Юлия закрыла глаза.
– Пожалуйста, – умоляюще прошептала она. Его взору открылись безупречная кожа лица, мягкий изгиб бровей, нежные очертания губ.
– Хочешь, чтобы я ушел и никогда больше тебя не увидел?
Она не отвечала.
– Скажи же! – настаивал Марк.
– Нет, – тихим шепотом произнесла она, и сердце его радостно забилось.
Охранник зашевелился, застонав.
– Когда мы снова сможем увидеться? – быстро спросил он. – Когда ты снова пойдешь к источнику за водой?
– Меня всегда сопровождают, – ответила Юлия, не сводя с него глаз. Вблизи центурион казался еще красивее: широкий рот, волевой подбородок, густые и загнутые ресницы.
– Так когда же?
Она задумалась на мгновение.
– У моей сестры, вдовы консула Сеяны, дом на Палатинском холме. Знаешь, где это?
– Рядом с домом сенатора Гракха?
– Да, правильно. Через семь дней она устраивает прием в честь Ливии Версалии. Представители всех знатных семей будут отмечать первого марта наступление нового года и юбилей вступления в сан Верховной Жрицы. Ты знаешь кого-нибудь, кто мог бы пригласить тебя туда в качестве гостя?
– Я там буду, – уверенно заявил центурион. Охранник что-то пробормотал, Марк быстро отступил в тень деревьев.
– Тебе известно, что нас обоих приговорят к смерти, если будем продолжать встречаться? – тихо промолвила Юлия, задержав его руку и заглядывая в лицо.
– Мне все равно. А тебе?
Она впервые улыбнулась.
– В данный момент, признаюсь, тоже все равно.
– Обещаю, что буду защищать тебя ценой своей жизни, – тихо, но твердо произнес Марк. – И не причиню тебе никакого вреда.
Ее улыбка стала грустной.
– Разве ты в силах освободить меня от данной клятвы? – прошептала Юлия.
– Твоей судьбой распорядились другие, – жестко ответил он. – Нельзя сделать правильный выбор в таком юном возрасте.
– Тебе известно, что значит быть весталкой?
– Интересовался, – коротко заметил Марк. Охранник с трудом сел, рука потянулась к горлу.
– Как мне найти тебя… – начала Юлия, с беспокойством оглядываясь на раба, который моргал глазами и тряс головой.
– Я найду тебя, – Марк прощально взмахнул рукой и, словно призрак, растаял в темноте.
Охранник сел и недоуменно огляделся по сторонам.
– Что случилось? – изумленно произнес он.
– Наверное, кто-то напал на тебя, но исчез, – спокойно ответила Юлия и протянула рабу руку.
* * *
– Значит, кость не сломана? – спросила Ларвия.
– Нет, мадам. Растяжение, поэтому, конечно, у вас сильная боль, но кость цела. Тот, кто посоветовал вам опустить ногу в холодную воду, избавил от опухоли и многих неудобств.
Врач поднялся с колен и почтительно поклонился.
Ларвия мысленно благодарила Бога: хорошо, что Верига здесь нет, и он не слышит этих слов.
– Четыре-пять дней не опирайтесь на ногу. Синяк скоро пройдет, и вы будете здоровы.
Ларвия кивнула.
– Благодарю вас. Зайдите к Нестору за платой.
Парис снова поклонился и покинул комнату. Через несколько секунд появился Нестор.
– Госпожа, ваша сестра благородная Юлия Розальба Каска ожидает вас в атрии.
– Юлия? – удивилась Ларвия. Она только недавно виделась с сестрой, а Ливия Версалия не разрешает обычно так часто встречаться с родственниками.
– Да, мадам.
– Проведи ее сюда, Нестор.
Через несколько секунд появилась Юлия.
– Узнала, что с тобой произошел несчастный случай, Ларвия. Пришла узнать, как у тебя дела, – она подошла к сестре, наклонилась и поцеловала ее в щеку.
– Как мило с твоей стороны, – откликнулась Ларвия. – Теперь уже все позади. – Принести какие-нибудь напитки?
– Нет, ничего не хочу.
– Нестор, оставь, пожалуйста, нас одних. Позову, если что-нибудь будет нужно.
Как только дверь за слугой закрылась, Ларвия недоуменно посмотрела на сестру.
– Что происходит, Юлия? Обычно Ливия Версалия не позволяет свободно расхаживать по городу. И как видишь, мне далеко до смертного одра.
– Я, конечно, приукрасила, рассказывая ей, что с тобой случилось – очень хотелось увидеться с тобой.
– Откуда ты узнала, что со мной случилось?
– Один из рабов храма видел, как все произошло. Он узнал, кто ты, по знаку на паланкине.
– Иди и сядь со мной рядом, – Ларвия похлопала рукой по дивану. Когда сестра села, тихо спросила: – Это имеет какое-то отношение к центуриону?
Юлия вспыхнула, и Ларвия поняла, что оказалась права.
– Что произошло? – спросила она.
Юлия рассказала сестре о встрече с Марком у священного источника, и, когда закончила, Ларвия изумленно спросила:
– Итак, ты ему пообещала, что встретишься с ним в моем доме?
– Это единственное, что пришло в голову в тот момент. Охранник стал приходить в себя, нужно было торопиться.
– Юлия, а ты не подумала о том, в какое положение ты меня ставишь? За разрешение встречаться в моем доме меня могут обвинить в государственном преступлении и конфисковать всю собственность, а то и выслать из Рима.
Юлия закрыла глаза.
– Понимаю: скажусь больной и не приду на прием. Если меня не будет в твоем доме, Марк поймет, что я передумала, и тогда тебе нечего бояться.
Ларвия на минуту задумалась.
– Как тебе удалось убедить Ливию разрешить навестить меня после того, как на твоего охранника напали у источника? Она, наверное, что-то заподозрила.
– Ей ничего об этом неизвестно, – спокойно сообщила Юлия. – Я заплатила охраннику за молчание.
– Чем же ты с ним рассчиталась, Юлия? У тебя же нет собственных денег? Когда тебя посвятили в весталки, оставленные тебе по наследству деньги положили в банк.
– Отдала ему мамину брошь из сердолика.
Ларвия от изумления открыла рот, а затем сердито сжала губы.
– Должно быть, тебе очень хочется увидеть этого центуриона снова, – наконец, проговорила она.
– Я не знаю, видел ли что охранник, но боялась, как бы он не дал описание напавшего на него человека, если бы его начали допрашивать. А Марк такой… заметный. Его можно было бы заподозрить только по одному его росту. Слышала, что многие люди в городе узнают его.
– И ты рассталась с фамильной драгоценностью, чтобы защитить любовника, – сухо заключила Ларвия.
– Едва ли его можно так называть. Мы всего лишь обменялись несколькими словами.
– Не преуменьшай случившееся: он произвел на тебя такое впечатление, что ты готова ради встречи с ним рисковать своей жизнью.
Юлия промолчала.
Ларвия устроилась поудобнее на диване и запрокинула голову назад.
– Может, поделишься, как собираешься устроить встречу в моем доме, в то время как мне надо быть хозяйкой приема в честь юбилея Ливии Версалии. Как мне кажется, не самое удобное время для романтического свидания.
– Надеялась, что ты как-то поможешь мне, – призналась Юлия.
– Вероятно, считаешь меня очень опытной в таких вопросах? – повысила голос Ларвия.
– А у меня и такого опыта нет, – Юлия беспомощно пожала плечами.
– Возможно, только не удивляйся, но у меня тоже нет опыта: ты никогда не спрашивала, но я всегда была верна мужу, хотя ничего хорошего это мне не принесло; а после его смерти дед стал следить за мной, словно за своей женой. Если бы мне даже захотелось иметь любовника, хотя его никогда не было, то одно имя Каски и Сеяна заставляло меня хранить чистоту. Меня едва ли можно назвать светской женщиной, какой, вероятно, многие считают. А всем случившимся напугана так же, как и ты.
Юлия почувствовала себя виноватой перед сестрой.
– Но это не значит, что не помогу тебе, – поспешила заверить Ларвия, схватив Юлию за руку.
Юлия с надеждой посмотрела на сестру.
– Полагаю, будет справедливо, если хотя бы одна из нас станет счастливой в любви, – заявила Ларвия, и Юлия благодарно обняла сестру.
Ларвия взяла со столика маленький серебряный колокольчик и позвонила.
– Я прикажу подать нам что-нибудь перекусить, и мы обсудим наши планы.
* * *
– Юбилей Юлии Версалии? – нахмурился Септим. – Почему тебе вдруг захотелось пойти на такой скучный прием? Политики будут произносить длинные утомительные речи. Эти религиозные обряды ужасно скучны. У меня другие планы на этот вечер.
– Я не собираюсь посещать службу в храме, а хочу только пойти на прием, который состоится после, и, как представитель Цезаря, подчеркнуть от его имени уважение Верховной Жрице: он очень благодарен весталкам за прошлые услуги и хотел бы выразить им свою признательность, но сегодня вечером император будет в Остин у царицы Клеопатры и поэтому не сможет присутствовать на приеме, – Марк старался говорить безразличным голосом, чтобы не выдать, с каким нетерпением дожидается его.
– И Цезарь попросил тебя быть на этом приеме вместо него? – удивился Септим.
– Не совсем так – я сам вызвался пойти туда.
– А почему? – недоуменно спросил Септим, изучающе глядя на друга. И вдруг догадался. – А-а, понимаю: хозяйка вечера – вдова Сеяна, а та маленькая весталка, которой ты увлекся, тоже Каска. Если не ошибаюсь, она сестра Ларвии Сеяны. Правильно?
Марк протянул руку и взял с подноса маслину, не отвечая на вопрос друга.
Септим изумленно покачал головой и поднялся с дивана.
– Она будет там, не так ли? – настаивал он.
– Там будут все весталки.
– Марк, ты играешь с огнем.
– Ты это уже говорил, и зачем повторять снова? Скажи, пойдешь со мной или нет?
– Кому я там нужен? Насколько помню, у влюбленных третий всегда лишний.
Марк промолчал, но по выражению его лица Септим понял, что имел в виду Марк.
– Ты хочешь, чтобы рядом был друг, если что-нибудь случится? – спросил Септим.
– Не думаю, что может что-то случиться.
– Но у тебя могут возникнуть осложнения, если соблазнишь девственную весталку в доме Сеяна, – сухо заметил Септим.
– Септим, никого не собираюсь соблазнять – я не такой глупец.
– Да?
– Да, – твердо заявил Марк.
– Тогда каковы твои планы?
– Нет никаких планов.
Септим в отчаянии вскинул обе руки: если уж Марк не хочет говорить, то уподобляется египетскому сфинксу. И сейчас, очевидно, у него именно такое настроение.
– Так ты пойдешь со мной или нет? – продолжал настаивать Марк.
– Пойду, – коротко ответил Септим. – Отец собирался идти на этот прием, но, если я иду вместо него, ему остается провести вечер с любовницей, разумеется, не сожалея о такой компенсации. Ну, а теперь давай сменим тему разговора, иначе поссоримся.
– Да, согласен. – Марк протянул руку и взял со стола листок бумаги, на котором сенатор Гракх написал, на какого гладиатора он собирается ставить на предстоящих состязаниях. – А тебе кто больше нравится из них: самнит или фракиец?
– Кажется, самнит слабее и хуже двигается, а надо быть очень быстрым, чтобы хорошо владеть трезубцем и сетью. Фракиец сильнее. Свои деньги я поставлю только на него.
Они продолжали беззаботно беседовать о спортивных состязаниях, но Септим видел, что мысли друга где-то далеко.
* * *
– Добрый вечер, центурион, – приветствовала Ларвия Марка, когда он вошел в атрий ее дома, взяв его под руку. – Хотя мы незнакомы, я, как и все граждане Рима, много слышала о ваших подвигах. Очень расстроилась, узнав, что императора не будет, но обрадовалась сообщению, что вместо него придете вы.
– Благодарю вас, – ответил Марк.
– И, конечно, для нас большая честь, что здесь присутствует сын сенатора Гракха. Добро пожаловать, трибун.
– Добрый вечер, госпожа Сеяна, – улыбнулся Септим. – Хочу совершить жертвоприношение Пенатам. – И он положил ладан на алтарь богов, покровителей домашнего очага, находившийся в углублении стены.
Ларвия поклонилась.
– Прошу вас, проходите и присоединяйтесь к гостям.
Септим прошел вперед, а Ларвия, наклонившись к Марку, прошептала:
– Она в моей спальне, притворилась, что разболелась голова.
Марк удивленно взглянул на нее, затем кивнул и сжал ее локоть – он не думал, что Юлия доверит тайну сестре.
– Приду за вами, когда представится благоприятный момент, – тихо добавила она и провела друзей через зал в большую столовую.
Марк сразу убедился – собрался цвет римского общества: сенаторы в окаймленных пурпуром тогах, знатные дамы, блистающие бриллиантами, знаменитые артисты, торговцы и театральные деятели заполняли дом. Цензоры в простых пурпурных тогах, отставные полководцы в таких же тогах, но с золотой каймой, смешались с весталками в официальных одеяниях светло-шафранового цвета. На обычных вечерах наряды были более яркими и вольными, но сегодня устраивался прием в честь Верховной Жрицы Ливии Версалии и, соответственно, – все в официальных туалетах.
Марк увидел Кифериду, опиравшуюся на руку баснословно богатого парфянина, торговца коврами и гобеленами. Она ослепительно улыбнулась Марку.
– Вижу, твоя поклонница здесь, – сухо пробормотал Септим. – И, должно быть, вообразила, что ты пришел сюда, чтобы увидеть ее с этим иностранцем. Мне кажется, ему ничего не стоит уложить все дорожки своего сада сестерциями.
Марк бросил на друга гневный взгляд.
– Прошу вас, угощайтесь, – Ларвия указала жестом на рабов, разносивших подносы с золочеными бокалами, колбасками, медовым пирожным, кусочками соленого сазана. – А мне надо выполнять обязанности хозяйки: вижу, в гостиную входит почетный гость. – И она продолжила более громким голосом: – Сенатор Траян, какая честь, что вы пришли.
Она, отпустив руку Марка, направилась, едва заметно прихрамывая, к новому гостю, предоставив Марка и Септима самим себе.
– Не знаю, как ты, – заметил Септим, – но я выпью. – И, взяв бокал с вином у проходившего мимо раба, сделал большой глоток. – Только посмотри на гостей: случись здесь пожар, Цезарю не с кем будет бороться, останется единственным живым претендентом.
Марк мрачно улыбнулся, томимый страстным желанием отправиться на поиски Юлии, но понимал, что это невозможно, нельзя же бегать и открывать все двери подряд в этом огромном доме, пока не найдет нужную; придется терпеть и ждать, пока Ларвия вернется и укажет путь.
– Посмотри, здесь же и дед твоей возлюбленной – Децим Гней Каска, – Септим указал на седого сенатора в белоснежной тоге с широкой пурпуровой с золотом каймой, указывающую на его бывшую должность претора или судьи. – Это старый негодяй. И мне кажется, старшая внучка больше похожа на него, чем твоя бесценная Юлия.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32