– От облегчения. Если бы я не нашел вас, вам пришлось бы провести очень неприятную ночь.
– Но сейчас я в безопасности, и единственное, что меня беспокоит, это моя глупость. Мне следовало получше привязать лошадь.
– Вам не следовало ехать одной.
– Я знаю. Поверьте, я раскаиваюсь, что так глупо себя вела. – Она вздохнула: – Но я заплатила за это. Ненавижу болеть и лежать в кровати. Это напрасная трата времени.
– Если вы лежите одна, – ляпнул Луи и с удивлением заметил, что ее лицо залила краска смущения. Привыкнув к фривольному нраву Элизы, он не предполагал, что вполне безобидный намек может так смутить современную девушку.
– Вы так невинны, – сказал он в замешательстве.
– Я думал, что у такой девушки, как вы, было много мужчин.
– Вы правы. Но они были друзьями, а не любовниками.
– Вы никого не любили?
– По-настоящему – нет, – ответила она, помедлив. – Мне, как и вам, наверное, хочется, чтобы меня любили за то, какая я есть, а не за мое положение.
– И все же вы вышли замуж за человека, который знает о ваших деньгах.
– Мои ухажеры не могли дать мне того, что дали вы, – холодно сказала она. – Титул княгини и прилагающийся к нему трон.
– Это многое значит для вас?
– Конечно.
Тон, каким она произнесла это слово, заставил князя рассердиться. Мелисса повернулась, и лампа полностью осветила ее лицо. Он заметил большие круги у нее под глазами: очевидно, приключение далось ей гораздо тяжелее, чем она хочет показать. Не слишком благородно с его стороны судить ее столь строго. За свои двадцать три года она просто не могла набраться жизненного опыта.
– У вас остались родственники после смерти Генри Бентона?
– Несколько двоюродных братьев и сестер. Но я их почти не знаю. Дядя Генри был не очень общительным человеком.
– Но вас он любил.
– Конечно, он ведь вырастил и воспитал меня, – Мелисса слегка улыбнулась. – Главный его урок заключался в том, что самое лучшее для меня – следовать его советам.
– Он настаивал на этом?
– Иногда, и только в последние годы жизни. – Ее улыбка угасла. – Он ни с кем не общался, кроме меня и Клемми.
– У вас, должно быть, была трудная жизнь.
– Да, нелегкая, – согласилась она. – Он постепенно превращался в параноика, подозревал буквально каждого. В последний год его жизни я была единственным человеком, которого он допускал к себе. Мы тогда жили на острове у берегов Шотландии, он охранялся, как военная крепость.
– Его смерть принесла вам облегчение? – спросил Луи, тщетно пытаясь представить себе жизнь, которую она вела.
– Она принесла облегчение дяде, – ответила Мелисса, – а меня она заставила пообещать себе, что деньги никогда не заменят мне самого главного.
– А что для вас главное?
– Дружба. Способность познать себя и разобраться в других. Деньги обычно мешают этому.
– Власть тоже, – ответил Луи. – А теперь у вас есть и то, и другое!
Ему показалось, что она рассердилась, и поэтому он поспешил сказать:
– Я вовсе не виню вас в предательстве собственных идеалов, Мелисса. Трудно устоять перед возможностью купить себе князя.
– Да, – прошептала она и закрыла глаза. – Я очень устала, Луи, и хотела бы поспать.
Понимая, что она обиделась еще больше, он пробормотал "спокойной ночи" и отправился в свою комнату. Князь все меньше понимал причину поступков Мелиссы. Он готов поклясться, что она не кривила душой, говоря о своем желании строить с людьми отношения на основе личных качеств, и в то же время хладнокровно вышла замуж за человека, который любит другую.
Внезапно ему до боли захотелось позвонить Элизе, просто, чтобы услышать ее голос. Но подумав, он решил воздержаться от этого. Хоть она и пообещала держать их отношения в тайне, тщеславие могло заставить ее рассказать кому-нибудь, что князь звонит ей даже во время медового месяца. Не стоит понапрасну рисковать.
Уже переодевшись в пижаму, он понял, что слишком устал, чтобы спать. Тогда он, накинув халат, решил спуститься в гостиную и пропустить на ночь стаканчик. Возможно, ему удастся забыться в объятьях алкоголя.
Он успел налить себе виски, прежде чем заметил, что в его частной кухне горит свет. Он подкрался поближе. Свет исходил от открытого холодильника, из-под двери которого можно было разглядеть две изящные ступни.
Луи расхохотался. Дверь немедленно закрылась, позволив увидеть Мелиссу, сжимающую в руке огромный кусок шоколадного торта.
– Охотитесь за калориями? – отсмеявшись, спросил он.
– Я проголодалась, – смущенно пояснила Мелисса.
– Вы можете найти что-нибудь получше.
– Зачем? – она откусила большой кусок. – Это достаточно вкусно.
Он посмотрел на ее босые ноги.
– Тогда сядьте на кушетку с ногами. Вовсе не обязательно ходить по холодному полу без обуви.
– Я не нашла тапочки и мне не хотелось будить сиделку.
– Ей не положено спать, – сурово сказал князь. – Утром я…
– Это не ее вина, – прервала его Мелисса. – Меня смущало ее присутствие и я отправила ее спать.
– Она должна выполнять распоряжения доктора, а не ваши.
– Я приказала ей.
Луи не мог удержать улыбку, заметив в ее глазах озорные искорки.
– Вы приказали, правда?
– Естественно. Какой смысл быть княгиней, если не можешь отдавать приказы? Ваши желания закон для меня, – Ваше Высочество, – сказала она измененным голосом, пытаясь, по-видимому, передразнить сиделку. – Вот я и пожелала!
Внезапно князь понял, что что-то не так. Он подошел поближе и внимательно присмотрелся. Глаза Мелиссы лихорадочно сверкали, а щеки раскраснелись. Он осторожно прикоснулся к ее руке – кожа оказалась чересчур горячей и сухой.
– Вы должны лечь в постель, Мелисса, – князь испугался, что она может заболеть пневмонией, если уже не заболела. – Вы нездоровы.
– Я чувствую себя хорошо, – пробормотала она и принялась танцевать пред ним, что-то напевая.
Князь мгновенно подскочил к ней и, не обращая внимания на ее протесты, поднял на руки и понес в спальню.
Там он уложил ее на кровать и принялся непрерывно звонить в колокольчик, пока в комнату не вбежала испуганная сиделка.
– У Ее Высочества жар, – сказал князь. – Вы не должны оставлять ее одну.
– Но Ее Высочество приказала мне…
– Когда моя жена больна, – взорвался князь, – она ваша пациентка, а не госпожа. Если вы еще раз оставите ее, я заставлю вас пожалеть об этом!
Он в ярости вышел из комнаты и направился в свою спальню. Беспокойство о Мелиссе заставило его забыть о выпивке. Сейчас, когда болезнь разрушила ту стену, которая стояла между ними, он не мог понять, кто она на самом деле: робкая девочка, ищущая друзей и понимания или хладнокровная женщина, способная любой ценой добиваться своей цели. Возможно, в ней поровну и того и другого.
Он пролежал без сна до утра, наблюдая, как звезды начинают постепенно гаснуть, и небо из черного становится серым, а потом голубым.
Глава десятая
Мелисса пролежала в бреду два дня, и хотя Луи заходил к ней несколько раз, она его не узнавала.
Доктор Вири вернулся в охотничий домик и привез с собой еще одну сиделку. Она была похожа на первую – то же темное платье, строгий взгляд и умение держать язык за зубами. Последнее было особенно важным, потому что фоторепортеры, вооруженные телеобъективами, следили за домом из окрестных лесов и считали, что Мелисса не выходит из комнаты по более романтическим причинам.
Интересно, какие заголовки появятся вскоре в газетах, угрюмо подумал Луи, и как на них отреагирует Элиза.
Ее реакция не заставила долго ждать. Она позвонила на третий день и сразу же взяла быка за рога.
– Что случилось с Мелиссой? – спросила она, не потрудившись даже придумать более приличную причину для звонка.
– У нее сильный жар, – ответил князь и рассказал ей о последних событиях.
Элиза мгновенно успокоилась, и ее голос принял сочувственный тон.
– Какая неприятность для тебя, дорогой! Этой глупой девчонке не стоило отправляться в горы одной.
– Часть вины лежит на мне.
– Это почему же? – спросила Элиза таким голосом, что Луи чуть не пожалел о сказанном. Он немедленно сменил тему разговора и принялся убеждать Элизу, что любит ее даже больше, чем раньше, и что время, проведенное вдали от нее, он считает потерянным напрасно.
– Тебе не стоило устраивать такой длинный медовый месяц, – вздохнула она в ответ. – Как долго ты сможешь делать вид, что счастлив в браке?
– Бесконечно долго, – сказал он. – Главное – позаботиться, чтобы у людей не появился повод для сплетен.
– Не беспокойся об этом, – ответила Элиза и понизив голос, добавила: – Вчера ко мне приезжал Красски.
– Чего он хотел?
– Попрощаться со мной. Он уезжает домой на несколько недель. Кроме того, он хотел удостовериться, что мы по-прежнему вместе.
– И что же ты ему сказала?
– Не волнуйся, дорогой. Я была сама скрытность. Я сказала ему, что ты весьма практичный монарх и решил, что брак по любви не идет ни в какое сравнение с возможностью жениться на богатейшей женщине мира.
– Что он на это ответил?
– Он сказал, что все еще готов помочь твоей стране.
– Теперь, когда за мной стоит Бентон Груп, мне не нужна его помощь.
– Он не думает, что они выложат нужную тебе сумму. Он показал мне смету, и оказалось, что придется потратить как минимум на сто миллионов больше, чем ты планировал.
– Красски преувеличивает, – сказал Луи спокойным тоном, хотя его сердце заколотилось так, что, казалось, выскочит из груди. Ему самому хотелось бы верить в свои слова, но он понимал, что Красски не станет шутить такими вещами.
– Не думаю. Я очень волнуюсь из-за этого, Луи.
– Тебе не о чем волноваться, – ему приходилось стараться, чтобы его голос звучал уверенно. – Все идет как надо.
– Надеюсь. Дорогой, мне так хочется тебя увидеть. Ты не можешь прилететь ко мне?
– Нет, это слишком опасно. Если меня увидят…
– Ты никогда раньше не беспокоился об этом.
– Мы должны соблюдать осторожность, – сказал князь умоляющим тоном. – Что обо мне подумают, если узнают, что я езжу к другой женщине во время своего медового месяца.
– Я думала, ты устанавливаешь правила, а не следуешь им.
– Пожалуйста, постарайся понять, – взмолился он. – Мне нужно выиграть время.
Элиза вздохнула.
– Прости, Луи. Я просто очень ревную тебя.
– Уверяю тебя, для ревности нет причин.
– Я поверю в это, только когда увижу тебя.
Князь положил трубку, подошел к своему столу и взял карандаш. Он всегда думал лучше, если крутил в руках какой-нибудь предмет. Итак, Красски считает, что понадобится еще сто миллионов. Громадная сумма. Луи снова подошел к телефону и позвонил Вернову. Они оба включили скремблер, позволяющий говорить, не опасаясь подслушивания, и князь поведал своему советнику о том, что он узнал от Элизы.
– Или наши эксперты круглые идиоты, или они намеренно искажают информацию, – бушевал князь. – В обоих случаях выходит, что я женился напрасно!
– Но Бентон Груп согласилась оплатить проект целиком, – поспешно ответил Вернов.
– Сумма, о которой я говорил, теперь удвоилась.
Они не согласятся на такие расходы. Слишком крупная игра для них.
– А вот Красски готов сыграть, – сказал советник.
– Конечно, он ведь собирается купить Мотавию!
Вернов промолчал, и князь понял, что впервые открыл своему советнику истинные цели их восточного соседа.
– Поговори с руководителем проекта, – приказал князь, – и пусть он даст точный и недвусмысленный ответ – прав Красски или ошибается.
Положив трубку, Луи снова взял карандаш, намереваясь поработать, но никак не мог собраться с мыслями. Он знал, что не успокоится, пока Вернов снова не позвонит ему, а на это может уйти несколько дней. Что ему делать, если Красски прав? Придется все-таки принять помощь Словении. Если бы он знал, что дело повернется таким боком, он бы никогда не женился на Мелиссе.
Вечером, устав от беспокойства, он решил выпить кофе с Мелиссой. Она все еще не выходила из комнаты, хотя иногда уже вставала с постели.
– Мы с вами были наедине в гостиной, когда у меня начался бред, – сказала она. – Надеюсь, я не вела себя слишком глупо?
– Вы танцевали передо мной в ночной рубашке.
– Правда?
– Да, и выглядели весьма привлекательно под полупрозрачной тканью!
– Хлопок вовсе не прозрачен!
– Зато рубашка оказалась очень короткой, и она так мило развевалась вокруг вас.
Мелисса чуть не выронила чашку, но сумела справиться с собой и аккуратно поставила ее на стол.
– Вы все выдумываете.
– Хотите, чтобы я рассказал вам, что увидел?
Ее глаза сверкнули.
– Уверена, что вы в ваши годы знаете, как устроены женщины, так что легко сможете дать описание.
– Вас трудно смутить, верно? – рассмеялся Луи и поднявшись с кресла, подошел к окну.
Разговор взволновал его. Он не понимал, что с ним происходит. Становится все труднее думать о Мелиссе, как о женщине, к которой он никогда не прикоснется.
– Что случилось, Луи? – услышал он за спиной ее голос. – Вас что-то тревожит.
Он сразу вспомнил про Красски. Впрочем, не стоит ничего говорить ей, пока все не выяснится до конца, решил князь.
– Ничего особенного, – ответил он и повернулся к ней. – Доктор Вири сказал, что вы сможете встать завтра. В конце недели мы с вами сможем отправиться на прогулку.
Мелисса прикусила губу. Хоть она совершенно не умеет притворяться, подумал князь, я даже не представляю, о чем она сейчас думает. Что она думает о нем? Смирилась ли она с тем, что они не будут близки, или надеется, что со временем они смогут полюбить друг друга? Эта мысль взволновала его, и, чтобы справиться собою, он встал и направился к двери. Надо продержаться, пока Мелисса не поправится окончательно. В платье и туфлях она выглядит не такой соблазнительной.
– Вам надо идти? – спросила она.
– Я думал, вы устали.
– Больше всего я устала лежать в постели.
Она уселась на кровати и на неожиданно хорошем мотавском попросила его подойти и сесть рядом с ней.
– У вас прекрасное произношение, – сказал князь, выполняя ее просьбу. – Через несколько месяцев вы будете говорить, как коренная жительница.
– У меня способности к этому. Я бегло говорю на пяти иностранных языках.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17