Почтенные отцы семейств, снисходительно-одобряюще глядя на будущих воинов, предавались воспоминаниям о собственных победах, одержанных в дни юности. Матери озабоченно проверяли, все ли в порядке: хороша ли дочь в новом платье, нет ли лишней складки на плаще у супруга, не успел ли самый младший вываляться в песке – и, наконец, достойно ли выглядят они сами. Только убедившись, что семья может с честью выдержать сравнение с другими, матери разрешали отправляться.
Со всех сторон в город спешили странствующие менестрели, воины и борцы. Стряхнув дорожную пыль и освежив лица в прохладном ручье, они заполняли улицы и площади, смешиваясь с жителями столицы. Многих узнавали и приветствовали, осыпая душистыми листьями желтого дерева.
Одним из последних в город вошел высокий юноша в поношенном алом плаще. Голубые глаза и белокурые волосы его непривычно контрастировали с ореховым загаром, покрывавшим лицо и руки. Матово-серебристая кольчуга изящного плетения обличала в нем рыцаря, а висящий у пояса музыкальный тингури – певца. Левое запястье облегал боевой браслет – широкая полоса кожи с двумя продольными бронзовыми лезвиями. Сложенный остриями клинка внутрь меч оттягивал пояс слева. Казалось, юноша колеблется в выборе вида состязаний.
– Рыцарь-Поэт! Рыцарь-Поэт! – кричали вездесущие мальчишки, узнав в смуглом путнике знаменитого на всю страну сочинителя баллад. А он чуть грустно улыбался им в ответ. Стайка девушек в цветастых накидках засыпала его дождем цветов, а самая смелая украсила голову юноши голубым венком. Так он и шел по улицам – со смущенной улыбкой, с цветами в волосах и лепестками на плечах.
Рыцарь-Поэт не был в Большом городе целых два года – с тех пор как победил в последнем турнире. До начала состязаний оставалось немало времени, и юноша брел по знакомым улицам, рассматривая праздничное убранство. Он и не заметил, как добрался до многолюдного базара.
Прямо на земле разноцветными полосами стелились циновки, и на них раскладывалась и расставлялась всевозможная всячина. Горой громоздились крашеные бычьи шкуры, подобно перинам лежали десятки опахал и накидок из пушистых бычьих хвостов, сияли полированные рога, из которых полагалось пить бодрящий сок черного яблока. Вороха тончайшей ткани излюбленных эльмитами тонов – красного и сиреневого – вздувались при малейшем ветерке, похожие на волшебные костры. В огромном загоне ревели боевые и вьючные быки, взбудораженные непривычной суматохой. Нестерпимо слепило глаза тем, кто засматривался на рыцарские доспехи, разложенные на деревянных решетках: щиты, кольчуги, кирасы, шлемы, огромные мечи и тонкие кинжалы... Все это звенело, бренчало и звякало, внося свою лепту в общий шум. А рядом раздавались восторженные «Ах!» и «Ой!» деревенских девушек, выбиравших запястья, головные обручи, ожерелья, застежки и филигранные пуговицы к новому платью. Крики, скрип волокуш и скрежет колес, мычанье и рев – все сливалось в веселый гул. Ярмарка кипела, ворочалась и играла всевозможными красками, наполняя восторгом сердца простодушных эльмитов.
Ровно в полдень серебряный звон перекрыл шум праздника: сотни бубенцов возвестили начало турнира. На площади зазвучали торжественные фразы старинной клятвы: «Клянусь своей рыцарской честью и своим родовым именем свято соблюдать правила поединка, завещанные нам предками. Клянусь верно и справедливо, достойно и благородно носить завоеванное звание рыцаря. Клянусь!» Рукояти мечей дважды ударили о щиты, и бойцы двинулись на ристалища, сопровождаемые толпами зрителей.
На площади воцарилась тишина. Эльмиты устраивались на траве, на каменных приступках и прямо на дощатой проезжей дороге, готовясь слушать певцов.
Участники состязаний выстроились в круг, и один из Старшин отворил дверцу огромной клетки. Выпорхнувшая стая розовых птиц с пронзительным щебетом закружилась над площадью: у каждой на шее висел медальон с порядковым номером. Хорошо обученные птицы опустились на плечи менестрелей, давая им возможность снять медальоны. Тот же самый Старшина позвонил в колокольчик, и пернатые жребии послушно вернулись в клетку.
Рыцарь-Поэт бросил взгляд на доставшийся ему номер. Он должен был выступать самым последним – пятым в пятой руке. Прицепив жребий к шнурку плаща, рыцарь смешался со зрителями. Вперед вышел первый певец.
Отбросив назад лиловую пелерину, он высвободил из складок ткани самиури – панцирь морской черепахи, выполнявший роль резонатора, с натянутыми поперек него струнами. Склонив голову к плечу и перебирая струны, менестрель запел. Самиури звенел и трепетал, рождая мелодию моря: плеск набегающих волн, свист штормового ветра, раздраженное шипение пены среди никогда не просыхающих камней... Песня рассказывала о черепахе, живущей на дне Великого моря, о рыбах, порхающих подобно птицам в подводных садах, о Желтой Морской Змее, которая обвивает неосторожных рыбаков и уносит их в потайные гроты... Летящие со всех сторон цветы были наградой певцу.
Менестрели сменяли друг друга, и зрители жадно ловили каждый звук, каждое слово. Они слушали баллады о сказочных странах, о таинственных лесах и знойных пустынях, о смелых рыцарях и прекрасных девушках, о добрых волшебниках и удивительных животных, которые живут далеко-далеко от Эльмитио... Одни поэты воспевали мудрых правителей, другие – своих возлюбленных, третьи – Большой город, где живут приветливые и веселые люди.
Солнце уже клонилось к закату, когда наконец пришла очередь рыцаря-Поэта, и на площади стало так тихо, что даже легкое дуновение ветерка казалось непозволительно громким. Тингури застонал и заплакал, вторя скорбным словам.
Слезы и стон...
Слезы и стон по несчастной земле.
Слезы и стон,
горестный плач раздается во мгле.
Солнце, сокройся, земля, содрогнись —
в боли и муках кончается жизнь.
Страшно любить.
Девушке страшно любить молодца,
страшно любить
матери – сына, а сыну – отца.
Смерть, не смыкая безжалостных глаз,
наших любимых уводит от нас...
Женщины, не стесняясь, вытирали мокрые щеки, да и у мужчин блестели глаза: почти каждая семья недосчитывалась родственников, друзей и соседей.
Смерть, погоди,
не заноси леденящей руки.
Сердце в груди
рвется от горя и слез на куски.
Смерть, перестань называть имена —
чаша печали до края полна.
Черная власть —
кто избежит ее тяжких цепей?
С мужем простясь,
мать похоронит ушедших детей,
скажет чуть слышно, как в тягостном сне:
«Им не придется рыдать обо мне...»
Завороженные песней, эльмиты не заметили появления худого изможденного мужчины в пропыленной одежде. Темно-серые потускневшие глаза его еле выглядывали из-под сведенных страданием бровей, всклокоченная борода спускалась до пояса, и дрожащие пальцы непрерывно теребили ее седые пряди. Когда смолкли последние такты мелодии, незнакомец вышел в центр круга.
– Светлый Маг! – благоговейно произнес Старшина. – Мы рады видеть тебя на нашем празднике. Но что случилось с тобой? Отчего странен твой вид?
– Дочь... Моя дочь... – только и смог выговорить знахарь.
– Поющий Цветок возвратилась домой по твоему желанию, ее нет среди нас. Что встревожило тебя?
– Мою дочь похитили, – с трудом сказал несчастный отец. – Мрачный ярл задумал недоброе. Он хочет узнать от девочки, где находится рудник злат-камня. Мрачный не остановится ни перед чем, и если Поющий Цветок откроет ему тайну, народ эльмитов погибнет.
– Девушку нужно спасать! – воскликнул Старшина. – Медлить нельзя.
– Я стар. Мне не дойти до горных владений Мрачного, – начал было Светлый Маг, но Старшина жестом прервал его.
– Пойдут молодые и отважные, – торжественно объявил он. – Три победителя турнира – самый сильный, самый ловкий и самый добрый сердцем, – вот кому будет назначено идти на подвиг. Один рыцарь будет избран немедленно. Эльмиты! – обратился он к зрителям. – Вы все слышали, какая беда обрушилась на нас. Кто же более всех достоин награды? Кто отправится за девушкой?
– Рыцарь-Поэт! Рыцарь-Поэт!.. – в один голос вскричали эльмиты. – Право принадлежит ему!
– Подойди, рыцарь-Поэт, – мягко произнес Старшина, и певец, порозовев от смущения, приблизился. – Второй год подряд ты побеждаешь соперников, с тех пор как получил право участвовать в состязаниях, и нет тебе равных в твоем благородном искусстве. Поэтому прими заслуженную награду.
С этими словами Старшина взял из стоявшей перед ним полупрозрачной каменной вазы рубиновый аграф в виде птицы с распростертыми крыльями и сколол им ворот алого плаща, покрывшего плечи победителя взамен старого. Рыцарь-Поэт поклонился, а зрители восторженно зашумели, приветствуя своего любимца.
– Как и все мы, ты слышал, что случилось, – продолжал Старшина, когда толпа утихла. – Чувствуешь ли ты себя достаточно сильным? Согласен ли ты идти на край света, подвергая жизнь лишениям и опасности?
– Ради спасения Поющего Цветка я готов на любые испытания! – пылко воскликнул юноша и взялся за рукоять меча. – Клянусь сделать все, что в моих силах и даже более того, ради свободы и счастья дочери нашего Учителя, ради моего народа!
– Благодарю тебя, добрый юноша, – промолвил старый знахарь. – Я не могу помочь тебе своим волшебным искусством, но верю, что горячее сердце и благородная душа совершат невозможное, и ты вернешь мою дочь. Ведь два года назад ты получил награду сразу в двух состязаниях!
– Я поклялся, – гордо повторил юноша и отошел в сторону, считая, что говорить больше не о чем.
Эльмиты, взбудораженные небывалыми событиями, не расходились, ожидая будущих спутников рыцаря-Поэта. Вскоре в конце улицы, что вела на окраину Большого города, показалась шумная толпа. Впереди шел новый сильнейший боец страны. Голубой плащ прилипал к его мокрым плечам и спине, по прядям черных волос на лоб стекали струйки пота. Приблизившись к Дому Собраний, победитель преклонил колено, как того требовал обычай от людей, не носящих рыцарского звания.
– Эльмиты! – снова заговорил Старшина. – Действительно ли этот человек показал себя самым умелым в бою на мечах, самым сильным в борьбе и самым отважным в кулачном бою?
– Да, да, это так! – дружно закричали пришедшие с ристалища.
– Действительно ли этот человек достоин награды? – продолжал Старшина.
– Достоин, достоин!.. – отвечали по ритуалу зрители.
– Отныне ты – рыцарь, – отчетливо произнес Старшина древнюю формулу, подавая победителю боевой рыцарский браслет, – и останешься им до самой смерти, если только поступками своими ты не окажешься недостоин высокого звания.
Выдержав положенную паузу, Старшина продолжил:
– Ты честно завоевал плащ сильнейшего. Отныне имя тебе – рыцарь Сильные Руки.
Две девушки поднесли новоиспеченному рыцарю синий плащ, сапфировый аграф в виде крылатого дракона и великолепный кинжал, в рукоятку которого также были вставлены крупные сапфиры.
– Благодарю вас, эльмиты. Благодарю вас, Старшины, – самодовольно сказал Сильные Руки, поднимаясь на ноги и охорашиваясь.
– Рыцарь Сильные Руки! Согласен ли ты идти в подземное царство Мрачного ярла, чтобы спасти несчастную пленницу и отвести беду, нависшую над нашим народом? – спросил Светлый Маг.
Окинув быстрым взглядом толпу и мгновенно сообразив, что отказ будет расценен как низость и трусость, рыцарь величественным жестом прижал ладони к груди.
– Моя сила и мое сердце служат добру, – с пафосом произнес он. – Я готов выйти на бой против Мрачного!
– Твоим товарищем будет рыцарь-Поэт, – продолжал знахарь, указывая на юношу в алом плаще.
Сильные Руки пренебрежительно смерил взглядом худощавую фигуру спутника и недвусмысленно скривил губы.
Тем временем на площади появился победитель состязаний в ловкости и смекалке. Это был невысокий молодой мужчина с тренированным телом гимнаста. Узкие, чуть раскосые глаза его хитровато смотрели из-под рыжеватых бровей, не скрывая торжества. Только что он выполнил сложные упражнения на канате, первым выбрался из каменного лабиринта, без единого ожога прошел полосу огня и правильно определил среди незнакомых плодов съедобные. Кроме того, ему пришлось решать логические задачи, разводить огонь, не имея никаких приспособлений, и ловить чрезвычайно пугливую ящерицу нинао, живущую в густых папоротниках.
По установленным правилам самый ловкий получил в награду золотистый плащ и топазовый аграф-звезду, древний эльмитский символ мудрости. Вручая боевой браслет, Старшина наделил победителя новым именем – рыцарь Звезды.
Узнав о предстоящем подвиге, рыцарь Звезды не колебался ни секунды. Горделиво выпрямившись, он с воодушевлением поклялся отдать всю силу ума, а если потребуется – и жизнь для блага своего народа.
Через час в мужском Доме Собраний напутствовали трех рыцарей. Все, кто знал хоть что-нибудь о стране Мрачного ярла, а также о землях, которые предстояло пересечь отважным путникам, рассказывали об удивительных растениях, гнилых болотах, неприступных скалах и ни на что не похожих существах, с которыми им предстояло встретиться.
На закате жители Большого города провожали рыцарей. Нарядные эльмиты вышли далеко в поля, чтобы как можно дольше видеть своих героев. Три яркие фигуры – алая, синяя и золотая, – удаляясь, становились все меньше и меньше, пока не превратились в крошечные точки и не скрылись за лесом.

Глава четвертая
Затянувшийся отдых

Но что застрял без толку я среди подобной чепухи?
Ведь не монах я, не судья, чтоб у других считать грехи!
У самого дела плохи.
Франсуа Вийон
Набираясь сил перед дальней дорогой, Роман бродил по окрестностям. Защитный легкий скафандр для работ в реакторе из предосторожности он все же почти не снимал. Каждый день приносил массу интересного и неожиданного. То Роман натыкался на съедобные плоды, цветом и формой напоминавшие баклажаны, но висевшие на колючем безлистном дереве;

Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":


1 2 3