Ли знала, что Ричард идет за ней, потому что слышала стук его сапог по мраморным ступенькам.
Нельзя дать ему увидеть, насколько она уязвима. Нельзя дать ему увидеть, как сильно она любит его.
При дождливой погоде и размытых дорогах поездка из Лондона заняла у Ричарда больше недели. У него было предостаточно времени, чтобы отрепетировать то, что он хочет сказать. То, что ему нужно сказать.
Теперь, когда момент настал, Ричард не мог вспомнить ни слова.
Ли прошла к окну, словно ей необходимо было проложить расстояние между ними. Он встал у камина, сцепив руки за спиной, чтобы удержаться и не заключить ее в объятия.
Щеки ее пылали, волосы были растрепаны ветром и беспорядочно вились вокруг лица. Никогда Ли не выглядела красивее или ранимее. Ричарду хотелось сгрести ее в охапку и прокричать о своей любви, но язык распух и не ворочался. Глаза, которые блестели во время разговора с Харрисом, стали тусклыми и невыразительными, когда Ли поняла, что приехал Ричард. Давящее ощущение в груди стало еще тяжелее.
– Ты… хорошо выглядишь, – проговорил он, потом молча отругал себя за внезапную нервозность, которая заставляет его заикаться как ребенка.
Ли отвела в сторону взгляд широко раскрытых глаз, потом снова посмотрела на Ричарда, стиснув накидку у горла, словно боялась чего-то. Внезапно щеки ее побледнели.
– Зачем ты здесь? – тихо и сдавленно спросила Л и.
Он шагнул к ней, как будто притягиваемый невидимой рукой. Его сотрясала дрожь от потребности прикоснуться к ней, обнять, зарыться губами ей в волосы.
– Я приехал из-за тебя, – ответил Ричард, хотя в словах не было и намека на те эмоции, что сжимали ему грудь.
Чуть склонив голову набок, Ли сдвинула брови, пытаясь понять, что он хочет сказать. С блестящими от подступивших слез глазами она открыла рот, чтобы что-то ответить, но он вскинул руку:
– Пожалуйста, не надо. – Он нервно провел рукой по волосам. Неуклюжий, заикающийся болван, надеющийся завоевать сердце леди, леди которая теперь наверняка должна ненавидеть его. – Пожалуйста, выслушай то, что я хочу сказать тебе.
Ричард пересек комнату и взял ее руку в свою. Он услышал, как Ли резко втянула воздух, увидел, как на лице отразились замешательство и страх.
Она высвободила свою руку и сцепила пальцы перед собой, словно не хотела, чтобы Ричард дотрагивался до нее, словно его прикосновение причиняло боль.
Ком размером с кулак образовался у него в горле. Ричард развязал шейный платок, бросил его на пол.
– Я знаю, что был несправедлив к тебе, – наконец произнес он. – Знаю, что причинил тебе боль, но я приехал просить – нет, молить тебя о прощении. И умолять тебя принять меня обратно. Я, конечно, не подарок, но это все, что я могу тебе предложить.
Ричард вглядывался в ее глаза, полные мерцающих слез. Он отчаянно искал слова. Он понимал, что не может ничего утаить, даже если это означает обнажить перед ней душу. Время полуправды прошло.
– Ты – Божий дар, посланный грешнику, и хотя я тебя не стою, но никогда не откажусь от тебя. Я так долго жил во тьме, мне потребовалось время, чтобы понять. Ты нужна мне, Ли. Я хочу, чтоб ты была рядом со мной каждый день, всю оставшуюся жизнь. Но главное… – Он протянул руку ладонью вверх. – Ли, я люблю тебя.
Зажмурившись, затаив дыхание, он ждал, и тишина в комнате была мучительной в своей напряженности.
Прошла секунда. Затем другая. С каждым болезненным ударом сердца рука дрожала все больше, Ричард ждал. Он услышал легкое, неровное дыхание, затем дрожащий вздох, затем покалывающе мягкое скольжение ладони, накрывающей его ладонь.
Ричард со стоном привлек жену в свои объятия. Мысли разбежались, дыхание перехватило. Он опустился на колени и распахнул полы ее накидки.
– О Боже!
Глава 29
– О Боже! – повторил он, потому что не мог придумать, что еще сказать. Мозг его отказывался работать, он стоял перед ней на коленях и смотрел на ее живот, выпирающий под шерстяным платьем, большой, круглый живот, тяжелый его ребенком.
Воздухе шумом вырвался из легких, напомнив Ричарду, что нужно дышать. Неудивительно, что Ли казалась испуганной.
Он вскочил на ноги, чуть не потеряв равновесие, кровь прилила к голове.
– Почему ты не сказала мне?
Ли прижала кулак к губам. Рука дрожала так же сильно, как и ноги.
Ком у него в горле все рос и рос.
– Ты должна была сказать мне.
– Я хотела сказать. Я пыталась… – Ли поперхнулась всхлипом, но вскинула подбородок, глядя ему в лицо недрогнувшим взглядом влажных от слез глаз; – Я искала тебя по всему дому. Ты был в оранжерее с Рейчел. После того как ты ушел, Рейчел рассказала мне о вероломстве моего отца. После этого я уже не могла рассказать тебе. Не могла позволить использовать ребенка в качестве оружия между тобой и моим отцом…
Она говорила так тихо, Ричарду пришлось напрягать слух, чтобы расслышать ее слова.
– Я спал с тобой не из-за своей сделки с твоим отцом, – выдавил он сквозь зубы. Мучительное чувство вины прожигало дыру в животе. – Если ты не веришь ничему другому, пожалуйста, поверь в это. С самого первого мгновения нашей встречи ты стала светочем в моем черном мире.
Как какому-то курильщику опиума, Ричарду все было мало. Всегда будет мало. Он дрожал от власти, которую Ли имела над ним, но знал, что в ее руках он в безопасности. И все же он должен заставить Ли понять.
– Я никогда не презирал тебя, никогда не хотел, чтобы ты уезжала. Ли, я люблю тебя.
– Тогда почему ты отослал меня?
Он провел костяшками пальцев по ее щекам, стер слезы подушечками пальцев.
– Что Рейчел тебе сказала?
– Что ты любишь ее. Что всегда любил. Что женился бы на ней, если б не мой отец. И ты признал, что мой отец вынудил тебя жениться на мне. Я с самого начала знала это. Почему еще такой мужчина, как ты, мог решить жениться на такой как я? Пожалуйста, расскажи мне, Ричард. Я имею право знать какое оружие использовал мой отец?
Большего страха он, наверное, еще никогда в жизни не испытывал. Было сильное желание солгать, но Ричард больше не хотел иметь тайн. Все будущее зависит от этого момента.
Момента, которого Ричард так страшился. Момента истины.
– Элисон мне не племянница, – сказал он. – Она – моя дочь.
«Моя дочь». Впервые Ричард произнес эти слова вслух. Такие чудесные слова, которые причинили ему так много боли.
Ли спрятала лицо в ладонях. Плечи ее затряслись от сдерживаемых слез. Грудь сдавило с такой силой, будто железные обручи сжались вокруг ребер.
Потом Ли опустила руки и подняла взгляд на Ричарда, янтарные крапинки мерцали в слезах.
– Как ты можешь говорить, что любишь меня? То, что отец использовал эту дорогую малышку для достижения своих целей, гадко. Отвратительно. Как ты должен ненавидеть меня! – всхлипнула она и отвернулась:
Бледный из-за надвигающейся грозы свет отбрасывал резкие тени на ее лицо, морщинки боли разбегались от глаз. Возмущение, дрожащее в голосе, нацелено не на Ричарда, а на отца? Смеет ли он надеяться?
Ричард подошел сзади, так близко, что ощутил каждый ее вдох, каждый выдох. Ли не воспротивилась, когда он обвил ее руками за талию, привлек к себе на грудь, прижался щекой к волосам и вдохнул восхитительно знакомый запах роз, который преследовал его даже во сне.
– Я никогда не винил тебя, – проговорил Ричард. – И не считал, что ты в ответе за злодеяния своего отца. Как-то я сказал, что хотел тебя ненавидеть. Но я не смог. Ты была глотком свежего воздуха в моей прогорклой жизни, и я испугался. Потому что знал, с самого начала знал, что могу полюбить тебя. Видит Бог, я делал все, чтобы этого не случилось. – Он нежно убрал волосы у нее со лба. – Я люблю тебя, Ли.
Ли повернула голову так, что щека легла ему на плечо, и Ричард теперь не мог видеть ее лица, только отражение в окне.
– После того, что мой отец сделал с тобой, разве это может быть правдой?
– Ты, похоже, не удивлена, что Элисон – моя дочь. Рейчел уже сказала тебе?
Ли покачала головой.
– В этом доме, в длинной галерее, есть замечательный портрет твоего брата. Едва только увидев его, я сразу поняла, что она не может быть его дочерью. Не представляю, как я не поняла этого раньше. В конце концов, она – твоя копия.
– Хочешь знать, как случилось, что у меня ребенок от жены брата?
– Ты так сильно любил ее?
Он отпустил Ли, прошел к камину и стукнул кулаком по мраморной облицовке.
– Нет. Думал, что люблю. Когда мы были молоды. Но с тех пор я осознал, что любил мечту, которую она воплощала. Я собирался жениться на ней. Конечно, это было до того, как она вышла за моего брата.
Огонь в камине угасал. Ричард присел на корточки и подбросил полено, рассыпав искры, снопом полетевшие в дымоход.
– Поэтому я вступил в армию. После Ватерлоо дома устроили торжество, чтобы отпраздновать мое возвращение. Пир горой, вино рекой и все такое. Я очень много выпил. Так много, что, в конце концов, обнаружил, что лежу голый на своей кровати. Даже не помню, как попал туда. Следующее, что я помню, – это Рейчел подо мной. Я думал, это сон. Я думал, что сплю и вижу сон. Пока она не прошептала мое имя. Тогда я понял. Но мой ночной кошмар только начался. – Ричард прижал ладони к глазам, но ничто не могло остановить муку, терзающую его тело. Ничто не могло остановить воспоминание, выжженное в его мозгу. – Я услышал, как открылась дверь. Услышал голос Эрика. Никогда мне не забыть выражение его лица.
– Что было потом? – прошептала Ли.
– Девять месяцев спустя родилась моя дочь. Эрик никогда не отказывался от нее. Джеффри говорит, он обращался с ней как с собственным ребенком. Мне бы следовало радоваться этому, но я жил в аду. Зная, что предал брата. Зная, что у меня есть дочь, которую я не могу видеть, не могу прикасаться, не могу обнимать.
Ричард встретился с ее взглядом, блестящим от непролитых слез. Хотелось положить голову ей на грудь, но Ричард боялся дотрагиваться до Ли, боялся потерять те остатки самообладания, которые у него еще были.
– Я ни разу не видел ее, пока ей не исполнилось четыре годика. О, иногда я наблюдал за ней издалека, когда няня выводила ее гулять в парк. Но я не мог пойти домой. Не мог посмотреть в лицо брату, зная, что предал его. А потом Эрик умер.
Иисусе, глаза его были горячими и влажными, словно он вот-вот заплачет.
– Моя дочь – моя чудесная, прелестная, невинная дочь – живет со мной, в моем доме, и я не могу назвать ее своей.
Дыхание его стало резким. Он заходил по комнате.
– И как будто этого мало, я украл твою невинность, не дал тебе выйти за Александра… – Господи, он даже не может облечь это в слова. Ричард стиснул зубы. – За Александра, которого ты любила, – мне нужно было прикрыть свои грехи. А потом я отослал тебя, беременную моим ребенком, одинокую и беззащитную. Я такой же негодяй, как и твой отец.
Ричард закрыл глаза, провел ладонями по лицу. Он знал о ее приближении. Слышал мягкие шаги по ковру, но не мог заставить себя встретиться с ней взглядом. Ричард чувствовал себя таким незащищенным, уязвимым, раскрывшим все свои самые тайные, самые страшные грехи.
– Я так давно люблю тебя, – прошептала она, пробежала кончиками пальцев вдоль его щеки.
Его страхи, должно быть, отразились в глазах, ибо Ли кивнула. Погладив ладонями плечи, грустно улыбнулась:
– Я хотела выйти за тебя. Правда хотела. Да и как могли быть иначе, когда ты ворвался в мою жизнь со своими черными, как у демона, глазами и жадными, горячими поцелуями, которые раз и навсегда прогнали все мысли о любом другом мужчине?
Тон ее был поддразнивающим.
– Думаю, вначале это было страстное увлечение. Меня влекло к тебе с самого первого мгновения нашей встречи. Ты был таким красивым, таким властным, таким сильным. Как же я могла устоять и не влюбиться в тебя? Потом я убедила себя, что, должно быть, люблю тебя из-за интимной стороны нашего брака. Но все это были недостаточные причины. Теперь я знаю, какой ты человек, какие жёртвы ты принес… и это я не стою твоей любви.
Она остановила его протесты кончиками пальцев.
– И все же ты говоришь, что любишь меня, и я благодарю Всевышнего за этот подарок, который он даровал мне. Я благодарю Бога за дар твоей любви.
Ричард привлек ее в свои объятия. Ее слезы капали ему на щеки, смешивались с его слезами, а его язык сплетался с ее языком. Ричард скользнул губами вдоль ее скулы.
– Я люблю тебя, – простонал он, и слова эти стали еще слаще от вкуса ее дыхания у него на губах, затем от шепотом произнесенного ответа: «И я тебя».
Он стащил накидку с ее плеч, медленно развязал ленты, удерживающие платье под грудью. Ли поймала его руку, но перевела взгляд на стену.
– Я стала такой большой. Я тебе не понравлюсь.
Ричард приложил пальцы к ее губам.
– Я думал, ты поняла, но, полагаю, выразился недостаточно ясно. Я всегда считал тебя красавицей, но я люблю тебя не за твое лицо и не за твое тело или волосы. Я люблю тебя как личность, люблю тебя за твою душевную красоту. Ты носишь моего ребенка, и я хочу видеть тебя. Всю.
Твердо удерживая ее взгляд, Ричард вернулся к завязкам платья. Пальцы его дрожали, когда он стащил платье с плеч и дал ему соскользнуть на пол, отправив туда же и мягкую хлопковую рубашку. Ричард никогда раньше не видел беременной женщины. Он затаил дыхание, сглотнул ком, вставший в горле, затем опустил взгляд.
Живот Ли был круглым и выступал высоко под грудью. Грудь увеличилась, соски казались огромными. Взгляд метнулся к лицу, и Ли улыбнулась, взяла руку мужа и приложила ладонью к своему животу, пока он не почувствовал это.
Твердый, быстрый толчок. Ричард засмеялся и опустился на колени, благоговейно пробежав руками по животу.
– Наш ребенок, – прошептал он, боготворя Ли.
Она погрузилась пальцами ему в волосы, Ричард встретился с ней взглядом.
– Спасибо за этот дар, который ты носишь в себе. – Ричард поцеловал ее живот, затем поднялся на ноги и приблизил губы к ее губам. – Спасибо за то, что любишь меня.
Ричард подхватил жену на руки, удивившись ее легкости, затем мягко положил Ли на кровать. Она приподнялась на локтях.
Ее взгляд не отрывался от его рук, пока он снимал сюртук, потом жилет, потом рубашку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40