– Помнишь, я говорила тебе утром, что эта игра не так проста, как кажется?
Я кивнула в ответ и мысленно вернулась в гостиную, к былым своим опасениям насчет проницательности Роуз по поводу моих игровых талантов.
– Ты ведь не про «Денежный залп», верно?
Кровавая Роуз прогнала улыбку с губ.
– Золотце, я говорила о множестве вещей.
Инстинктивно я вновь обернулась к экрану, все еще недоумевая, что она имеет в виду, но почему-то уверенная, что смотрю в правильном направлении. Оторванная от тела рука Слима продолжала критиковать моего братца, но выяснить, что происходит на кухне, не было никакой возможности. Сайт caminside здесь бессилен. Единственным способом было оказаться в доме; я вдруг поймала себя на мысли, что разглядываю нашу кухню глазами воровки, прикидывая возможные варианты проникновения внутрь. Оказавшись таким образом на месте Роуз, я повернулась к ней:
– Ты можешь увеличить обзор, да?
Она ответила, но сперва потянулась к клавишам, и я уже догадалась, в чем дело.
– Думаю, тебе лучше всего взглянуть самой.
Так я и сделала. Смотрела и поражалась. Только это мне и оставалось: Роуз зашла на другой веб-сайт, очень напоминающий первый, но с совсем другой перспективой сцены на кухне. Я смотрела теперь с точки, находившейся прямо над кухонным столом. И при этом гадала, сколько еще камер Картье тайно протащил в дом.
– Не может такого быть, – выдавила я, словно спотыкаясь о слова. – Это ведь не caminside. Что же это такое?
– Второй сайт вашего домовладельца, – Кровавая Роуз облегченно вздохнула, прежде чем ответить, словно радуясь случаю отделаться от тайны. Она направила курсор к полоске меню. Та была разбита на ячейки-квадратики, пронумерованные от одного до тридцати, и выбранный загорался неоновым огоньком. На экран выскочила картинка, снятая из-за часов на полке, расположенной за стеной Павлова. Две размытые стрелки слегка искажали силуэты сидящих за столом, отчего происходящее на кухне казалось запретным зрелищем.
– Глазам своим не верю!
– Добро пожаловать на camplicity.com, – сказала Роуз, отдернув обе руки от ноутбука, будто от приведенного в действие взрывного механизма.
– Как ты его назвала?
– Полагаю, его название происходит от слова «соучастие» , – пояснила она, с неохотой выговаривая каждый слог, словно подруга, понимающая, что должна причинить боль прежде, чем сможет помочь. – Совместное участие в каком-либо незаконном или неблаговидном деянии. Например, во внедрении десятков скрытых веб-камер в дом, обитатели которого наивно полагают, что в каждой из комнат их установлено всего по одной.
Я слышала каждое слово, но почти ничего не могла понять. Была не в состоянии.
Роуз прервала свои откровения простым нажатием клавиши, что дополнило видеоряд звуковой дорожкой. Откуда ни возьмись, я услышала возбужденные голоса спорящих. Разговор явно принял совсем не тот оборот, что был обещан Павловым. С этой вновь обретенной перспективы я смогла уяснить, что предметом обсуждения были отнюдь не мои чувства к Слиму, а прежде скрытое из виду надкушенное шоколадное яйцо, которое Слим, подняв, демонстрировал прямо в объектив. Мой бойфренд, ведущий телешоу «Скрытая камера».
– Смотри, – предложил он через динамики ноутбука голосом, начисто лишенным басов. Он поднес к губам яйцо с прорехой в верхушке. – Вопрос в том, куда язык отправится вначале. Прямо к сладкой карамельной начинке, «гвоздю» всей программы, или же к верхней стенке скорлупы?
– Слим, ты уходишь от ответа на вопрос. Про яйцо разговора не было.
– Скорлупа – не столь очевидный выбор, потому что над ней еще предстоит поработать, прежде чем она растает во рту. Но когда она все же поддастся, – Слим повернул в руке яйцо, словно гигантский драгоценный камень, – эти лишние усилия будут вознаграждены сполна.
– Забудь ненадолго про шоколад. – Мы смотрели через плечо моего брата, но я знала наверняка, что внутри у него звенит свернутая пружина. – Я говорю о своей сестре.
– Знаю.
– Слим! Она сильно расстроена после нынешней ночи.
– Ну, подумаешь, заработался допоздна, – отмахнулся он. – Делов-то!
– Называй это работой, если хочешь, – не отступал Павлов, – но, прошу тебя, не жонглируй своей жизнью. Вы оба играете в одной команде, и моя сестра переживает, что это может остаться в прошлом.
– Ты говорил с Циско? О нас?
– Еще тогда, у банка. Когда мы поджидали, пока ты не закончишь ломать комедию.
– И что она сказала?
– Что любит тебя.
Это, кажется, заставило Слима задуматься. Что бы ни стояло за песенкой про сладости, которую он пел прежде, ее мелодия, похоже, улетучилась, когда Слим кивнул моему брату.
– Я слышу, – сказал он, и я тоже слышала Павлова, жалея, что не могу прямо сейчас войти в дверь кухни и заключить его в объятия. – Я хочу с нею помириться. Правда, хочу.
– Вот и хорошо, – с облегчением произнес мой брат. – Рад это слышать.
– Но сначала скажи, как именно ты съедаешь яйцо, едва его надкусив? – Опять двадцать пять. Я никак не могла узнать Слима, меня бесила эта дурацкая усмешка. Что с ним творится? – Давай выкладывай, ты же сам завел этот разговор.
– Я только сказал, что ты слишком долго щиплешь верхушку, – опять Павлов, но уже про шоколад. – Вовсе не хотел представить это как аллегорию чего бы то ни было.
– Но ты выразил свое мнение, – не согласился Слим. – Точку зрения с весомыми сексуальными, психологическими и философскими обертонами.
– Слим, ты мелешь чушь. Полную ерунду.
Я принялась ломать руки, удрученная услышанным, в ярости, что мне пришлось это пережить. Слим прицелился яйцом в моего брата, и все эмоции померкли во мне, кроме дурных предчувствий.
– Я продолжаю стоять на своем. – Взгляд моего бойфренда не сулил пощады. – То, как ты управляешься с шоколадным яйцом, отражает твой подход к девушкам.
Все, хватит. Я стиснула лоб ладонями и застонала, громко и протяжно.
– Я не знала, как рассказать, – озабоченно произнесла Роуз, возвращаясь к клавиатуре. – Тебе нужно было увидеть все своими глазами.
– Оставь. – Я поняла, что она хочет закрыть браузер, и спросила, нельзя ли мне самой пощелкать мышкой. – Дай-ка я рассмотрю их получше.
Я придвинулась ближе, но на экране передо мной был вовсе не Слим. Нет, этот человек не носил моих ленточек для волос и не врывался ради меня в банки. За столом сидела настоящая амеба, пожиравшая мое шоколадное яйцо. Последнее, между прочим. Я припрятала его на черный день в холодильник, чтобы оно было холодненьким: в разгар кризиса стоило только сломать печать и устроить пирушку, как мне сразу стало бы легче. Даже Морские Девы не превратились в подобных монстров. В этот момент Слим сунул в рот все, что еще оставалось от моего лакомства, и я вновь очутилась в больничной палате, рядом с Роуз, и могла смотреть теперь куда угодно, только не на экран ноутбука.
– Это даже отдаленно не «секси», – влез со своим комментарием мой братец, пока я пялилась на плитки пола под кроватью. – И потом, ты испортил себе аппетит.
– Если Слим скажет еще хоть слово про десерт, – пробормотала я, не без труда поднимая взгляд, – клянусь: я протяну руку прямо сквозь экран и так врежу ему, что он полетит со стула.
– Всего лишь два парня, несущих вздор, – сказала Роуз. – Попробуй понять, золотце. Этого не происходило бы, будь ты рядом с ними, за столом.
– Этого вообще не должно происходить! – рассерженно выкрикнула я. – Господи Иисусе, Роуз, я чувствую себя оскорбленной до глубины души.
В голове у меня мелькал калейдоскоп сцен общения с нашим домовладельцем. Вот Картье поглощает орехи у двери нашей спальни, подбирается ко мне в кухне. Человек, подаривший нам идеальное устройство быта.
– Кусочек обычной жизни обычных людей, вот о чем шла речь. – Кажется, самое время повернуться к экрану. – Так мы договорились с ним, Роуз. Только ломтик, а не целый чертов пирог!
Именно его, похоже, Слим и засунул себе в рот. Глаза скрылись в щелочках век, и он едва сдерживал хохот, тщательно пережевывая мое шоколадное яйцо. Смотреть на это было мукой. Кажется, Павлов придерживался того же мнения: встав из-за стола, он направился к двери. И все же, вопреки самой себе, я не могла отвернуться. Тем более что Кровавая Роуз как раз поинтересовалась: выдержу ли я прогулку по дому? Готова ли по достоинству оценить все вероломство нашего домовладельца?
– Я совершенно случайно наткнулась на этот сайт. – Роуз отщелкнула обратно пару страниц, возвращаясь на caminside.co.uk, в виртуальный выставочный дом, созданный Фрэнком Картье, который я воспринимала теперь лишь как фасад. Мы вновь смотрели на страничку с приветствием, но уже под иным углом зрения. Теперь мне было до лампочки, кто нас спонсирует. Мои глаза были прикованы к курсору, по воле Роуз скользящему вниз, к трем вариантам в нижней части экрана. Она проигнорировала возможность войти в чат или послать сообщение на табло, но занесла стрелку над приглашением зарегистрироваться.
– Мне стало интересно, какими фондами располагает мистер Картье, – объяснила она. – Обыкновенно съемное жилье меня не привлекает, но хороший вор никогда не пройдет мимо открытого окна, понимаешь?
– И что ты увидела?
Роуз выделила поле, запрашивающее адрес электронной почты.
– Я получила список, как и было обещано, плюс предложение подписаться на второй сайт. Членство влетело мне в копеечку, конечно, но обычно люди только счастливы платить за удовольствия подобного рода.
Я пожалела, что мы сами не заполнили форму, но затем сообразила: наш бессовестный домовладелец мигом узнал бы обратный адрес и запрограммировал бы почтовую программу так, чтобы она вроде как блокировала его. Я не знала, как это делается, и мне было наплевать. Хватит с меня новейших технологий. И с компьютерщиками тоже покончено.
– Покажи мне опять Слима, – попросила я. – Хочу знать, что я еще пропустила.
Роуз проникла в кухню под другим ракурсом – благодаря веб-камере, спрятанной в недрах посудного шкафа. Через застекленную дверь мы смотрели в объектив, нацеленный прямо на моего брата. Водяные трубы приветствовали его возвращение свистом и стонами. Тем временем Слим – сидевший за столом чужак – ковырял в зубах, поставив локти как раз за красной линией скотча, воображая, что спрятался от зрителей.
– Черт, и вкусная же штука! – сказал он Павлову.
– И знать этого не хочу, дружище. – У моего брата начинала лысеть макушка, только теперь я это заметила. Тонкую прядку в модельной стрижке он сам, очевидно, еще не обнаружил, хотя я не поручилась бы за его редактора.
– Хочу убедиться, что по возвращении Циско увидит совсем другого человека.
Слим вытер уголок рта тыльной стороной ладони и закивал так, будто проглотил бог знает что.
– Мне нравится твоя сестра, – сказал он. – Очень нравится…
– Иными словами, он тебя любит, – вклинилась Роуз со своим переводом. – Но, как я понимаю, прямо сейчас тебе трудно в это поверить.
– Всегда было трудно, – сказала я со слезами, наворачивающимися на глаза, – потому что он никогда не говорил этого вслух.
– Циско, таковы мужчины. Они по-другому выражают мысли. Сама знаешь.
– О да, теперь знаю! – Потянувшись к ноутбуку, работающему уже из последних сил из-за разряженной батареи, я захлопнула крышку. – Камера не врет.
32
Я появилась дома, когда час пик для посетителей сайта давно миновал – в десять, одиннадцать, а может, и в полночь. Признаться, в тот вечер я следила скорее за количеством выпивки, чем за циферблатом над стойкой. Слим с Павловым обнаружились в гостиной, где они валялись на диване, глядя документальный фильм о дикой природе.
– Циско, мы уже начали беспокоиться, – произнося это, мой брат вытянулся в струнку и проглотил последний кусочек банана, который жевал. Слим посмотрел на меня с тревогой. Даже по табло пробежало какое-то приветствие, но я не собиралась ломать голову, кто послал его на этот раз. Я стояла на пороге гостиной, голова слегка кружилась от выпитого, а все внимание было приковано к этой парочке. В телевизоре как раз случился всплеск активности: там вовсю запрыгали обезьяны, собиравшиеся, похоже, на славу позабавиться.
– Где ты была? – с нервной улыбочкой вопросил Слим.
– Шпионила за людьми, – резко бросила я, чтобы отбить у него охоту расспрашивать. Затем ткнула пальцем в экран. – Я пропустила что-нибудь интересное?
– Все как обычно. – Павлов потянулся за пультом и уменьшил громкость. – Фильм про поведение животных в девственных лесах. Приматы чешут себе задницы и вступают в вечные перепалки по поводу того, кому сидеть на самой лучшей ветке. И так далее.
– Кажется, это уже показывали, – с готовностью добавил Слим.
Один из телевизионных бабуинов, похоже, извлек из своей шерсти клеща. Он изучил его, словно никогда в жизни не видел ничего подобного, а затем сунул себе в рот. Затем поискал следующего и повторил всю процедуру сначала.
– Знакомые образы. – Чуточку покачиваясь, я повернулась к мальчишкам и обнаружила, что те не сводят с меня глаз.
– Кажется, тебе надо отдохнуть, – заикнулся было Павлов, но не соскользнул с дивана, поскольку в ответ я громко расхохоталась. Меня насмешили не столько опасения, скрытые в его словах, сколько их предсказуемость. Я прикрыла рот ладонью, видя, как растет охватившее обоих смятение.
– Не спрашивай, почему я смеюсь, – сказала я брату, которому удалось наконец встать. – Тебе это не покажется забавным.
Оглянувшись на веб-камеру, Павлов пересек красную линию на ковре. Будто «мертвые зоны» еще хоть что-то значили.
– Ты была в гостях у Добряка Уильяма? – спросил он. Я покачала головой, но такого ответа, похоже, они и не ждали. – Никогда не бери ничего у этого мужика, слышишь? Даже если он уверяет, будто это семена, предназначенные для посадки.
– Я в полном порядке, – сказала я, заглядывая брату через плечо. – Просто немного взволнована.
Слим сидел теперь на краешке дивана, не сводя глаз с обезьян, но явно дожидаясь случая пообщаться со мною наедине.
– Мы поговорили, – шепнул Павлов, проходя мимо меня в прихожую.
– Да неужто?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49