Раньше он не мог себе представить, что способен на грубость по отношению к Мадлен. Выходит, собственная натура еще может преподносить сюрпризы. Совладав с собой, Эндрю осторожно произнес, старательно подбирая слова:
– Дэвид поступил весьма разумно, предприняв такую попытку. Он использует людей в своих целях, и люди не держат на него зла. Я отказал ему, но стоит попросить тебе…
До нее дошел смысл его слов.
– Ты вообразил, что я обманываю тебя? Что Дэвид велел мне притвориться любящей, чтобы ты поступил так, как он хочет? И что я согласилась?
Эндрю глядел на нее во все глаза и молчал, ибо не доверял собственному языку.
– Разве я хоть раз обманывала тебя, Энди? – еле слышно спросила она.
– А разве он раньше просил тебя об этом?
Мадлен поймала его взгляд.
– Почему ты не доверяешь мне, Энди? Потому что я бросила тебя и вернулась сюда? Выходит, я потеряла тебя?
Как я потом сожалела о своем поступке!..
– У поступков бывают последствия, – ответил он через силу. – Дело не столько в твоем бегстве, сколько в том, что было потом. Ты слишком поторопилась, Мадлен, ты оказалась слишком легкой на подъем. Ты не из тех женщин, которые могут запросто перепархивать из одной постели в другую. Тебе надо было попросить отсрочки – глядишь, я бы поверил тебе.
– Да, – сказала она, –, я не из таких. Только твоя догадка неверна: я не делила с Дэвидом ложе.
– Ага, значит, стоило тебе бросить меня, как ты осознала свою ошибку! – воскликнул он с горькой иронией. – Поэтому ты дала Дэвиду от ворот поворот и сидела, как Пенелопа, дожидаясь, пока явится твоя подлинная любовь?
В этом ты пытаешься меня уверить?
– Нет. Я не надеялась снова тебя увидеть.
– Тогда в чем же? Ты терпела мою любовь от одиночества, хотя продолжала любить Дэвида. Что же изменилось теперь?
Ответ последовал не сразу. Жестом, в котором невероятным образом слились гордость и стыдливость, она распахнула полы шубы и тут же запахнулась снова. Он успел заметить, как раздалось ее тело, обтянутое синим шерстяным платьем.
– Вот что, – сказала она.
Эндрю остолбенел и вымолвил только:
– Он…
– Наш? Твой? Да, несомненно. Я поняла, что беременна, еще в самолете, когда летела сюда. Сперва я решила, что меня просто тошнит от воздушных ям… Очень скоро я разобралась в своих подлинных чувствах, но было уже поздно что-либо предпринимать: аэропорт закрылся, а Пейл доживал последние дни. Единственное, что мне оставалось, – попытаться выжить. Я не знала, хватит ли у меня сил, но меня поддерживал Дэвид. Он все время разглагольствует о ребенке. Он уверен, что родится мальчик. Мне кажется, он тоже лучше разобрался в себе. Ему бы хотелось иметь сына.
– Все будет совсем непросто, – произнес Эндрю. – Ни больниц, ни оборудования…
– Не бойся, все пройдет как полагается.
Ее спокойная уверенность рассеяла его страхи, но смятение не проходило. Он представил себе Дэвида, диктатора зарождающейся империи, которому нужен сын, преемник…
– Бедный Дэвид! – невольно вырвалось у него.
– Да, бедный Дэвид, – согласилась она.
Этот невинный заговор, скрепленный любовью, рассеял его сомнения. Он раскрыл объятия, и Мадлен бросилась к нему, тяжело повиснув у него на шее.
– Ты все спрашивал и спрашивал, – услыхал Эндрю ее щекочущий шепот у самого уха. – А сам ничего не хочешь сказать?
– Я люблю тебя. – Он сжал ее еще крепче. – Люблю вас обоих.

Глава 5

Абониту разбил палатку в центре кольца, образованного «ховеркрафтами». Поприветствовав Эндрю, он дождался, пока они останутся с глазу на глаз за шатким столиком, и только после этого спросил, как обстоят дела.
– Плохо.
– Они не хотят договариваться? – спросил Абониту и налил бренди в две алюминиевые кружки.
– Только на одном условии – чтобы вы оставили Лондон. Они предпочли бы, чтобы вы вообще оставили страну, но понимают, что не могут принудить вас сделать это.
– Они полагают, что смогут настоять на первом своем условии?
– Да. Во всяком случае, они попытаются.
– Почему?
– Разве это не очевидно?
– Им не приходит в голову, что наше отступление не будет препятствием для прихода других?
– Видимо, они намерены бороться со злом в порядке очередности. Они полагают, что с наступлением лета смогут начать возвращать страну под свой контроль.
– Звучит оптимистически.
– Верно.
Абониту указал на кружку с бренди:
– Почему ты не пьешь, Эндрю? Я полагал, тебе не мешает расслабиться.
– Спасибо.
Бренди согрел его, и он понял, до чего продрог. И напуган.
– Что у них там творится? – спросил Абониту.
– Холод, – отозвался он. – Безнадежность. Но они надеются – вопреки всему.
– Как с организацией? С дисциплиной?
– Неплохо – как того и следовало ожидать.
Абониту снова плеснул в кружки бренди и поднял свою к губам.
– Значит, я должен буду добиваться благосклонности моей королевы огнем и мечом. У меня нет другого выхода.
– Что ты собираешься предпринять?
– Наше намерение вполне разумно – дождаться судна с подкреплением. Наступили решающие дни: если им удастся одолеть нас до подхода подкрепления, то все погибнет. Если же нет… Я подумал, что неплохой базой мог бы стать Тауэр.
Более древний оплот суверенитета, который к тому же легче оборонять. Как тебе нравится моя идея, Эндрю?
– Звучит убедительно, – одобрил Эндрю.
– Не слышу энтузиазма.
– Отличная идея!
– От Тауэра можно будет двинуться на запад, прокладывая себе путь огнем и гранатами. По Каннон-стрит, Ломбард-стрит, Чипсайду. Мы сможем даже занять собор Святого Павла! Вдруг мы отыщем священника, который согласится короновать меня в Вестминстерском аббатстве? Король Абониту Первый! Как тебе это нравится?
– Для шутки слабовато.
– Да, Лагосу это придется против шерсти. Но все остальное вполне серьезно.
В наступившем молчании рядом с палаткой послышались чьи-то шаги и посвистывание. В слабом свете работающей от аккумулятора лампочки Эндрю увидел, как пристально смотрит на него Абониту. Свет отражался от его черного лица и от виднеющихся между чуть раздвинутыми губами зубов, белизна которых только подчеркивала негроидность черт.
– Что случилось, Эндрю? – спокойно спросил Абониту.
– Разве что-то случилось? Не понимаю.
– Побывав там, ты преобразился.
– Возможно. – Он посмотрел на Абониту в упор. – Я нашел Мадлен.
– И что же?
Стараясь говорить только правду или хотя бы полуправду, он сказал, не выдавая своих чувств:
– Она с Дэвидом. У нее будет ребенок. Вот и все.
Абониту выдержал паузу и произнес:
– Значит, поиски завершены. С ненавистью покончено.
– С ненавистью?
– Значит, с любовью. Какая разница? Желание, стремление обладать – именно это привело нас сюда, в эту холодную страну.
– Да. И я нашел то, что искал. Но ты-то – нет.
– Нет. – Абониту допил бренди. – Дело в том, что ты, по-моему, всегда слишком сильно зависел от других людей.
Почему ты улыбаешься?
– Потому, наверное, что это правда.
– Правда. Все мы время от времени зависим друг от друга. Я, к примеру, зависел от тебя, Эндрю, да еще как.
– Зависел? А теперь – нет? – Он махнул рукой, имея в виду лагерь. – Ты избавился от страха перед их страхом?
– Думаю, они изживают его. Сунь им в руки огонь – они и то не испугаются. Они принесут сюда свое солнце.
– Солнце сулит жизнь, – сказал Эндрю, – а не смерть.
Абониту резко поднял голову, отчего блеснули его очки.
– Я ждал этих слов. Что мне делать с тобой, Эндрю?
Рядом с Абониту стоял прислоненный к столу автоматический карабин. На столе не было ничего, кроме алюминиевых кружек и фляжки с бренди. В ящичке под походной койкой Абониту имелась еще одна такая фляжка. Эндрю с содроганием осушил свою кружку.
– Почему со мной надо что-то делать?
– Потому что я больше не могу тебе доверять. Существует возможность, что ты предашь нас. Риск слишком велик.
– Как же Абониту Первый разделается с первым своим изменником? – улыбнулся Эндрю. – Интересный вопрос!
– Можно отослать тебя назад к твоим соотечественникам.
– Неверно. Я могу принести им пользу.
– Действительно. Тогда что же?
– Есть более простое решение. – Абониту молча ждал продолжения. – Отправь меня обратно в Африку на судне, которое доставит подкрепление. Тебе не придется даже искать предлог: с камерой сможет обращаться кто-нибудь другой – например, юный Нуму. Я вернусь и сделаю первую программу об экспедиции в Лондон. У нас уже достаточно материала.
Абониту задумчиво кивнул:
– Да, так будет лучше.
– А сейчас, коль скоро я вышел из доверия, тебе следовало бы приставить ко мне часового. – Эндрю поежился. – Никак не согреюсь. Там осталось бренди? – Абониту вытряхнул в его кружку последние капли. – Негусто…
Абониту улыбнулся, поднялся со стула и направился к койке. Стоило ему повернуться спиной, как Эндрю схватил карабин. Абониту, наклонившийся к ящику, ничего не услышал. Когда он обернулся, карабин уже был нацелен ему в грудь.
– Не вздумай поднимать шум, – предупредил Эндрю. – Нервы у меня на пределе.
– Глупо! – На черном лице не отразилось никаких чувств. – Что толку?
– Посмотрим. – Эндрю встал. – Делай, как я скажу.
Выходи из палатки. Я пойду сзади. Никаких криков, понял?
– Я понимаю только то, что ты занялся бессмысленным делом.
– Я сам разберусь. Давай!
Он посторонился, уступая Абониту дорогу. Оказавшись у него за спиной, он почувствовал смятение: ничего не выйдет, Абониту схватит его или по крайней мере успеет позвать на помощь… Эндрю еще крепче вцепился в карабин.
Когда приклад опустился на голову Абониту, он ждал, что это не произведет ни малейшего эффекта. Однако от удара у него самого заломило руки, а Абониту рухнул как подкошенный, не издав ни звука.
– Прости, Або, – сказал Эндрю и потащил потерявшего сознание друга в угол палатки. Однако тело оказалось слишком тяжелым, поэтому он решил, что лучше просто закрыть его койкой. Сделав это, он огляделся и остался доволен: вид палатки не вызывал подозрений.
Снаружи совсем стемнело. Пока он шел к ближайшему «ховеркрафту», никто даже не поднял головы. Неподалеку варился ужин, в воздухе висел вкусный запах. Кто-то напевал песенку – колыбельную племени фулани, как сумел определить Эндрю. Он поднялся на борт и оглядел панораму города.
В безоблачном небе уже загорелись звезды; сбоку к ним подбиралась луна. К западу и востоку виднелись силуэты мостов, по берегу тянулись знакомые очертания зданий. Эндрю посмотрел на светящийся циферблат; четверть часа – вот и все, что имеется в его распоряжении. Вполне достаточно, но и медлить не стоит. Он прошел, не вызвав ничьих подозрений, к носу судна. Часовой безразлично взглянул на Эндрю, когда тот склонился над проводкой, питающей прожекторы, – подумал, наверное, что намечается мелкий ремонт. Оторвать провода оказалось не так-то легко, но Эндрю упорно дергал их, пока не добился цели. Бросив концы проводов на металлическую обшивку, он двинулся к следующему судну.
Едва он успел вывести из строя все шесть прожекторов, как послышалась стрельба. Африканцы попробовали включить прожекторы, но не смогли этого сделать и в отчаянии заголосили. Последовала полнейшая неразбериха, однако длилась она совсем недолго: через десять минут все было кончено.

Глава 6

Наступившее утро было очень ясным – такого в Лондоне не случалось даже в былые времена. В солнечных лучах ослепительно белела скованная льдом Темза, сверкали крыши домов по обоим берегам, на которых еще лежал снег после последней метели. Даже нелепая кровля Фестивал-Холла обрела в это утро некое достоинство. В бодрящем воздухе угадывался крепнущий восточный ветер.
Дэвид, расположившийся в одном из «ховеркрафтов», велел привести Абониту.
– Как вы себя чувствуете сегодня утром, генерал? – поинтересовался он.
– Голова побаливает. – Абониту чуть улыбнулся. – У нас, чернокожих, как вам известно, крепкие головы.
– Я рад, что обошлось только этим, – усмехнулся Дэвид.
– Можно спросить, что вы собираетесь с нами делать?
– Я как раз раздумываю над этим. Когда Гарольд разбил норвежцев при Стамфорд-Бридже, Имеется в виду победа англичан под водительством короля Гарольда II над войсками короля Норвегии Харальда Хардрада на севере Англии в 1066 г.

он выделил им двадцать четыре корабля, чтобы они могли добраться до дому и рассказать там о своей участи. Мы могли бы выделить вам один «ховеркрафт». Придется потесниться, но так как у вас не будет ни оружия, ни припасов, места должно хватить.
– Припоминаю, – сказал Абониту. – Несколькими днями позже они лежали мертвыми вблизи Гастингса, а Вильгельм-Завоеватель захватил Англию.
– Англичане умеют учиться на своих ошибках, даже если они были допущены тысячу лет назад. Если бы Гарольд, собирая свои силы, не покидал Лондона, все могло бы сложиться иначе.
– За нашей экспедицией последуют другие. Сколько времени вы будете собирать свои силы?
– Надеюсь, не слишком долго. Возможно, мы уже скоро сможем отбить у непрошеных гостей охоту совать к нам нос. Мы собираемся снять занятный фильм о конце нигерийской экспедиции – разоруженные остатки загружаются в корабль, доставивший было подкрепление. Думаю, это будут эффектные кадры.
– У вас не осталось телепередатчиков, – улыбнулся Абониту. – Но, даже если бы они были, в Африке все равно не приняли бы вашу программу.
– Верно. Но раз мы теперь имеем на вооружении эскадру «ховеркрафтов», то, думаю, настало время снова устанавливать цивилизованные контакты. Насколько я понимаю, у Совета африканских государств есть база в Сен-Назере. Думаю, что если фильм попадет туда, некоторым государствам захочется им воспользоваться, пусть даже не Нигерии.
– Да, это так. – Абониту помолчал. – А все же жаль.
Мы могли бы вам неплохо помочь.
– Вы можете сделать это и сейчас, – ответил Дэвид. – Мы не такие гордецы, чтобы отвергать помощь. Пожалуйста, присылайте к нам купцов, даже миссионеров, если захотите. Единственное, что мы требуем для начала, – это чтобы наша независимость была признана сразу, а не спустя много поколений борьбы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30