Смотрю, ты уже не хромаешь? Надо полагать, ногу тебе вылечили?Уорд стиснул зубы, очень уж его ранили эти простые слова. Сумев овладеть собой, он произнес:– Я чувствую себя хорошо.– Хорошо? – спросил Ро, вскидывая брови. – Но ты чертовски плохо выглядишь, старина. Насколько я понимаю, ты вернулся в Бостон две недели назад и с тех пор практически не выходишь из дома. И не пытайся отрицать, я заходил в «Сомерсет». Никто тебя не видел почти месяц. Это уже вызывало беспокойство.– Бывало, я и дольше отсутствовал, – заметил Уорд.– Но никогда раньше не возвращался с младенцем на руках.– Нет, – со вздохом согласился Уорд. – И уже полно слухов.Ро молча смотрел на него, словно пытаясь решить, что можно рассказать. Уорд покачал головой:– Выкладывай все, Ро.– Ладно, – ответил тот, пересек комнату и налил себе бренди. – Начинать с самого лучшего?Уорд вздохнул и сел в кресло.– Лучше на доброй ноте закончить.– На доброй ноте? Думаю, можно попытаться. Очевидно, ты ни разу при слугах не называл своего ребенка Монтгомери. Нужно отдать должное твоим слугам – они о тебе не злословят, Уорд, – пожал плечами Ро, скорчил гримасу, увидев равнодушие Уорда, и сел в кресло. – Дальше. Рестон заявил, что Лиланд – отпрыск изнасилованной тобой семнадцатилетней служанки.Уорд резко втянул в себя воздух. Проклятие! Все долгие годы тяжких трудов забыты за несколько недель. Потерянные годы, потерянные деньги.В глазах Ро появилось сочувствие, в лице – непривычный гнев, а голос сделался резким.– Он говорит, что, узнав о ее положении, ты увез девушку из дома и поселил где-то в другом месте, а когда она умерла, то ли родами, то ли от твоей руки, ты забрал ребенка.От его руки?!– Боже Милостивый, неужели люди этому верят?– Это говорил Рестон. Шоу и я положили этой сплетне конец.– Шоу? Клифтон Шоу? Да он меня терпеть не может, в точности как Рестон.– Это не совсем так.Только сейчас Уорд заметил приличный синяк под левым глазом Ро.– Собственно, как вы с Шоу сумели этого добиться?Ро ухмыльнулся:– Скажем так: ни я, ни Рестон, ни Шоу не покажемся в «Сомерсете» две недели, а то и дольше. Нас исключили.– Ты его ударил!Ухмылка сделалась еще шире.– Несколько раз, Рестон – он очень медлительный.– Ты и драка… Клянусь Богом, хотелось бы мне при этом присутствовать!– Тебе бы понравилось. Как ни странно, начал все Шоу. Не секрет, что он терпеть не мог твоего отца, но, похоже, несправедливость он не любит еще сильнее, чем твою семью.Уорд улыбнулся:– Может быть, мне стоит перекинуться с Шоу несколькими словами?– Позже. Пока он неважно себя чувствует.– Видимо, ты увертывался лучше, – осклабившись, бросил Уорд, а потом глубоко вздохнул. – Спасибо, Ро. У тебя душа, достойная вечного спасения.– Ну, у кого-то из нас должна такая быть? – насмешливо ответил Ро, но веселость тут же исчезла с его лица. – Прости, Уорд, но остальные слухи ближе к реальности. Большинство считает, что Лиланд – твой сын, а его мать либо умерла, либо бросила дитя. Остальные – имей в виду, среди них и Кабот – не сомневаются в твоей порядочности и уверены, что ты женился на этой женщине ради ребенка.Уорд немного успокоился, и напряжение сразу ослабло. Может быть, еще не все потеряно.– Даже несмотря на репутацию моего отца?Ро усмехнулся:– Ты уже давно доказал, что не похож на своего отца.– Вообще-то мне кажется, что подобное безрассудства как раз доказывает, что я в значительной степени его сын.– Оно доказывает, что ты нормальный человек. На самом деле, сэр капитан, таким образом ты сделался горазда привлекательнее.Уорд, растерявшись и одновременно развеселившись, вскинул бровь:– Значит, плодить незаконнорожденных детей – это способ стать привлекательнее? Как жаль, что я не знал этого раньше! Уж наверное, подобная деятельность понравилась бы мне гораздо больше, чем работа!– Ну, если бы у тебя был полон дом незаконнорожденных детей, тебя бы наверняка просто обожали! – захохотал Ро. – Но на самом деле, – произнес он уже серьезно, – они не думают, что Лиланд – незаконнорожденный. Кое-кто считает, что твоя жена умерла родами, поэтому ты и сторонишься сейчас светской жизни. Остальные уверены, что ты спрятал ее где-то подальше, пока не помиришься с бабушкой. Несколько человек выразили желание познакомиться с этой женщиной, а уж потом судить, и почти все готовы принять твоего сына, не важно, законнорожденный он или нет.Уорд дернулся от неожиданности.– Ты шутишь!Ро ухмыльнулся:– Удивлен, да? У тебя больше друзей, чем ты думаешь, старина, хотя, конечно же, они не знают тебя так хорошо, как я, – Уорд усмехнулся. – Что до леди, то слух, который мы… замяли… не достиг их деликатных ушек. Еще ходит слух (тебе очень понравится), что ты уехал из города по делам и нашел младенца, брошенного, на улицах Нью-Йорка. С твоей прирожденной добротой и чувством сострадания ты просто не мог пройти мимо и решил воспитывать его, как своего собственного.– О Боже милостивый! – воскликнул Уорд. – Теперь ты точно шутишь.Ро, фыркнув, покрутил головой:– Нет, это чистая правда. Многие дамы – и среди них самые хорошенькие! – выражают мнение, что, когда ты выберешь себе жену, ее сочтут чудовищем, если она не примет этого ребенка как родного.– Ребенка с улицы?– Разумеется, это будет ее христианским долгом. Надо признать, ты стал настоящим героем, сэр капитан. Леди тебя любят. И всегда любили.– Ха! С этой-то рожей? Да я их пугаю до полусмерти.– Ты принимаешь за страх их благоговение. – Ро подался вперед и заговорил совершенно серьезно: – Думаю, они простили бы тебе даже развод. Еще не все потеряно, Уорд. Ты…– Нет! – взорвался Уорд.– Уорд, она бросила тебя.– Она была в растерянности.Ро в отчаянии всплеснул руками:– Ради всего святого – она ударила тебя ножом! Как ты вообще можешь думать о том, чтобы жить с ней дальше?Пытаясь подобрать подходящее объяснение, Уорд смотрел на Ро. Нет, он не поймет. Несмотря на всю свою беззаботность и небрежность, Ро придерживался правил поведения и условностей, потому что верил в них. А Уорд в конце концов признал, что, невзирая на годы стальной дисциплины, он, как и Морган, считает эти правила просто мишурой, ограничивающей свободу.Но Морган отказалась от условностей, а он не может. Его семья и те, кого он любит – Роб, бабушка, сын, – зависят от него. Для того чтобы преодолеть скандал, который еще разразится в Бостоне, потребуется безупречное поведение – то, что Морган отвергала и при лучших жизненных обстоятельствах. И к тому же она ненавидит его, Уорда.Он вздохнул. Сожаление свинцовой тяжестью давило на грудь.– Прежде всего я должен убедиться, что она в безопасности. Все остальное подождет, – сказал Уорд, встал и, гонимый тревогой, снова перешел к окну. Ро молчал. Уорд перебирал в уме возможности сохранить и жену, и социальное положение. Если бы он мог вернуть ее любовь… если бы только отыскал ее… он должен ее найти…– Где ты ее ищешь? – внезапно спросил Ро.– Нанял людей в Чикаго. И в Нью-Йорке.– В Нью-Йорке? – с удивлением спросил Ро. – Почему в Нью-Йорке?Уорд пожал плечами, глядя на белку, прятавшую орехи – та готовилась к длинной холодной зиме.– Я подумал, что она может купить билет до Сан-Франциско. Именно там она скорее всего окажется в безопасности.– Если она туда уедет, через пять лет ты можешь подать на развод…– Если она уедет в Сан-Франциско, я привезу ее обратно.– Да зачем? Там ей ничего не будет угрожать, а ты от нее избавишься.– Ничего не будет угрожать? – спросил Уорд, повернувшись и прислонившись к стене. – Возможно. А как же наш сын? А как же… – спросил он тихо, голосом, рвущимся из сердца, – как же я?Печаль Уорда отразилась в глазах Ро, в которых больше не было насмешливости.– А если она не в Чикаго, не в Нью-Йорке и не в Сан-Франциско? Что тогда?– Буду искать, пока не найду.– Господи, Уорд, как? Это огромная страна!– А у меня много возможностей.– Да ни у кого нет столько возможностей! Почему ты так уверен в победе?Уорд поднял глаза и, пытаясь скрыть панику, грубовато ответил:– Потому что иначе не смогу жить.– Черт возьми, – прошептал Ро. – Это так серьезно, Уорд?– Да.Ро вздохнул и сказал:– Значит, перестань разыскивать ее в Чикаго, в Нью-Йорке и в других местах. Морган в Филадельфии.Уорда окатило огромной, жуткой волной тревоги.– В Филадельфии? Что, Эдвард ее видел?Ро поморщился, но ему хватило приличия изобразить досаду.– Мы хотели найти Морган первыми и отослать ее прочь, чтобы ты потихоньку утратил к ней интерес. Ни я, ни Эдвард и не представляли глубины твоих чувств, – Он вздохнул. – Эд послал людей проверить закладные лавки. Несколько дней назад он сообщил мне, что обнаружил бриллиантовое ожерелье. Эмилия клянется, что оно принадлежит Морган.Уорд недоверчиво помотал головой:– Но Филадельфия? Это бессмыслица какая-то!– Прости, старина, но Морган что-то такое сказала Эмилии, и теперь она полагает, что Морган может добровольно сдаться властям.– Сдаться? – переспросил Уорд, едва дыша. – Нет! Чего ради?Ро, сделав глоток бренди, устало выдохнул, признавая свое поражение.– При добровольном признании не требуется судебное разбирательство. Это сбережет твои деньги и время, и ты не будешь мучительно ждать, когда ее повесят. Более того, скорее всего это не выплеснется за пределы Филадельфии, а значит, вы с Лиландом сможете избежать скандала. И, наконец, чем скорее Морган… не станет… тем скорее ты сможешь выбрать себе новую жену и новую мать для ее сына. – Он помолчал. – Эмилия уверена, что она настолько сильно тебя любит.Уорд несколько раз глубоко вдохнул и выдохнул, а сердце его повторяло эти слова, чтобы услышал разум. Любит… да может ли она все еще любить его? Она поклялась, что ненавидит его… она ударила его ножом… И все-таки…Он с трудом выговорил:– Морган – женщина. Вряд ли ей вынесут смертный приговор.– Это если племянник не вмешается. Но даже если к Кеннету не прислушаются, она всегда может признаться, что убила Уэдерли.– Но Уэдерли никто не убивал!– Если она скажет, что отравила его, ей поверят. И тогда наверняка повесят.– И какого черта Эми не рассказала этого мне?– Видишь ли, в настоящее время она слушается мужа.– Господи Боже, неужели Морган такое сделает? Проклятие, Ро, мои источники сообщили мне, что у Тернера было слабое сердце.Ро нахмурился:– А какая разница?– Морган – маленькая хрупкая женщина. Если она и ударила Тернера так, что он от этого умер, то совершенно случайно!Лицо Ро исказила тревога.– Черт возьми, – прошептал он. – Об этом я не подумал. В таком случае нам лучше сесть на ближайший поезд. Предупреждаю, на этот раз Фрэн будет настаивать на том, чтобы поехать со мной. Она говорит, что если бы хотела жить в одиночестве, то вышла бы замуж за тебя.Уорд, уже направившийся к двери кабинета, негромко рассмеялся:– Это был бы очень короткий брак. Мы бы до смерти утомили друг друга за неделю.Открыв дверь, он окликнул Германа. Дворецкий в другом конце холла с испуганным лицом помогал снимать верхнюю одежду двум посетителям. Сердце Уорда вздрогнуло. Герман поднял голову и без лишних церемоний объявил о прибытии графа и графини Уэстборо. Глава 28 Морган посмотрела на стоявшую перед ней тарелку с водянистым супом. Они называют это куриным супом, но будь она проклята, если хоть одна курица когда-либо посмотрела в сторону этой водички. Морган ничуть не сомневалась, что сумеет сварить куда более жирный суп. Это недавно обретенное умение сослужит ей отличную службу в Сан-Франциско с его обширным мужским населением. Сан-Франциско, где всегда тепло, где всегда светит солнце, а золото просто течет с гор. По крайней мере, так утверждают путеводители. Морган им не верила, но какое это имеет значение? Целый континент будет отделять ее от Кеннета Тернера – и от виселицы.Внезапно почувствовав усталость, она откинулась на спинку стула и потерла глаза. Господи, как она сумела загнать себя в эту яму? С чего вдруг решила отправиться в полицию и признаться в убийстве? Вероятно, от изнеможения и временного помешательства после родов. «О, Уорд! – с печальной улыбкой подумала Морган. – Ты хотел выиграть, да? Но на этот раз не выиграли ни ты, ни я. В выигрыше остался только Ли, да и выигрыш-то незначительный – отец и фамилия, зато он навсегда потерял мать». На глаза навернулись слезы. Она подперла голову руками и всхлипнула, вспоминая милое личико Ли. Скучает ли он по ней? О, она так надеялась, что с ним все хорошо! Уорд обеспечит его заботой и лучшим уходом, найдет дружелюбную няню с замечательным характером. А когда Ли подрастет, он расскажет ему о матери. Он прижмет сына к себе и объяснит мягким, успокаивающим голосом, что ее вынудила бежать любовь, а не равнодушие. «О, Уорд, пожалуйста, пожалуйста, расскажи ему это! Я не вынесу, если он будет думать, что я просто бросила его!»Какая-то упрямая часть сердца отказывалась верить, что она навсегда потеряла Уорда и ребенка.В Чикаго Морган купила себе рыжий парик и поменяла имя на Мэрилин Эймс.
Уорд прирос к месту и потрясение смотрел на незнакомцев. Ро замер у него за спиной и тихонько ругался себе под нос:– Черт побери, что они тут делают?– Это вы – Монтгомери? – спросил резким, властным голосом лорд Уэстборо. – Рад познакомиться с вами, сэр. – Он шагнул вперед и протянул Уорду руку в черной перчатке.Привлекательный, элегантно одетый, среднего роста, с темными волосами и густыми бакенбардами. Несмотря на вежливый тон, в светло-карих глазах лорда сверкало раздражение, Уорд шагнул вперед и пожал протянутую руку. Он слишком молод, чтобы быть отцом Морган. Брат? Но тогда его должны звать лорд Рейнольдс, а не Уэстборо.– Я тоже рад с вами познакомиться, – ответил Уорд. – Могу я представить вам моего доброго друга, Роланда Хатауэя?Ро, настоящий друг, приветливо поздоровался с Уэстборо. Тот с подчеркнутой любезностью, но совершенно равнодушно представил им свою мать, леди Уэстборо. Ро и Уорд поклонились. Уорд дерзко завладел ее рукой и произнес с самой теплой улыбкой:– Для меня большая честь, мадам, познакомиться с матерью Морган.Леди взглянула на него ледяными сапфировыми глазами и через несколько мгновений слегка склонила голову.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36