https://wodolei.ru/catalog/podvesnye_unitazy/Laufen/alessi/
С другой стороны, сами эти этапы рассматриваются как смена различных состояний одной и той же системы, и это сохранение элементов общности и преемственности позволяет выявить целостность изучаемого явления.
Таким образом, уже в принципе историзма, равно как и в историческом методе в целом, заложена потребность и возможность
339
перехода к теоретическому, логическому осмыслению изучаемого процесса. Действительно, вряд ли кто будет настаивать, что историю общества можно сводить к перечислению того, что, где и когда возникло и произошло. Выясняя "что? где? когда?", историк неизбежно задумывается над логикой обнаруженного, начинает понимать недостаточность исторического метода при всей его необходимости. Историческое должно дополниться логическим, найти в нем свое теоретическое завершение. Этому служит логический метод, который, в сущности своей является не чем иным, как тем же историческим методом, только освобожденным от исторической формы и от мешающих случайностей, то есть отражением исторического процесса в абстрактной и теоретически последовательной форме.
В связи с проблемой соотношения между историческим и логическим методами хотелось бы предостеречь от ее возможного упрощения, а следовательно, и огрубения. Иногда считают, что теория может быть только абстрактной, а история - только конкретной. Тем самым фактически отождествляют исторический метод с эмпирическим описанием и только логическому методу приписывают статус теоретического. В действительности же они взаимопроникают друг в друга, в связи с чем возникает возможность и целесообразность формирования такой "стыковой" научной дисциплины, как теоретическая история, противостоящей по своему смыслу эмпирической, фактографической истории. Если подойти к теоретической истории с точки зрения ее внутренней структуры и формы изложения, то обнаруживается, что по своей структуре теоретическая история в принципе не отличается от общепринятой в исторической науке, то есть в процессе анализа соблюдает хронологическую последовательность. Что же касается формы, то она уже не конкретно-эмпирична, а более или менее обобщающа, абстрактно-теоретична. Основная задача такого исследования - показать реальную историческую нить развития какого-либо социального института, общественной группы и т.д. (например, семьи, общины) в ее закономерности, начиная с генезиса и прослеживая все более поздние формы и ступени. При этом исследователя не интересуют конкретные зигзаги и отступления: он реконструирует историю объекта в ее наиболее существенных моментах [1].
1 См. об этом подробно: Добриянов В. С. Методологические проблемы теоретического и исторического познания. М., 1968. С. 148-159.
Под моделированием в философской литературе понимают такой метод научного познания, при котором исследование осуществляется не на самом интересующем нас объекте (оригинале), а на его заместителе, сходном с ним в определенных отношениях (на аналоге). Как и в других отраслях научного знания, моделирование в обществоведении применяется тогда, когда сам предмет недоступен для непосредственного изучения (скажем, вообще еще не существует - на
340
пример, в прогностических исследованиях), либо это непосредственное изучение требует колоссальных затрат, либо оно невозможно в силу этических соображений.
И так же, как в других науках, модели, применяемые в процессе социального познания, бывают двух основных типов: материальные и идеальные (мысленные). Материальные модели в обществознании принимают форму реально-эмпирических. Такое название подчеркивает, во-первых, реальное существование объекта, избираемого в качестве модели; во-вторых, его функциональную принадлежность, использование как средства наблюдения и эксперимента в научном познании конкретных процессов социальной действительности [1].
1 См.: Каракозова Э. В. Моделирование в общественных науках. М., 1986. С. 8.
Примером такой модели в конкретных социологических исследованиях является так называемая выборочная совокупность, взятая в ее отношении к генеральной совокупности, то есть ко всему множеству социальных объектов, которые составляют предмет изучения. Изучать непосредственно все это множество (скажем, население миллионного и даже стотысячного города) немыслимо и нецелесообразно - нужно огромное количество анкетеров, большие финансовые средства, исследование затянется во времени. В таких случаях изучение проводится на выборочной совокупности объектов, которая должна отвечать всем требованиям, предъявляемым к моделям, и прежде всего - быть репрезентативной, то есть адекватно воспроизводить структуру генеральной совокупности с точки зрения тех ее характеристик, которые изучаются в исследовании.
Однако подавляющее число моделей в общественных науках составляют модели второго типа - идеальные, мысленные, среди которых, в свою очередь, выделяются две большие группы: знаковые модели и модели-образы. К знаковым моделям относятся все модели, построенные с помощью формализованных средств, и прежде всего - мысленные математические модели. В последние десятилетия математика прочно вошла в методику социально-гуманитарных исследований, соответственно получило права гражданства и математическое моделирование [2].
2 О применении математического моделирования в исторической науке см.: Математические методы в историко-экономических и историко-культурных исследованиях/ Под ред. И. Д. Ковальченко. М., 1977; Математические методы и ЭВМ в исторических исследованиях. М., 1985.
В качестве модели-образа в социальных исследованиях часто выступает уже имеющийся исторический опыт, многие черты которого являются типичными и способны реализоваться в других странах. При этом имеется в виду совпадение в модели и объекте исследования не только общих закономерностей функционирования и развития, но и основного механизма их осуществления. Вместе с тем модель вбирает в себя не только общие закономерности, но
341
и особенности, присущие данной подгруппе внутри группы однородных явлений. В то же время модель в отличие от исторического опыта той или иной страны не включает в себя единичного. Именно такими предстают перед нами модели, воплощающие исторический опыт буржуазных революций, с одной стороны, в Англии, с другой, - в Болгарии. Обе они означали переход от феодализма к капитализму, и таким образом тождество исходных и конечных точек налицо. Но их конкретно-историческое осуществление протекало по-разному. В Англии к середине XVII века сформировался развитой и массовидный капиталистический уклад, и возникшей политической власти буржуазии предстояло только закрепить и упрочить это развитие. В Болгарии же к 70-м годам прошлого века капиталистический уклад существовал только в зародыше, ибо турецкий гнет не просто препятствовал, но во многих случаях сводил к нулю развитие капитализма. Вот почему буржуазная революция в Болгарии начиналась с создания новой политической надстройки, которая приняла затем самое активное участие в формировании нового, капиталистического базиса. Эта ("болгарская") модель буржуазной революции оказывается и сегодня истинной для многих слаборазвитых стран.
Специфичным для обществознания является использование метода исторических параллелей. В определенной степени этот метод представляет собой модификацию общенаучного метода аналогии, но модификацию, как мы увидим, весьма существенную.
В формальной логике аналогией называется такой вид умозаключения, когда на основе сходства в ряде существенных признаков между двумя или несколькими предметами делается вывод о наличии у интересующего нас предмета признака, характерного для других сравниваемых предметов. Умозаключение по аналогии имеет следующую форму:
Предмет А имеет признаки а, б, в, г, д, е
Предмет Б имеет признаки а, б, в, г, д...
Следовательно: предмет Б, возможно, имеет признак "е".
В чем же состоят особенности применения этого метода в общественных науках?
Во-первых, аналог изучаемых природных явлений может быть моделирован в физической форме, а при исследовании социальных процессов и феноменов аналог может уже не существовать и даже не может быть воспроизведен. В связи с этим аналогом изучаемого явления выступают часто знания о сходных прошлых событиях.
Во-вторых, в историческом процессе нет полной повторяемости событий и явлений. В лекциях по философии истории Гегель отмечал: "Правителям, государственным людям и народам с важно
342
стью советуют извлекать поучения из опыта истории. Но опыт и история учат, что народы и правительства никогда ничему не научились из истории и не действовали согласно поучениям, которые можно было бы извлечь из нее. В каждую эпоху оказываются такие особые обстоятельства, каждая эпоха является настолько индивидуальным состоянием, что в эту эпоху необходимо и возможно принимать лишь такие решения, которые вытекают из самого этого состояния. В сутолоке мировых событий не помогает общий принцип или воспоминания о сходных обстоятельствах, потому что бледное воспоминание прошлого не имеет никакой силы по сравнению с жизненностью и свободой настоящего" [1].
1 Гегепь. Философия истории. Т. 8. М., 1935. С. 7-8.
В-третьих, исторические аналоги более условны, их вероятностный характер усугубляется тем, что в протекании и исходе общественных событий огромная роль принадлежит субъективному фактору - сознательной деятельности людей, которая далеко не всегда может быть адекватно учтена в выводах по аналогии.
В силу этих особенностей аналогии в обществознании принимают форму исторических параллелей. Уже сам термин "исторические параллели" как бы протестует против представления о полном совпадении, абсолютном повторении общественных явлений. События, поразительно аналогичные, но происходящие в различной исторической обстановке, приводят к совершенно различным результатам. Вот почему использование метода исторических параллелей предполагает предварительную разработку важнейших принципов типизации общественных явлений. И хотя задача эта в нашей философской и историко-методологической литературе еще далеко не решена, некоторые из них уже бесспорно выявлены. Это прежде всего наличие у сравниваемых явлений однотипной социально-экономической или технико-технологической почвы, а если речь идет о разных формациях или разных ступенях цивилизации, их принадлежность к однопорядковым эпохам (скажем, к эпохе становления новой формации). Можно указать и на принцип сходства политической обстановки и размежевания общественных сил [2].
2 О проблеме типизации общественных явлений см.: Крапивенский С. Э. К анализу категории "социальная революция". Волгоград, 1971. С. 7-17.
Метод исторических параллелей - это метод, применяемый прежде всего при обобщении прежнего исторического опыта в его сопоставлении с сегодняшним. Он помогает нам в познании "вертикальных стволов" истории, но он недостаточен для полного и всестороннего познания разветвленной системы ее "горизонтальных стволов", то есть общего и особенного в развитии различных государств и народов на данном историческом этапе. Достоверная картина исторического прошлого и настоящего предстает перед нами только при одновременном использовании всей системы методов социального познания.
343
3. СОЦИАЛЬНОЕ ПРЕДВИДЕНИЕ
В своей целеполагающей деятельности, из которой складывается история, человек всегда стремился постичь будущее. Его не могли и не могут не волновать судьбы своей страны, своего народа, своя собственная судьба. Особенно обострился интерес к будущему в современную эпоху в связи со становлением информационно-компьютерного общества, в связи с теми глобальными проблемами, которые ставят под вопрос само существование человечества. Обострение же этого интереса привело к настоящему футуро-логическому взрыву. Философы, социологи, экономисты, историки пытаются охватить будущее во всем его широком диапазоне - от проблемы "вызова 2000 года" до проблемы существования человечества в течение "следующего миллиона лет", как об этом писал Чарльз Гальтон Дарвин - правнук великого биолога.
Что же представляет собой предвидение (речь пойдет, разумеется, о предвидении научном в отличие от астрологического, хиромантического и т.д.)? Какова его природа и сущность?
Нередко предвидение связывают с "опережающим отражением действительности", открытым в свое время одним из крупнейших физиологов XX века П. К. Анохиным. Между тем у П. К. Анохина речь идет об "опережающем возбуждении", присущем всему биологическому миру - не только животному, но и растительному. Попытка прямого выведения из этого свойства способности человека и общества в целом к прогнозированию представляет собой, на наш взгляд, наглядный пример упрощающей редукции, механического сведения социального к биологическому. Живой организм способен "предвидеть" результат развертывания такой цепочки событий, которая реализовывалась уже неоднократно (так, например, дерево, "предвидя" наступление мороза, сбрасывает листья). Человек же в процессе предвидения имеет дело не только с объектами, которые не существуют или не наблюдаемы в данный момент, но и с такими, с которыми он вообще еще никогда не встречался.
Таким образом, с объяснением природы социального предвидения все обстоит гораздо сложнее. Даже рассматривая предвидение как свойство человеческого сознания, развившееся в процессе общественной практики, мы еще не до конца расставляем все точки над "i". Наверное, надо сказать более определенно: предвидение (тем паче научное) есть функция не индивидуального, а общественного сознания. Даже в своем индивидуальном предвидении, основанном, казалось бы, на чисто личном эмпирическом опыте, человек не может быть свободным от фактологической и генерализующей информации, заложенной в сознании обществен
344
ном. Общественная природа предвидения особенно рельефно предстает перед нами в научном предвидении, предпосылками которого являются такие продукты общественного духовного производства, как гипотезы, законы, теории.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64
Таким образом, уже в принципе историзма, равно как и в историческом методе в целом, заложена потребность и возможность
339
перехода к теоретическому, логическому осмыслению изучаемого процесса. Действительно, вряд ли кто будет настаивать, что историю общества можно сводить к перечислению того, что, где и когда возникло и произошло. Выясняя "что? где? когда?", историк неизбежно задумывается над логикой обнаруженного, начинает понимать недостаточность исторического метода при всей его необходимости. Историческое должно дополниться логическим, найти в нем свое теоретическое завершение. Этому служит логический метод, который, в сущности своей является не чем иным, как тем же историческим методом, только освобожденным от исторической формы и от мешающих случайностей, то есть отражением исторического процесса в абстрактной и теоретически последовательной форме.
В связи с проблемой соотношения между историческим и логическим методами хотелось бы предостеречь от ее возможного упрощения, а следовательно, и огрубения. Иногда считают, что теория может быть только абстрактной, а история - только конкретной. Тем самым фактически отождествляют исторический метод с эмпирическим описанием и только логическому методу приписывают статус теоретического. В действительности же они взаимопроникают друг в друга, в связи с чем возникает возможность и целесообразность формирования такой "стыковой" научной дисциплины, как теоретическая история, противостоящей по своему смыслу эмпирической, фактографической истории. Если подойти к теоретической истории с точки зрения ее внутренней структуры и формы изложения, то обнаруживается, что по своей структуре теоретическая история в принципе не отличается от общепринятой в исторической науке, то есть в процессе анализа соблюдает хронологическую последовательность. Что же касается формы, то она уже не конкретно-эмпирична, а более или менее обобщающа, абстрактно-теоретична. Основная задача такого исследования - показать реальную историческую нить развития какого-либо социального института, общественной группы и т.д. (например, семьи, общины) в ее закономерности, начиная с генезиса и прослеживая все более поздние формы и ступени. При этом исследователя не интересуют конкретные зигзаги и отступления: он реконструирует историю объекта в ее наиболее существенных моментах [1].
1 См. об этом подробно: Добриянов В. С. Методологические проблемы теоретического и исторического познания. М., 1968. С. 148-159.
Под моделированием в философской литературе понимают такой метод научного познания, при котором исследование осуществляется не на самом интересующем нас объекте (оригинале), а на его заместителе, сходном с ним в определенных отношениях (на аналоге). Как и в других отраслях научного знания, моделирование в обществоведении применяется тогда, когда сам предмет недоступен для непосредственного изучения (скажем, вообще еще не существует - на
340
пример, в прогностических исследованиях), либо это непосредственное изучение требует колоссальных затрат, либо оно невозможно в силу этических соображений.
И так же, как в других науках, модели, применяемые в процессе социального познания, бывают двух основных типов: материальные и идеальные (мысленные). Материальные модели в обществознании принимают форму реально-эмпирических. Такое название подчеркивает, во-первых, реальное существование объекта, избираемого в качестве модели; во-вторых, его функциональную принадлежность, использование как средства наблюдения и эксперимента в научном познании конкретных процессов социальной действительности [1].
1 См.: Каракозова Э. В. Моделирование в общественных науках. М., 1986. С. 8.
Примером такой модели в конкретных социологических исследованиях является так называемая выборочная совокупность, взятая в ее отношении к генеральной совокупности, то есть ко всему множеству социальных объектов, которые составляют предмет изучения. Изучать непосредственно все это множество (скажем, население миллионного и даже стотысячного города) немыслимо и нецелесообразно - нужно огромное количество анкетеров, большие финансовые средства, исследование затянется во времени. В таких случаях изучение проводится на выборочной совокупности объектов, которая должна отвечать всем требованиям, предъявляемым к моделям, и прежде всего - быть репрезентативной, то есть адекватно воспроизводить структуру генеральной совокупности с точки зрения тех ее характеристик, которые изучаются в исследовании.
Однако подавляющее число моделей в общественных науках составляют модели второго типа - идеальные, мысленные, среди которых, в свою очередь, выделяются две большие группы: знаковые модели и модели-образы. К знаковым моделям относятся все модели, построенные с помощью формализованных средств, и прежде всего - мысленные математические модели. В последние десятилетия математика прочно вошла в методику социально-гуманитарных исследований, соответственно получило права гражданства и математическое моделирование [2].
2 О применении математического моделирования в исторической науке см.: Математические методы в историко-экономических и историко-культурных исследованиях/ Под ред. И. Д. Ковальченко. М., 1977; Математические методы и ЭВМ в исторических исследованиях. М., 1985.
В качестве модели-образа в социальных исследованиях часто выступает уже имеющийся исторический опыт, многие черты которого являются типичными и способны реализоваться в других странах. При этом имеется в виду совпадение в модели и объекте исследования не только общих закономерностей функционирования и развития, но и основного механизма их осуществления. Вместе с тем модель вбирает в себя не только общие закономерности, но
341
и особенности, присущие данной подгруппе внутри группы однородных явлений. В то же время модель в отличие от исторического опыта той или иной страны не включает в себя единичного. Именно такими предстают перед нами модели, воплощающие исторический опыт буржуазных революций, с одной стороны, в Англии, с другой, - в Болгарии. Обе они означали переход от феодализма к капитализму, и таким образом тождество исходных и конечных точек налицо. Но их конкретно-историческое осуществление протекало по-разному. В Англии к середине XVII века сформировался развитой и массовидный капиталистический уклад, и возникшей политической власти буржуазии предстояло только закрепить и упрочить это развитие. В Болгарии же к 70-м годам прошлого века капиталистический уклад существовал только в зародыше, ибо турецкий гнет не просто препятствовал, но во многих случаях сводил к нулю развитие капитализма. Вот почему буржуазная революция в Болгарии начиналась с создания новой политической надстройки, которая приняла затем самое активное участие в формировании нового, капиталистического базиса. Эта ("болгарская") модель буржуазной революции оказывается и сегодня истинной для многих слаборазвитых стран.
Специфичным для обществознания является использование метода исторических параллелей. В определенной степени этот метод представляет собой модификацию общенаучного метода аналогии, но модификацию, как мы увидим, весьма существенную.
В формальной логике аналогией называется такой вид умозаключения, когда на основе сходства в ряде существенных признаков между двумя или несколькими предметами делается вывод о наличии у интересующего нас предмета признака, характерного для других сравниваемых предметов. Умозаключение по аналогии имеет следующую форму:
Предмет А имеет признаки а, б, в, г, д, е
Предмет Б имеет признаки а, б, в, г, д...
Следовательно: предмет Б, возможно, имеет признак "е".
В чем же состоят особенности применения этого метода в общественных науках?
Во-первых, аналог изучаемых природных явлений может быть моделирован в физической форме, а при исследовании социальных процессов и феноменов аналог может уже не существовать и даже не может быть воспроизведен. В связи с этим аналогом изучаемого явления выступают часто знания о сходных прошлых событиях.
Во-вторых, в историческом процессе нет полной повторяемости событий и явлений. В лекциях по философии истории Гегель отмечал: "Правителям, государственным людям и народам с важно
342
стью советуют извлекать поучения из опыта истории. Но опыт и история учат, что народы и правительства никогда ничему не научились из истории и не действовали согласно поучениям, которые можно было бы извлечь из нее. В каждую эпоху оказываются такие особые обстоятельства, каждая эпоха является настолько индивидуальным состоянием, что в эту эпоху необходимо и возможно принимать лишь такие решения, которые вытекают из самого этого состояния. В сутолоке мировых событий не помогает общий принцип или воспоминания о сходных обстоятельствах, потому что бледное воспоминание прошлого не имеет никакой силы по сравнению с жизненностью и свободой настоящего" [1].
1 Гегепь. Философия истории. Т. 8. М., 1935. С. 7-8.
В-третьих, исторические аналоги более условны, их вероятностный характер усугубляется тем, что в протекании и исходе общественных событий огромная роль принадлежит субъективному фактору - сознательной деятельности людей, которая далеко не всегда может быть адекватно учтена в выводах по аналогии.
В силу этих особенностей аналогии в обществознании принимают форму исторических параллелей. Уже сам термин "исторические параллели" как бы протестует против представления о полном совпадении, абсолютном повторении общественных явлений. События, поразительно аналогичные, но происходящие в различной исторической обстановке, приводят к совершенно различным результатам. Вот почему использование метода исторических параллелей предполагает предварительную разработку важнейших принципов типизации общественных явлений. И хотя задача эта в нашей философской и историко-методологической литературе еще далеко не решена, некоторые из них уже бесспорно выявлены. Это прежде всего наличие у сравниваемых явлений однотипной социально-экономической или технико-технологической почвы, а если речь идет о разных формациях или разных ступенях цивилизации, их принадлежность к однопорядковым эпохам (скажем, к эпохе становления новой формации). Можно указать и на принцип сходства политической обстановки и размежевания общественных сил [2].
2 О проблеме типизации общественных явлений см.: Крапивенский С. Э. К анализу категории "социальная революция". Волгоград, 1971. С. 7-17.
Метод исторических параллелей - это метод, применяемый прежде всего при обобщении прежнего исторического опыта в его сопоставлении с сегодняшним. Он помогает нам в познании "вертикальных стволов" истории, но он недостаточен для полного и всестороннего познания разветвленной системы ее "горизонтальных стволов", то есть общего и особенного в развитии различных государств и народов на данном историческом этапе. Достоверная картина исторического прошлого и настоящего предстает перед нами только при одновременном использовании всей системы методов социального познания.
343
3. СОЦИАЛЬНОЕ ПРЕДВИДЕНИЕ
В своей целеполагающей деятельности, из которой складывается история, человек всегда стремился постичь будущее. Его не могли и не могут не волновать судьбы своей страны, своего народа, своя собственная судьба. Особенно обострился интерес к будущему в современную эпоху в связи со становлением информационно-компьютерного общества, в связи с теми глобальными проблемами, которые ставят под вопрос само существование человечества. Обострение же этого интереса привело к настоящему футуро-логическому взрыву. Философы, социологи, экономисты, историки пытаются охватить будущее во всем его широком диапазоне - от проблемы "вызова 2000 года" до проблемы существования человечества в течение "следующего миллиона лет", как об этом писал Чарльз Гальтон Дарвин - правнук великого биолога.
Что же представляет собой предвидение (речь пойдет, разумеется, о предвидении научном в отличие от астрологического, хиромантического и т.д.)? Какова его природа и сущность?
Нередко предвидение связывают с "опережающим отражением действительности", открытым в свое время одним из крупнейших физиологов XX века П. К. Анохиным. Между тем у П. К. Анохина речь идет об "опережающем возбуждении", присущем всему биологическому миру - не только животному, но и растительному. Попытка прямого выведения из этого свойства способности человека и общества в целом к прогнозированию представляет собой, на наш взгляд, наглядный пример упрощающей редукции, механического сведения социального к биологическому. Живой организм способен "предвидеть" результат развертывания такой цепочки событий, которая реализовывалась уже неоднократно (так, например, дерево, "предвидя" наступление мороза, сбрасывает листья). Человек же в процессе предвидения имеет дело не только с объектами, которые не существуют или не наблюдаемы в данный момент, но и с такими, с которыми он вообще еще никогда не встречался.
Таким образом, с объяснением природы социального предвидения все обстоит гораздо сложнее. Даже рассматривая предвидение как свойство человеческого сознания, развившееся в процессе общественной практики, мы еще не до конца расставляем все точки над "i". Наверное, надо сказать более определенно: предвидение (тем паче научное) есть функция не индивидуального, а общественного сознания. Даже в своем индивидуальном предвидении, основанном, казалось бы, на чисто личном эмпирическом опыте, человек не может быть свободным от фактологической и генерализующей информации, заложенной в сознании обществен
344
ном. Общественная природа предвидения особенно рельефно предстает перед нами в научном предвидении, предпосылками которого являются такие продукты общественного духовного производства, как гипотезы, законы, теории.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64