Впрочем, к Петру пришлось бы заглянуть в любом случае, даже без Марии. Когда генерал зовет на шашлыки, отказываться неприлично.
Они свернули на Мосфильмовскую улицу.
– Этот шедевр «Мосфильм» варганит? – деловито спросил Крячко.
– Насколько мне известно, нет, – ответил Гуров. – Какая-то независимая студия. Там всем заправляет один делец – организовал студию, павильоны, привлек инвестиции, прокатными делами занимается. Плюс у него рестораны, типография и другие побочные доходы…
– Одним словом, наш клиент, – уверенно заявил Крячко.
– Это в тебе мент заговорил, – засмеялся Гуров. – Кстати, Мария отзывается об этом человеке весьма уважительно. Говорит, что это не просто делатель денег. У него, мол, есть настоящая художественная жилка. В молодости он мечтал о кино, но единственное, что сумел – это сделаться директором кинотеатра в Калуге. Перестройка дала его деятельной натуре массу возможностей. Он разбогател, но все деньги решил вложить в киноиндустрию. И еще он пользуется успехом у женщин.
– А, ну тогда понятно, – кивнул Крячко. – Женщины всегда уважают тех, кто пользуется у них успехом. Это замкнутый круг. И много у него денег?
– Кто же их считал? – отозвался Гуров. – В подобных случаях деловые люди предпочитают уйти от ответа. А ты, кстати, так и не ответил мне насчет запаха сирени.
– А! У меня есть что сказать, – встрепенулся Крячко. – Версия первая – ты на старости лет потерял нюх. Не сыщицкий нюх, а натуральный, природный. Такое случается сплошь и рядом. Версия номер два – тебе просто не попадаются места скопления нужного тебе растения. И третья версия, основная – сирень в этом году еще не зацветала. Какая тебе представляется наиболее вероятной?
Гуров остановил машину и озадаченно покрутил головой.
– Надо же! – сказал он. – И такая простая мысль не пришла мне в голову. А ты уверен, что она действительно еще не расцветала?
– Это можно легко проверить. На генеральской даче наверняка найдется хотя бы один куст сирени. Только туда еще попасть нужно. Я надеюсь, никаких сюрпризов больше не будет? У меня уже желудочный сок начинает выделяться.
– Он у тебя всегда выделяется, – заметил Гуров. – Но мне тоже было бы неприятно остаться без генеральского шашлыка. Сейчас заберем Марию и рванем на критической скорости.
– А вот это и есть тот самый офис? – с интересом спросил Крячко, глядя на современное здание с широким мраморным крыльцом и рядом входных стеклянных дверей. Объемные золотые буквы над входом возвещали, что за дверями находится некий «Мегаполис-фильм».
– Судя по всему, тот самый, – кивнул Гуров. – Во всяком случае, второго такого же я здесь не вижу. Ты посиди пока. Я быстро.
Он вышел из машины, бодрым шагом пересек площадку напротив здания и вошел в просторный холл. За порогом его остановил охранник и вежливо, но решительно попытался выяснить, что Гурову нужно. Однако тот даже не успел извлечь из кармана удостоверение – откуда-то вдруг появилась Мария в сопровождении невысокого и неприметного человека в сером костюме и потянула Гурова за рукав.
– Пойдем-пойдем! – торопливо сказала она, успокаивающе кивая охраннику. – Это мой муж, все в порядке.
– У вас тут режимный объект, – пошутил Гуров, когда втроем они отошли в сторону.
– Посторонние нам ни к чему. Кино – это тайна за семью печатями, – объяснил неприметный человек, протягивая Гурову руку. – Иначе это уже не кино… Разрешите представиться, агент Плескалов Леонид Тимофеевич. Можно просто Леня.
– Тайный агент? – улыбнулся Гуров, пожимая протянутую руку.
– Ах, Леня – помощник Дудкина, его правая рука, – нетерпеливо сказала Мария. – Чтобы долго не объяснять, он всегда представляется агентом. В принципе, это тоже верно. Ты можешь не представляться – он все про тебя знает.
– Вот как? – удивился Гуров. – Значит, действительно агент. Надеюсь, он не следит за мной?
– Нет, просто я ему все про тебя рассказала, – без тени улыбки пояснила Мария. – Этого требовали обстоятельства.
– Какие обстоятельства? – удивился Гуров. – Что-то вы, ребята, недоговариваете. И смотрите как-то загадочно. Уж не стряслось ли у вас тут какое-нибудь преступление? Сразу предупреждаю – я пас. В милиции есть еще кадры и кроме Гурова. А нас с тобой ждут, ты не забыла?
Взгляд Марии поразил его – он был какой-то отсутствующий и углубленный. Так бывало, когда Мария разучивала роль или была озабочена серьезной проблемой. Гуров понял, что про шашлыки она уже категорически забыла. Он представил себе разочарованное лицо генерала, вздохнул и сказал:
– Ну, вижу, что и в самом деле что-то стряслось. Выкладывайте! Что у вас пропало? Сценарий? Сейф с деньгами?
– Дудкин пропал! – вырвалось у Марии.
Гуров поднял брови, но скромно помалкивавший Плескалов тут же добавил:
– Может быть, это чересчур сильно сказано, но, в общем-то… Не возражаете, если мы с вами обсудим этот вопрос у меня в кабинете, Лев Иванович? Я был бы очень признателен за профессиональный совет.
Гуров озадаченно посмотрел на жену. Теперь взгляд ее был просящий, жалобный, почти детский. Когда Мария смотрела именно так, Гуров был не в силах отказать. Он обернулся. В просторном холле присутствовали еще люди, и Гурову показалось, что все они с напряженным вниманием наблюдают за ходом импровизированных переговоров.
«Ну, Гуров, ты становишься популярной фигурой в мире кинематографа! – подумал он. – Как же тут откажешь?»
– Ну что с вами делать? – развел он руками. – Я готов вас выслушать. Только хочу напомнить. Совета обычно просят для того, чтобы сделать все совершенно наоборот.
– Это не тот случай, Лев Иванович, – серьезно сказал Плескалов. – Мы очень надеемся на ваш опыт. Прошу за мной!
Они поднялись в лифте на четвертый этаж и прошли в кабинет Плескалова. Кабинет был большой, оборудованный стереосистемой и домашним кинотеатром. Стены были увешаны афишами известных кинофильмов.
– Солидное у вас учреждение. Здание все ваше? – уважительно заметил Гуров. – А я даже не представлял, что у вас такой размах. Конкуренты вас, наверное, побаиваются? «Мосфильм», например?
Плескалов посмотрел на него с затаенной грустью и, немного помедлив, ответил:
– Не то слово, Лев Иванович! Если бы вы знали, на что готовы конкуренты, чтобы от нас избавиться! Но мы создавали нашу империю буквально по кусочкам, из ничего – кровью и потом, как говорится. Отдавать все это просто так, без боя?
– А что, требуют отдавать? – с любопытством спросил Гуров.
Плескалов покачал головой.
– Не то что требуют, – ответил он. – Действуют тихой сапой, но весьма эффективно. Не стану от вас скрывать, с некоторых пор у нас начались крупные неприятности…
Он замолчал и уставился на Гурова, будто ожидал, что продолжать рассказ будет он. Гуров покосился на жену, потом опять обернулся к хозяину кабинета и рассудительно заметил:
– Леонид Тимофеевич, давайте расставим все точки над «i», ладно? Я вас за язык не тянул. Признаться, я рассчитывал провести сегодняшний день на природе, с женой, с друзьями. На время забыть о проблемах, понимаете? Вы просите у меня совета. Отлично. Я готов его дать. Но давайте не размазывать кашу по тарелке. Если опасаетесь, что я разглашу ваши коммерческие тайны, давайте лучше сразу разойдемся.
– Я вас понял, Лев Иванович, – наклонил голову Плескалов. – Действительно, я избрал не слишком правильную линию поведения. Но вы поймите мое положение. Коммерческие тайны «Мегаполис-фильма» принадлежат не мне одному… Впрочем, к черту оправдания! Я постараюсь все объяснить. Итак, у нас начались неприятности. Вы представляете себе процесс кинопроизводства?
– Ну, в общих чертах, наверное, – сказал Гуров.
– Да, впрочем, у вас жена – актриса, – слабо улыбнулся Плескалов. – Одним словом, кинематограф – это прежде всего деньги. У вас могут быть идея, сценарий, энергия, но без больших денег у вас ничего не получится. И еще – вы можете вбухать миллионы в ленту, которая не принесет вам ни гроша. Это очень рискованный бизнес. До сих пор нам удавалось выходить победителями. Но вот Дудкин задумал эту постановку – вы наверняка в курсе – волшебная широкоформатная сказка, новейшие технологии, блестящие актеры, огромные вложения… Честно говоря, у меня сразу были некоторые сомнения, но Валентин Сергеевич их развеял. Он очень увлекся своей идеей…
– Давайте все-таки ближе к делу, – перебил его Гуров. – Вы начали с того, что ваш Дудкин пропал. Давайте с этого и начнем.
Плескалов нахмурился, замолчал и переглянулся с Марией. Та поспешила прийти ему на помощь. Взяв Гурова за руку, она сказала:
– Послушай, Лева, никто ничего толком не знает. Мы предполагаем, что Дудкин пропал, потому что он уже три дня не выходит на связь.
– Он что, в тылу врага? – удивился Гуров.
– Валентин Сергеевич уехал на юг, – пояснил Плескалов. – Уехал один. У нас была договоренность, что он обязательно будет ежедневно мне звонить. Он так и делал до определенного момента. Потом звонки прекратились. По некоторым соображениям Дудкин решил не брать с собой спутниковый телефон, звонил по междугородке. Мы, конечно, могли бы послать на его поиски своих людей, но поскольку вспомнили, что у артистки Строевой муж – оперативник, то решили сначала выяснить ваше мнение обо всем этом. Мнение профессионала.
– Спасибо за доверие, – сказал Гуров. – Теперь по порядку. С какой целью Дудкин поехал на юг?
– Скажу откровенно, но не для протокола, – ответил Плескалов. – Валентин Сергеевич отправился добывать деньги. Если бы это ему не удалось, наша фирма наверняка погибла бы. Практически мы банкроты. Мы говорили тут о конкурентах. Так вот, конкуренты не дремали. Наше финансовое положение просто катастрофическое. Ни один банк не дает нам кредита, ни один денежный мешок не желает рисковать своими капиталами. К нам вдруг начали предъявлять претензии все, кто раньше охотно с нами сотрудничал. Более того, начала разваливаться съемочная группа! Но так работать нельзя! Практика кредитования существовала всегда. Всегда были какие-то правила. Платежи всегда можно было отсрочить, договориться о процентах… Но когда сегодня тебе дают деньги, а уже завтра требуют обратно – это полный абсурд. Нас просто хотят выжить с рынка!
– Печальная картина, – согласился Гуров. – Значит, на самом деле вы – настоящие изгои? За роскошным фасадом царят уныние и паника?
– Это было похоже на снежный ком, – объяснил Плескалов. – Сначала ничто не предвещало беды. Потом нам отказали в одном кредите, в другом… Об этом прослышали, и тут началось… Каждый старался лягнуть нас побольнее. Еще бы, до сих пор мы считались самым удачливым кинопредприятием. Слава богу, еще не до всех дошло, что мы на грани…
– Так, понятно, – сказал Гуров. – Значит, здесь Дудкину помочь никто не захотел, и он отправился за деньгами на юг. Интересно, что за Эльдорадо такое?
– Я сам многого не знаю, – хмуро отозвался Плескалов. – Да и не хочу говорить лишнего. Одним словом, Валентин Сергеевич решил прибегнуть к помощи людей, гм… как бы это сказать?
– К помощи криминальных структур, – подсказал Гуров.
– Можно выразиться и так, – с облегчением кивнул Плескалов. – Извините, но подробностей этой акции я не знаю. Валентин Сергеевич целиком взял все на себя. Повторяю, он отправился на юг в одиночку. Он опасался, что конкуренты могут что-нибудь пронюхать, и постарался сделать все как можно незаметнее.
– Однако я сама слышала про отъезд Дудкина, – вставила Мария. – В коридоре Дома актера. Это не было тайной.
– К сожалению, – заметил Плескалов. – Но дальше догадок дело не шло. Маршрут Дудкина был известен только ему и мне. Он взял билет до Сочи. Этот факт сам по себе ничего не значит. Мало ли кто ездит в Сочи?
– Сейчас таких людей стало меньше, – сказал Гуров. – Так, насколько я понял, Дудкин в Сочи не задерживался?
– Нет, его целью был один маленький городок на побережье, в сорока километрах от Сочи. Называется Каменка. Туда он добрался автобусом. Старался сделать все незаметнее. Дудкину казалось, что это ему удалось.
– Что значит «казалось»?
– Десятого мая он позвонил мне в последний раз. Из своего гостиничного номера. Он был раздражен – сказал, что в Каменку добралась какая-то московская журналистка и теперь донимает его, следит за каждым шагом.
– Что за журналистка?
– Он не называл ее имени. Просто сказал, что какая-то наглая девчонка, из начинающих. Он говорил очень недолго. По-моему, ему просто нужно было излить раздражение – наутро у Дудкина была запланирована решающая встреча…
– Встреча с кем? – резко спросил Гуров.
Плескалов мучительно сморщил лицо, словно у него болел зуб, а потом сказал со вздохом:
– Лев Иванович, я этого человека не знаю, но Дудкин утверждал, что он богат как арабский шейх. Правда, у этого человека настолько плохая репутация, что даже сейчас он не в состоянии в полной мере насладиться своим богатством. Там у себя он царь и бог. Но его мечта – войти в московскую элиту, а элита старается держаться от него подальше. Так говорил Дудкин. За такую возможность этот человек готов платить любые деньги.
– Интересно, – сказал Гуров. – И вы не знаете, что это за человек?
– Знаю только кличку – Грек, – сказал Плескалов. – Это все.
– И что же общего у кинодеятеля Дудкина с этим греком, которого даже в приличное общество не пускают? – поинтересовался Гуров.
– Я точно не знаю, – замялся Плескалов. – Я работаю у Дудкина относительно недавно.
1 2 3 4 5