– Гордон уронил голову на подушку. – Ты поэтому меня жалеешь?
У меня было много причин жалеть Гордона (главная из них в тот момент сидела за дверью и вникала в тонкости кухонного дизайна). Но я не собирался говорить ему об этом. Весь мой план пошел прахом.
– Я не хочу умирать, Арт, – лихорадочно зашептал Гордон. – Я еще не готов!
Его била дрожь. Должен признаться, я чувствовал себя настолько не в своей тарелке, что готов был позвать на помощь Мишель.
– Читай по губам, старик: ты поправляешься. Поправляешься, понял? – Я старался говорить как можно увереннее.
Гордон вцепился в мою футболку и приподнялся, стараясь заглянуть мне прямо в глаза.
– Ты что-то… что-то скрываешь, Арт?
Я помедлил секунду – только чтобы подобрать нужные слова, вот и все! Но Гордону этого хватило. Он вдруг завопил:
– Боже ты мой! Твою мать! Я так и знал! Ты все врешь! Я умру! Но я не хочу сдохнуть тут! Только не тут!
И началось: Гордон вырвал из себя иглу капельницы, отшвырнул покрывало, отпихнул меня, выскочил из палаты и припустил бегом по коридору.
Он пронесся мимо оторопевшей Сандры…
– Мишель! Это ж Гордон!
…мимо кабинета сестер…
– Коринна! Это ж больной из двести двадцать пятой!
…мимо регистратуры…
– Джоди! Это ж коронарное шунтирование доктора Спенсера!
…выскочил на подъездную аллею, рухнул на капот «скорой помощи»…
– Боб! Это ж тот парень со свининой!
…и погрузился в кому.
ВЖ-Ж! БАЦ! МОКРОГО МЕСТА НЕ ОСТАЛОСЬ!
Во второй раз его не поднял даже назойливый сигнал мобильника.
– Кажется, увертюра к «Вильгельму Тел-лю»? – спросил Тони час спустя. – Где играют?
– Это телефон, Тони. Мобильник Гордона. Я сейчас…
– Здесь нельзя пользоваться сотовым телефоном, Артур, – сообщил Тони, когда я пошел к двери. – Видишь плакат на стене? Странно, что ты его не заметил.
– Ладно, понял. Тогда я выйду с ним на улицу.
– Там написано: «Пожалуйста, отключайте мобильные телефоны в помещении больницы». Видимо, их излучение мешает работе приборов – всяких там томографов и…
– Спасибо, Тони. Я понял.
– Сандра тоже прочла плакат. Она даже что-то про него сказала. Да, Сандра?
Я выскочил на улицу. – Алло! Алло! Черт, отключились! Через минуту телефон Гордона зазвонил снова.
Я . Алло?
Джули . Это Гордон Стори?
Я . Нет, это Арт. Гордон сейчас… момент, а кто говорит?
Джули . Меня зовут Джули Тринкер. Я клиентка Гордона. Мы с ним сегодня встречались и… Алло! Алло! Вы меня слышите? Алло! Тьфу, блин!
Делать нечего, надо ей перезвонить. И заодно покончить со всей этой историей.
Я . Это Гордон Стори. Вы мне звонили, Джули?
Джули . Связь прервалась.
Я . Кстати, насчет перерывов…
Джули . Простите?
Я . Пытался предугадать, что вы скажете. «Кстати, насчет перерывов. Наши с вами сеансы тоже нужно прервать». Верно?
Джули . Да, я об этом много думала.
Я . Вы не могли так уж много об этом думать, солнышко. Мы с вами виделись всего пару часов назад.
Джули . Но вы явно не удивлены?
Я . Нет, солнышко. Спасибо, что предупредили заранее. Пока.
Джули . А как насчет возврата денег?
Я . Вы еще и деньги хотите забрать?
Джули . Что значит «еще и деньги»?
Я . Вы меня разочаровали, да еще и деньги хотите забрать.
Джули . Я вас разочаровала?
Я . Что вам не понравилось? Вопросы на тему секса?
Джули . В смысле?..
Я . Знаете, я ощутил в вас какой-то комплекс. Какой-то… застой в супружеской сфере.
Джули . Не могу поверить, что вам за это еще и платят.
Я . Пациенты, которым я помог, с вами не согласились бы.
Джули . Я позвоню, прежде чем заехать за деньгами.
Я . Мне нужно оформить документы на возврат гонорара. Это займет… около месяца.
Джули . Месяца?!
Я . Алло! Не слышу! Алло! Вы пропадаете!
Джули . Алло! Алло! Ч-черт!
Час спустя, когда я мирно попивал пивко в пабе «Львиная голова» неподалеку от больницы, мобильник Гордона зазвонил опять.
Я . «Мир лапши». Что будем заказывать?
Мишель . Стори?
Я . Мишель? Я думал, это…
Мишель . Кто?
Я . Что-то случилось? Как Гордон?
Мишель . Все так же. Где ты?
Я . Я, э-э… в кофейне. Я тут, э-э… кофе пью.
Мишель . Прекрати пользоваться телефоном Гордона.
Я . А я им и не пользуюсь.
Мишель . Неужели? Даже сейчас?
Я . Ты где? В больнице?
Мишель . Нет. Наливаюсь пивом в «Львиной голове»!
Я . Ничего себе! Правда?
Мишель . Разумеется, я в больнице! За кого ты меня принимаешь?
Я . Скоро буду.
Мишель . Знаешь, чем я занималась последний час, Стори?
Я . Чем?
Мишель . Листала органайзер Гордона. И знаешь, что я нашла? Наш Жизненный План. Гордон работал над ним месяцами, придумывал нам будущее, планировал. Он продумал все до мелочей. А теперь… он лежит…
Я . Мишель, ты как там? Родители рядом?
Мишель . Я отправила их домой отдохнуть. Они уже старые, Стори. Совсем старые.
Я . Уже бегу!
Мишель . Ты ж у нас вроде самый умный? Вот и объясни мне, почему так получается? Гордон хороший человек, работает не покладая рук, обо всех заботится. Он не влезает в темные истории, он ведет здоровый образ жизни. Он даже от жиров отказался, а ему это так тяжело далось! Знаешь, как Гордону хотелось бы ужинать домашними отбивными? Он все делает как надо, Стори…
Я . Он поправится, Мишель. Кома – это еще не…
Мишель . И что? Куда его привел здоровый образ жизни? В реанимацию! А ты? Ты ведешь себя так, будто у тебя не организм, а мусорный бак…
Я . Скажем так: я не усложняю себе жизнь.
Мишель . Ты совершенно не думаешь о будущем. Ты ни на секунду не задумался, как нужно жить. Ни разу. Тебе все как об стену горох. Но ты почему-то не лежишь в коме. В коме лежит Гордон, а ты болтаешься по жизни и счастлив как дурак!
Я . Мишель, я уже бегу!
Мишель . Алло! Алло, Стори? Горбатого могила исправит.
Позже вечером «Вильгельм Телль» снова разнесся по приемной. В этот раз я посмотрел на определитель номера. Снова Джули.
– Боже мой, уже одиннадцать! – Мишель потянулась к мобильнику. – Кто это звонит Гордону так поздно?
– Это мне, Мишель.
Она чуть не убила меня взглядом.
– Я сейчас выйду… уже иду…
– Тебе нельзя им пользоваться. Это номер для деловых звонков. И вообще, в больнице сотовый нужно отключать. Две минуты – и я его забираю.
Я уже шел к парковке.
Я . Слушаю.
Джули . Гордон, это Джули. Я понимаю, что уже поздно, но…
Я . Солнышко, запишите другой номер.
Джули . Вы не хотите, чтобы я звонила по этому?
Я . Эта трубка сломалась.
Джули . Но вы же сейчас по нему говорите!
Я . Ну да… Говорю… Пока. Но это ненадолго. Телефон выдохся. Ужасные помехи. В любой момент… Алло! Алло! Джули! Вы меня слышите?
Джули . Алло!
Я . Алло! Вот видите! Телефон пора выбрасывать. Терпеть не могу ненадежные вещи. Забудьте этот номер. Если понадобится помощь, звоните мне на домашний: 94 632 196. Но я обязательно верну вам деньги, не сомневайтесь.
Джули . Я не из-за денег звоню. Я просто хотела спросить… Вы мне сказали… по телефону… что у меня какая-то проблема…
Я . Правда? Солнышко, проблемы есть у всех. Не переживайте. Пардон, минутку…
Я прикрыл телефон от Мишель, которая настигла меня на стоянке.
– Отдай телефон, Стори.
– Еще минуту, Мишель!
Я . Извиняюсь, Джули! Я вас слушаю.
Джули . Вы сказали, у меня супружеский застой. Это что?
Я . Я так сказал? С чего я взял эту ерунду? Выбросьте из головы. В конце концов, что я о вас знаю? Наверняка ваша супружеская жизнь рекой течет. Хлещет, как Ниагара!
Джули . В офисе вы говорили совсем другое.
Я . Возможно, но…
Джули . Вы сказали, что у меня проблемы. И по-моему, вы должны объяснить, почему так решили. А если не можете объяснить, то возьмите свои слова обратно. Если у вас не было особых причин…
Я . Ну, солнышко…
Джули . По-моему, вы не имели права…
– Перестань, Мишель. Пусти! Дай сюда…
Джули . Что случилось?
Я . Что? Ой… Кое-что случилось. Больше не могу говорить.
Джули . Алло, Гордон? Алло! Алло! Да что за черт!
9
Джули
Если крыса-самец пищит, когда вы его поднимаете, или пытается укусить, когда его выпускают из клетки, действуйте без промедления. Не ждите, пока он вас покусает. Кастрация – зачастую единственное средство в таких случаях.
Руководство для владельцев домашних крыс
– Может, это рыба, Хэл? – тихо спросила я. – Рыба, которой ты угощался «У Марио»?
Хэл распластался на полу – он целый час провел в обнимку с унитазом, и его несколько раз вывернуло. На нем были одни плавки; кожа стала скользкой от нездорового пота. И цвет у нее стал тоже нездоровый. За полночь, в ярком освещении ванной, Хэл смотрелся паршиво. Будь он не моим собственным мужем, а старой белой майкой, я быстренько замочила бы его в тазике с отбеливателем или лимонным соком.
– А может, моллюски в «Феттучине Маринара»? – продолжала я. – Ты их ел?
Хэл разлепил веки и слабо махнул рукой в сторону стакана с водой на краю ванны. Я опустилась на колени рядом с Хэлом и осторожно приподняла ему голову, чтобы он мог попить. Хэл сделал глоток и оттолкнул стакан.
– Что за хрень, Джули? Мне, блин, только допросов не хватало! Говорю же, я вернулся в Сидней после обеда. Я не обедал в Сиднее! – Он сел, закрыл глаза и прислонился горячей потной спиной к прохладному кафелю. – Я приехал из Мельбурна – и сразу домой как паинька.
– Понятно, но…
– Что – но?
Он был в ярости. Когда Хэл злится, он и не пытается держать себя в руках. Он скалится и брызжет слюной.
– К чему ты клонишь? – рявкнул он. – Хочешь сказать, что я вру?
– Не то чтобы врешь… просто… – Вот, блин, спасибо! Как раз то, что нужно больному. Спасибо за доверие. Мне стало плохо. Очень плохо.
– Видишь ли, я застирывала твою рубашку, и мне показалось, что на ней пятна от морепродуктов. Только «У Марио» томатный соус такой густой, что намертво присыхает к ткани. Вот я и подумала…
Вы, наверное, решите, что я ненормальная. Но для рубрики полезных советов мне нужно было уметь распознавать пятна. И я очень здорово научилась это делать. Я на пятнах собаку съела. Хэл всегда свинячит за столом, всякий раз умудряясь заляпаться. Поэтому, когда я застирываю его одежду, мне становится предельно ясно, что и где он ел. Мясо по-сычуански из «Садов императора» не спутаешь с жареной меч-рыбой под соусом чили из «Шорткраста». Раньше это здорово забавляло Хэла – как карточные фокусы. Но не в этот раз.
– Именно что показалось! – отрезал Хэл. – Просто показалось.
– У того пятна был оранжевый ободок – совсем как от устриц «У Марио»…
– Господи! Я вообще не прошу тебя стирать мне рубашки!
– Но…
– Твою мать! МАТЬ ТВОЮ! – Хэл беспомощно огляделся по сторонам. – Я сейчас загнусь, Джули. Я не виноват, что мне пришлось проторчать в Мельбурне все выходные! Я же тебе объяснил, это по работе. Видит бог, я не хотел туда ехать. – Он вдруг смягчился. – Я хотел быть дома, с тобой.
– Правда?
– И я так радовался, когда приехал домой. А теперь… – он поежился, – чувствую себя куском дерьма.
Я прикорнула рядом и положила голову ему на колени.
– Ну извини, – сказала я, поглаживая его руку. – Я буду за тобой ухаживать. Я люблю тебя, Хэл.
Но он взбрыкнул, как необъезженный мустанг, и рванул вперед. Моя голова стукнула об пол. Я приподнялась и увидела, что Хэл снова навис над унитазом. Но голос его звучал громко и четко:
– Боже! Чтоб тебе!.. Ыыхгрр!
Я ждала совсем другого завершения этой ночи, тем более что началась она с сюрприза, который я готовила для Хэла с самой пятницы. Хэл тогда позвонил мне по межгороду, а я только-только повесила трубку после неприятного разговора с психотерапевтом.
– Я еще в Мельбурне, – сказал тогда Хэл. Где-то рядом с ним играла музыка, и его было плохо слышно. – Мне придется задержаться здесь по работе.
– Но уже восемь вечера! Я тебе звонила, но у тебя все время выключен телефон.
– Не надо меня пилить, Джули.
– Я тебя не пилю, просто… Знаешь, у меня сегодня был ужасный день.
– Думаешь, я тут прохлаждаюсь, в Мельбурне?
– Шейла прикрыла мою рубрику.
– Тебя уволили?
– Нет, она просто закрыла рубрику.
– Ну и нечего переживать. Я всегда говорил, твоя Шейла просто старая дура.
– Она не дура, но…
– Да кому нужна эта рубрика, Джули? Не знаю никого, кто бы ее читал. Ладно, поговорим в понедельник, когда я прилечу домой.
– В понедельник?!
– Ну да. Раньше мне с этой сделкой не покончить. Кстати, если будешь что-то покупать без меня, не бери VISA или Diners. Они вот-вот концы отдадут. Возьми Mastercard, там еще есть деньги. Кажется. Все, надо бежать. Что-то я совсем закрутился. Пока.
– Целую, Хэл. Хэл? Алло! Алло!
Однако выходные, должна признать, прошли совсем неплохо. Человек я конструктивный и всегда найду себе дело. Достойное дело. В этот раз я написала прощальную статью для «Полезных советов». Это было нелегко.
Что делать с читательскими вопросами, на которые ты уже никогда не ответишь? В моих архивах накопились сотни таких вопросов, многие из которых повторялись. Я давно заметила: есть вещи, которые равно тревожат всех людей, независимо от возраста, страны, достатка (или его отсутствия).
Например, следы шариковой ручки. Шариковая паста – вещество демократичное, пачкает всех одинаково. Еще одна вечная драма – собачья шерсть на бархате. И зелень от травы. За годы работы я получила тысячи писем со всевозможными жалобами. Кроме, пожалуй, жалоб на супружеский застой.
– Я порыскала в Интернете, – первым делом объявила я Шейле в понедельник. – Забила в поиск: «супружеский застой». Результат: «соответствий не найдено». Видишь? Даже поисковый сервер сообразил, что это фальшивка. Мистер Стори этот термин лично сочинил. Его никто никогда не слышал и уж тем более не использовал.
Я отчитывалась перед Шейлой о встрече с Гордоном Стори, и она, кажется, слушала. Что было хорошим знаком.
– Потом я позвонила ему и попыталась поговорить начистоту. Я уже вернулась домой, хлебнула вина, ну и… вдруг поняла, что меня раздражает эта неясность. Но мой звонок ничего не дал. Пустая трата времени.
– Но поначалу-то ты увидела какой-то смысл, – возразила Шейла. – Иначе не зациклилась бы на этом «супружеском застое».
Час от часу не легче!
– Пожалуй. Но в пятницу столько всего случилось… В любой другой день я бы и внимания не обратила. Ерунда какая-то!
Шейла глубоко затянулась сигаретой и отвернулась от ветра, который привычно свистал вдоль нашего бетонного каньона.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31