Там стреляют! Я поняла это. Вы меня
обманули!
- Очень жаль, но вам придется пойти! - он ударил ее еще раз и потащил
за собой.
Они очутились в новом туннеле, но теперь здесь уже не было ни ковров,
ни мягкой отделки стен. Пол был цементный, и вокруг были свалены опоры для
закрепления колес автомобилей, привозящих экспонаты.
Дверь! Он должен заблокировать дверь! Для этого можно использовать
тормозные опоры. Он вбил их, как клинья, между полом и дверью, навалив
сверху тяжелые металлические контейнеры, используемые для грязного белья.
Женщина заплакала. За дверью послышался град ударов: убийцы пытались
взломать дверь. Однако, поставленные опоры удерживали ее. Борн помог
женщине встать с пола. Она снова пыталась убежать от него, но ему удалось
удержать ее. Он с силой сжал ее локоть, и она вскрикнула от резкой боли.
Дыхание ее стало еще более учащенным. Она находилась на грани истерики.
Вскоре они добрались до бетонной лестницы, ведущей вниз к двум
металлическим дверям, освещенным сверху электролампой, забранной
металлической решеткой. Это был грузовой подвал, а за его дверями
располагалась стоянка автомашин.
- Слушайте меня, - зловеще проговорил он, - вы хотите, чтобы я вас
отпустил?
- О, боже мой, конечно хочу! Пожалуйста...
- Тогда делайте то, что я вам скажу. Сейчас мы спустимся вниз и
выйдем через двери грузового подвала, как обыкновенные служащие после
рабочего дня. Вы должны идти совершенно свободно, поддерживая меня под
руку. Мы должны непринужденно разговаривать, чтобы со стороны было видно,
что мы обсуждаем случившееся за день и не обращаем ни на кого внимания. Вы
можете это сделать?
- Нет ничего приятнее этого из всех событий, происшедших со мной за
последние пятнадцать минут, - ответила она с монотонной покорностью. - Моя
рука... мое плечо... Я боюсь, что оно сломано. Не могу им даже шевельнуть.
- Обычный нервный стресс. Он скоро пройдет, и все будет великолепно.
- Вы отвратительное животное!
- Я хочу жить, - признался Борн. - Пойдемте. Помните, что я вам
сказал. Когда я открою дверь, вы должны улыбаться и смотреть на меня.
Немного откиньте голову м смейтесь.
- Это будет самое трудное, что мне когда-либо приходилось делать.
- Это легче, чем умереть...
Она положила свою поврежденную руку на его руку и они пошли вниз, к
выходной двери. Борн открыл ее, и они оказались на дороге, ведущей к
выездному пути. Его рука сжимала револьвер, который он не вынимал из
кармана.
Женщина в точности выполнила все его указания. Эффект был ужасный.
Когда они спускались вниз, ее лицо было повернуто к нему, черты ее
испуганного лица резко выделялись при свете фонарей, ее губы дрожали, а
широко открытые глаза были как два неподвижных темных пятна, потерявших
начальный блеск. Он видел ее лицо, сделанное из камня, маску, обрамленную
красноватыми волосами, которые волнами рассыпались по плечам,
отбрасываемые слегка назад ночным ветром, единственным живым существом
среди этой ужасающей картины.
С ее губ слетал принужденный смех. Вены на ее шее были напряжены, она
была на краю обморока.
Легкий стук донесся до его слуха. Металл о металл... Это послышалось
справа, из одного из стоящих здесь автомобилей. Где? В каком ряду? Борн
внимательно смотрел по сторонам, пытаясь разглядеть окна стоящих машин.
Ничего...
Что это? Это было очень слабым, едва заметным... таким неожиданным и
странным. Крошечный зеленый круг, бесконечно слабое зеленое свечение. Оно
двигалось, отслеживая их движение. Зеленый... слабый... "свет"? Внезапно,
откуда-то из глубин забытого прошлого возникла картина, где отчетливо было
видно перекрестье окуляра и яркая вспышка, слепящая глаза. Его "глаза"
смотрели через пару тонких пересекающихся линий! Оптический прицел!
Инфракрасный оптический прицел винтовки! Как они узнали? На этот вопрос
имелись тысячи ответов. В банке была использована портативная
радиостанция, ее могли использовать и сейчас.
Борн был одет в пальто, его компаньонка в одном шелковом платье, а
ночь была прохладной. Никакая женщина не выйдет на улицу в таком виде! Он
наклонился вперед, увлекая Мари Сен-Жак за собой, стараясь согнуть ее,
заставить сделать резкие боковые движения. Приглушенные щелчки выстрелов
превратились в бурное стаккато, асфальт и бетон фонтанчиками взлетали
вокруг них.
Теперь он двинул вправо, стараясь держаться ближе к обочине, на бегу
выхватывая револьвер из кармана пальто. Затем он прыгнул еще раз, теперь
уже прямо вперед, при этом левой рукой он придерживал правую, сжимавшую
оружие. На миг он задержался, чтобы высмотреть окно с выставленной
винтовкой, после чего произвел три выстрела.
Из темного салона стоявшего неподалеку автомобиля раздался крик.
Скорее это был вой, переходящий в крик, и на этом все закончилось. Борн
лежал без движения, ожидая, прислушиваясь, готовясь стрелять снова и
снова. Тишина... Он попробовал встать... и не смог. Что-то с ним
случилось. Он едва мог двигаться. Затем боль пронзила его грудь с такой
силой, что он долго лежал, обхватив голову руками, пытаясь остановить
агонию. Все места его старых ран причиняли ему невыносимые страдания. Он
хотел лишь встать, чтобы добраться до автомобиля, где был его
потенциальный убийца, выбросить его и уехать как можно дальше от этого
проклятого места.
Он бил себя по лицу и смотрел на Мари Сен-Жак. Она медленно
поднималась, опираясь на стену, и вдруг побежала. Он не мог отпустить ее!
Она поднимет панику в отеле, сюда придут люди, чтобы забрать его, и
другие... чтобы прикончить. Он должен ее остановить!
Борн стал перекатываться, пока не оказался у сетки возле стены в
четырех футах от нее. Он поднял револьвер, целясь ей в голову.
- Помогите мне подняться, - слабым голосом произнес он.
- Что?
- Вы слышите меня! Помогите мне встать!
- Вы обещали мне, что я смогу уйти! Вы дали мне слово!
- Я вынужден взять его назад...
- Нет, пожалуйста, нет.
- Револьвер направлен прямо вам в голову. Вы подойдете сюда и
поможете мне встать, или я размозжу вашу головку.
Он выбросил труп из машины и велел ей сесть за руль. Потом он открыл
другую дверь и сел, стараясь быть незаметным для внимательного взгляда со
стороны.
- Поехали, - сказал он. - Туда, куда я укажу.

6
"Когда вы находитесь в стрессовом состоянии и, конечно, при этом вы
располагаете временем, поступайте точно так же, когда вы заняты
наблюдением за чем-либо. Старайтесь расслабиться, не препятствуйте мыслям
или воображению посещать вас. Старайтесь не применять к себе никаких
дискриминирующих мер. Будьте, как губка, концентрируйтесь на всем и ни на
чем конкретно. Сознание может вернуться к вам, ряд нарушений мозговой
деятельности может восстановиться".
Борн вспомнил слова доктора Восборна, когда устраивался на сиденье
автомобиля, стараясь восстановить самообладание. Он массировал грудь,
стараясь не задевать старых ран. Боль уже не была такой резкой, как пару
минут назад.
- Вы просто приказали мне ехать! - возмутилась она. - Но я не знаю,
куда?
- Если бы я сам это знал, - заметил Борн.
Он велел ей остановиться в достаточно темном месте на обочине широкой
дороги. Ему необходимо было сосредоточиться, если только удастся
превратиться в губку.
- Меня будут искать! - воскликнула она.
- Меня тоже.
- Но вы захватили меня против моей воли. Вы принудили меня. Все это
так неожиданно, - сейчас она говорила более спокойно, контролируя свое
поведение. - Это похищение, разбой... это очень серьезные преступления.
Теперь вы уже выбрались из отеля, вы достигли своей цели. Отпустите меня,
и я никому ничего не скажу. Обещаю вам!
- Вы хотите сказать, что даете мне слово?
- Да!
- Недавно я тоже дал вам слово, но забрал его назад. Также можете
поступить и вы. - Вы - это другое дело. Я - нет. Меня никто не пытался
убить! Бог мой! Пожалуйста!
- Поехали!
Одно ему было очевидно. Убийцы видели, что он бросил свой чемодан и
не стал его подбирать, спасаясь от преследования. Это означало для них
лишь одно: он собирался покинуть Цюрих и Швейцарию тоже. Вокзал и аэропорт
будут контролироваться. И автомобиль, захваченный им у убитого им
человека, также будет предметом поисков. Борн не мог ехать ни на вокзал,
ни в аэропорт. Придется избавляться от машины и искать себе другую, тем
более, что он мог себе это позволить. У него было около ста тысяч
швейцарских франков и более шестнадцати французских. Швейцарская валюта
лежала у него вместе с паспортом, а французская - в бумажнике, который он
отобрал у маркиза де Шамбо. Этого было более чем достаточно, чтобы
незаметно добраться до Парижа.
Почему Париж? Этот город притягивал его магнитом, без видимых причин.
"Вы не беспомощны. Вы должны найти свой путь... Следуйте вашим
инстинктам, но, разумеется, не без оглядки".
В Париж!
- Вам приходилось бывать в Цюрихе раньше? - обратился он к заложнице.
- Никогда.
- Вы не должны меня обманывать, ясно?
- У меня нет причин для этого! Пожалуйста, разрешите мне
остановиться! Отпустите меня!
- Сколько вы времени в Цюрихе?
- Неделю.
- Значит у вас было время осмотреть город?
- Я почти не покидала отель, у меня не было времени.
- Вы прилетели сюда из Канады?
- Да, я работаю для правительства...
- Доктор - это не медицинский термин?
- Я - экономист.
- Я потрясен.
- Неожиданно, точно рассчитывая на что-то, она добавила:
- Мои руководители ждут от меня звонка сегодняшней ночью. Если они не
дождутся его, они станут беспокоиться и, возможно, поднимут на ноги
полицию в Цюрихе.
- Да, я понимаю, о чем вы говорите. У нас есть темы для разговора, не
так ли? - про себя Борн отметил, что несмотря на сильный шок, доктор
Сен-Жак не выпускает из рук свою сумочку. Он нагнулся вперед, и боль в его
груди внезапно усилилась. - Позвольте вашу сумочку.
- Что? - она быстро убрала руку с рулевого колеса и вцепилась в
сумочку, собираясь защищаться до последнего.
Борн вырвал сумочку и заявил:
- Ваше дело вести машину!
- Вы не имеете права... - она замолчала, понимая всю бессмысленность
сопротивления.
- Согласен, - произнес он, открывая сумочку и поворачиваясь к слабому
свету лампочки в салоне.
Как и ее владелица, содержимое сумочки было аккуратно заложено.
Паспорт, бумажник, ключи и масса различных записок и писем в соседнем
отделении. Борн стал искать вполне определенное послание. Оно находилось в
конверте, который ей дал клерк в отеле. Телеграмма из Оттавы...
"Встречаю в аэропорту в среду 26-го. О вылете сообщи телеграммой или
по телефону. В Лионе нет никакой мисс Мейнер, твоей прекрасной кузины.
Целую, Петер".
Борн положил телеграмму на место и увидел маленькую книжечку спичек в
белой блестящей обертке, украшенную надписью из сплошных завитков. Он взял
ее в руки и прочитал название: "Кронхалле". Ресторан... ресторан. Что-то
беспокоило его, но он не знал, что именно связано с этим рестораном. Взяв
спички, он закрыл сумочку и наклонился вперед, чтобы положить ее на место.
- Это все, что я хотел знать, - пробормотал он, сидя в углу и
уставившись на спички. - Я хочу напомнить вам ваш разговор относительно
Оттавы. Вы получили оттуда известие... 26-го закончился недельный срок
вашей командировки.
- Пожалуйста...
Это была не просто просьба, это был вопль о помощи. И он услышал его,
хотя больше ничего не было произнесено. Ему была необходима эта женщина,
как больному, нуждающемуся в костыле, или, чтобы быть более точным, как
человеку, не умеющему водить машину, необходим водитель. Но не для этой
машины. В течение последующего часа или около того ему будет необходим
помощник.
- Развернитесь! - приказал он. - Мы едем назад в "Кариллон дю Лак".
- В... отель?
- Да, - буркнул он, не сводя глаз со спичек и поворачивая их во все
стороны под слабым светом. - Нам нужен другой автомобиль.
- Нам!? Но вы не можете... Я никуда не поеду! - она снова умолкла, не
договорив до конца.
Вероятно, ее остановила какая-то новая мысль. Она молча управляла
машиной, пока перед ними не показались подъездные пути на берегу озера.
Машина неслась с бешеной скоростью, едва тормозя на поворотах. Борн
оторвался от созерцания спичек и взглянул на дорогу. Достав револьвер, он
наклонился к женщине и положил руку на ее плечо, упираясь стволом оружия в
ее голову.
- Я хочу, чтобы вы правильно меня поняли. Вы должны делать все точно
так, как я вам скажу. Вы будете находиться справа от меня, и эта игрушка
будет постоянно рассматривать вашу головку. И вы должны понять, что сейчас
я спасаю свою жизнь и не намерен колебаться, если мне потребуется нажать
для этого на спуск. Я хочу, чтобы вы это поняли.
- Я все поняла, - ее ответ был подобен свисту. Она резко втянула
воздух сквозь губы. Ее страх был неподдельным.
Борн спрятал оружие. Он был удовлетворен. Удовлетворен и раздосадован
одновременно.
"Дайте свободу вашему воображению..."
Спички! Что с ними связано? Но не сами спички были причиной
беспокойства. Это ресторан - но не "Кронхалле", но все-таки ресторан.
"Низкий свет, свечи, черные... треугольники снаружи... Белый камень и
черные треугольники. Три? Три черных треугольника".
Кто-то должен быть там... в ресторане с тремя треугольными фигурами
перед входом. Картина была настолько яркой, такой волнующей. Что это было?
Существует ли на самом деле такое место?
"Детали могут прийти к вам... отдельные связи... начнут
функционировать".
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61