Что было, быть чему,
Она в пещерах темных
Гадателям в ночи
Показывает спящим
Из ненависти к Фебу.
Зачем отнять дерзнул он
У дочери оракул...
И быстрою стопою царь
1270 Достиг Олимпа выси,
Рукою детской Зевсов трон
Обвил он, умоляя,
Чтоб из чертога Пифии
Был изгнан гнев и страх.
И, улыбаясь смелости
И жажде храма пышного,
Царь кудрями встряхнул Зевес:
Вещания ночные он
Рассеял - больше нет
Забвенья вопрошающим
Земные силы темные,
И Локсий вновь приял
1280 Почет средь храма людного,
А человек гадающий
Уверенность обрел.
ДЕЙСТВИЕ ЧЕТВЕРТОЕ
ЯВЛЕНИЕ ДЕСЯТОЕ
Вестник со стороны моря, смущенный и торопливый.
Вестник
Вы, алтаря служители и храма
Хранители, скажите мне, где царь.
Царя страны зову я: эти двери
Надежные пусть выпустят царя!
Корифей
Коли спросить позволишь, в чем же дело?
Вестник
Их нет... Ушли те юноши... их дочь
1290 Атридова спасла... Ее искусство...
Бежали на аргосском корабле,
И наш кумир священный там запрятан.
Корифей
Не может быть!.. Но тот, о ком у нас
Ты спрашивал, не здесь, он храм покинул.
Вестник
Но где же он? Царь должен все узнать.
Корифей
Я этого не знаю, но не медли:
Беги за ним, чтоб вести передать.
Вестник
О женщины! Как род ваш вероломен!..
Не скроетесь, участницы... О нет!..
Корифей
1300 Иль бредишь ты? При чем же мы в побеге?
Царя ищи... он во дворце... не здесь.
Вестник
Пусть это мне кто скажет повернее:
Я должен знать: ушел он или нет...
(Кричит и стучится в дверь.)
Оге!.. долой запоры... Там... за дверью!
Скажи царю, что вестник прибежал
И бед ему приносит целый ворох...
ЯВЛЕНИЕ ОДИННАДЦАТОЕ
Те же и Фоант из средней двери храма.
Фоант
Святилище богини кто дерзнул
Ударами неистово и криком
Тревожить? Кто подъемлет этот шум?
Вестник
О, горе мне...
(Указывает на хор.)
Вот эти мне сказали, что ушел
1310 Из храма ты. Тебя я здесь не чаял...
Фоант
А им корысть была какая лгать?
Вестник
Об них потом. Тут дело поважнее
И спешное. Юница, что алтарь
Хранила наш, пожалуй, уж далеко...
Уехала с аргосцами, украв
Священное богини изваянье:
И весь обряд одним обманом был...
Фоант
Что говоришь? Злой дух в нее вошел?
Вестник
Здесь был Орест... вот подивись чему.
Фоант
Какой Орест? Рожденный Тиндаридой?
Вестник
1320 Для алтаря назначенный Орест...
Фоант
О, диво див... Меж чудесами чудо...
Вестник
От дела все ж не отвлекайся, царь,
И, выслушав рассказ мой, обсуди,
Как изловить обманщиков сподручней...
Фоант
Отлично, да. От нашего ж копья
Не так-то им легко уплыть, надеюсь.
Вестник
Когда скалы приморской мы достигли,
Где был корабль Орестов затаен,
1330 Атрида дочь остановила знаком
Нас, посланных, чтоб узников стеречь:
Готовилась, ты видишь ли, она
Огонь возжечь таинственный, к обряду
Священному сбираясь приступить.
И вот из рук рабов оковы взявши,
За пленными несет их. Подозренье
Уж было в нас, но спорить мы не смели..
Затем она, чтоб действия ее
Казались нам обрядом, завопила.
Нам варварский послышался напев,
И будто их, колдуя, омывает...
И долго мы крепились... все же страх
1340 В конце концов нас донял. Ну как гости,
Оковы перебив, ее убьют...
И скроются... околдовал нас ужас:
И молча мы сидели... но всему
Конец бывает... и, не сговорившись,
Все, как один, мы кинулись к царевне...
И что же мы увидели? Сперва
Лишь корабля аргосского контуры,
Потом гребцов... и с веслами в руках
Их пятьдесят там было... - под конец же
Их, пленников, но только без оков.
В движении все было там: причальный
1350 Те на корме канат слагали, те
Тянули вверх из моря якорь, - сходни
Для юношей спускали там поспешно.
Открыв обман, чиниться больше мы
С гречанкою не стали... Кто девицу
Старается отнять у них, а кто
Стащить канат иль вынуть руль, искусно
Прилаженный к корме. И языки
Работали при этом: "Кто ж дозволил
Вам увозить и жрицу и кумир?
1360 И кто ты, муж?" А он в ответ: "Ореста
Вы видите: я брат ее, и дети
Атрида мы, коль ты желаешь знать.
Погибшею для дома Танталидов
Считал сестру Орест, но он нашел
Ее у вас и взять имеет право".
Но в девушку вцепились мы тогда
Еще дружнее, мы силою старались
Ее вернуть. Ты видишь на моих
Щеках следы ударов тяжких, царь...
Оружия аргосцы не имели,
И не было у нас его. Кулак
Там раздавал удары, ноги также
Они пускали в дело: то в живот,
1370 То в бок нога аргосца попадала,
А сцепимся бороться мы, и вмиг
Все тело измолотят нам. Печатью
Отмечены жестокой, на утес
Взобрались мы - кому проломан череп,
Кому в глаза попало. С высоты
Сражаться нам сподручней было. Камни
Летели на корабль их. Но стрелки,
На их корме стоявшие, не долго
Нам выдержать давали. Вот волна
1380 К земле ладью прибила - видим: дева
Ступить боится в воду, а Орест,
На левое плечо ее поднявши,
Шагает прямо в волны, вот по сходням
Взбирается и в корабельный трюм
Девицу он спускает, а за нею
И дар небес, богини изваянье.
И голос мы услышали, - он шел
Из корабля: "За весла, мореходы!
Их лопасти покройте пеной белой,
Добыча здесь - и этот лютый путь
Недаром нам открыли Симплегады".
1390 Отрадный вздох гребцов ответом был,
Ударили по влаге... и покуда
Не выходил из гавани корабль,
Он двигался; но лишь ее предела
Коснулся он, напав, могучий вал
Загородил пловцам дорогу, ветер
Назад ладью крылатую повлек,
И хоть гребцы ее, с волнами споря,
На весла налегали, но прибой
Их возвращал к земле. Тогда молиться
Вот начала Агамемнона дочь:
И так она молилась: "Дочь Латоны,
Спаси меня, ты жрицу алтарей
Своих перенеси в Элладу, дева,
1400 От варварской земли подальше этой.
А воровства ты мне в вину не ставь,
Коли тебе твой дивен брат, иль дивно,
Что я люблю Ореста". Моряки
Ее мольбу венчали кликом. Руки
Обнажены до самого плеча,
И движутся с двойною силой весла,
Покорные приказу, и пеан
Звучит из уст... Но нет... Скала все ближе,
Один из наших подле уж, другой
Их на канате тянет... Тут немедля
1410 Я с вестию к державному... Спеши
С арканами, владыка, и с цепями.
Коль ветер не утихнет, для гостей
Надежды нет. А повелитель моря,
Пергама страж, могучий Посейдон,
Враждебный Пелопидам, не откажет
Ореста нам отважного предать
С сестрой его, которая забыла,
Что милостью богини спасена!
Корифей
1420 Несчастная Ифигения! Иго
Здесь ждет тебя - погибли ты и брат!
Фоант
О, жители таврического края,
Что медлите? Уздайте лошадей...
На брег морской, живее: там остатки
Аргосского найдете корабля
И, с помощью богини, нечестивцев
Перехватить успеете. Ладьи
Другие пусть спускают. Кто по волнам,
Кто посуху верхами поспешим
И, уловив аргосцев, в море с кручи
1430 Иль на кол их... Не скроетесь и вы,
Потатчицы изменников: примерно
Я накажу вас, жены, дайте срок!
Сейчас меня другая ждет забота
И спешная - минуты на счету.
Вокруг начинается суета.
ИСХОД
ЯВЛЕНИЕ ДВЕНАДЦАТОЕ
Над говорящими на альтане показывается Афина.
Афина
Куда ж ты, царь? Куда стопы направил,
О царь Фоант? Внемли словам моим.
Афина я. Останови погоню,
Дружин твоих поток останови.
Вещаниям покорный Аполлона,
Орест сюда явился: Евменид
1140 Он злобою гоним и должен, в Аргос
Сестру свою доставив, отвезти
Священное в мой город изваянье
То мук его снедающих предел.
Вот речь моя тебе: Ореста думал
Ты захватить под бурей - Посейдон
Хребет морской в угоду мне разгладил,
И Пелопид далеко. Ты, Орест,
Хоть нет тебя перед лицом богини,
Но все ж меня послушай. Ты сестру
И статую вези. Когда же в город
Прибудешь мой ты крепкозданный, там
Есть место, царь: Кекроповых пределов
1450 Касается оно, а подле мыс
Каристии открылся. Много свято
И Галами в устах оно слывет.
Построив храм, там девы изваянье
Ты водрузишь. Таврическим его
Пусть нарекут в воспоминанье муки,
Тобою здесь подъятой, и скитаний
По Греции под жалом Евменид.
На времена грядущие там песни
Таврической богине зазвучат.
Да учреди обычай, чтобы в память
О том, как был убийца искуплен,
1460 До шеи меч у них жреца касался
И кровь пускал для вида, сердце теша
Богинино. Ифигения, ты
Ключи хранить от лестницы Бравронской
По моему велению отныне
Назначена. Там и лежать тебе,
Когда умрешь. Да ублажают деву
Одежды жен, скончавшихся в родах.
(Фоанту.)
Гречанок ты, Фоант, освободи,
1470 Домой отправь их... Ты ж, аргосец, жизнью
И раньше был обязан мне: в твою
Склонила я решенье пользу, помнишь,
Когда твои считали черепки
Там, на холме Ареевом, и было
Их поровну. Блюдите же отныне
Такой закон: коль столько ж голосов
За да, как и за нет, то муж оправдан.
Ты отдаляй, Орест, свою сестру
От этого предела, ты ж, Фоант,
Смири свой гнев, несправедливо пылкий.
Фоант
Царица, о Афина, речи божьей
Коль человек, внимая, не покорен,
Безумец он. Нет, на Ореста я
За статую, им взятую, и жрицу,
Его сестру, уж гнева не держу.
Прилично ли против богов могучих
1480 Бороться нам? Пускай домой они
Плывут с их изваянием, и счастье
Венчает там богини новый храм,
В Элладу я блаженную и этих
Отправить жен готов, как ты велишь,
И, если так тебе угодно, копья
Подъятые и весла я немедля
К бездействию согласен возвратить.
Афина
Хвалю тебя, и верь: не только люди,
Нужде и бог покорен. Ты, дыханье
Ветров, привей Ореста в город мой...
Сопровождать туда же изваянье
Моей сестры теперь и я иду.
(Исчезает.)
Фоант уходит во дворец.
Корифей
1490 О, путь вам счастливый!
Над вами зарей благодатной
Спасенье сияет.
(Вслед Афине.)
Тебе ж, о Паллада, хвала:
Ты смертным защита,
В богах почтена ты.
Словам покорны твоим,
Твои мы исполним веленья...
Нежданная сладостна весть.
Хор
(покидая орхестру)
Благовонной короной своей
Увенчай поэта, победа,
И не раз, и не два, и не три
Увей ему белые кудри.
^TПРИМЕЧАНИЯ^U
"ИФИГЕНИЯ В ТАВРИДЕ"
Наиболее вероятной датой постановки этой трагедии следует признать 414 г.: относящаяся к 412 г. "Елена" во многом повторяет ситуации "Ифигении", большой успех которой, видимо, побудил Еврипида обратиться к вторичной разработке удачно найденных им сюжетных мотивов.
Миф об Ифигении, привлекший внимание драматурга также в более поздней "Ифигении в Авлиде", окончательно сложился в Греции на протяжении VII-VI вв. до н. э. Наиболее ранний вариант его был зафиксирован в "Киприях" эпической поэме начала VTI в. до н. э., посвященной предыстории Троянской войны. Здесь рассказывалось, в частности, о том, как во время сбора греческого флота в беотийской гавани Авлиде Агамемнон удачным выстрелом свалил на охоте лань и стал похваляться, что такого меткого удара не могла бы нанести сама Артемида. Разгневанная богиня наслала на флот северные ветры, не только мешавшие походу под Трою, но и крушившие корабли в самой авлидской гавани. Когда через жрецов стали выяснять причину непогоды и средства ее усмирения, оказалось, что Артемида требует себе в жертву юную дочь Агамемнона, Ифигению. Девушку вызвали из Аргоса под предлогом бракосочетания с Ахиллом и закололи на алтаре Артемиды. Однако богиня, удовлетворив свое честолюбие горем отца, спасла Ифигению от жертвенного ножа; на алтаре оказалась зарезанная лань, а Ифигения была перенесена Артемидой в далекую Тавриду (нынешний Крым) и стала там жрицей в ее храме (см. ст. 6-30, 210-220, 358-377, 783-786). В этой форме миф распространился не только в Элладе, но и далеко за ее пределами: Геродот (IV, 103), сообщая о существующем у скифов в Тавриде культе богини Девы (местная параллель к греческой Артемиде), добавляет, что они называют эту богиню Ифигенией, дочерью Агамемнона.
Наряду с мифом, в Аттике существовал также культ Ифигении - жрицы Артемиды; в поселении Бравроне показывали могилу Ифигении, в соседних с ним Галах Арафенидских - деревянный кумир Артемиды, доставленный якобы из Тавриды (см. ст. 1448-1469). Данные культа и мифа впервые объединил, по-видимому, Софокл в своей не дошедшей до нас трагедии "Хрис": когда Орест, мстя за Агамемнона, убил свою мать Клитемнестру, Аполлон приказал ему, в искупление пролитой крови, пробраться в Тавриду, где по приказу местного царя Фоанта в жертву Артемиде приносили всех попавших в эти края греков (ст. 31-39), похитить там деревянную статую Артемиды и водворить ее в Элладе (ст. 82 - 92, 972 - 982). Путешествие, грозившее обернуться для Ореста гибелью, завершилось благополучно только благодаря тому, что в Тавриде Орест встретил Ифигению, которую считал давно погибшей, и с ее помощью выполнил поручение Аполлона. Вместе с ним в Грецию вернулась Ифигения, продолжая служить Артемиде на новом месте; здесь она и была похоронена.
Таким образом, в мифе об Ифигении отразились напластования различных периодов общественного сознания: Артемида - первоначально зооморфная богиня, почитаемая в виде медведицы или лани, со временем становится покровительницей этих животных и мстит человеку за их убийство. Людоедские жертвоприношения, обычные в эпоху первобытной дикости, со временем начинают восприниматься как отвратительная жестокость; поэтому Ифигения не погибает у жертвенного алтаря, а обычай приносить в жертву Артемиде людей приписывается "варварам" (ср. ст. 380-390), из чьих рук Орест и должен спасти изображение богини, оскверняемой пролитием человеческой крови. Однако Еврипид и другие греческие поэты, обрабатывавшие в той или иной мере этот миф (а среди них должны быть названы, кроме автора "Киприй", также автор "Каталога женщин", приписываемого Гесиоду, Стеихор, Пиндар, Эсхил и Софокл), едва ли задумывались над его первоначальным смыслом и историей его развития; Еврипид к тому же менее всех остальных драматургов склонен был связывать себя традиционной версией. Отсюда в "Ифигении в Тавриде" появляются такие эпизоды, представляющие несомненное нововведение Еврипида, как сон Ифигении (ст. 42-58) и ее решение отправить в Аргос письмо, фигура пастуха (236 сл.) и его рассказ, в том числе о безумном кошмаре, преследующем Ореста (ст.
1 2 3 4 5 6