От «А» до «М» и от «Н» до «Я». Перед каждой из очередей на раскладном столе стоял миниатюрный компьютер. Вокруг толпились специалисты, мужчины и женщины со знаками различия на лацканах и нашивками условных цветов. Я встал за семейством в спасательных жилетах. Все они выглядели бодрыми, веселыми и отлично вышколенными. Толстые оранжевые жилеты отнюдь не казались лишними даже несмотря на то, что мы находились на суше, на более или менее сухой земле, высоко над уровнем моря, за много миль от ближайшей водной поверхности. Резкие перемены в силу самой своей внезапности приводят к всевозможным странным заблуждениям. Все происходящее представляло собой красочное зрелище, отмеченное печатью эксцентричности.
Очереди двигались довольно быстро. Когда я добрался до стола с табличкой «А – М», тот, кто сидел за ним, напечатал на своей клавиатуре мои данные: имя, фамилию, возраст, перенесенные болезни и так далее. Этот худощавый парень, по-видимому, с подозрением относился к разговорам, темы которых выходили за рамки, предусмотренные некими невнятными директивами. На левом рукаве его куртки цвета хаки была зеленая нашивка с надписью «УСВАК».
Я рассказал о том, при каких обстоятельствах подвергся предполагаемому вредному воздействию.
– Сколько времени вы там пробыли?
– Две с половиной минуты, – сказал я. – Это считается много или мало?
– Все, что ведет к непосредственному контакту с выделяемыми веществами, расценивается как чрезвычайная ситуация.
– Почему ни дождь, ни ветер до сих пор не развеяли эту движущуюся тучу?
– Это вам не обычное перистое облачко. Это высококачественное явление. Облако насыщено плотными сгустками побочного продукта. Возможно, забросив туда крючок, вы смогли бы утащить облако в открытое море. Я, конечно, преувеличиваю, чтобы вы поняли мою мысль.
– А как же люди, сидевшие в машине? Ведь для того, чтобы выйти и сесть обратно, мне пришлось открыть дверь.
– Известны различные степени вредного воздействия. Полагаю, в данной ситуации этих людей можно считать объектами минимального риска. А вот пребывание под ядовитым дождем в течение двух с половиной минут заставляет меня содрогнуться. Непосредственный контакт с кожей и дыхательными путями. Это же ниодин «Д». Он относится к совершенно новому поколению токсичных отходов. Мы называем это современным положением дел в науке. Одна часть, содержащаяся в миллионе миллионов частей продукта, может вызвать у крысы необратимый патологический ступор.
Он уставился на меня с неумолимо гордым видом испытанного в боях ветерана. Очевидно, он был невысокого мнения о людях, которые в своей благополучной и слишком обособленной жизни ни разу не сталкивались с прекращением мозговой деятельности у крыс. Мне хотелось, чтобы этот парень был на моей стороне. Он имел доступ к информации. Я готов был превратиться в подобострастного льстеца, лишь бы он не отпускал язвительных замечаний по поводу степени вредного воздействия и моих шансов на выживание.
– Красивая нашивка у вас на рукаве. А что такое «УСВАК»? Звучит многозначительно.
– Сокращенное обозначение условной эвакуации. Новая государственная программа, на которую власти до сих пор никак не могут выбить средства.
– Но эта эвакуация не условная. Она вполне реальна.
– Это нам известно. Но мы решили, что ее можно использовать и для моделирования ситуации.
– Нечто вроде тренировки? Выходит, вам представилась возможность использовать реальное явление для того, чтобы провести репетицию его имитации?
– Мы работаем прямо на улицах городов.
– Ну и как идет эксперимент?
– Начальная кривая не такая гладкая, как хотелось бы. Есть превышение предела вероятности. К тому же наши жертвы выходят из строя не там, где мы хотели бы их видеть, будь это подлинная имитация. Иными словами, мы вынуждены вылавливать наших пострадавших по мере их обнаружения. Мы не успеваем обрабатывать компьютерные данные. Все произошло внезапно, вещество вдруг просто разлилось по всей округе, в трех измерениях. Приходится делать поправку на то обстоятельство, что все, свидетелями чего мы сегодня являемся, происходит в действительности. Нам еще многое нужно усовершенствовать. Но ведь в этом и состоит цель наших учений.
– А компьютеры? Те данные, которые вы сейчас просматриваете, – подлинные, или же это просто учебная ерунда?
– Смотрите сами, – сказал он.
Он довольно долго стучал по клавишам, а потом изучал закодированные ответы на экране монитора, посвятив всему этому, как мне показалось, значительно больше времени, чем людям, которые стояли в очереди передо мной. При этом я почувствовал, что все на меня смотрят. Я стоял, скрестив руки на груди, и старался производить впечатление безразличного ко всему человека, отстоявшего, к примеру, очередь в магазине хозтоваров и ждущего, когда кассирша, звякнув аппаратом, скажет, сколько стоит сверхпрочная веревка. Казалось, это единственный способ нейтрализовать факты, воспрепятствовать расшифровке компьютерных данных о моей жизни и моей смерти. Ни на кого не смотреть, ничем не выдавать своих чувств, не шевелиться. Гениальность примитивно мыслящего человека заключается в способности скрывать людскую беспомощность за приятными благородными манерами.
– Вы добились высоких показателей, – сказал он, не сводя глаз с экрана.
– Я же пробыл там всего две с половиной минуты. Это что, время в секундах?
– Это не только количество секунд, проведенных вами там. Это вся информация о вас. Я раскопал и использовал данные о вашем прошлом. А теперь появляются числа в скобках, с пульсирующими звездочками.
– И что это значит?
– Вам лучше не знать.
Он жестом велел мне помолчать, как будто на экране возникло нечто особенное, вызвавшее у него нездоровый интерес. А мне стало интересно, что за данные о моем прошлом ему удалось раскопать. Где именно они хранятся? В каком-нибудь федеральном агентстве или администрации штата? В какой-нибудь страховой компании, кредитной фирме или центре медицинской информации? Какое прошлое он имел в виду? Я сообщил ему некоторые основные факты. Рост, вес, детские болезни. Что еще он знает? Узнал ли он что-нибудь о моих женах, о моем увлечении Гитлером, о моих снах и страхах?
У парня были оттопыренные уши и тощая шея, вполне сочетавшиеся с изможденным лицом – простодушный вид типичного деревенского убийцы, орудовавшего до войны.
– Значит, я умру?
– Не то, чтобы.
– То есть?
– Не вполне.
– А если точнее?
– Дело не в формулировке. Дело во времени. Через пятнадцать лет мы будем знать больше. А пока что мы определенно имеем чрезвычайную ситуацию.
– Что мы будем знать через пятнадцать лет?
– Если вы доживете до того времени, мы будем знать больше, чем сейчас. Ниодин «Д» действует тридцать лет. Мы будем знать, что вы прожили половину этого срока.
– А я думал, сорок.
– Сорок – это в почве. В организме человека – тридцать.
– Выходит, чтобы пережить это вещество, мне нужно дотянуть до восьмидесяти с гаком. А потом можно ни о чем не волноваться.
– Зная то, что мы знаем в настоящее время.
– Но общее мнение, кажется, таково, что в настоящее время мы знаем слишком мало, чтобы быть хоть в чем-то уверенными.
– А на это я вот что вам скажу. Будь я крысой, мне бы не хотелось оказаться где-нибудь в радиусе двухсот миль от воздушного явления.
– А если бы вы были человеком?
Он внимательно посмотрел на меня. Я стоял, скрестив руки на груди и глядя поверх его головы на входную дверь. Взглянуть на него – значило бы признать свою уязвимость.
– Я бы не беспокоился о том, чего не вижу и не чувствую, – сказал он. – Продолжал бы жить как живется. Женился бы, остепенился, завел детей. Зная то, что знаем мы, вы имеете все основания поступить именно так.
– Но вы же сами сказали, что мы имеем чрезвычайную ситуацию.
– Это не я сказал. Это компьютер. Вся компьютерная система об этом говорит. У нас это называется сплошной сверкой баз данных. Глэдни, Дж. Е. К. Я ввожу имя, название вещества, продолжительность воздействия, а потом использую вашу компьютерную историю. Генетическую информацию, персональные данные, истории болезней, особенности психики, сведения из полицейских участков и больниц. В ответ на экране появляются пульсирующие звездочки. По существу, это еще не значит, что с вами что-нибудь случится, по крайней мере сегодня или завтра. Это значит лишь то, что вы представляете собой сумму ваших данных. Как, впрочем, и каждый человек.
– И все же так называемая сплошная сверка не условна, несмотря на вашу нашивку. Она реальна.
– Реальна, – сказал он.
Я стоял совершенно неподвижно. Если бы люди подумали, что я уже умер, они, возможно, охотно оставили бы меня в покое. Наверно, я чувствовал бы себя точно так же, если бы врач поднес к свету рентгеновский снимок, на котором запечатлено звездообразное отверстие в центре одного из моих жизненно важных органов. Смерть взялась за дело. Она уже у вас внутри. Вы, как утверждают, умираете, и в то же время живете отдельно от смерти, можете поразмышлять о ней на досуге и в буквальном смысле слова увидеть на рентгеновском снимке или на экране компьютера страшную, чуждую вам логику всего происходящего. Именно в тот момент, когда смерть изображают наглядно, показывают, так сказать, по телевизору, вы и чувствуете, какая жуткая пропасть отделяет вас от вашего состояния. Введена новая система символов, у богов силой отобрали всю технологию, внушающую благоговейный страх. Из-за нее вы чувствуете себя чужим на собственном смертном одре.
Мне очень не хватало сейчас профессорской мантии и темных очков.
Когда я вернулся в дальний конец барака, трое младших уже спали. Генрих обозначал что-то условными знаками на карте дорог, а Бабетта сидела на приличном расстоянии от детей в компании Старика Тридуэлла и других слепых. Она брала из небольшой стопки купленные в супермаркете бульварные газеты с яркими цветными иллюстрациями и читала их вслух.
Мне нужно было отвлечься. Я нашел складной стул и поставил его у стены, за спиной у Бабетты. Напротив чтицы расположились полукругом четверо слепых, сиделка и трое зрячих. Время от времени другие люди останавливались послушать пару сообщений, а потом шли дальше. Бабетта говорила голосом рассказчицы, тем искренним и бодрым тоном, которым читала сказки Уайлдеру или эротические отрывки мужу – на медной кровати, высоко над дорогой с ее неумолчным гулом.
Она прочла заголовок сенсационного сообщения: «Отрезные купоны – гарантия жизни после смерти». Потом обратилась к указанной полосе:
– «Ученые прославленного Принстонского института передовых исследований ошеломили весь мир, представив несомненные, неоспоримые доказательства жизни после смерти. Один из исследователей, работающих в этом всемирно известном институте, при помощи гипноза воскресил в памяти сотен людей их прошлые жизни, в которых они были строителями пирамид, иностранными студентами, приехавшими по обмену, и инопланетянами».
Изменив голос, Бабетта начала читать прямую речь:
– «Только в минувшем году, – заявил гипнотизер и специалист по перевоплощению Линь Ти-ван, – я помог сотням людей вернуться в прошлые жизни под гипнозом. Одним из самых моих поразительных объектов оказалась женщина, которая сумела вспомнить, что десять тысяч лет тому назад, в эпоху мезолита, была предводителем группы охотников. Удивительно было слышать, как эта маленькая пожилая горожанка в брюках из полиэфира рассказывает историю своей жизни – жизни здоровенного неуклюжего вожака, чья шайка обитала на торфяном болоте и охотилась на дикого кабана с примитивным луком и стрелами. Женщина сумела назвать такие особенности этой эпохи, о которых может знать только опытный археолог. Она даже произнесла несколько фраз на языке того времени, удивительно похожем на современный немецкий».
Бабетта вновь заговорила ровным голосом актрисы, читающей текст от автора:
– «Доктор Шив Чаттерджи, идеолог приверженцев оздоровительной гимнастики и специалист в области физики высоких энергий, ошеломил недавно телезрителей, рассказав в прямом эфире документально подтвержденную историю о двух не знакомых друг с другом женщинах, которые в разные дни одной недели пришли к нему, чтобы мысленно возвратиться в прошлую жизнь, и неожиданно обнаружили, что пятьдесят тысяч лет тому назад были сестрами-близнецами, жившими в погибшем городе под названием Атлантида. По словам обеих женщин, до своего таинственного и катастрофического погружения в морскую пучину это был чистый город с хорошо налаженным самоуправлением, где человек мог без опаски прогуливаться почти в любое время суток, В настоящее время они работают консультантами по вопросам питания в НАСА.
Еще больше потрясает история о пятилетней Патти Уивер, которая привела доктору Чаттерджи убедительные доводы в пользу того, что в прошлой жизни она была тайным агентом КГБ, совершившим до сих пор не раскрытые убийства таких знаменитостей, как Говард Хьюз, Мэрилин Монро и Элвис Пресли. Прозванный в международных шпионских кругах «Гадюкой» – за то, что делал своим прославленным жертвам инъекцию смертельного, не оставляющего следов в организме змеиного яда в большой палец ноги, – убийца сгорел заживо в Москве, в потерпевшем аварию вертолете, всего за несколько часов до того, как в городке Популярная Механика, штат Айова, родилась Патти Уивер. Помимо того, что на теле у нее такие же родимые пятна, как у Гадюки, она, похоже, обладает удивительной способностью моментально запоминать русские слова и идиоматические выражения.
– Этот объект я возвращал в прошлое по меньшей мере раз десять, – говорит доктор Чаттерджи. – Чтобы заставить девочку противоречить самой себе, я использовал самые грубые профессиональные приемы. Но она все излагает на удивление связно. Это история о том, как из зла рождается добро.
Рассказывает малышка Патти:
– Когда я была Гадюкой, за миг до смерти передо мной возник ярко светящийся диск.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46