Первую женщину, которую он познал. Она колдунья — ворожила на фигурке, изображающей его, Уррия, чтобы влюбить его в себя. Что ж, ей это удалось — грудь распирает, словно он снова тонет, и на сердце давит огромная тяжесть. Он любит ее! Любит. И она любит его — она и колдовала-то, чтобы добиться его любви, потому что страстно любит.И вот сегодня она будет сожжена! Уррий вздрогнул. Страшная смерть, мучительная…Перед глазами встали безумствующие языки пламени, пожирающие молодое и такое отзывчивое к ласкам тело Сарлузы…Уррий встал, кулаки его сжимались.Он не может допустить этого! Он не может сидеть здесь, предаваясь бесплодной скорби и копаясь в собственных чувствах — времени нет совсем, надо действовать! Что-то предпринимать!Что?Уррий не знал.Эмрис и Ламорак помочь ему не могут, к сожалению, ничем.Пресловутая сила Алвисида, заложенная в нем, тоже сейчас бесполезна.Что ж, надо идти к отцу Сверу и попробовать убедить его, уговорить его, пригрозить ему…Приняв решение, Уррий почувствовал себя лучше. Он привел в порядок одежду, пригладил буйные волосы и пошел разыскивать священника.Он нашел отца Свера в маленькой церкви замка. Отец Свер стоял на коленях и молился. Уррию было неудобно прерывать его общение с Богом. Он постоял пять минут тихо у двери, десять… Время казни приближалось, больше ждать Уррий не мог. Он кашлянул. Священник не обратил на это ни малейшего внимания. Уррий кашлянул громче — священник всецело был обращен к Богу.— Отец Свер! — окликнул его Уррий, потеряв всякое терпение.Священник заметил своего племянника и встал с колен.— Здравствуй, Уррий. Ты что-то хотел спросить? — голос его был предельно измученный, но священник постарался вложить в интонацию как можно больше теплоты. Он любил своего племянника, которого обучал истории и грамоте.— Святой отец, — Уррий решил прямо спросить интересующее его. — Мне сказали, что сегодня состоится казнь…— Да. Мы сожжем колдунью, вступившую в богомерзкую сделку с Дьяволом, — подтвердил отец Свер, сразу внутренне напрягшись.— Но… Разве без согласия моего отца, графа Маридунского можно кого-либо казнить?— Преступление совершено против Господа нашего, — терпеливо сказал отец Свер. — А это дело церкви.Уррий понял, что отец Свер прав, с этой стороны подступаться бесполезно.— Я могу спросить, святой отец, кто оказался колдуном и что он сделал против Бога?— Колдуньей, — поправил священник намеренную ошибку Уррия. — Это колдунья. Сарлуза, служанка из замка. Ты ее знаешь? — отец Свер пристально посмотрел на юношу.Уррий выдержал его взгляд.— Да, знаю, — сказал он. — Она убирала в наших с Эмрисом комнатах. Тем более я удивлен.— Уррий, — в голосе отца Свера послышалась нервозность, — я очень не хочу знать, где ты был сегодня утром. Не заставляй меня узнавать это. А то ведь на костер колдунья может взойти не одна. Общение с Дьяволом — равносильно предательству Господа нашего, и церковь подобное преступление не прощает.Щеки Уррий залила пунцовая тяжесть. Не от страха, нет — от бессилия и досады.— Решение о казни окончательное? — спросил он, едва сдерживая дрожь гнева в голосе.— Да. Ее вина доказана. Всем окрестным жителям велено явиться в замок. Как только они соберутся — приступим. Его Преосвященство уже здесь.Епископ Гудр в замке! Это совсем другое дело! С ним надо разговаривать. Он мудр, он поймет Уррия! Он поможет ему!— Извините, святой отец, — сказал Уррий, стараясь не выдать голосом вспыхнувшую надежду. — Я отвлек вас от разговора с Богом. Я, пожалуй, пойду…— Уррий, ты ничего не хочешь мне еще сказать?— Нет, святой отец.— Ты по-прежнему верен Богу?— Да. Вера моя тверда и незыблема. Это же я сказал Царю Тьмы Луциферу.— Я ничего не слышал!— Я никому не собираюсь хвастать, — сказал Уррий, твердо зная свою правоту. — Но и стесняться мне нечего — того, что Дьявол искушал меня. Он искушает многих, искушал и Господа нашего Иисуса Христа, вы сами меня учили, рассказывали как он удалился в пустыню иудейскую…— И ты ответил Дьяволу отказом? — в голосе священника послышалась гордость за племянника.— Безоговорочным! — подтвердил Уррий.Отцу Сверу хотелось задать Уррию еще несколько вопросов, и — главный — по поводу Сарлузы. Но он сдержался. Решение принято — Сарлуза будет сожжена. Она уже, считай, мертва, осталось несколько часов. И лучше забыть о ней, и обо всем, что с нею связано.— Хорошо, Уррий, иди. Господь тебя защитит и сохранит.Его Преосвященство епископа Гудра Уррий нашел в кабинете графа. Епископ задумчиво сидел перед зажженным камином — несмотря на летнее время ему было холодно — и задумчиво смотрел на огонь. Сморщенные старческие руки рассеянно перебирали четки.— Я тебя ждал, Уррий, — сказал он, не отрывая взгляда от маленьких синих язычков пламени, пожирающих сухое сосновое полено.— Мне никто ничего не передавал, — удивился юноша.Епископ усмехнулся.— Никто ничего тебе и не должен был передавать, — сказал он и повернулся к Уррию. — Я просто знал, что ты придешь поговорить. Садись.Уррий сел в кресло напротив епископа.— Ваше Преосвященство, вы все знаете? — нерешительно спросил он.— Конечно нет. Но то, что тебя интересует — знаю. Ты так громко переживал, что я услышал тебя.— Я вас не понимаю, Ваше Преосвященство…Епископ вздохнул и устало откинулся на спинку кресла.— Мои дни сочтены, — сказал епископ. — Через три с половиной дня я умру…— Ваше Преосвященство!.. — Уррий вскочил с места, он хотел возразить, он не представлял, чтобы человек мог так спокойно говорить о приближающейся смерти. Но властный жест епископа вогнал юношу обратно в кресло.— Сядь, Уррий. Слушай и не перебивай. Я, как и ты, обладаю силой Алвисида, и я могу чувствовать мысли людей. Не всех. Твои, например, не могу — ты наследник Алвисида, твои мыслим недоступны никому, если ты будешь контролировать себя. А вот ты слышать мысли других скоро научишься. Особенно, если ты будешь собирать тело Алвисида. Ты тогда сможешь стать бессмертным… Совершить большое, может быть даже великое, дело. Но ты не знаешь — Добро или Зло принесешь в мир, совершив это дело. Да и кто может мне сказать что есть Добро, что Зло?!Епископ замолчал. Выстраданное за десятилетия мучительных раздумий выплеснулось, и он перевел дух.Уррий осмелился сказать:— Царь Зла Луцифер, искушая меня, тоже сказал, что Зло может быть и Добром. И наоборот.Епископ кивнул:— Да, Уррий. Только ты сейчас этого не понимаешь. Ты молод — перед тобой целая жизнь, все дороги, все пути и бесчисленное множество предстоящих ошибок, которые непременно нужно совершить, ибо молодость никогда не хочет слушать старость. И она, конечно, права, Уррий… Я отдал жизнь Богу, Уррий. Я прожил хорошую жизнь, Уррий. Но ты, наследник Алвисида, поступай так, как сочтешь нужным — вот единственный мой тебе совет на всю жизнь.Он замолчал. Уррий тоже молчал.— Вон там, на столике у окна, — епископ кивнул, — лежит Священная Книга алголиан — Директории. Она твоя. Вот, возьми ключ. — Епископ протянул Уррию ключик на золотой цепочке. — Читай ее, Уррий. И береги ее, она мне очень дорого стоила. В ней ты найдешь ответ, как тебе жить, ведь жить ты будешь не по законам Господа. Ты — наследник Алвисида. Запомни это! — Епископ вздохнул. — Но ведь сейчас ты искал меня не ради этого…— Да, Ваше Преосвященство, — Уррий понял, что должен быть предельно откровенен. — Я люблю женщину. — Он встал и подошел к отцу Гудру. — И она любит меня. Из-за того, что она колдовала на фигурке, изображающей меня, ее сегодня сожгут на костре! Я не могу допустить этого, Ваше Преосвященство! Если ее сожгут, я не смогу жить!— Сможешь. Кто такая Сарлуза для тебя? Мимолетное плотское увлечение, которое ты принимаешь за страстную любовь! Пройдет от силы год, и ты забудешь о ней, как забыл о вскормившей тебя кормилице! Нет такой женщины, которую бы помнил всегда!— Я не про это говорю, Ваше Преосвященство. Не знаю, вы наверное правы, и любую женщину можно забыть. Я не спорю — просто не знаю. Но собственную подлость забыть невозможно, она будет жечь душу до самой смерти. Я не хочу жить с такой тяжестью в груди!— И ты считаешь, что подлостью будет…— Мое бездействие, в то время, когда женщине, любящей меня, грозит смерть! — воскликнул Уррий порывисто.Епископ тяжело вздохнул.— Уррий, ты уверен, что она любит тебя?— Да. Я чувству…Епископ остановил его властным жестом руки и сказал, устало закрыв глаза:— Уррий, по приказу Белила, Князя Тьмы, она проверяла всех мужчин рода Сидмортов на силу Алвисида. Силу мог обнаружить амулет, данный ей Белиалом, и только в момент, когда носитель силы обладал женщиной. Сарлуза спала и с твоим отцом, и с отцом Свером, и со всеми тремя твоими братьями. К сожалению, я узнал об этом слишком поздно — только сегодня.Уррий сел, вернее упал, в кресло. Слова отца Гудра сразили его. Он не мог осознать этого.— Вы уверены, Ваше Преосвященство? — спросил он.— Абсолютно, — сухо сказал епископ. — Ты был последним, но никак не поддавался на ее кокетство. Ей пришлось очаровывать тебя колдовством. Только не колдовством она добилась тебя — трудно воздействовать колдовством на наследника Алвисида, не по плечу молодой колдунье…— Ваше Преосвященство, — Уррий овладел собой и встал. — Я хочу видеть ее. Вы можете мне помочь?— Тебе это очень надо?— Да.— Хорошо, Уррий. Но казнь отменить теперь не в моих силах, увы. Слишком поздно.— Я теперь не знаю, что и думать, — растерянно признался Уррий. — Я должен поговорить с ней.— Каррин проведет тебя, Уррий.Он позвонил колокольчиком, вошел Каррин и приблизился к своему господину. Тот тихим голосом дал ему указания — слуге пришлось наклониться, чтобы лучше слышать. Каррин кивнул, выслушав до конца и подошел к дверям. Уррий встал.— Спасибо за все, Ваше Преосвященство, — сказал юноша. — Мы еще увидимся.— Вряд ли, — прошептал старый епископ, но Уррий его уже не слышал.Тяжелая дверь приоткрылась и юноша, держа в руке данный Каррином факел, вошел в темницу. Дверь захлопнулась за ним.Сарлуза лежала посреди мрачного каземата на каменном полу в тусклом луче света, пробивавшегося из маленького окошка под самым потолком. Голова ее со спутанными волосами, которые так нравились Уррию, покоилась на подложенной руке. Рубашка была разорвана, полностью обнажив спину, и в слабом освещении Уррий увидел, что ее великолепное белое тело покрыто грязью и кровоподтеками.— Вернулся, изверг, тебе показалось мало? — спросила пленница, не поднимая головы.— Сарлуза, это я, — тихо сказал Уррий.— Уррий!Сколько, чувств, сколько радости прозвучало в этом слове! Вся злость, клокочущая в молодом рыцаре бурлящим кипятком моментально превратилась в пену и испарилась, не оставив на стенках его души ни малейшего осадка!Она вскочила на ноги, подбежала к нему и рухнула перед ним на колени. Подняла на него заплаканные глаза, хотела что-то сказать, но лишь рыдания вырвались из ее груди. Она обхватила его руками за спину и уткнулась лицом ему в низ живота.Уррий сглотнул набежавший ком, и непроизвольно поднял факел высоко над головой — чтобы случайно не опалить ей волосы.Он почувствовал, как плоть его набухает, распирает материю, ощущая рядом ее губы, чувствовал как дрожит все его тело, как стремится слиться с ней. Да, он любит ее. Он вспомнил, как вчера, когда он пытался выгнать ее, она кинулась целовать его плоть — разве бы сделала это какая-нибудь женщина, если бы не любила?!!Он хотел ее спросить, поговорить с ней, хотел узнать, что думает она. Уже знакомая ему тупая боль налилась в затылке и он вдруг прочувствовал в голове ее страстные, сбивчивые мысли.Как многое она ему сказать хотела! О любви, внезапно поглотившей ее целиком, о страхе смерти, обуявшем ее, и что она готова умереть ради любви и с именем Уррия на устах, что она отреклась ради Уррия от Белиала и волшебное колечко испарилось в дым, что она безумно счастлива видеть его, что теперь она может и умереть, зная что он любит ее, что ей не давала покоя тревожная мысль — все ли с ним в порядке, не сделал ли с ним что Белиал, жив ли Уррий.Она хотела сказать, но не могла — она лишь прижималась сильнее к Уррию, пропитав ткань его одежды своими слезами. Уррий тоже молчал, держа высоко в руке факел, а левой теребя ее густые прекрасные волосы, проводя по нежной коже плотного плеча и теплой, изумительно приятной шеи.Он не знал, сколько они простояли так, прижимаясь друг к другу — время перестало существовать. Они словно пытались напиться ощущением друг друга — она, чтобы умереть, с этим ощущением в сердце, он, чтобы сохранить его на всю жизнь.Но скрипнула дверь и Каррин позвал Уррия.— Я спасу тебя, Сарлуза, — пообещал Уррий, сам не веря в то, что говорит. — Я люблю тебя, Сарлуза!Он ласково и осторожно освободился из ее объятий и шагнул к дверям.— Уррий! Я люблю тебя! — вскричала вслед ему, словно очнувшись от чудного дурмана, Сарлуза. — Я никогда ни кого не любила, кроме тебя, Уррий! Ты лучше всех — ты моя жизнь!Уррий знал, что она действительно до него никого не любила.Он решительно направился по коридору к выходу. Епископ сказал, что казнь отменить невозможно — поздно! Раз это сказал отец Гудр, значит, он ничего не способен сделать. А если не способен он, то что может сделать Уррий?!Уррий вдруг впервые за весь день вспомнил о Лорелле. Что, если бы в подземелье была сейчас она? Он бы разнес весь замок, чтобы спасти суженую, даже если бы на пути его встал родной отец с мечом в руке. Да, для Лореллы он бы сделал это, он любит ее.Значит, Сарлузу он не любит?В душе Уррия все клокотало, ему не хватало воздуха.Он любит Сарлузу! Так же как Лореллу — не меньше. И если он готов сделать все возможное для Лореллы, то он должен сделать это и ради Сарлузы!Но как ее спасти? Как?!!Он вернулся в свою комнату, в соседней весело разговаривали Эмрис и Ламорак.Уррий нервно подошел к сундуку, достал ларец из желтого камня, раскрыл.— Вставай, — сказал он.Посланец Алвисида выпрыгнул из своего убежища и расселся в воздухе перед юношей.Уррий долго и задумчиво смотрел на него, размышляя. Наконец он не выдержал, со всей силой в сердцах стукнул кулаком по каменной стене.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58