Мальчик (весело).
Я ведь тоже там был, мурлыка, –
эх, приблуда, нос как полуда! –
и была в лесу ежевика,
а еще у дверей собора
мы играли в козлят…
Кошка.
Как жалко,
я в козлят не умею.
Мальчик.
Просто!
Гвозди толстые там, как палка, –
и у них мы сосали шляпки.
Кошка.
Это вкусно?
Мальчик.
Не очень, киска.
Все равно что лизать монету.
Далекий гром.
Ай! Ты слышишь? Они уже близко!
Я боюсь. Я сбежал ведь из дома.
(Плачет.)
Не хочу, чтоб меня закопали!
Ни к чему мне мой гроб нарядный!
В камышах бы и краснотале
Мне лежать! Убежим отсюда!
Не хочу, чтоб меня закопали!
(Хватает Кошку за лапу.)
Кошка.
Разве нас закопают?
Мальчик.
В ямы.
Ямы темные – ни просвета.
Все стихают, и все вздыхают.
Но уходят. Я видел это.
А потом… ты знаешь.
Кошка.
Не знаю.
Мальчик.
Нас съедят.
Кошка.
Но кто, ради бога?
Мальчик.
Ящер с ящеркой и семейством –
а детей у них, киска, много!
Кошка.
Что же будет?
Мальчик.
Съедят лицо,
каждый палец, и руку тоже.
И еще…
(Понизив голос.)
…отгрызут орешки.
Кошка (сердито).
У меня их нет.
Мальчик (с силой).
Ну и что же?
Так усы отгрызут и хвост!
Глухие раскаты грома.
Убежим! Убежим скорее!
Доберемся до той долины,
где пасутся дожди в кипрее.
Не на небо уйдем. На землю.
И услышим опять цикаду
и увидим, как вьются травы
и плывут облака к закату,
как летят из рогаток камни,
как сражаются ветры в поле.
Я хочу быть опять мальчишкой,
я хочу…
(Идет к правой двери.)
Кошка.
Но дверь на запоре.
Выйдем лестницей.
Мальчик.
Там увидят.
Кошка.
Не увидят – небо беззвездно…
Ай!
Мальчик.
Пришли закопать нас, киска.
Кошка.
Прыгнем в форточку, мальчик!
Мальчик.
Поздно!
Не видеть нам больше света.
Не нам запоет цикада.
Не будет ни ветра в поле,
ни облака, ни заката.
(Скрестив на груди руки.)
Цвет-горицвет!
Солнышко, алый подсолнух!
Где же рассвет?
Кошка.
Где ты, цветок-огнецвет?
Мальчик.
Заблудился рассвет, заблудился.
Только ночь, только море кругом,
только мертвая чайка на камне
и цветок в ее клюве немом.
Поют.
И на нем олива,
а на ней лимон.
А потом я забыл… Как потом?
Кошка.
Цвет-горицвет,
солнышко, алый подсолнух!
Мальчик.
Где же ты, где ты, рассвет?
Свет меркнет. Мальчик и Кошка, прижавшись друг к другу, пробираются ощупью.
Кошка.
Ты где? Я не вижу.
Мальчик.
Тише.
Кошка.
Пришел уже ящер?
Мальчик.
Нет.
Кошка.
Нашел ты дорогу?
Кошка подходит к правой двери, оттуда появляется рука и хватает ее.
Мальчик!
(Все глуше.)
Мальчик, мальчик!
(С тоской.)
Мальчик, мальчик!
Мальчик продолжает идти, в ужасе замирая на каждом шагу.
Мальчик (шепотом).
Пропала.
Взял ее кто-то.
Наверно, божья рука.
Подожди! Хоть минутку! Покуда
оборву лепестки у цветка!
Отрывает розу от венка и гадает, обрывая лепестки.
Я пойду один. Тихо-тихо.
Ты ведь дашь мне взглянуть на свет…
Только лучик – и мне бы хватило…
(Обрывая лепестки.)
Да, нет, да, нет, да…
Голос.
Нет.
Мальчик.
Так и знал я, что нет!
Рука тянется к Мальчику. Он падает. После исчезновения Мальчика свет становится обычным. Из-за ширмы выходят трое. Они оживленны, им жарко. У Юноши голубой веер, у Старика – черный, у Друга – ярко-красный.
Обмахиваются.
Старик. Это еще не все.
Юноша. Да, не все.
Друг. И этого довольно. Ты все равно не спрячешься от грозы.
Голос (за сценой). Сын мой! Сын мой!
Юноша. Господи, что за день! Хуан, кто это кричит?
Слуга (входит, как всегда, на цыпочках и говорит тихо). У консьержки умер сын, сейчас его хоронят. Мать плачет.
Друг. Это естественно.
Старик. Да, конечно. Прошлое проходит.
Друг. Но не прошло!
Спорят.
Слуга идет к противоположной двери.
Слуга. Сеньор, не могу ли я взять ключи от вашей спальни?
Юноша. Зачем?
Слуга. Дети забросили на крышу веранды мертвого котенка, я должен убрать.
Юноша (устало). Возьми. (Старику.) Вам его не переспорить.
Старик. Я и не собирался.
Друг. Неправда. Собирались. Не собирался я, потому что знаю точно, что снег холодный, а огонь жжет.
Старик (с иронией). Соответственно.
Друг (Юноше). Тебя обманывают.
Старик, вертя в руках шляпу, пристально смотрит на Первого Друга.
Юноша (с силой). Это ничего не меняет во мне. Так я устроен. Но тебе не понять, как можно ждать пять лет, и любовь все крепче, а ты все истерзанней и богаче.
Друг. Незачем ждать.
Юноша. Ты думаешь, я могу справиться с реальными вещами, с препятствиями, которые возникают и которых становится все больше, не причинив боли другим?
Друг. Сначала – ты, потом другие.
Юноша. Ждешь, и узел развязывается, а плод созревает.
Друг. Лучше я съем его зеленым, а еще лучше – сорву цветок и суну в петлицу.
Старик. Неправда.
Друг. Вы слишком стары, чтобы это понять.
Старик (сурово). Всю жизнь я боролся за то, чтобы зажечь свет в самых темных закоулках. А когда люди хотели свернуть шею голубке, я схватил их за руку и дал ей улететь.
Друг. И, натурально, охотник умер с голоду!
Юноша. Благословен голод!
Из двери слева появляется Второй Друг. На нем белоснежный шерстяной костюм, белые туфли и перчатки. Если для этой роли не найдется очень молодого актера, ее может играть девушка. Костюм должен быть весьма странного покроя – огромные голубые пуговицы, жилет, кружевное жабо.
Второй Друг. Благословен, когда есть черный хлеб, оливки и затем – сон. Долгий сон. Без пробуждения. Я все слышал.
Юноша (удивленно). Как ты вошел?
Второй Друг. Как вздумалось, через окно. Мне помогли двое детей, мои большие друзья. Мы с ними подружились, еще когда я был маленьким, и они меня подсадили. Сейчас будет ливень, но чудесный, тот же, что лил в прошлом году. Было так сумрачно, что у меня пожелтели руки. (Старику.) Вы помните?
Старик (желчно). Я ничего не помню.
Второй Друг (Другу). А ты?
Первый Друг (серьезно). И я.
Второй Друг. Я был еще маленьким, но помню все.
Первый Друг. Видишь ли…
Второй Друг. Этот дождь мне видеть уже незачем. Дождь – это так прекрасно. В школу он вбегал со двора и разбивался о стены на крохотных голых женщин, которые жили в каплях. Неужели вы их не видели? Когда мне было пять… нет, когда мне было два… нет, нет, мне был год, только год. Чудесно, правда? Так вот тогда я поймал одну из этих капельных женщин и два дня держал ее в аквариуме.
Первый Друг (насмешливо). И она подросла?
Второй Друг. Нет, она стала еще меньше, совсем девочкой, как и должно быть, как всегда и бывает, и становилась все меньше и меньше, пока не стала каплей воды. И пела она песню…
О, верните крылья,
мне пора.
Умереть,
как умерло вчера.
Умереть
задолго до утра.
Поднимусь на крыльях
по реке.
Умереть
в далеком роднике.
Умереть
от моря вдалеке.
И теперь я пою ее все время.
Старик (зло, Юноше). Он совершенно сумасшедший.
Второй Друг (услышав). Сумасшедший? Потому что не хочу сделаться больным и морщинистым, как вы? Потому что я хочу прожить свою жизнь, а у меня ее отбирают? Я не хочу вас знать. Я не хочу видеть таких, как вы.
Первый Друг (пьет). Все это – только страх смерти.
Второй Друг. Нет. Сейчас, когда я шел сюда и только начинался дождь, я видел, как хоронили мальчика. Я хочу, чтобы и меня так похоронили, в таком же гробике, и чтобы вы шли за ним наперекор грозе. Но мое лицо… оно мое, а у меня его крадут. Я был маленьким и пел, а теперь внутри меня бродит такой же старик, как вы, держа наготове две или три маски. (Вынимает зеркало, смотрит.) Нет, все-таки нет, все-таки я еще вижу, как я сижу на черешне… в серой матроске… в серой матроске с серебряными якорями… Боже мой! (Закрывает лицо руками.)
Старик. Платья рвутся, якоря ржавеют, и так без конца.
Второй Друг. Пожалуйста, не говорите так!
Старик (с воодушевлением). Рушатся дома.
Первый Друг (с силой, как будто защищается). Дома не рушатся.
Старик (невозмутимо). Гаснут глаза, и острый серп срезает прибрежные камыши.
Второй Друг. Конечно! Все это случится.
Старик. Нет. Все это уже случилось.
Второй Друг. Прошлое спокойно. Как вы можете этого не знать? Только будить его надо очень нежно. Иначе через четыре или пять лет возникает провал, куда мы все падаем.
Старик (в ярости). Молчите!
Юноша (весь дрожа, Старику). Вы слышали?
Старик. И даже слишком. (Быстро идет к двери справа.)
Юноша (вслед). Куда вы? Почему вы уходите? Подождите! (Идет за ним.)
Второй Друг (пожав плечами). Ну что же, Старик не мог иначе. А вы не возражали.
Первый Друг (он все время пьет). Да.
Второй Друг. Вам бы только пить.
Первый Друг (серьезно и с достоинством). Я делаю то, что мне по вкусу, и считаю, что так и надо. А в вашем мнении я не нуждаюсь.
Второй Друг (смутившись). Да, конечно. Я ничего и не говорю. (Влезает на кресло с ногами.)
Первый друг торопливо осушает рюмку за рюмкой и, хлопнув себя по лбу, как будто вспомнив о чем-то, быстро выходит через левую дверь. Второй Друг откидывается на спинку кресла. Справа появляется Слуга, как всегда неслышно, на цыпочках. Начинается дождь.
Второй Друг. Дождь. (Смотрит на свои руки.) Какой ужасный свет. (Засыпает.)
Юноша (входя). Он завтра вернется. Мне это необходимо. (Садится.)
Появляется Стенографистка. У нее в руках чемодан. Пересекает сцену, но на середине вдруг резко оборачивается.
Стенографистка. Ты звал меня?
Юноша (закрывая глаза). Нет. Я тебя не звал.
Стенографистка идет к двери, не сводя с него глаз и ожидая, что он позовет.
Стенографистка (в дверях). Я нужна тебе?
Юноша (закрывая глаза). Нет, ты мне не нужна.
Стенографистка уходит.
Второй друг (во сне).
О, верните крылья,
мне пора.
Умереть,
как умерло вчера.
Умереть
задолго до утра.
Начинается дождь.
Юноша. Уже поздно. Хуан, зажги свет. Который час?
Хуан (с особым значением.). Ровно шесть, сеньор.
Юноша. Хорошо.
Второй Друг (во сне).
Поднимусь на крыльях
по реке.
Умереть
в далеком роднике.
Умереть
от моря вдалеке.
Юноша негромко постукивает пальцами по столу.
Медленный занавес
Действие второе
Спальня в стиле начала века. Вычурная мебель. Длинные пышные шторы с кистями. Стена разрисована ангелами и облаками. В центре кровать под пологом. Слева туалетный столик, на нем светильники в виде ангелов с гирляндами электрических лампочек в руках. Балкон открыт – комнату заливает лунный свет. Где-то настойчиво гудит автомобильный рожок. Невеста вскакивает с кровати. На ней роскошный пеньюар со шлейфом, весь в кружевах и розовых лентах, прическа с локонами.
Невеста (высовываясь на балкон). Иди сюда. (Слышен гудок.) Сейчас придет мой жених, тот, прежний, – поэт, и мне надо, чтобы ты был рядом.
Через балконную дверь входит Игрок в регби, он в шлеме и наколенниках. В руках у него коробка сигар, он без конца закуривает их и гасит.
Невеста. Иди же. Два дня тебя не видела.
Обнимаются. Игрок в регби вообще ничего не говорит, только закуривает и тушит сигары об пол. Он полон жизни. Порывисто обнимает Невесту.
Невеста. Сегодня ты целуешь иначе. Ты всегда такой разный, любимый мой. Вчера я тебя не видела – подумать только! Зато видела твоего коня. Какой красивый! Он стоял в загоне – белый, а копыта в соломе блестели, как золотые.
Садятся на диван, стоящий возле кровати.
Но ты красивее. Ты – как дракон. Ведь ты мог бы растерзать меня, такую слабенькую, такую маленькую, совсем как снежинка, как крохотная гитара, горячая от солнца, а ты щадишь меня.
Игрок в регби пускает дым ей в лицо.
Невеста (проводя рукой по груди Игрока). В этих потемках – паутина серебряных мостиков, она стягивает меня и прячет меня, такую маленькую, меньше бусинки, меньше пчелы, залетевшей в тронный зал. Ведь так? Да? (Склоняет голову на грудь Игрока.) Дракон мой! Сколько сердец у тебя? А в груди как будто быстрая река, и я в ней тону. Я утону, а ты ускачешь и бросишь меня мертвую на берегу.
Игрок в регби берет в рот сигару, Невеста зажигает ее.
О! (Целует его.) Раскаленный мрамор! Белое пламя льют твои зубы! У моего жениха зубы были как лед. Он целовал меня, и его губы покрывались крохотными сухими листочками, они были как мертвые. Я обрезала косы, потому что они нравились ему, а сейчас я хожу босиком, потому что это правится тебе, ведь так? Да?
Игрок в регби целует ее.
Надо идти. Сейчас придет мой жених.
Голос (у самых дверей). Сеньорита!
Невеста. Иди. (Целует его.)
Голос. Сеньорита!
Невеста (отходит от Игрока, у нее сразу становится растерянный вид). Иду. (Тихо.) Прощай!
Игрок возвращается, берет ее на руки и целует.
Голос. Откройте!
Невеста (уже другим тоном). Что за нетерпение!
Игрок в регби, насвистывая, уходит через балкон.
Служанка (входя). Ах, сеньорита!
Невеста. Что – сеньорита?
Служанка. Сеньорита!
Невеста. Что?
Зажигается верхний свет. Он еще голубее, чем лунный свет с балкона.
Служанка. Ваш жених приехал!
Невеста. Я знаю. А тебе-то что?
Служанка (почти плача). Ничего.
Невеста. Где он?
Служанка. Внизу.
Невеста. Один?
Служанка. С вашим отцом.
Невеста. Больше никого?
Служанка. Еще сеньор в золотых очках. Они все спорят.
Невеста. Сейчас оденусь. (Садится у туалетного столика и с помощью Служанки приводит себя в порядок.)
Служанка (почти плача). Ах, сеньорита!
Невеста (раздраженно). Что – сеньорита?
Служанка. Сеньорита!
Невеста (сухо). Что?
Служанка. У вас такой красивый жених.
Невеста. Вот и выходи за него.
Служанка. Пришел такой счастливый…
Невеста. Вот как?
Служанка. Принес букет цветов.
Невеста. Я не люблю цветов, тебе это известно. Пойди на балкон и выброси.
Служанка. Такие красивые! Совсем свежие!
Невеста (властно). Выброси!
Служанка выбрасывает букет с балкона.
Служанка. Ах, сеньорита!
Невеста (в ярости). Что – сеньорита?
Служанка. Сеньорита!
Невеста. Что-о-о?
Служанка. Подумайте все же, что вы делаете. Подумайте, вспомните – мир большой, а мы, люди, маленькие.
Невеста. Много ты знаешь!
Служанка. Да, я знаю. Мой отец два раза был в Бразилии, а такой он тогда был крохотный, что мог в чемодане поместиться. Все проходит, а плохое остается.
Невеста. Я же сказала – замолчи!
Служанка. Ах, сеньорита!
Невеста (резко). Платье!
Служанка. Что вы хотите сделать?
Невеста. Что сделаю, то и сделаю.
1 2 3 4 5