Ни разу! Нет ни подлинника, ни даже фальшивки. А это доказывает: Хрущёв нагло врал!
ЭТОТ «ЗЛОЙ» СТАЛИН
«Хрущёв начал борьбу с покойником и вышел из неё побеждённым».
Уинстон ЧЕРЧИЛЛЬ
Говорят, что академик П.Ф. Юдин, философ, выступая на одном из хрущёвских Пленумов ЦК КПСС как-то, оговорившись, сказал: «Партия Ленина – Сталина». А спохватившись, стал оправдываться… А, собственно, почему? Почему коммунисты тогда так и не поняли, что дело Ленина – Сталина неделимо, что нельзя противопоставлять непогрешимого Ленина «грешному» Сталину, ибо при этом погибнет, в конечном счете, и само Дело, сцементированное великими именами этих двух корифеев Всемирной Истории? Но именно на таком примитивном «черно-белом» контрасте и был построен «секретный» доклад Хрущёва на ХХ съезде партии. Стремясь противопоставить «злого Сталина» «доброму Ленину», Хрущёв, вслед за Троцким, не брезговал ничем. Но если последний, прибегая ко лжи и обману, старался изничтожить своего главного соперника как политического деятеля, кстати, ни разу не ответившего публично на его выпады, то Хрущёв, наводя напраслину на покойного Сталина, стремился стереть само его имя, память о нём.
По-Хрущёву выходило, что, мол, Ленин всегда придерживался принципов коллективного руководства, а Сталин «проявлял полную нетерпимость к коллективности в руководстве и работе», а также требовал безоговорочно подчиняться его мнению (и это говорил член Политбюро, который знал, как и все сидящие в зале заседания делегаты, что сталинский стиль общения при обсуждении любого вопроса был совершенно иным: «А вы как думаете, товарищ Рокоссовский?» или «Ну-ка, пускай наш Микита что-нибудь шарахнет…» – Л.Б. ).
Владимир Ильич Ленин – убеждал, воспитывал, проявлял терпимость к инакомыслящим, а «Сталин применял массовый террор против кадров партии» (и мы уже знаем, что одним из наиболее активных организаторов тех «массовых репрессий» был «наш Микита» – Л.Б .). Вот, мол, Ленин был человеком, который «к товарищу милел людскою лаской», а Сталин, дескать, даже жену и верного друга Ленина, активного борца за дело нашей партии с момента ее зарождения, Крупскую, обхамил по телефону.
Правда, в конце жизни, склероз заставит Хрущёва «забыть» причину конфликта между Сталиным и Крупской, что отразится в его «воспоминаниях»: «Сталин много говорил нам о Ленине. Он часто возмущался тем, что, когда Ленин лежал больной, а он повздорил с Крупской, Ленин потребовал, чтобы Сталин извинился перед ней. Я сейчас точно не могу припомнить, какой возник повод для ссоры. Вроде бы Сталин прорывался к Ленину, а Надежда Константиновна охраняла Ильича, чтобы его не перегружать и не волновать его, как рекомендовали врачи. Или что-то другое. Сталин сказал какую-то грубость Надежде Константиновне, а она передала Ленину. Ленин потребовал, чтобы Сталин извинился. Я не помню, как поступил Сталин: послушался ли Ленина или нет. Думаю, что в какой-то форме он всё-таки извинился, потому что Ленин иначе с ним не помирился бы….» (Хрущёв Н . Т.2 С.120)
Но тогда, на ХХ съезде Хрущёв всё помнил великолепно и предъявил ошарашенным делегатам вытащенные из «бабушкиного сундука» и пропахшие нафталином так называемое «политическое завещание» В.И. Ленина и еще пару «сенсационных» записок, касающихся неприятного инцидента между И.В. Сталиным и Н.К. Крупской. Зачитав всё это и уловив «движение в зале», Хрущёв сказал: «Товарищи! Я не буду комментировать эти документы. Они красноречиво говорят сами за себя».
А почему бы и не прокомментировать? Разве «комиссар запаса» не читал в свое время журнал «Большевик», где в № 16 от 1.09.1925 г. было опубликовано замечание в связи с выходом в свет в Америке книги Истмена «После смерти Ленина»: «Под видом «завещания» в эмигрантской и иностранной зарубежной печати упоминается обычно одно из писем Владимира Ильича, заключавшее в себе советы организационного порядка. Всякие разговоры о скрытом или нарушенном «завещании» представляют злой вымысел». Автором этого замечания был, увы, не И.В. Сталин, а Л.Д. Троцкий.
Итак, что же происходило в момент болезни Ильича?
Болезнь В.И. Ленина – склероз сосудов головного мозга – можно разделить на три больших периода. Первый удар пришёлся на 25 мая 1922 года, второй – на декабрь 1922 года, и, наконец, третий, от которого вождь так и не сумел оправиться – на март 1923 года. После 9 марта и до самой смерти, последовавшей 21 января 1924 года, В.И. Ленин уже не мог принимать участия в политической жизни партии и страны.
Чувствуя приближение смерти, тяжело больной В.И. Ленин много думал о преемнике: кто сможет заменить его и продолжить дело Октября? Перед его мысленным взором проходила плеяда соратников в той последовательности, в какой они перечислялись в протоколах Пленумов ЦК за 1918 – 1920 годы: Троцкий, Зиновьев, Каменев, Сталин, Рудзутак, Томский, Рыков, Преображенский, Бухарин, Калинин, Крестинский, Дзержинский, Радек, Пятаков…
«По настроению больного Ленина было ясно, что он собирается оставить своим преемником Троцкого. Ленин хотел, чтобы его место заняла фигура, хорошо известная международному рабочему движению. Он хотел, чтобы его преемник, в случае необходимости, мог сделаться Председателем Совета Народных Комиссаров не только в Москве, но и в Берлине, Париже или Лондоне. Таким человеком мог быть только Троцкий».
Чтобы всё было именно так, а не иначе очень хотелось бы троцкисту Григорию Беседовскому, дипломату в чичеринском НКИДе, удравшему за границу в 1929 году по политическим мотивам (Беседовский Г. З. На путях к термидору. М.: Современник, 1997. С. 352 – 353).
Ах, если бы всё было так просто! У каждого из возможных преемников были свои несомненные плюсы, но были и отрицательные моменты. Особенно это касалось ошибок политических.
Итак,Троцкий… В. И. Ленин его ценил, но лишь в известных пределах. Ильич очень хорошо понимал, что Троцкий – не тот человек, которого можно будет поставить во главе большевистской партии и страны Советов. Больше всего в Троцком В.И.Ленина раздражал его «небольшевизм»: он мог, скажем, ради красного словца, бросить Ленину: «Кукушка скоро прокукует смерть Советской Республике».
Подсчитано, что в своих письмах, телеграммах и статьях Ленин 219 раз обозвал Троцкого «пустозвоном», «свиньёй», «негодяем», «подлецом из подлецов», «иудушкой» и «проституткой». А Сталина – ни разу! Да и не за что было наклеивать ярлыки на И.В. Сталина: он просто повода к этому никогда не подавал.
Не забыл Ильич и «октябрьский эпизод» Зиновьева и Каменева , когда на расширенном заседании ЦК партии большевиков 20 октября 1917 года И.В. Сталин выступил с критикой их штрейкбрехерской позиции в связи с публикацией в «Новой жизни» статьи Каменева, поддержанной Зиновьевым, в которой было предано широкой огласке решение большевиков о курсе на вооружённое восстание.
Бухарина Ильич хотя и считает «любимцем партии», но также отмечает, что его «теоретические воззрения очень с большим сомнением могут быть отнесены к вполне марксистским, ибо в нём есть нечто схоластическое: «он никогда не учился и, думаю, никогда не понимал диалектики».
И на Пятакова, «человека несомненно выдающейся воли и выдающихся способностей», «в серьёзном политическом вопросе»положиться нельзя.
Итак, остаётся лишь И.В. Сталин! Из всех руководителей партии и государства Владимир Ильич имел полные основания доверять только И.В. Сталину, который всегда поддерживал его, ни разу не изменил ему, имел светлую голову, железную волю, недюжинные организаторские способности, исключительную преданность Октябрьской революции, безупречное большевистское революционное прошлое, был конкретен, краток, чёток, деловит, откровенен; оценки его, правда, бывали порой жёстки и критичны, но всегда справедливы.
И.В. Сталин был рядом с В.И. Лениным с самого дня приезда Ильича в Россию: 3 апреля 1917 года Коба встречает вождя мирового пролетариата на станции Белоостров; с 7 июля В.И. Ленин скрывается в комнате И.В. Сталина у Аллилуевых; 11 июля – И.В. Сталин провожает В.И. Ленина в Разлив; на pI съезде партии (26 июля – 3 августа 1917 года, который проходил без участия В.И. Ленина) И.В. Сталин выступает с двумя докладами ЦК – отчётным и о политическом положении. Их кабинеты в Смольном находятся рядом, так что И.В.Сталин всегда «под рукой» у В.И. Ленина.
В 1919 году семье И.В. Сталина выделили дачу в Зубалове. Его молодая жена Надежда Аллилуева работала в секретариате Совнаркома и личном секретариате В.И. Ленина, была у него дежурным секретарём в Горках; в 1921 году во время чистки её исключили из партии с формулировкой: «за недостаточную общественную деятельность». Только благодаря заступничеству Ильича её оставляют в партии. В записке к А. С. Енукидзе от 13 февраля 1922 года В.И. Ленин, в числе прочих моментов, пишет: «Квартира Сталина. Когда же? Вот волокита!». На данную записку на следующий день, 14 февраля, Енукидзе сообщил В.И. Ленину, что квартира для И.В. Сталина готова.
Никто так часто не бывал у В.И. Ленина в Горках во время его болезни, как генсек И.В. Сталин. Так, только за период с 11 июля по 24 декабря 1922 года официально зарегистрированы 32 такие встречи. Беседовали о разном.
Например, беседуя с И.В. Сталиным 30 августа 1922 года, В.И. Ленин интересовался, как идут дела с урожаем, состоянием промышленности, бюджета, курса рубля, о международном положении советских республик, об антисоветской деятельности меньшевиков и эсеров и пр.
Беседовали, главным образом, о работе, но не только. Владимир Ильич живо интересовался здоровьем хворавших товарищей –Дзержинского, Цюрупы, обсуждал и здоровье самого И.В. Сталина, побеседовав предварительно по телефону с лечащим врачом И.В. Сталина – В.Обухом. (Ленин В.И. Полн. собр. соч.: В 55 т. 5-е изд. М.: Политиздат, 1979. Т. 45. С. 681).
Сестра Ленина Мария Ильинична Ульянова, рассказывая об отношении В.И. Ленина к И.В. Сталину, свидетельствовала: «Они расстались и не виделись до тех пор, пока В.И. Ленин не стал поправляться… В это время Сталин бывал у него чаще других. Он приехал первым к В.И. Ильич встречал его дружески, шутил, смеялся, требовал, чтобы я угощала Сталина, принесла вина и пр». (Ульянова М. // Известия ЦК КПСС. 1989. № 12. С. 198 – 199).
Известно, что на пост Генерального секретаря ЦК И.В. Сталин был выдвинут по инициативе самого В.И. Ленина. Это случилось 3 апреля 1922 года, а вот всего лишь девять месяцев спустя Владимир Ильич почему-то, безо всякой видимой причины, настоятельно рекомендует сместить И.В. Сталина с этой должности, не предлагая никакой другой конкретной кандидатуры.
Подобное выглядит, по меньшей мере, странно, нелогично, нетипично для В.И. Ленина, но это так. Вот как прозвучит запись в «Дополнении к письму-диктовке от 24 декабря», под которым стоит дата 4 января 1923 г . (Ленин, и это сейчас можно с определённостью сказать, уже знает об инциденте между И.В. Сталиным и Н.К. Крупской; об этом знании говорит ключевое словечко «грубость », которое склоняется во всех документах Ленина, Крупской и других. Молотов, к примеру, считал: «То, что Ленин написал о грубости Сталина, – это было не без влияния Крупской» – (Цит. по: Чуев Ф. Молотов: Полудержавный властелин. М.: ОЛМА-ПРЕСС, 2000) – Л.Б. ).
«Сталин слишком груб, и этот недостаток, вполне терпимый в среде и в общениях между нами, коммунистами, становится нетерпимым в должности генсека. Поэтому я предлагаю товарищам обдумать способ перемещения Сталина с этого места и назначить на это место другого человека, который во всех других отношениях отличается от тов. Сталина только одним перевесом, именно, более терпим, более лоялен, более вежлив и более внимателен к товарищам, меньше капризности и т.д..».
Что касается самого письма от 24 декабря 1922 года, то оно о И.В.Сталине содержало следующие строки: «Тов. Сталин, сделавшись генсеком, сосредоточил в своих руках необъятную власть, и я не уверен, сумеет ли он всегда достаточно осторожно пользоваться этой властью…».
Но эта неуверенность В.И. Лениным высказывается лишь в связи с рассмотрением такой альтернативы И. В. Сталину, как Л. Д. Троцкий: «С другой стороны, тов. Троцкий, как доказала уже его борьба с ЦК в связи с вопросом о НКПС (Народный Комиссариат Путей Сообщения – Л.Б .),отличается не только выдающимися способностями. Лично он, пожалуй, самый способный человек в настоящем ЦК, но и чрезмерно хвастающий самоуверенностью и чрезмерным увлечением чисто административной стороной дела.
Эти два качества двух выдающихся вождей современного ЦК способны ненароком привести к расколу, и если наша партия не примет мер к тому, чтобы этому помешать, то раскол может наступить неожиданно».(Ленин В.И. Цит. по: Полн.собр.соч. Т.45. С.345).
По воспоминаниям Марии Ильиничны Ульяновой, «крайне трудно было поддерживать равновесие между Троцким и другими членами ПБ, особенно между Троцким и Сталиным. Оба они – люди крайне честолюбивые и нетерпимые. Личный момент у них перевешивает над интересами дела. И каковы отношения были у них ещё в первые годы Советской власти, видно из сохранившихся телеграмм Троцкого и Сталина с фронта к В.И.» (Ульянова М. // Известия ЦК КПСС. 1989. № 12. С. 194).
Ильич справедливо опасался, что психологическая несовместимость двух центральных фигур тогдашнего ЦК может после его смерти явиться причиной раскола в партии. Но и то, что он предлагал – увеличить число членов ЦК до 50, до 100 человек, тоже не было панацеей.
Тем не менее, озабоченность больного В. И. Ленина, ощутившего дыхание смерти, понять можно. В то же время нельзя исключить и такую версию, что «Дополнение от 4 января» было написано под диктовку Н. К. Крупской, а вовсе не В.И. Ленина.
Тогда всё становится на свои места: этот документ будет в течение почти полутора лет надёжно припрятан Крупской от посторонних глаз, и всплывёт на свет божий уже после смерти В.И. Ленина, когда соберётся очередной съезд, который просто не посмеет не выполнить «последнюю волю» Ильича (или всё-таки его жены? – Л.Б .), а вместо И. В. Сталина изберёт на пост генсека «самого способного человека в настоящем ЦК» – Троцкого, к которому Крупская благоволила и взгляды которого разделяла.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41