– Чего ты хочешь?
– Поговорить.
– И это все?
– Пока – да.
В последних словах прозвучала угроза.
Когда Зуки познакомилась с Паскуале, она была совсем девчонкой и настолько подпала под влияние его магнетизма, что ничего не замечала, кроме его привлекательной внешности. Теперь, став взрослой, она поняла, что решительность составляла его сущность. Если Паскуале был намерен поговорить с ней, не стоило, во избежание дальнейших неприятностей, пытаться уйти от разговора.
– Отлично, – со вздохом согласилась она. – Говори. Я слушаю. Даю тебе пять минут – потом я ухожу.
– Потом я ухожу, – разделяя слова, произнес он в притворном ужасе. Неодобрительно щелкнув языком, он добавил: – Заплатить столько денег за образование в Швейцарии! И что же? В результате всех этих лет такие убогие предложеньица…
Его слова задели ее за живое: она поняла, что ставит себя в глупое положение, ведь он явно дразнит ее. Она вообще не обязана с ним разговаривать. Она ничем ему не обязана. Она уже не наивная, доверчивая школьница, а независимая деловая женщина, имеющая все права, черт возьми!
Зуки молча направилась к дому, расталкивая праздношатающуюся толпу, но по сопровождавшему ее шепоту поняла, что Паскуале идет за ней.
Пусть идет! – подумала Зуки с упрямой решительностью. Она захлопнет дверь у него перед носом и запрется! Это будет ответ на его шантаж. Она сомневалась, захочет ли он, чтобы вся эта избранная, привилегированная публика стала свидетелем того, как он будет к ней ломиться.
Зуки чувствовала, что люди смотрят на них, а женщины провожают Паскуале взглядами, полными страсти. Когда-то и она была такой. Она содрогнулась от отвращения, заметив, что Паскуале остановился поговорить с какой-то официанткой. Она снова вспомнила о том, что куда-то запропастился Сальваторе. Но это было даже к лучшему: он бы стал расспрашивать, кто такой Паскуале, – а что она ему на это ответит? Не могла же она признаться, что Паскуале – брат ее лучшей подруги, мужчина, которого она однажды умоляла заняться с нею любовью? А он отказался.
И это было самым оскорбительным. Он отказался…
Зуки до сих пор вздрагивала при воспоминании о том, как она себя тогда вела. Гордиться было нечем! Все эти годы она настойчиво отодвигала память о прошлом в глубину сознания, но сегодняшняя встреча воскресила события тех дней с мучительной ясностью.
Зуки шла по дому, ступая босыми ногами по мраморному полу, с бьющимся в тревоге и возбуждении сердцем, преследуемая своим высоким, темноволосым, молчаливым мучителем.
Ее комната была расположена на втором этаже, в противоположном от комнаты Сальваторе конце коридора. Она поспешно распахнула дверь, слыша за собой шаги Паскуале, его легкое дыхание и чувствуя его еле уловимый мужской запах, все еще волнующе знакомый даже после стольких лет.
Зуки обернулась и очутилась с ним лицом к лицу. Она тяжело дышала, а янтарные глаза сузились, как у львицы, готовящейся к прыжку.
– В конце концов, это смешно, – сказала она.
Загадочное выражение на лице Паскуале приводило ее в ярость.
– Согласен, – ответил он. – Ты превращаешь в фарс мое желание просто поговорить.
Она подумала об интимной обстановке спальни.
– Ладно. Но не здесь.
Он улыбнулся одними губами. Глаза сверкали холодным блеском.
– О? Почему же? А-а, я догадываюсь. Тебя смущает кровать, не так ли, Зуки? Боишься того, что может случиться, если останешься здесь со мной наедине?
Зуки судорожно сглотнула. Сколько раз ночами она представляла, как поведет себя, если, на свою беду, снова встретит Паскуале. Не станет обращать на него внимание или будет смотреть свысока? В голову приходили и более дикие фантазии, вроде той, что она готова была притвориться, будто вовсе с ним незнакома, и смотреть на него как бы в замешательстве. Но, глядя на Паскуале теперь, она поняла, что на это вряд ли хватило бы ее актерских способностей.
Во всяком случае, в ее планы не входило показать ему, что он все еще имеет над ней власть. Ни в коем случае! А что происходило на деле?
Глубоко вздохнув, она стала весьма ненатурально разыгрывать роль гостеприимной хозяйки. Улыбнувшись ему лучезарной улыбкой, какой она обычно улыбалась перед камерой, она сделала жест рукой, приглашая его войти.
– Извини меня, – сказала она с показной искренностью, и, судя по тому, как его передернуло, эта неискренность не осталась незамеченной. – Последние дни были очень напряженными – слишком много работы. Знаешь, как это бывает. – Взглянув на часики, она одарила его холодной, уверенной улыбкой. – Я могу уделить тебе… десять минут. Этого достаточно?
– Более чем, – сухо ответил он и прошел за ней в комнату.
Паскуале подошел к окну, выходившему на бассейн, и с минуту молчал, глядя на сидящих внизу за столиками людей, расправлявшихся с блестящими красными лангустами, на женщин, осторожно, чтобы не смазать губную помаду, поглощающих нежную розовую мякоть. Зуки вдруг почувствовала, как ее охватила дрожь.
– Как поживает Франческа? – неожиданно спросила она.
Паскуале мгновенно напрягся. Лицо его окаменело, он холодно и мрачно взглянул на Зуки.
– Тебе это интересно?
– Разумеется, интересно! Она была моей лучшей подругой – пока ты не забрал ее из пансиона и не запретил ей со мной встречаться!
– И я никогда не жалел о своем решении. Мне не нравилась ее компания.
– Под компанией ты, скорее всего, подразумеваешь меня! – заявила она гордо.
Он внимательно посмотрел на нее.
– Да, Зуки, я имею в виду тебя.
– Дурное влияние? – едко заметила она.
– Совершенно верно, – усмехнулся он. – Я не мог позволить своей сестре вести себя так же, как вела себя ты. Известно, что молодые девушки склонны поддаваться влиянию старших подруг. Если ты считала совершенно нормальным спать с кем попало, Франческе я не мог этого позволить.
С болью в сердце Зуки отвернулась от этих внимательных, осуждающих темных глаз. Он все еще думает о ней как о женщине легкого поведения – так стоит ли защищаться? Да и как можно защититься, если все, что он говорит, правда!..
– Ты за этим сюда пришел? – с горечью спросила она. – Ворошить прошлое? Но ты уже ясно дал понять, что обо мне думаешь. Впрочем, сейчас это уже не имеет значения…
– А когда-то имело? – вкрадчиво спросил он. – Или я был просто еще одним мужчиной, которого ты обвивала своими великолепными ногами?
Жестокое осуждение, сквозившее в его словах, вызвало ярость у Зуки. Сверкнув глазами, она ответила, не задумываясь:
– Конечно. Ты был старшим братом моей лучшей подруги, я гостила в вашем доме, а ты вышвырнул меня! Вытолкал, как какую-нибудь преступницу, поломал мне каникулы. И мне пришлось еще объясняться с мамой.
– Что ты ей сказала? – спросил он тихо, и по его лицу пробежала смутная тень.
– Не беспокойся, – презрительно ответила она. Взгляд ее был ледяным. – Своим телефонным звонком ты сумел успокоить ее. Не знаю, как тебе это удалось, но она была уверена, что ничего не произошло, что все в порядке. Я, естественно, не стала ее разубеждать и говорить правду – что ты вышвырнул меня из своей постели и из своего дома в течение нескольких часов!
– Dio! – простонал он. – Зачем же так грубо?
– Извини, если это прозвучало грубо, – сказала она спокойно. – Но ведь это правда. Это было ужасно. Мне бы хотелось все забыть. Говорю тебе в последний раз: у меня нет никакого желания ворошить прошлое, если ты за этим приехал.
Он посмотрел на нее долгим взглядом и покачал головой.
– Нет, не за этим.
– Тогда зачем? – в недоумении спросила Зуки.
– Я приехал, чтобы просить тебя об одолжении, – просто ответил он.
Она вдруг почувствовала, что значение слов улетучивается, подобно паутине, сдуваемой ветерком, а остается лишь притягивающий мягкий блеск его темных глаз, имеющий над ней небывалую власть. Память возвратила ее назад, в то далекое время, когда она впервые увидела Паскуале Калиандро.
ГЛАВА ВТОРАЯ
– Ты уверена, что они не будут возражать? – спросила Сюзанна, заканчивая портрет своей подруги как раз в тот момент, когда самолет стал делать последние круги над аэропортом Рима.
– Кто?
Франческа была слишком занята тем, что вовсю строила глазки стюарду, чтобы прислушиваться к словам подруги.
– Твои родные, кто же еще. – Сюзанна перебросила через плечо рыжевато-каштановую косу. – Я им очень благодарна за то, что они пригласили меня погостить.
– Им все равно, кого я приглашаю, – пожала плечами Франческа. – Их никогда не бывает дома. Папа все время работает и часто уезжает по делам. А мачеха наверняка в Париже. Прочесывает улицы в поисках очередного жиголо…
– Франческа! – в ужасе воскликнула шокированная Сюзанна. – Ты серьезно?
– А ты думала! – с незнакомой Сюзанне горечью ответила Франческа. – Она на двадцать лет моложе отца. Тратит его деньги напропалую и флиртует с любым, лишь бы тот был в брюках, – с отвращением закончила она.
– Почему же твой отец остается с ней? – тихо спросила Сюзанна.
– Потому что она красивая. Почему же еще?..
На мгновение Франческа замолкла, а когда вновь заговорила, то в голосе зазвучал обычный сарказм:
– Так что остается только старший брат, а он хуже тюремщика. Но ты, по крайней мере, сможешь служить моим алиби.
– Алиби? – неуверенно откликнулась Сюзанна.
– Ну да. – Франческа сверкнула глазами. – Он не разрешает мне встречаться с мальчиками, поэтому я уже ничего ему не рассказываю. А если он тебя спросит, ты скажешь, что в последний раз видела меня в церкви.
– Франческа! – смутилась Сюзанна, теребя подол своего платья. Она иногда не понимала, следует ли воспринимать всерьез замечания своей взбалмошной подруги. – Что ты такое говоришь!
– Я знаю: мои каникулы будут испорчены, – пожаловалась Франческа. – А какие были потрясные дискотеки, когда мы учились, – жаль, что ты со мной не ходила.
– Я не очень-то люблю дискотеки, – покачала головой Сюзанна.
Она чувствовала себя неловко на дискотеках. Вообще при ее росте в шесть футов это было неизбежно.
– Это потому, что ты никогда на них не ходила. – Взгляд Франчески упал на набросок в руках Сюзанны. – Ой! Здорово! Это я?
– Тебе нравится? – улыбнулась Сюзанна.
– Да. Можно я возьму его себе?
– Конечно.
Самолет уже приземлялся, и для разговоров не было времени, пока они не сели в сверкающий лимузин, который повез их в резиденцию Калиандро. Всю дорогу Франческа без умолку болтала, расплетая косы Сюзанны и расчесывая их в локоны. Сюзанна же была слишком восхищена захватывающей красотой проносящегося мимо пейзажа, чтобы вспоминать о том, что ей сказала подруга насчет алиби.
Сюзанна и Франческа заканчивали учебу в частном пансионе в Швейцарии. «Этот пансион рано или поздно прикончит меня», – шутила Франческа. Это был дорогой пансион, который готовил девушек из общества к светской жизни. Все они были из богатых и благородных, но большей частью распавшихся семей.
Отец Сюзанны умер, оставив жену, сына и дочь, а также автомобильный завод, по поводу которого сын питал весьма амбициозные надежды. Денег было мало, однако полис, оформленный при рождении Сюзанны, обеспечивал ей дорогостоящее образование. Но ее беспокоило благосостояние матери и безответственность брата Пьера, который теперь возглавлял семейный бизнес…
Мать Франчески умерла несколько лет тому назад, и ее отец очень скоро снова женился. Франческа считала этот брак ошибкой, и было очевидно, что они с мачехой не любили друг друга. «А мой брат просто ее ненавидит! – добавляла она. – Совершенно ее не выносит».
Не похоже, что это счастливая семья, неожиданно подумала Сюзанна. Ее размышления прервал возглас Франчески:
– Приехали!
Машина остановилась перед величественным белым зданием. Голос Франчески понизился до драматического шепота:
– А вот идет Паскуале, мой брат, так что не забудь: если он спросит, встречаюсь ли я с мужчинами, скажи, что они меня абсолютно не интересуют.
В окно лимузина Сюзанна увидела самого красивого мужчину, какого она когда-либо встречала, и сердце ее болезненно екнуло. Она даже несколько раз моргнула, чтобы удостовериться, что ей не показалось.
Невероятно, но это был не сон!
Для итальянца он имел необыкновенно высокий рост. У него были широкие, сильные плечи и узкие бедра. Гордый римский нос и темные блестящие глаза. Наивной и не знающей мужчин Сюзанне он показался героем романтических книг, которые она читала подростком. Она была совершенно сражена.
Много позже она призналась себе, что просто в тот период была готова в кого-нибудь влюбиться – практически в любого. На ее несчастье, им оказался Паскуале…
Он поцеловал сестру в обе щеки, а затем протянул руку Сюзанне.
Солнце освещало Сюзанну сзади, и вокруг ее головы образовался золотистый нимб. Во всяком случае, так ей позже сказала Франческа.
Очертания ее молодого стройного тела лишь угадывались под коротким легким белым платьем, однако в глазах Паскуале Калиандро появилась какая-то настороженность. Он пожал ее маленькую руку сильным, мужским рукопожатием и встретил ее завороженный взгляд прищуренными глазами и суровым выражением лица.
А Сюзанна не могла понять, почему так странно бьется сердце с того самого момента, когда она впервые увидела Паскуале.
– Мне кажется, мой брат положил на тебя глаз, – сказала в тот же вечер Франческа, когда они готовились ко сну. – Он просто пожирал тебя взглядом.
– Чепуха! – страшно покраснев, ответила Сюзанна.
Несколько дней спустя, плавая утром в бассейне, она снова уверила себя, что все это было чепухой. Если нравишься мужчине, он не станет практически игнорировать тебя, да еще так откровенно грубо. И, конечно же, не будет разговаривать в такой резкой манере. Однажды Паскуале даже посмел посоветовать ей не ходить с опущенной головой, а гордиться своим ростом!
Чтобы как-то унять жар в крови, от которого она никак не могла избавиться, Сюзанна делала в воде один поворот за другим и размышляла о том, что, вероятней всего, она ему неприятна – ведь он почти с ней не разговаривает!
Но временами…
Ее охватила дрожь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16