруют наш диалог.»
«Отвлекись, отвлекись, отвлекись!»
Телепатическое общение между Эйкеном и Элизабет заняло долю секунды. Герольд яростно звенел цепью, призывая к тишине, а тем временем плут в сверкающем костюме вышел из-за стола и встал рядом со Стейном.
– Говори, Эйкен Драм! – вымолвил король, когда шум стих.
Коротышка сорвал с головы шляпу и раскланялся. Пока он разглагольствовал, его тонкие умственные импульсы обрабатывали сознание аудитории. Слова Эйкена показались всем очень убедительными, обезоружили даже закоренелых скептиков.
– Понимаю, друзья, мое предложение удивило вас.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52
– А замена торквеса не может вызвать психическую травму?
– Ну что ты, милая Элизабет, серебряный торквес без всяких осложнений меняется на золотой. И это еще не все! Наши серые экономисты нашли более эффективные средства перевозки грузов и производства товаров. Благодаря незабвенному лорду Кернану у нас есть и скакуны, и вьючный скот, и животные, охраняющие наши границы от фирвулагов. А главное… у нас есть великолепные гибриды для участия в Великой Битве. – Король выдержал паузу, перегнулся через стол, опрокинув кубок, и взял за руку Элизабет. – А теперь милость Таны превзошла все ожидания: наша Богиня послала нам тебя.
Глаза королевы Нантусвель, казалось, излучали лунное сияние. В темно-зеленых очах Тагдала сверкал совсем иной огонь.
– Да, теперь она послала меня, – невозмутимо ответила Элизабет. – Но в нашем мире дары богов часто имеют обратную сторону. Ведь вы меня совсем не знаете, король Тагдал.
– У нас еще будет время ближе узнать друг друга, дражайшая Элизабет! Для начала, чтобы усвоить наш образ жизни, ты встретишься с наиболее благородной из нас, с ясновидящей Бредой, Супругой Корабля, двуликой поэтессой. Ты будешь учиться у Бреды, а она – у тебя. Затем ты отправишься к Таше Байбар. А потом придешь ко мне, дражайшая Элизабет!
– Дражайшая Элизабет! – эхом откликнулась Нантусвель; разумеется, голос ее звучал все так же благосклонно.
– Тост! – воскликнул Тагдал, вскакивая с трона. Его кубок быстро наполнили.
– Тост! – хором откликнулось несколько сотен глоток.
Глашатай звякнул цепью, призывая к тишине.
– За племя тану и племя людей! За дружбу, за единство, за любовь!
Гости высоко подняли золотые кубки.
– Дружба! Единство! Любовь!
– Особенно за последнюю! – выкрикнул Эйкен Драм.
Раздались смех, крики, плеск, пошли пьяные объятия и тосты на брудершафт. Королевская чета, воспламененная вином и праздничной атмосферой, обнялась и страстно перешептывалась. Кордебалет из мужчин и женщин, одетых в одинаковые черно-белые туники, выбежал при первых же звуках музыки и вовлек толпу в замысловатые па контрданса.
– Я оставлю тебя ненадолго, – шепнула Элизабет Брайану. – Я должна заглянуть в их сознание, пока они сбросили запреты. Если хочешь, потом поделюсь своими наблюдениями. – Она церемонно кивнула ему и отошла, найдя себе удобное место для умственного обзора.
Одна из черно-белых танцовщиц попыталась затащить Брайана в круг, где уже лихо и сосредоточенно отплясывали Эйкен и Раймо. Брайан отрицательно покачал головой. Он снова и снова позволял официантам наполнять его кубок, пытаясь таким образом заставить себя не думать о том, какая участь постигла Мерси.
Когда Брайану вдруг пришло в голову рассмотреть кубок поближе и он обнаружил, что скрывается за золотом и алмазами, хмель так ударил в голову, что ему было уже все равно.
3
«Стейни, умоляю, не танцуй с ними! Взгляни, что они сделали с нашим Раймо, Боже мой!»
«Ну хорошо, малышка, успокойся, не смотри на меня так, ты можешь нас выдать!»
«Они сильнее, особенно этот Главный Целитель, не знаю, как бы я заслонилась от него, если б не Элизабет! Им не нравится, что она мне помогает, но они до срока не хотят портить с ней отношения! О Господи! Эта красивая дрянь Анеар присосалась к Раймо при всем народе! Какая мерзость!.. Стейни…»
«Успокойся, любовь моя, Элизабет всегда выручит! И Драма им пока не удалось заставить плясать под свою дудку.»
«Так ведь он не игрушка, как этот болван Раймо!»
«Я тоже, с твоей и Божьей помощью.»
– А почему бы и вам не потанцевать вместе со всеми? – Леди Риганона улыбнулась Стейну и Сьюки. Сзади на них наседал неугомонный кордебалет. – Взгляните, как веселятся ваши друзья!
– Нет, благодарю вас, леди, – вежливо отозвался Стейн.
Разочарованные танцовщицы оставили его в покое.
Сьюки положила себе еще кусок мяса с острой приправой.
– До чего же вкусно, лорд Дионкет, – смущенно обратилась она к темноглазому Главному Целителю, что сидел напротив нее. – Это что, оленина?
– О нет, сестричка. Мясо гиппариона.
– Как?! – в отчаянии вскричала Сьюки. – Славной маленькой лошадки?!
Леди Риганона вскинула голову и весело засмеялась. Золотые подвески на ее пахнущих лавандой волосах зазвенели в такт смеху.
– Что же еще с ними делать? Гиппарионы – наш главный источник мяса. Благодарение Богине, что оно такое нежное. А вот бедные обитатели Герсиньянского леса, Финии и других мест на краю света вынуждены довольствоваться свининой, старой, жесткой олениной и даже мясом мастодонтов! Так что нам, южанам, считайте, повезло. Никакое блюдо не сравнится с жареной гиппарионовой вырезкой, приправленной чесноком и тмином, да еще этим вашим перцем, от которого все нутро горит и кровь быстрее бежит по жилам!
– Не привередничай, Сьюки, – одернул ее Стейн, накладывая себе порцию с другого блюда. – Знаешь ведь, в чужой монастырь… Вот… Я не знаю, что это, но какой аромат!
– Это? – Дионкет указал костлявым пальцем на глубокое серебряное блюдо и причмокнул губами. – Это рагу из промифитиса, любезный воитель. Кажется, на вашей Земле тоже есть такая зверушка, и называется она…
Перед мысленным взором Стейна и Сьюки сразу возникло упомянутое существо.
– Скунс! – Стейн поперхнулся.
– О, что с вами, Стейни?! – воскликнула леди Риганона. – Кусок не в то горло попал? Так выпейте вина, как рукой снимет.
Сидевший рядом с Дионкетом дородный верзила в коротком голубом с золотом камзоле порекомендовал:
– Попробуйте ежатины в бургундском, Стейн, она успокоит ваш кишечник. Этому деликатесу надо непременно отдать должное. Знаете, что про ежей говорят…
Стейн подозрительно покосился на блюдо, а Сьюки отодвинула ежей от него подальше.
– Наш друг поправляется после ранения, лорд Имидол. Ему нельзя злоупотреблять… чем бы то ни было.
Серебристый смех леди Риганоны вновь слился со звоном ее подвесок.
– Она очаровательна, правда, Дионкет? Просто находка для вашей Гильдии! Только очень гадко с твоей стороны не допустить ее до торгов.
В голове у Стейна будто вспыхнуло что-то.
– Простите, леди, я не понял? – переспросил он.
– Выпейте еще шерри-бренди, – предложил глава Гильдии Корректоров. – А может быть, вы предпочитаете сливовую или малиновую? – Он коснулся пальцами своего торквеса, и Сьюки со Стейном разом почувствовали, как внутреннее напряжение спало.
«Все пропало, Стейни, он сильнее меня! О, Элизабет, иди же скорее сюда, пока Стейн не заметил, что я не могу защититься!»
…
«Сьюки, любовь моя, что, что, что, черт побери!»
«Стейн, милый, я не могу тебя прикрыть, сейчас они все поймут и тогда не пощадят тебя. Успокойся, держи себя в руках! Черт побери, Элизамедиумбет, куда ты подевалась?!»
Герольд, подняв на вытянутой руке сверкающую стеклянную цепь, тряхнул ею. Бешеная пляска оборвалась, и музыка стихла. Танцующие вернулись на места. Четыре дамы тану буквально тащили на себе взъерошенного Раймо. Эйкен Драм, к счастью, не испытал подобного позора. Он сам засеменил к столу для высоких гостей и уселся на краешек банкетки.
– Высокочтимая публика, благородные лорды и леди! – провозгласил герольд. – Прошу тишины! Настал час выступления почетных гостей!
Послышались здравицы, звон кубков и ножей о золотые блюда.
Герольд в серебряном торквесе вновь тряхнул цепью.
– Двое из наших гостей… – он кивнул на Брайана и Элизабет, – освобождаются от процедуры по приказу Их Королевских Величеств. А третий… – герольд указал на Раймо, – уже проявил свои таланты!
Многие дамы зашлись визгливым смехом. Соседки Раймо стали заталкивать ему в рот бананы и весьма неохотно оторвались от своего занятия при звоне цепи.
– Послушаем Сью Гвен Девис!
Невидимая сила вытолкнула Сьюки на середину зала. Мозг ее трепетал перед безжалостными взглядами короля, королевы и других высокородных особ. Тану были поражены, встретив твердый заслон – Элизабет вовремя пришла ей на помощь, – но в конце концов удовлетворились доступными им поверхностными сведениями. Ум лорда Дионкета обратился к ней с речью:
«Дорогая сестра-оператор, ученица медиумов и целителей! Доставь нам радость нынешней ночью, спой песню своего древнего народа!»
Тревога Сьюки начала рассеиваться. Другие умы вокруг нее, казалось, взывали:
«Убаюкай нас!»
Не сводя глаз со Стейна, она спела негромким, но чистым голосом под аккомпанемент арфы старую колыбельную песню – сперва по-валлийски, потом на английском.
Дитя, пусть не томят тебя дурные сны Ночь напролет.
В твоем окошке звезды ясные видны Ночь напролет.
А на рассвете радость снова в дом придет, И солнца луч для нас надеждою блеснет.
Ах, только б не был вещим сна дурного гнет Ночь напролет.
Слова и мелодия были исполнены беспредельной любви. Целительная энергия Сьюки изливалась на мужчину-ребенка, которому она дала новую жизнь, и выплескивалась через край в чувственную атмосферу огромного зала. На несколько мгновений нежность пересилила витающую в нем тревогу, смягчила гнев и алчность, умерила горе и тоску.
Песня закончилась, но публика еще долго хранила молчание. Наконец на недоступном уровне сознания – человеческий разум посредством торквеса мог лишь ощутить, но не был способен расшифровать его – зал взорвался овациями. Однако восторженные изъявления чувств тану пресек резкий, надменный внутренний голос Дионкета. Главный Целитель встал во весь рост и раскинул руки, отчего тело его стало похоже на живой малиново-серебряный крест.
«Моя! Не суйтесь!»
Сьюки в смущении вернулась и села подле Стейна. Церемониймейстер взмахнул цепью.
– Теперь мы имеем честь лицезреть искусство Стейна Ольсона!
Пришел черед викинга повиноваться чужой воле, выталкивающей его на середину зала. Он стоял с непокрытой головой, глядел на аристократов тану, собравшихся за главным столом, и чувствовал, как странные флюиды ощупывают, обнюхивают, пробуют на вкус его мозг. К нему пробилась по-матерински сердечная мысль королевы:
«Не надо было надевать ему торквес, увы, жизнь так коротка!»
«Как раз то, что нужно для Битвы. Виртуозно владеет мечом!» – ответил король.
Из боковых рядов выплыли два танцора, держа в руках металлические корзины с фруктами, напоминающими огромные апельсины. Один подхватил яркий шар и запустил в голову Стейна.
Великан викинг обеими руками со свистом выхватил из ножен бронзовый меч и аккуратно рассек шар на две половины.
Торжествующий вопль громовержца вырвался из глотки Тагдала. Танцоры в черно-белых одеждах принялись с молниеносной быстротой кидать в Стейна экзотические апельсины. Меч мелькал в воздухе, будто золотое колесо. Воин наступал, отпрыгивал и кромсал на куски летящие шары, не пропуская ни одного. Король молотил кулаками по столу; слезы счастья скатывались в его роскошную бороду. Болельщики тану вопили как безумные.
Наконец раздался призыв к тишине.
– Поблагодарим нашего героя за блестящее выступление! Отличная работа, Стейн!
«Торг.»
Еще один шквал умственной речи. Элизабет мгновенно настроилась на нее. Нимало не удивившись, она осознала, что Стейна выставили на торги как кандидата на Отборочный Турнир. Поскольку бывший бурильщик представлял собой один из самых внушительных экземпляров, появившихся в изгнании за прошедшее десятилетие, азартные гуманоиды довели торги до беспрецедентного уровня. Они предлагали короне, номинально владеющей всеми исключительно одаренными путешественниками во времени, свои услуги, свои метафункции, свои богатства, свою челядь, как в торквесах, так и без оных.
«Три сотни серых за королевского гвардейца!»
«Мои гранитные копи в Пиренеях!»
«Знаменитая танцовщица Канда-Канда с кордебалетом!»
«Сотня самых быстрых рысаков в золотой сбруе!»
«Смерть Делбета!!!»
– Стоп! – Король поднялся с трона и окинул взглядом встревоженное собрание.
Стейн неподвижно стоял посреди зала, уперев острие меча в выложенный плиткой пол.
– Кто сделал последнюю ставку? – елейным голосом спросил Тагдал. – Кто столь высоко оценивает силу этого воина, что за нее готов сразиться с Огнеметателем?
Публика, оробев, придерживала языки и мысли.
– Я, – отозвался Эйкен Драм.
Послышался общий вздох удивления и облегчения. Тагдал громко засмеялся; спустя мгновение к нему присоединились Нантусвель и остальные. Дерзкий вызов, брошенный человеком, всколыхнул весь зал.
Элизабет проникла в мозг Эйкена по единственному отведенному для людей каналу.
«Ты что, спятил?»
«А ты сама попытай ум Тэгги, Элизабэби, и убедишься, что его заветное желание – истребить мерзавца фирвулага Делбета Огнеметателя. Вот я и рискнул.»
«Ради Стейна? Псих и шут Эйкен играет жизнью друга?!»
«Послушай, Элизадурабет! Я хочу спасти уязвимого малыша! Иначе военная школа тану необратимо перезарядит психическую энергию нашего скандинава.»
«Да… черт возьми. С этим не поспоришь.»
«А мне ничто не грозит. Может, Сьюки тоже удастся отстоять. Знаешь, я и впрямь закусил удила, когда тупоголовые тану надели мне торквес.»
«Подозреваю. Но не больно-то хорохорься. Тебе несдобровать, если они нас запеленгуют! Нам обоим плохо придется, если они расшифруют наш диалог.»
«Отвлекись, отвлекись, отвлекись!»
Телепатическое общение между Эйкеном и Элизабет заняло долю секунды. Герольд яростно звенел цепью, призывая к тишине, а тем временем плут в сверкающем костюме вышел из-за стола и встал рядом со Стейном.
– Говори, Эйкен Драм! – вымолвил король, когда шум стих.
Коротышка сорвал с головы шляпу и раскланялся. Пока он разглагольствовал, его тонкие умственные импульсы обрабатывали сознание аудитории. Слова Эйкена показались всем очень убедительными, обезоружили даже закоренелых скептиков.
– Понимаю, друзья, мое предложение удивило вас.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52