«…И если не переменят они быстро свое мнение к лучшему, и не удовлетворят предъявленных им требований, мы навечно проклянем их и предадим вечной анафеме. Будут они прокляты и в доме, и в поле, прокляты будут их еда и питье, и все, чем они владеют. Мы объявляем их отлученными от Церкви и числим среди трижды проклятых. Да пребудут они с Датаном и Абирамом, коих поглотил ад, с Пилатом и Иудой, предавшим Господа. И вычеркиваем мы их имена из Книги Жизни. И да погаснет их свет в вечной тьме. Да будет так!»Когда он произнес заключительные слова, и остальные ответили «Да будет так!» — Брейден снова взял свою свечу и, вместе с Кардиелем, спустился со ступени алтаря и вошел в центр круга, проход сразу же закрыли священники. В тишине два архиепископа на несколько мгновений высоко подняли свой свечи, затем перевернули их огнем вниз и загасили их об пол. За ними последовали и остальные, глухой стук падающих свечей отразился эхом на темных хорах.Когда все стихло, собор погрузился во тьму, за исключением только лампады над алтарем. Ни слова не было произнесено, когда участники и присутствующие медленно покидали тяжелую тьму. Глава 15 А теперь дошло до тебя, и ты изнемог, коснулось тебя, и ты упал духом. Иов 4:5 В последующие дни ухудшающаяся политическая ситуация, требовавшая дополнительных затрат времени и сил от всех, присутствовавших при дворе, заставила Келсона отодвинуть его беспокойство о Дугале на второй план. Он все еще беспокоился о нем, но решение вопросов, вызванных его королевским положением, не оставляло ему возможности посоветоваться с Морганом и Дунканом, как он поступил бы в менее занятые времена — и это, казалось, вполне устраивало Дугала. Юный лорд из Приграничья тщательно избегал любых упоминаний о том, что случилось в соборе, и его поведение ясно показывало, что он не готов рискнуть на повторение своего опыта. Келсон несколько раз пытался заговорить об этом, говоря, что помощь Дерини может помочь выздоровлению Дугала, но Дугал всякий раз уходил от этой темы, даже не затрагивая этот вопрос напрямую.Это было, пожалуй, к лучшему, поскольку и Келсон, и Морган проводили почти все свое время на разных советах, сначала обсуждая формулировки королевского ответа Кайтрине и Лорису, а затем уединясь с Найджелом и другими военачальниками, готовя приказ о сборе войск, который должен быть разослан всем вассалам Келсона в случае, если Меару не удастся склонить к подчинению мирными средствами. Дункан, как и ожидалось, был занят приготовлениями к своему посвящению, внезапно ставшему неизбежным. Даже Морган почти не видел его в течение двух дней.Однако, утром третьего военные приготовления были временно приостановлены в связи с посвящением Дункана, которое должно было состояться в полдень. По этому поводу архиепископ Кардиель объявил о приостановлении Рождественского поста, на что Келсон ответил назначением на вечер того же дня торжества. Возможность расслабиться после напряжения последних дней создала при дворе атмосферу праздника, на которую отреагировал даже Морган, сменив практичную но простую одежду из кожи и грубой материи, которую он носил в последние дни, на богатую придворную одежду и плащ из тонкой шерсти сапфирового цвета. Он не ожидал приглашения встретиться с Дунканом до посвящения и поэтому, когда за ним пришел слуга, чтобы позвать к Дункану, он в удивлении поспешил к жилищу своего кузена.«Дункан?» — позвал он, отпустив дьякона, который выпустил его, и оглядел комнату.«Я здесь,» — пришел глухой ответ.Руки Дункана дрожали, когда Дункан появился из-за тяжелой портьеры, отгораживающей молельню, как, впрочем, и голос. Свежеподстриженный и выбритый, он был одет в стихарь, амофор, пурпурную сутану пересекал орарь, и ему оставалось одеть только белую ризу, ожидавшую его на вешалке, чтобы быть полностью одетым к церемонии, до которой оставалось меньше часа; но лицо его выражало все что угодно, только не безмятежность и спокойствие, как должно было бы быть в ожидании его посвящения в епископы. Приоткрыв портьеру, он отвел взгляд и вздрогнул, когда Морган задел его, проходя внутрь.«Что случилось?» — прошептал ошеломленный Морган.Дункан покачал головой, его ответ был еле различимым.«Извини, что побеспокоил тебя, Аларик. Я… боюсь, что взял на себя слишком много. Я думал, что смогу сам справиться с этим, но ошибся. Я… не могу даже молиться.»«Что ты такое говоришь?» — спросил Морган. Он положил руки на плечи Дункана и попытался заставить его поднять глаза. — “Посмотри на меня! Разве не этого ты хотел? Ты вот-вот станешь епископом, первым епископом, про которого известно, что — Дерини, за последние — сколько? — двести лет? Что случилось?»Дункан не поднимал головы и полуотвернулся. — “Я не думаю, что могу платить такую цену, Аларик,» — прошептал он. — “Именно то, что я -Дерини, все и осложняет, разве ты не понимаешь? Когда мне наденут на палец это кольцо, разве я смогу равняться ему ?»Только когда он, не глядя, показал в сторону алтаря у него за спиной, Морган заметил маленькую деревянную коробочку, лежащую у подножия распятия. Внезапно Морган понял, что ужасало Дункана.«Боже, только не говори мне, что у тебя до сих пор палец Истелина!» — бормотал он, поднимаясь по нескольким невысоким ступенькам, чтобы взять коробочку, прежде чем Дункан смог остановить его. — “Что за глупости? Он бы хорошенько отлупил тебя, если бы узнал, что ты так поведешь себя.»«Если он еще жив.» — Дункан скрестил руки на груди и угрюмо рассматривал пальцы своих ног, обутых в сандалии. — “Может, я не должен становиться епископом, Аларик. Теперь, каждый раз, когда ко двору прибывает гонец, я задаюсь вопросом что Лорис пошлет нам в следующий раз. Руку? Глаз? А может быть, голову.»«А твой отказ от посвящения оставит его в живых?» — возразил Морган. — “Ты же знаешь, что это не так. Что же касается гонцов, то я боюсь, что я бы хотел, чтобы нам привезли голову.»«Что?»«По крайней мере, это означало бы, что Лорис больше не сможет мучить его. Ты в самом деле думаешь, что Лорис оставит его в живых? Нет, он зашел слишком далеко.»Дункан закусил губу и тяжело вздохнул. — “Ты прав. Я знаю, что ты прав. Мне кажется, что именно это заставило меня просить кольцо Истелина. Я знал, что он никогда не сможет надеть его снова. Но это было целых три дня назад. А сейчас принятие кольца с руки мученика кажется мне… ну… мягко говоря, бесцеремонностью.»«Это не бесцеремонность. Это дань уважения храброму человеку, который не поддался врагу.»Когда Дункан не ответил, Морган открыл коробочку и извлек кольцо, тщательно избегая контакта со ссохшимся пальцем Истелина. Когда он сжал кольцо в своей ладони, золото, казалось, затрепетало. Это подтвердило его догадку о том, чего опасался Дункан — и с этими опасениями нужно было справиться прежде, чем Дункан отправится в собор. Поджав губы, Морган закрыл коробочку и осторожно положил ее обратно на алтарь.«Я знаю что беспокоит тебя.» — сказал он после небольшой паузы.«Нет, не знаешь.»«Дункан, я не могу не знать, как и ты. Мы — Дерини. Мне было достаточно только подержать его, чтобы почувствовать, что это — не просто кольцо.»«Конечно нет. Это — кольцо епископа.»«И это — кольцо Истелина , которое у него забрали самым варварским способом,» — возразил Морган. — “Часть из происшедшего осталась на нем. И тебе придется столкнуться с этим, если не сейчас, то позже, перед народом в соборе, когда ты будешь куда более уязвим чем сейчас.»«Я буду держать свои экраны закрытыми,» — прошептал Дункан.«Ты хочешь пройти так через посвящение в епископы?» — спокойно спросил Морган. — “Вспомни свое рукоположение в сан — видит Бог, я никогда не забуду это. Дункан, ты на самом деле хочешь спрятаться от этого вида магии?»Он заметил, как голова священника дернулась, и покрытые белым плечи напряглись, но Дункан не обернулся.«Ты должен это сделать, и ты это знаешь,» — продолжал Морган. — “И я не думаю, что ты на самом деле этого хочешь. Дай мне руку, и давай покончим с этим.»Медленно, неуклюже, Дункан обернулся, его лицо, почти такое же белое как его одежды, не выражало никаких эмоций, кроме светло-голубых глаз, в которых боролись страх и разум. Когда разум, наконец, одержал верх, Дункан шумно перевел дух. Внезапно, глаза, глядящие на Моргана, стали зеркалом души, которую Дункан распахнул перед человеком, который был для него ближе, чем любое живое существо.«Ты прав,» — прошептал он. — “Если я не пройду через это, то я не епископ и не настоящий Дерини. Но я бы хотел, чтобы ты остался со мной.»«Я думаю, что тебе не придется просить меня об этом,» — мягко ответил Морган, улыбаясь.Взяв ослабшую правую руку Дункана в свою, он поднес кольцо Истелина к кончику безымянного пальца Дункана, не убрав руки, когда Дункан, не желая больше медлить, одним толчком вогнал свой палец внутрь кольца. По телу Дункана прошла дрожь, когда холодный металл скользнул по коже, но, услышав вопросительный возглас Моргана, он только покачал головой и закрыл глаза, поднося сжатый кулак к губам, чтобы коснуться ими холодного аметиста в знак подтверждения своей решимости. Когда он снова задрожал, Морган опять положил руки ему на плечи и вошел в транс, устанавливая связь с Дунканом. Он присоединился к Дункану в тот же самый момент, когда металл и камень на руке Дункана запульсировали, передавая ему то, что они помнили.Огонь и огонь, золото и фиолет — воспоминания о кузнице, где кольцу придали форму и установили камень в знак его священного предназначения. Оно было сделано специально для Истелина и никто не носил его до него. Воспоминания о его освящении водой и молитвами в момент посвящения Истелина — слова благословения, произнесенные над кольцом, лежащим на серебряном подносе; священный ритуал, обязывающий кольцо служить слуге слуг, а самого слугу служить Господу.И за все годы, пока слуга носил кольцо на своей руке, он не опозорил кольца. Губы знатных и простых касались кольца в приветствии, большинство из них — в искреннем уважении, некоторые — небрежно, двусмысленно, но человек и его действия продолжали служить Господу. Только в конце пришло воспоминание о чем-то, помимо уважения, проявленного к слуге слуг.Искренний человеческий страх, смирение — а затем эхо острой, жгучей боли, когда острое лезвие сверкнуло, отделяя кольцо от его владельца. Несмотря на то, что Морган был готов к этому, он шокированно ахнул, изо всех сил стараясь поддержать Дункана, когда новый обладатель кольца задрожал от свежих переживаний, и даже слегка вскрикнул от передавшейся ему боли.Но затем, Дункан, дрожа, провалился в транс глубже, следуя зову кольца, Морган нерешительно последовал за ним, воспринимая образы, воспринятые золотом до того, как из него сковали кольцо. Прежде чем кольцо стало кольцом, оно было чем-то еще, что было сделано непосредственно из золотого самородка, очищенного огнем, об этом недвусмысленно говорили воспоминания о неземном сиянии и теплоте, которая не имела ничего общего с физическим теплом. Освященные руки подняли это — две пары рук, одна — принадлежащая простому священнику, во второй было что-то еще. На мгновение возникло ощущение присутствия чего-то старого, знакомого — а затем ничего.Когда контакт прервался, Морган, пошатнувшись, когда Дункан на какое-то мгновение обмяк в его руках, заставил себя придти в сознание. Но прежде, чем он смог отреагировать, Дункан, слабо улыбаясь и покачивая рукой с кольцом, пошевелился и встал на ноги, уменьшая беспокойство Моргана.«Что за…?» — начал было Морган.Дункан покачал головой и успокоенно улыбнулся, опершись на край алтаря, пока он снимал с пальца кольцо и почтительно клал его возле коробочки.«Это из другого мира,» — смог прошептать он, оглядываясь на Моргана. — “Мне кажется, или ты действительно почувствовал кое-что, говорящее, что оно было сделано специально для Истелина?»Морган кивнул. — “И как он потерял его.»«Я думаю, что это наименее важная часть того, что мы видели,» — Дункан еще раз внимательно и почтительно посмотрел на кольцо. — “Ты понял, что прежде чем это стало кольцом, оно было чем-то еще?»«Что-то было расплавлено, чтобы сделать кольцо,» — предположил Морган. — “Ты знаешь, чем оно было?»Дункан задумчиво кивнул. — “Я думаю, что-то из церковной утвари. Может, дискос или потир,» — Он вздрогнул. — “Не думаю, что хочу произнести вслух кому они могли принадлежать.»«Ладно, если ты не скажешь, то это скажу я,» — осторожно сказал Морган. — «Я заметил два разных лица. Одно из них — какой-то священник, а второй… ну, кто еще это может быть, если не Святой Камбер?»Дункан кивнул, опираясь на алтарь обеими руками, чтобы еще раз взглянуть на кольцо. — “Но в этот раз он не появился — просто воспоминание.» — Он улыбнулся. — “Может быть, это все, что досталось нам от Святого Камбера — что-то, чего он касался. Интересно, что это было.»«Ну, если кольцо Истелина на самом деле было сделано из расплавленной церковной утвари, может быть, мы сможем это узнать,» — сказал Морган. — “Говорят, что сын Камбера был священником. Может быть, дискос или потир принадлежали ему. Может, Камбер подарил ему их — в знак расположения или что-то вроде того. В любом случае, я думаю, можно выяснить, откуда взялось золото, из которого сделали кольцо.»«Возможно,» — Дункан снова улыбнулся. — “кстати, я не рассказывал тебе, что Келсон хочет восстановить поклонение Святому Камберу?»«Да? Он никогда не говорил мне про это.»«Мне тоже. Я случайно подслушал. Может, он только начинает подумывать об этом. Он сказал об этом Дугалу, когда я встретил их в соборе незадолго до того, как ты нашел нас. И, кстати, Дугал… Келсон рассказывал тебе про него?»«Про его экраны? О, да. Я был на связи, когда он разорвал соединение с Келсоном в тот вечер, когда тебя чуть не убили. Но когда мы вернулись, у меня не было времени заняться этим.»«Зато я поработал с ним, правда, недолго,» — сказал Дункан. — “Весьма странно, но он не отталкивал мой разум, как это было с Келсоном, я просто не могу пройти через экраны.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48