Хейвор смотрел в гигантское, исхлестанное ветром опаловое небо. Небо, принадлежащее к настоящему миру, а не к империи снов, с мягким золотисто-розовым цветом подлинных утренних сумерек.— Я живу, — подумал он внезапно. — Я живу, и я совсем здоров. В этом не было никаких сомнений.Хейвор помнил каждую мелочь — с первого мгновения своей сознательной жизни до последней секунды своего падения сквозь пространство… Он ничего не утратил, ничем не заплатил за то, что видит восход нового дня.Хейвор с удивлением оглядывался. Он лежал на середине ската каменоломни, удерживаемый ветвями колючего куста, которые вцепились в него и оградили от падения. Дно каменоломни было покрыто обломками скалы и галькой, которая скатывалась из-под него, но сам он лежал совершенно невредимый в сильных ветвях кустарника. Он расслабился и спокойно вздохнул, пока мысли пробегали в его голове.Я никогда не верил, что увижу это утро.В нем царил полный покой, он чувствовал себя как человек, наслаждающийся жизнью после долгой болезни.Хейвор повернулся и осторожно высвободился из объятий колючих ветвей.Он не чувствовал усталости, пока не ощутил под пальцами холодную скалу и не начал взбираться по склону каменоломни. Слабость пришла внезапно, но она не содержала страха.— Скоро ты сможешь отдохнуть, — подумал он. Это убежище придало ему сил, он пополз выше, преодолел место, где обрушилась земля, и выпрямился.Утреннее солнце обливало его лучами. В их светлых снопах лежало что-то черное, обугленное, словно они сами опалили это.Хейвор коснулся этой вещи, оказавшейся деревянным кубком, украшенным дешевыми, растрескавшимися стекляшками. Когда-то он упал в огонь, и пламя закоптило его.Он собственноручно закапывал кубок Авиллиды и накладывал сверху обломки скалы, а это был только дешевый бокал для питья, но все-таки… Хейвор присел на холодную землю. Солнце упало на его пальцы, когда он поднял сосуд. Он не знал, превратился ли кубок в эту штуку после того, как силы тьмы были сломлены, или он всегда был таким невзрачным хламом, и только его колдовство ослепляло так, что они видели его драгоценностью. Хейвор вспомнил, как легко его было нести, несмотря на величину и металл. Так легко, что его могла бы поднять и девушка, и, возможно, его и поднимала…Бокал выпал у него из рук, разбился и стекляшки покатились по земле как слезы.Хейвор повернулся. Темноволосая, со светло-зелеными глазами девушка стояла под деревьями и смотрела на него.— Так значит, ты спасен, — сказала она.— Как видишь, — он не шелохнулся. — А ты.., ты тоже ведьма, Силси?— Я знаю обычаи Древних. Ничего Злого в них нет. Они могут показаться немного странными, но только, если их не знаешь.— Что ты сделала? — спросил Хейвор.— Я произносила определенные слова над могилами, — объяснила она. — Я рассказала им, что ты сделал и почему.— И они пришли, — добавил он. — Твой брат, твоя мать, твоя сестра… Она несла куклу в руках…— Она держала ее в руках, когда умерла, — сказала Силси. — Я дала ее ей в последнее успокоение. Я рада, что она приносит ей утешение.— Значит они пришли, — продолжал Хейвор. — Но почему они смогли спасти меня?— Потому что их было трое, как и тех, что тебя преследовали, и потому что они умерли в страданиях.., но без злобы. Потому что ты украл бокал не из жадности, и они могли это засвидетельствовать. И еще потому, что силы тьмы не выносят сочувствия. Ты пожалел их, и благодаря этому они потеряли часть своей силы. Но прежде всего потому, что ты такой, какой есть, Хейвор.Она стояла совершенно тихо и смотрела на него, и он, казалось, понимал ее так, как будто они знали друг друга всю жизнь.— Сейчас пойдем обратно, — сказала она. — В камине горит огонь.Перед глазами возникла старая ферма, искривленное дерево, янтарный свет в маленьком окне, который сопровождал его до последнего, и все это ждало его как родной дом, которого он никогда не знал и о котором тосковал всегда.— Позднее ты можешь ехать дальше, в Венку, — сказала она.Хейвор улыбнулся девушке, и она ответила улыбкой. Он пошел к ней навстречу, и они вместе побрели домой, как будто оба знали, что Венка ему больше не нужна.На тропе остался разбитый бокал.К вечеру солнце потемнело, и поднявшийся ветер погнал перед собой голубовато-белую снежную пыль. Когда снег в плотных, бледных прядях лег на землю, от черного бокала не было уже ничего видно.Ночью над облаками плыла луна и бросала на тропу свой жесткий, холодный, лишенный теней свет.

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11