– Проводку, похоже, закоротило, – предположил Гойда, вглядываясь в обугленное пятно.
– А почему же тогда сигнализация в квартире не сработала? – ухмыльнулся сыщик и попросил: – Игорь Федорович, не в службу, а в дружбу спроси у кого-нибудь стул и спички. А я пока экспертов постараюсь вернуть.
Гуров оказался прав. Концы закоротивших проводов были сильно оплавлены, но их взаимное положение наводило на мысль, что, прежде чем оплавиться, провода были обрезаны. Гуров дождался экспертов и приказал им сделать соскребы со стены и взять на анализ кончики закоротивших проводов. Лишь после этого они с Гойдой спустились вниз в машину, к поджидавшему друзей Крячко.
– Что узнал, Станислав? – поинтересовался Гуров, едва закрыв за собой дверку.
– Черта лысого, – буркнул Крячко. – Все как один утверждают, что буквально перед моим приходом на свет родились…
– Посмотри, Игорь Федорович, какая акселерация у нас в стране пошла, – съязвил сыщик, обращаясь к Гойде, и добавил: – Ничего, Стас, думаю, завтра у них проснется память предков и они расскажут тебе все самое знаменательное, что случилось со времен от всемирного потопа и до твоего благословенного пришествия.
– А ты чем займешься? – хитро прищурился Крячко. – Будешь с Орловым в подкидного дурака играть?
– Не буду, – заверил друга Гуров. – Ведь ты будешь искать свидетелей. Так что дурака, чтобы подкидывать, у нас не будет…
– Ну, спасибо! – возмутился Станислав. – Бедного всяк норовит обидеть.
– Не воруй чужие фразы, – рассмеялся Гуров. – Стас, ты не переживай. Работы с этим банкиром хватит нам всем, да еще со стороны придется людей привлекать. Так что если у кого и будет время поиграть в дурака, так это у нашего киллера-невидимки.
В час пик центральные районы Москвы, как всегда, были жутко перегружены транспортом всех мастей и расцветок. Преобладали, конечно, иномарки, среди которых гуровский «Пежо» не выглядел белой вороной. Но и отечественных «жигулят», «Волг» и «Газелей» вполне хватало. В общем, сквозь эту толчею транспорта друзья добирались до Петровки гораздо дольше, чем затратили времени на поездку оттуда.
Одного взгляда на старого друга и начальника хватило сыщику для того, чтобы догадаться о звонках сверху, донимавших Орлова по крайней мере последние полчаса.
– Что нарыли, сыскари? – задал вопрос генерал, едва Гуров переступил порог.
– Труп банкира с двумя дырками в разных частях тела, ваше высокопревосходительство, – щелкнув каблуками, ерничая, доложил сыщик, – и одну вдову, оставленную злоумышленником без средств к существованию.
– Лева, ты у меня уже вот где сидишь! – Орлов постучал ребром ладони по кадыку. – Что вы с Крячко из всего представления устраиваете?
– Я-то тут при чем? – удивился Станислав. – Его превосходительство господин полковник в отвратительном настроении, а я все шишки собираю. Произвол творить изволите, господин генерал-лейтенант!
– Ну так что вы там обнаружили? – Орлов решил не вступать в словесную перепалку, поскольку знал, что окажется проигравшим. – Докладывайте. И разойдемся по домам.
– Да докладывать, собственно говоря, и нечего. – Гуров вновь уселся к окну. – Похоже на непредумышленное убийство при ограблении. Хотя только похоже…
Вопреки обещанию «доложить и разойтись по домам» разговор в кабинете Орлова затянулся допоздна. Мария во время спектакля зря старалась рассмотреть мужа среди зрителей. Зря прождала и его машину по окончании спектакля. Гуров так и не появился. И Мария уехала домой на такси.
Тем для обсуждения оказалось более чем достаточно. И хотя Гуров обычно старался избегать предварительного построения версий, в этот раз генерал настоял на своем. Из-за этого сыщик вернулся домой совсем поздно. И ждал его лишь остывший ужин на столе…
ГЛАВА ВТОРАЯ
Этим утром, пожалуй, впервые за лето почувствовалось приближение осени. И дело было даже не в легкой прохладе, голубой бездне неба и распустившихся на грядках гладиолусах. В самом воздухе витало волнующее с детства ощущение приближения сентября, который всегда вместе с первым школьным звонком приносил ожидание начала нового этапа жизни.
Вдохнув полной грудью пахнущий первым осенним морозцем воздух, Гуров провел рукой по покрытому холодной росой капоту своего «Пежо» и улыбнулся. Он, как, наверное, и тысячи других людей, никогда не мог избавиться от ожидания перемен в конце лета. Да, впрочем, никогда и не пытался. Хотя измениться уже ничего не могло.
Сегодня, так же как и вчера, сыщик пойдет на службу. Да и завтра, так же как и сегодня, будет выполнять свой долг профессионально и даже с самопожертвованием, без которого в его нелегкой работе невозможно добиться положительных результатов. И так продлится до того момента, пока сыщик будет жив. Или не уйдет на пенсию. А вот о пенсии Гурову думать не хотелось.
Нет, сыщик, конечно, прекрасно понимал, что расставание с оперативной работой будет неизбежным. Каждый человек стареет. И какими бы тренировками он ни старался сохранить молодость, неизбежное все равно случится: настанет момент, когда придется посмотреть правде в глаза и изменить образ жизни.
У Гурова это могло получиться лишь двумя способами. Либо уходом на пенсию с дачей, рыбалкой и разведением аквариумных рыбок в качестве способа убить свободное время. Либо получением какого-нибудь чиновничьего кресла в управлении. Ни то ни другое сыщику не подходило.
Гуров просто не представлял себя на кабинетной работе. Не то чтобы он не мог принести на этом месте пользу. Но любая кабинетная должность ассоциировалась у сыщика с подковерной борьбой и многочисленными интригами вокруг того кресла, которое придется занять. Открытый всем ветрам, Гуров не умел юлить и недоговаривать. Он всегда резал правду-матку людям в глаза. За что так и не дослужился до генеральского чина. Да и друзей имел – раз, два и обчелся! О чем, впрочем, никогда и не жалел.
Многие уважали Гурова и за профессионализм, и за твердость духа. Однако лишь некоторые пытались понять сыщика и принять его таким, какой он есть. Пожалуй, только Орлов и Крячко были способны на такое. Они двое да еще Мария! При воспоминании о жене Гуров поднял голову, нашел взглядом окна своей квартиры.
Он не ошибся. Строева стояла у окна, провожая его на работу. Заметив, что Гуров смотрит на нее, Мария погрозила ему кулаком. В ответ на этот жест сыщик прижал правую руку к сердцу и поклонился. Затем показал жене язык и сел в машину, вспоминая вчерашний разговор.
– Лева, я, конечно, понимаю, что глупо в очередной раз напоминать тебе о существовании телефона, – услышал сыщик голос жены, едва войдя в полутемную спальню. – Но и не делать этого нельзя. Поскольку опасаюсь, что ты совсем от рук отобьешься!
Гуров думал, что Мария спит, и, наскоро перекусив, постарался тихонько пробраться в кровать, чтобы не разбудить ее. Однако, несмотря на выказанное в виде холодного ужина на столе оскорбленное женское достоинство, Строева ждала мужа. Она слышала, как он вернулся домой, и не собиралась откладывать разговор до утра.
– Может быть, господин полковник соизволит мне объяснить, отчего произошло такое кардинальное изменение планов? – спросила Мария, глядя на застывшего в дверях сыщика. – Я весь спектакль отыграла из рук вон плохо. Пыталась рассмотреть тебя в зале и жутко нервничала.
– Ну, с твоим талантом, я думаю, никто этого не заметил, – усмехнулся Гуров и опустился на кровать. – К тому же поклонники все равно закидали бы тебя цветами. Даже если бы перепутала монологи.
– Лесть тебе не поможет! – Строева приподнялась на локте. – Лева, почему ты не приехал?
Гурову пришлось рассказать жене о новом поручении генерала. Начал он неохотно, стараясь как можно короче передать суть нового дела. Но благодаря неподражаемому умению Марии проявлять не только заинтересованность, но и участие разоткровенничался и рассказал практически все.
– А жена у Горохова молодая? – спросила Строева, едва сыщик закончил.
– Да нет. Больше сорока, – пожал плечами Гуров. – А почему ты об этом спросила?
– Лева, мне показалось, что ты не веришь этой женщине и не исключаешь возможности ее причастности к убийству, – ответила Мария. – Я еще могла бы тебя понять, если бы Горохова была молодой вертихвосткой. Вышла за богатого дядюшку. А потом убила его вместе с дружком, чтобы получить в свои руки деньги мужа. Но какой повод для убийства может быть у женщины, прожившей с мужиком всю свою жизнь?
– Ну, поводов-то может быть масса, – усмехнулся сыщик. – Начиная от постоянных придирок по поводу плохо прожаренного омлета, кончая желанием мужа развестись и оставить жену без привычной ей роскоши…
– Вот и я про то! – Мария посмотрела Гурову в глаза. – Ты всегда готов обвинить человека в преступлении. И не перестанешь думать о нем так, пока не найдешь абсолютных доказательств противного. И даже убедив себя в невиновности того или иного человека, все равно не думаешь о нем лучше. От переизбытка работы ты стал слишком мнительным.
– Ну, что выросло, то выросло, – немного обиделся сыщик, отстраняясь от жены. – Любая работа накладывает на человека свой отпечаток. Ты вот актриса. И я даже не знаю, естественна ли ты дома или продолжаешь играть очередную роль.
– Нет, мент, он и в Африке мент! – возмутилась Строева и стукнула мужа подушкой по голове. – Даже родную жену готов во всех смертных грехах подозревать!..
Гуров, выбравшись из-под подушки, накинул на Марию легкое одеяло, закрыв ее с головой, после чего завалил жену подушками. Она не осталась в долгу, и на кровати развернулось настоящее побоище. После непродолжительного сопротивления Гуров позволил жене повалить себя и капитулировал.
– Вот что, Лева, – заявила Мария, сдувая со лба прядку волос. – Завтра же скажи Орлову, что после этого дела ты уходишь в отпуск. И пусть он только попробует тебе отказать! Я такое устрою прямо в кабинете, что звонки из министерства покажутся ему детскими шутками. Он меня знает!
– Скажу, скажу, – покорно согласился Гуров. – Только, если он откажется, не устраивай в его кабинете стриптиз. Петр человек в годах, сердце у него слабое стало. Не дай бог, его еще инфаркт тяпнет…
За это он снова получил подушкой по голове…
Сыщик неторопливо вел «Пежо» к главку, раздумывая над вчерашними словами жены по поводу собственной мнительности. Несомненно, доля справедливости в них была. Но не более того. Гуров просто делал свою работу. И то, что Мария, да, наверное, и любой другой на ее месте, называла мнительностью, было всего лишь профессиональным отношением к делу, которому сыщик отдал всю свою жизнь.
От укоров жены мысли Гурова постепенно перешли к дискуссии, возникшей вчера в кабинете Орлова. Вся суть спора между ним и Крячко сводилась к тому, как же все-таки был убит Горохов. Станислав настаивал на том, что банкир сам впустил киллера в дом. Гуров не был абсолютно уверен в этом.
В пользу версии Крячко говорило несколько фактов. Во-первых, сигнализация. Пульт ее отключения находился в соседней с гороховской квартире, где располагалась охрана. Двое бравых молодцов постоянно дежурили в ней и отключали сигнализацию только тогда, когда телохранители банкира провожали его до дверей.
Если убийца попытался бы проникнуть в квартиру Горохова раньше хозяина, то охрана мгновенно бы узнала об этом. К тому же система сигнализации в доме банкира реагировала на разрыв. Убийца не мог перерезать провода, не подняв переполоха. Как в квартире с охранниками, так и в ближайшем отделении милиции.
Почти сразу после обнаружения разрыва цепи сигнализации на лестничной площадке Гуров связался с соседним участком внутренних дел. Сыщик узнал, что сигнал тревоги поступил в отделение. А наряд не выехал к квартире банкира только потому, что буквально через пару секунд телохранители Горохова сообщили об убийстве своего босса.
Дежурный по отделению посчитал эти два факта бесспорно связанными между собой. О чем и указал в рапорте. Однако, согласно заявлению судмедэксперта, Горохов к тому времени был мертв уже около часа. И более чем вероятно, что причиной разрыва проводов сигнализации было банальное короткое замыкание, а не попытка взлома квартиры.
Вторым фактом, говорящим в пользу теории Крячко, было полное отсутствие каких-либо повреждений на дверных замках квартиры Горохова. О качестве этих запоров говорить не приходилось. Даже Орлову, не присутствовавшему на месте происшествия, было ясно, что банкир плохих замков поставить не мог. На подбор к ним отмычек мог уйти не один час. К тому же такая работа непременно оставила бы на замках свои следы.
Третьим доказательством теории Станислава было наличие видеокамеры над дверью квартиры Горохова. Изображение с нее транслируется на монитор в помещении охраны. Взломщик просто не мог пробраться в квартиру незамеченным. Даже если бы ему каким-то чудом удалось отключить сигнализацию. А оба охранника в один голос утверждают, что к дверям квартиры банкира никто не проходил.
По настоянию самого Горохова, которое охранники считали просто причудой, видеонаблюдение за дверью квартиры банкира снималось сразу же после возвращения того домой и возобновлялось только после его отъезда или в случае получения сигнала тревоги.
Никто из охраны не мог внятно объяснить, зачем Горохову понадобилось давать им такие инструкции. Но с начальством спорить они не собирались. К тому же в квартире банкира был установлен монитор, имеющий прямую связь с этой камерой. Вот по нему Горохов и проверял, как выполняется это его распоряжение.
Ну и последним аргументом Крячко было положение тела Горохова и данные баллистической экспертизы. Они не оставляли никакого сомнения в том, что убийца стрелял в банкира из коридора.
После всего вышесказанного вполне логично было предположить, что посторонний человек просто не мог оказаться в квартире Горохова, когда там не было хозяина. Хотя бы потому, что рядом с входной дверью находится кнопка тревоги, связанная с квартирой охраны.

Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":


1 2 3 4