Он решительно пошел к двери, и Рийз со вздохом последовал за ним -
ничего другого ему не оставалось. Уже в коридоре Хичкок сказал со жгучим
пренебрежением:
- Меня поставили в известность, что интересами коренных жителей
планеты здесь преступно пренебрегают, но чтобы...
- Кто вам это наговорил? - Рийз был совершенно ошеломлен.
Хичкок досадливо нахмурился,
- Об этом известно на всех цивилизованных планетах, - заявил он
категорическим тоном.
- Но это же... это неправда! - возразил Рийз. - Хотя они и коренные
обитатели планеты, нет никаких оснований считать их людьми. Они - всего
лишь животные, и во многих отношениях довольно примитивные. Правда, мозг у
них развит неплохо... то есть в том смысле, что нам удается обучать их
довольно сложным действиям, и их поведение в довольно высокой степени
определяется конкретными требованиями обстановки. Но они не обладают
подлинным мышлением, способностью обобщать, рассуждать... осознавать себя
как личность, у них нет даже начатков общества - ну, словом, ничего того,
что делает разумное существо разумным.
- Я приехал сюда, - провозгласил Хичкок, - чтобы вынести собственное
суждение по этому вопросу. Мне уже приходилось слышать оправдания и
увертки вроде ваших на других планетах, которые я обследовал, - на
планетах, где творились возмутительнейшие вещи. Нет, вы только представьте
себе - на Эпсилоне Эридана их употребляли в пищу! И о положении здесь я
буду судить сам.
Он замедлил шаг и повернулся к Рийзу.
- Ну, а теперь куда мы направимся?
Рийз намеревался провести его в справочную микрофильмотеку, которая
находилась дальше по коридору, но тут ему в голову пришла новая мысль, и
он указал на винтовую лестницу в нише напротив.
- Вот сюда, вниз, - сказал он.
Они начали осторожно спускаться по узким ступенькам, и Рийз, который
теперь опережал Хичкока, объяснял на ходу:
- До сих пор вы видели только шаркунов, которые родились здесь... то
есть я имею в виду - здесь на станции. Видите ли, пока все это строилось,
- он обвел рукой вокруг, - сюда было доставлено несколько особей для
предварительных исследований. Надо было установить стандарты для
дальнейшей работы. Эти экземпляры так тут и остались. Они размножаются без
какого-либо нашего вмешательства и в отличие от своих сородичей снаружи не
подвергаются активному воздействию сил естественного отбора, а потому
должны были во всех отношениях остаться практически такими же, как их
предки. Поэтому они служат прекрасной контрольной группой для сравнения с
дикими шаркунами.
Лестница вывела их в коридор, совершенно такой же, как верхний. Рийз
свернул в узкий проход, который завершался тамбуром. Пройдя двойные двери,
они оказались на галерее. Помещение внизу было разделено на небольшие
загоны, и почти в каждом загоне находилось по шаркуну.
- Это дикие шаркуны, которых мы поймали для обследования, - объяснил
Рийз.
Хичкок подошел к перилам и нацелил камеру вниз.
- Они ничем не отличаются от тех, которые живут на станции, - начал
он воинственно. - Неужели их обязательно нужно держать в одиночном
заключении? Это же бесчеловечно!
- Да ничего подобного! - попытался втолковать ему Рийз. - Они
поступают сюда из разных районов, и после того, как они пройдут проверки и
анализы, мы отправляем их обратно. Нам приходится содержать их поодиночке,
чтобы не допустить смешения популяций. А кроме того, они ведь могут убить
друг друга.
При звуке человеческих голосов шаркуны задрали головы. Их безгубые
костные челюсти жадно щелкали. Хичкок снял общую панораму этих
запрокинутых кровожадных морд.
- Я хочу вам кое-что показать, - сказал Рийз.
Он подошел к вделанному в стену холодильнику и вынул оттуда большой
окорок. Из сине-зеленого мяса торчала хрящеватая полупрозрачная кость.
- Вот поглядите, - Рийз подошел к перилам.
- Неужто вы собираетесь кормить их этим мясом! - ужаснулся Хичкок. -
Оно же давно испортилось!
- Нет-нет, - заверил его Рийз, для пущей убедительности помотав
головой. - Это его естественный цвет.
Он благоразумно не стал объяснять, что в холодильнике хранилась
разделанная туша домашнего шаркуна, павшего от старости. Уж конечно Хичкок
обвинил бы его в том, что он прививает несчастным туземцам
каннибалистические привычки.
Рийз наклонился над перилами и бросил окорок в ближайший загон.
Запертый там шаркун схватил его еще на лету, зажал в гибких лапах,
поднес к пасти и принялся перетирать мясо вместе с костью беззубыми
полукружиями могучих челюстей. Окорок быстро превращался в сине-зеленое
месиво, которое шаркун торопливо всасывал. Глотка его уродливо
пульсировала.
Шаркуны в соседних загонах, увидев падающее мясо, рванулись к нему.
Они прыгали, карабкались на перегородки, бросались на них всем телом, но
перегородки были высокими, крепкими и совершенно гладкими, так что все
усилия разъяренных зверей оказывались тщетными. Но они не оставляли своих
попыток и в слепом бешенстве вновь и вновь бросались на перегородки,
свирепо завывая. От грохота, визга и пронзительного рычания можно было
оглохнуть.
А счастливчик, панически поглядывая по сторонам, продолжал
разделываться с неожиданным подарком судьбы. Беззубые челюсти не
останавливались ни на мгновение. По серебристой груди стекали струйки
посиневшей слюны. Через несколько минут от окорока не осталось и следа.
Но остальные шаркуны продолжали рваться в тот загон, куда упало мясо.
Да и сам счастливчик, все еще роняя капли слюны, уже пробовал выбраться
наружу. Он прыгал и срывался, прыгал и срывался. Выпученные шоколадные
глаза были устремлены на галерею. Казалось, окорок только раздразнил его
аппетит. Хичкок невольно попятился, испуганный такой свирепостью, но тут
же нагнулся над перилами и навел камеру на беснующегося шаркуна. Хриплые
вопли обезумевшего зверя тонули в общем гуле.
Наконец Хичкок кончил снимать и обернулся. Он что-то кричал, но дикий
концерт внизу заглушал его слова. Рийз кивнул в сторону тамбура и жестом
пригласил Хичкока выйти.
Когда вторая дверь захлопнулась и вокруг сразу наступила блаженная
тишина, Хичкок повернулся к Рийзу.
- Вы, по-видимому, вызываете у них ненависть, - заметил он. - Вы что,
не кормите их?
- Их кормили час назад, - ответил Рийз, взглянув на часы. - Их
поведение не свидетельствует об особом интеллекте, не правда ли?
- Гм-м-м-м, - пробурчал Хичкок. - Человек, которого систематически
морили бы голодом, наверное, вел бы себя так же.
- Но этих... мы же голодом не морим, - возразил Рийз. - Конечно, на
воле им нелегко добывать пищу, и, возможно, многие перед тем, как их
поймали, ели очень давно. Однако у нас они получают корм регулярно, а
большинство находится здесь уже несколько дней.
- Этому я поверить не могу, - отмахнулся Хичкок. - Они заморены
голодом.
Рийз покачал головой.
- Привычная реакция на пищу, и больше ничего, - сказал он. - На воле
они едят редко и далеко не всегда достаточно. С самых первых дней своего
существования. Их... прожорливость для них естественна.
На лице Хичкока брезгливость сменилась злорадством, и он спросил
многозначительно:
- Могу ли я осведомиться, почему вы позволяете, чтобы они голодали?
Рийз понял, что допустил оплошность: пытаясь переубедить Хичкока в
вопросе, который не имел решающего значения, он дал ему в руки куда более
серьезное и опасное оружие.
- Ну, видите ли... - он запнулся. - Мы - научные работники. Нас
прислали сюда, чтобы... чтобы изучать шаркунов. В этом весь смысл нашего
пребывания на этой планете. Дело в том... видите ли, мы полагаем, что
шаркуны эволюционируют и что у них есть все шансы в конце концов
достигнуть в своем развитии того уровня интеллекта, который соответствует
человеческому. Мы наблюдаем ход этого процесса уже более тысячи лет. А
если мы попытаемся облегчить им существование, не исключено, что их
дальнейшее развитие прекратится.
- Ерунда! - презрительно фыркнул Хичкок.
- Нет, не ерунда, - Рийз все еще не терял надежды объяснить,
растолковать, убедить. - Это логический вывод, он опирается на то, что нам
известно о принципе действия естественного отбора. Если разрешите, я
обрисую вам положение на этой планете.
- Мне это положение более чем ясно, - перебил его Хичкок. - И я
нахожу его возмутительным.
Рийз скрипнул зубами.
- Это ведь особенная планета, - начал он снова (а вдруг Хичкок
все-таки усомнится в своей правоте, попробует понять...). - То есть у нее
особенная орбита.
- Само собой разумеется, - заявил Хичкок. - Орбита планеты в системе
двойной звезды не может не быть прихотливой.
- Если бы так! - с кроткой настойчивостью сказал Рийз. - Когда
проводились первые исследования этой системы, планета, на которой мы
находимся, обращалась вокруг Альфы. В справочниках она все еще значится
как Альфа-II. Однако в настоящее время она обращается вокруг Беты.
- Что?! - глаза Хичкока полезли на лоб. - Какая нелепость!
- Но это же правда, - безнадежно вздохнул Рийз. - Более того, мы
убеждены, что Альфа и Бета обмениваются ею с самого момента ее
возникновения. Видите ли, они обращаются друг вокруг друга по очень
неправильным орбитам, сближаясь каждые сорок пять лет. Если планета в
период их максимального сближения окажется в соответствующей точке своей
орбиты, ее захватывает другая звезда.
- И как часто происходит такой обмен? - саркастически осведомился
Хичкок.
Рийз беспомощно пожал плечами.
- Эти периоды крайне неравномерны, - объяснил он. - Планета может
оставаться с одной звездой сто тысяч лет или всего двести-триста. При
каждом обмене она начинает обращаться по другой орбите, то есть другой по
сравнению со всеми прежними. Следующий обмен должен произойти через три с
половиной тысячи лет.
Хичкок презрительно фыркнул.
- Весьма любопытно, если только это соответствует действительности, -
сказал он. - Но какое отношение все сказанное имеет к вашему
возмутительному обращению к туземцам?
- Самое прямое, - ответил Рийз. - Видите ли, всякий раз, когда
планета меняет орбиту, ее климат претерпевает колоссальные изменения.
Геологические данные доказывают это неопровержимо. Хотя между Альфой и
Бетой существует, пожалуй, большее сходство, чем обычно наблюдается у
двойных звезд, тем не менее излучение их и количественно и качественно
неодинаково. К тому же на каждой новой орбите планета оказывается то ближе
к своему альтернативному солнцу, то дальше от него.
- Полагаю, это имеет какое-то отношение к делу? - с раздражением
перебил Хичкок.
Рийз кивнул.
- Мы почти уверены, что живые существа, обитающие на планете,
способны переносить очень резкие колебания климата - иначе они давно бы
вымерли. Не исключено даже, что при некоторых изменениях жизнь на планете
погибала... и это могло случаться сотни раз, прежде чем начался цикл,
который мы наблюдаем сейчас. Думаю, что точно мы этого никогда не узнаем.
Хичкок смерил его взглядом, исполненным высокомерного недоумения.
- Ничего более нелепого я в жизни не слышал! - воскликнул он. -
По-вашему, искру жизни можно то зажигать, то гасить, точно электрическую
лампу!
Рийзу случалось слышать о людях, исповедующих подобные убеждения, но
разговаривать с таким человеком ему до сих пор еще не доводилось. У него
было такое ощущение, словно он ведет диспут со средневековым схоластом.
- Я только хотел подчеркнуть, насколько... насколько закаленными
должны быть живые существа, обитающие на этой планете, - дипломатично
начал он. - Насколько... насколько гибко вынуждены они приспосабливаться к
различным условиям. Эволюция здесь, по всей вероятности, протекает в сотни
раз быстрее обычного. Вы понимаете, какие это открывает возможности для
наглядного изучения процесса эволюции. И...
- Вы еще не объяснили мне, - напомнил ему Хичкок, - почему вы
игнорируете нужды здешних туземцев... Почему вы подвергаете их вивисекции
и...
"Вот он и вернулся к тому, с чего начал, - уныло подумал Рийз. -
Какой-то заколдованный круг".
- Мне казалось, что все это ясно и без объяснений, - все так же
терпеливо начал он. - Шаркуны - пока еще животные, а не разумные существа.
Но повторяю - пока. Они обладают большим интеллектуальным потенциалом и со
временем могут стать разумными существами. Особенности планеты делают это
почти неизбежным - другими словами, когда среда обитания резко и
непредсказуемо меняется, рано или поздно должен развиться разум, так как
разум - это единственное свойство, которое обеспечивает живому существу
способность нормально существовать в самых разных условиях. Видите ли, мы
не просто изучаем здесь процесс эволюции, но и... но и наблюдаем развитие
разума. Рано или поздно где-то на этой планете шаркуны почти наверное
обретут... обретут интеллект. Я хочу сказать - интеллект, соразмеримый с
человеческим. И мы хотим присутствовать при этом. Мы хотим увидеть, как
это произойдет. Нам еще ни разу не представлялась возможность наблюдать,
как животное становится человеком.
Хичкок насупился.
- Вы говорите так, словно люди - это животные, - сказал он с упреком
в голосе. - Так, словно животное может обладать разумом.
- Но ведь люди - это просто особый биологический вид в ряду остальных
животных, - перебил Рийз.
- Я не желаю этого слушать, - рявкнул Хичкок и поправил ремень
камеры. - Что же касается интеллекта, то у меня ведь нет никаких гарантий,
будто они его пока еще лишены - никаких, кроме вашего слова.
1 2 3 4 5 6 7 8 9