Программа реформирования экономики богатейшей страны, в полном законодательно-правовом вакууме, устраивала и тех, кто, не имея прямого доступа к рычагам власти, владел огромными денежными средствами, и тех, кто, обладая властью, рвался к богатству и достатку. - Вторая оттепель, нареченная перестройкой, стала долгожданной весной прежде всего для уже имевших теневой капитал подпольных ротшильдов. Предприниматели новой волны, которые преподносились как буревестники экономических преобразований, на самом деле прибыли если и не к шапочному разбору, то и не к началу торгов. Правила игры в бизнесе определяли окруженные собственными "силовыми структурами" цеховики и воры в законе. Перед потянувшимися в перестроечный бизнес возникла проблема выживания. Ситуация усугублялась тем, что кооперативное движение (с которого началась реформа экономики) находилось под бережной опекой партийных структур. Фактически любой кооператор или фермер оказывался вне критики и получал своеобразную индульгенцию, защищавшую даже в случае явного пренебрежения законом. Ни милиция, ни прокуратура не осмеливались идти вразрез с одобренной наверху государственной политикой, и в кооперативное движение потянулись откровенные уголовники и ворье.
Декларированная "первым ленинцем" европеизация СССР регламентировалась устаревшими на тридцать лет сталинскими правовыми нормами и брежневской (застойной) конституцией. Демагогические призывы застрельщика перестройки типа "разрешено все, что не запрещено" нанесли непоправимый удар по общественному правосознанию. Подпольные миллионеры мягко переместились из тени в свет, защищенные, как и прежде, не законом, а собственными бандитскими крышами. У начинавшего дело коммерсанта выбора не оставалось. Он должен был принимать специфические условия ведения бизнеса в России. От этого зависел не успех его предприятия, а сама жизнь.
К началу девяностых годов криминализация экономики достигла невиданного размаха, в сравнении с которым вчерашние махинаторы и цеховики казались жалкими воришками. В уголовных делах о хищениях фигурировали десятки миллиардов рублей, мелькали фамилии новаторов нового мышления и высокопоставленных правительственных функционеров. За бесценок продавалось стратегическое сырье, военная техника, энергоносители, лес, лицензии на разработку месторождений. Банки проводили аферы с авизовками, перекачивая на Запад миллионы долларов, с молчаливого попустительства государственных чиновников процветали финансовые пирамиды, доводившие обманутых вкладчиков до самоубийств и угроз террористических актов. На фальшивых аукционах по смехотворным ценам скупались индустриальные гиганты мирового масштаба, а коррупция приняла такие размеры, что бывший мэр столицы Г. Попов предложил регламентировать мздоимство и тем самым решить проблему взяток.
Между тем закон бездействовал. Обещавшие стать громкими дела разваливались в ходе следствия, а получившие известность авантюристы становились депутатами Госдумы. Фемида довольствовалась разоблачением мелких взяточников и громогласными заверениями очередного генерального прокурора или министра навести в стране порядок. Общество эти призывы игнорировало. Зато все чаще звучали выстрелы и взрывы, жертвами убийц становились директора крупных предприятий и фирм, видные банкиры и политические деятели. Генералы ошарашивали числом действующих на территории России преступных группировок, газеты публиковали жизнеописания знаменитых киллеров охотнее, чем предвыборные биографии независимых кандидатов, а результаты опросов общественного мнения констатировали: больше всего люди боятся входить в собственные подъезды.
Наступило золотое время для бандитских группировок. Его величество рэкет накрыл прочной непробиваемой крышей всю российскую экономику. Москва, контролировавшая основные денежные потоки, распоряжавшаяся фондами министерств, имевшая неподдающийся оценке потенциал закрытых производств и конструкторских бюро военно-промышленного комплекса, оказалась на особом счету у рэкетиров и преступных формирований. Поэтому вполне естественно, что первое дело по факту квалифицированного вымогательства, получившее всесоюзный резонанс, было расследовано московской милицией.
ДЕНЬГИ ДЛЯ ТЕХ, КТО НАВЕРХУ
Завершение этого дела потребовало от милиции беспрецедентных мер предосторожности. В течение двенадцати месяцев с момента ареста Нухаева, Атлангериева и Лобжанидзе и до вынесения приговора судом Оперативники Петровки, 38 вынуждены были круглосуточно охранять потерпевшего и свидетелей. Еще бы! Впервые на скамье подсудимых оказались не рядовые рэкетиры-исполнители, а "крестные отцы" самой свирепой из столичных преступных группировок чеченской. Хотя в начале история разворачивалась идиллически и не предвещала никаких осложнений.
Днем в ворота кооперативного колбасного цеха под Можайском въехала новенькая белая "Волга". Из автомобиля вышел смуглый молодой человек и, заглянув в здание конторы, пригласил начальника производства Дащяна выйти на два слова. Сначала беседа шла во дворе цеха. Затем Дащяну предложили сесть в машину. Из показаний потерпевшего: "В машине находились еще двое мужчин. Один назвался Геной, другой-Хожей. Начал разговор Гена, произносивший слова с явным акцентом. Он поинтересовался, как у меня идут дела на работе, в семье, не беспокоит ли кто. Я удивился: кто меня должен беспокоить? И никак не мог понять, откуда эти люди - вежливые, хорошо одетые. Мое недоумение разрешил Гена. Он сказал, что в связи со сложившимся внутригосударственным положением кооператоры, цеховики и дельцы теневой экономики должны оказать помощь тем, кто находится наверху.
Дащян предложил визитерам компромисс - устроить на должность кладовщика их человека. Но вступивший в диалог Хожа был категоричен: "Это не наш вопрос. Делай, как тебе говорят". А Гена добавил тоном, не обещавшим ничего хорошего: "Мы знаем больше, чем ты думаешь. Слышали любишь жену, детей, внуков. Человек ты умный, рассудительный, поспешных действий предпринимать не захочешь. Будь паинькой, не усложняй себе жизнь..."
Условия сделки оказались таковы. Пятьдесят тысяч рублей (по ценам 1990 года сумма более чем солидная) нужно передать вымогателям в московском кафе "Лазания" в ближайший выходной. Как выразился Гена: "Нас нужно подогреть". А затем выплачивать установленную сумму ежемесячно. Что будет в случае отказа, рэкетиры не уточняли, но предложили разузнать о них в столице: мы, дескать, люди известные.
Из справки-меморандума: "Атлангериев (кличка Руслан) и Нухаев (кличка Хожа) являются лидерами "лазанского" крыла чеченской преступной группировки. Оба имеют судимости за разбой. Хожа судим дважды - второй раз за квартирную кражу. Контролируют торговые точки Тимирязевского района, кооперативные палатки, кафе и аттракционы в Центральном парке культуры и отдыха, ряд коммерческих структур. Места сбора членов группировки ресторан "Лазания" на Пятницкой улице и плавучий ресторан "Бургас" на обводном канале около Малого Каменного моста".
Первым шагом Дащяна после отъезда непрошеных гостей был визит в районный отдел милиции. Там его выслушали и предложили написать заявление. Он торопиться не стал, подумал, а когда остыл, понял - заявлять рискованно. О жестокости чеченцев и их методах убеждения шла нехорошая слава. Так знакомый владелец частного магазина в центре Москвы, узнав о случившемся, по-дружески дал совет: "Слушай, это настоящее зверье. Они второй раз сами не поедут - пришлют своих головорезов. И не помогут ни милиция, ни прокуратура. Лучше отдай и спи спокойно..."
Дащян с одобрения жены набрал 20 тысяч рублей (рэкетиры согласны были принять деньги частями) и в субботу отправился в Москву. В кафе "Лазания" кооператора поджидал уже знакомый Гена. В "лазанской" группировке абхазец Геннадий Лобжанидзе, имевший три судимости - за кражу, изнасилование и мошенничество, занимал более скромное положение, чем его дружки - чеченцы Хожа и Руслан. Но не был он и простым "быком". Любитель покурить "травку", азартный картежник и завсегдатай ресторанов Лобжанидзе, известный в определенных кругах, как Гена Шрам, считался особо доверенным лицом. Привезенный "долг" - двадцать тысяч рублей - он не пересчитывая сунул в карман и щелкнул пальцами в сторону официанта: "Шампанского!" Пока ожидали заказ, Дащян осматривался по сторонам.
За одним из столиков сидели Хожа с Русланом. Пришедшие в кафе первым делом подходили к ним, внимательно с почтением выслушивали и лишь после этого искали глазами свободные места. "Крестные отцы" вели рабочий прием. Дащян своими глазами убедился, что приезжавшие к нему действительно люди авторитетные.
Почему они засветились на банальном рэкете? Ведь обычно дела такого рода решаются на уровне шестерок-боевиков, в крайнем случае бригадиров. Вероятно, вымогатели были настолько уверены в беспроигрышности "наезда" на кооператора, что даже не потрудились подстраховаться. К тому же поездка из душной летней Москвы в зеленый район Подмосковья представлялась приятным и не обременительным развлечением. Шашлык на природе, вино, новые впечатления... Так или иначе ошибка, допущенная главарями "лазанской" группировки, облегчила задачу их задержания и позволила впервые взять с поличным мафиози такого уровня.
Выпив с кооператором по бокалу шампанского, Гена Шрам поинтересовался, когда тот намерен произвести окончательный расчет. Дащян попытался сыграть на жалости: деньги еле наскреб, не разоряйте, мол, полностью. Но Лобжанидзе дал понять, что разговоры в пользу бедных в "Лазании" не ведутся. Тогда Дащян вспомнил о своем приятеле, задолжавшем ему 26 тысяч. Если бы Гена и его друзья помогли вернуть долг... "Нет проблем", - мгновенно откликнулся Лобжанидзе и, уточнив адрес приятеля, попрощался. А через два дня Дащян вновь смог убедиться в силе Руслана и компании. Поздно вечером к нему приехал задолжавший знакомый бледный, с бегающими глазами, протянул шестнадцать тысяч рублей и уникальную золотую брошь с бриллиантами, стоившую никак не меньше десяти тысяч. "Зачем же так, - с упреком произнес он, - неужели обязательно было чеченцев подключать?"
В ближайший выходной шестнадцать тысяч и ювелирное украшение перекочевали в "Лазанию". По расчетам Дащяна, долг был погашен. Но вымогатели такую арифметику не признавали. "В зачет идет половина, сказал Гена Шрам, - остальное - оплата услуг по возврату денег". Кооператор попросил скидку, но чеченцы уступить отказались. Тогда жена Дащяна слетала в Армению и заняла у родных недостающую сумму. Последние тысячи Хожа получил из рук жертвы в такси, подъехав в условленное место.
Брали рэкетиров ранним утром в воскресенье. Группы из сотрудников МУРа, ОМОНа, технических служб (велась видеосъемка) по команде с Петровки начали совместную операцию сразу по пяти адресам, где могли скрываться преступники. Обошлось без выстрелов. Опытные Атлангериев, Нухаев и Лобжанидзе имели достаточно возможностей досконально изучить Уголовный кодекс, знали свои права и права милиции. Хожа и вовсе бывший студент юридического факультета МГУ, без пяти минут правовед...
Интересная подробность, характеризующая место "лазанских" авторитетов в иерархии преступного мира: Хожа и Руслан, сидевшие в следственном изоляторе, являлись на допросы и очные ставки свежими, наглаженными, спокойными. И это при общеизвестной переполненности и, мягко говоря, некомфортабельности знаменитой Бутырской тюрьмы, не знавшей серьезного ремонта с начала века. Кстати, оба они не курили и не пили. Атлангериев, например, читал в камере философские произведения, охотно разглагольствовал перед следователем о превратностях бытия и бренности мирского существования. Такую же линию поведения выбрали подельники Руслана. Они отрицали все, не признавали ни одного самого очевидного факта. Поначалу даже делали вид, что не знают друг друга. Память им освежила оперативная видеосъемка приема в "Лазании", а так же фотографии, изъятые на обысках. Пришлось-таки познакомиться.
При аресте, кроме "джентльменского набора" - видеомагнитофонов и огромных японских телевизоров (напомню, что в то время подобная роскошь была доступна очень немногие), изъяты пачки денег в банковских упаковках, золото и ювелирные изделия, шубы, иконы, антиквариат. Но в целом лидеры "лазанской" группировки жили скромно. Видимо, наверх уплывало немало добытого. Они этого и не отрицали, иногда, не для протокола, оживляя беседу со следователем описанием своих "подвигов". А потом, спокойно улыбаясь, заявляли: "А ты докажи, начальник!"
Объявились заступники обвиняемой в вымогательстве троицы. Уважаемые, занимающие высокие посты в чеченской администрации (один из них - зампред грозненского горисполкома) лица оформили соответствующим образом документы, свидетельствующие: в момент вымогательства Руслан, Хожа и Гена Шрам находились в родном Грозном и исправно) посещали мечеть. Не остались без внимания и потерпевший с родственниками. Члены группировки устроили слежку за кооператором, постоянно преследовали и несколько раз останавливали его машину на улице, предлагали любую сумму откупного за изменение показаний. С угрозами бандиты приезжали даже домой к кооператору в Уваровку.
Сыщики МУРа вынуждены были взять потерпевшего и свидетелей под круглосуточную охрану. Позже Дащян признался: "Знал бы, чего это будет стоить ни за что бы в милицию не обратился". Как бы то ни было, усилиями сыщиков и следователя Анатолия Грешнова дело удалось довести до конца. Однако, как показали дальнейшие события, долго страдать задержанным не пришлось.
Суд вынес относительно мягкое, учитывая личности обвиняемых и их социальную опасность, наказание по восемь лет лишения свободы. Но и оно вскоре было практически аннулировано. Благодаря высоким ходатаям из бывшего Верховного Совета Союза, кампании в центральной прессе в защиту "оклеветанных", а также "понимающим" людям в Верховном Суде бывшего СССР, сначала Нухаев, а затем и его подельники вышли на свободу.
1 2 3 4 5 6