В хранилище уносились последние ящики. Вдруг налетело НТВ в лице Павла Лобкова .Почему мол, утаиваете, дайте-ка снимем. Но та же представительница администрации дала от ворот поворот. Где-то в недрах публички подписывали акт "сдали-приняли". Потом кто-то, кажется Владислав, сказал, что рукописей вроде-бы вернули больше, чем было указано в заявлении администрации о краже. Мы с Мариной не стали ждать подписания акта и отправились обратно на базу с "Информ ТВ".
На этом для меня дело о похищении рукописей из Публичной библиотеки закончилось. Якубовский и его отсидка меня мало занимали. За процессом не следил. Интересовало только какой будет приговор. Хотя по просьбе ТСБ разрешал нашим операторам выезжать с Козловой в суд на очередные слушания.
Марина Козлова
Потом начались длительные суды. В здании суда обычно стояла куча журналистов , курили, ждали. В зал заседания не пускали. Наши любимые РУОПы как-то нам чуть камеру не разбили, потому, что приходилось отталкивать жаждущих снять виновника всеобщего журналистского ажиотажа. А это можно было сделать во время проводки Якубовского по коридорам. В основном это были суды по изменению меры пресечения. Дальше уже судами над Якубовским занимался сам Хохлов. Вообще-то меня это дело тоже перестало интересовать и на суды я ездила только по заданию руководителя программы. Поднадоело. Сами рукописи, конечно интересны, но как даже оперативники мне говорили, они здесь мало кому нужны. В нашей библиотеке ими никто не пользовался. Может быть один-два специалиста за многие годы. Разве что тот самый Лебедев, мог с ними работать без всяких проблем. Их когда-то собирала до революции еврейская община и было бы логично передать рукописи Израилю или обменять на что-нибудь, продать, не знаю. Тем, для кого эти рукописи являются историей, святыней. Другое дело рукописи, которые похищал Файнберг. Они больше значат для истории России, Петербурга.
Один из таких судов состоялся 26 января девяносто пятого. Судья народного суда Центрального района Г.А.Стуликов после закрытого разбирательства отклонил ходатайство защиты об изменении меры пресечения для Дм. Якубовского. Адвокат Г.Падва, взявший на себя защиту Якубовского, сделал краткое заявление для печати.
- В данном случае мы столкнулись с грубым нарушением прав человека. Я не могу обнародовать сейчас материалы дела, но считаю своим долгом сообщить о том, что моему подзащитному не предъявлено никаких доказательств его причастнеости к организованной преступной группе. Такие доказательства попросту отсутствуют.
Второй раз за свою практику (после процесса о ГКЧП) Падва осуществлял защиту "под подпиской о неразглашении". Обвинение Якубовского базировалось на показаниях Ананьева и Ушакова, его личных теллохранителе и шофере , задержанных с поличным, то есть с похищенными рукописями.
Парадоксом этого дела стало и то, что "генерал Дима" сидит за решеткой, а его брат Станислав находится на свободе.
А.М. Олейников
- Если бы удалось решить вопрос об экстрадиции Станислава Якубовского и Михаеля Хатендорфа, которые были арестованы в Швейцарии и куда мы посылали поручение об их аресте и выдаче нам, они бы сидели на одной скамье с Дм.Якубовским. По нашему мнению Станислав Якубовский принимал даже более активное участие в похищении рукописей, чем Дмитрий, который дал только согласие на вывоз их за рубеж. Если бы он не дал это согласие , маловероятно , что эта кража была бы совершена. Потому, что иных путей вывоза рукописей за рубеж , кроме как через Дмитрия , не существовало. А почву для совершения этого преступления очень активно готовил его брат Станислав. Вопрос его выдачи так и остался неразрешенным . У нас в производстве находится выделенное дело в отношении Ст.Якубовского и Михаеля Хатендорфа из уголовного дела в отношении Дм.Якубовского. Оно действующее, по нему продлеваются сроки и мы ждем когда окончательно решится вопрос, поставленный нами об экстрадиции.
Приговор по делу Якубовского - пять лет с конфискацией имущества.
ДЕЛО ФАЙНБЕРГА
Такой кражи ещё не было в истории России. В отличие от кражи из Публички на сей раз пытались разворовать уже российскую историю. Более четырех тысяч подлинников указов имераторов и императриц! От Анны Иоанновны до Александра Третьего. Все это было похищено с мая по ноябрь девяносто четвертого года из Российского государственного исторического архива. Варвары вырывали из архивных дел сразу по тридцать-пятьдесят листов. Подкупив ночного сторожа и поэтому в удобное время проникая в архив. Они были задержаны оперативниками УБЭП и берлинской полицией при попытке сбыта нашего национального достояния. По самым скромным подсчетам аукционная стоимость похищенного - свыше двухсот миллионов долларов !
По подозрению в краже был задержан гражданин Файнберг. Когда работники архива узнали имя похитителя, их удивлению не было предела. Несколько лет назад Файнберг уже был уличен в краже исторических документов. Из этого же архива. Был осужден и отбыл срок. Вернувшись, решил взяться за хранилище документов более основательно. У него изъяли часть похищенных рукописей и документов. Многие хранились в обыкновенных пакетах, правда, с пометками. "А.1", "А.2", "А.3", "Елизавета". Эти надписи означали имена императоров. Александр Первый, Второй, Елизавета... В этих сумках , помеченных так, видимо, для удобства, выносил из архива гражданин Файнберг указы о награждениях, о дарованиях, о строительстве и прочие. Очень ценные документы с автографами царей. Например, касающиеся строительства Петербурга и его пригородов. Указы Дворцовой конторе от императрицы Анны Иоанновны. Фактически во всех них была история культуры государства Российского.
В.Жадов
Квартира Файнберга напоминала музей. На стенах между картин и гравюр почти не было промежутков. Всюду фолианты и старинные книги. Файнберг , едва увидев видеокамеру, сел на кухне лицом к окну и наотрез отказался что-либо говорить.
М.Козлова
Мы снимали изъятые документы в кабинете начальника УБЭП Н.Н. Данилова.
- Они собирались все это сбыть за границей?
- К сожалению, часть похищеного успели продать.
- Ее не удастся возвратить?
- Ведем переговоры с берлинской полицией.
- Сбывалось подпольно или на аукционах?
- Через комиссионные магазины.
И. Комиссаров
В УБЭПе три сотрудника архива благоговейно перекладывали изъятые из квартиры и дачи Файнберга документы. Поражались варварству обращения с ними похитителя. Они называли стоимость этих документов - один миллион триста тысяч долларов. А для истории они, конечно, были бесценны. Сам Файнберг, несмотря на мои настоятельные просьбы, отказался что-либо говорить перед телекамерой.
Распродав бесценные исторические документы в Европе, гражданин Файнберг вместе со своим помощником думали обеспечить себе безбедную жизнь за пределами России. Тому свидетельство их открытые счета в зарубежных банках.
Возможно, Файнберг уже там.
Н.Пономаренко
Двадцать пятого ноября девяносто седьмого года следователь, ведущий дело Файнберга, обратился с просьбой объявить по телевидению ...его розыск !
- Как же так?!
- Федеральный суд Центрального района Санкт-Петербурга изменил избранную ранее меру пресечения - содержание под стражей. Его отпустили под залог в сумме пятьдесят миллионов рублей.
Сравните эту сумму с оценкой похищенного. Что тут скажешь?
ДЕЛО МАЛЫШЕВА
В пятьдесят четвертый зал городского суда конвой на веревочке вводил широкоплечих здоровых мужиков. Так начался процесс по уголовному делу Малышева и других. Число подсудимых - восемнадцать человек. Судья Федор Иванович Холодов пояснял ТСБ:
- Обвиняются они в организации банды и совершении ряда преступлений.
Пятого октября девяносто второго года , когда сотрудники РУОП задержали Малышева, он спокойно, с улыбкой отвечал на вопросы опертехника с видеокамерой:
- Фамилия, имя , отчество?
- Малышев Александр Иванович.
- Дата рождения?
- Тысяча девятьсот пятьдесят восьмой, девятое ноль девятое.
- Место рождения?
- Ленинград.
- Место работы?
- Не работаю.
- Сколько времени не работаете?
- Вообще не работаю.
- Откуда средства на существование?
- Добрые люди дают, в карты выигрываю.
- А добрых людей как ищете? Не на паперти же со шляпой...
- Ну почему, приходится иногда, что делать?
Малышев , видимо, не предполагал тогда насколько серьезным для него будет возбуденное уголовное дело номер 534530, начатое тридцатого сентября девяносто второго года. Его обвинили в вымогательстве и хранении оружия. Впоследствии это обвинение переросло в более тяжкое - бандитизм. Статья , предусматривающая высшую меру наказания. Тогда пресса впервые заговорила о так называемой малышевской организованной преступной группировке. И об Александре Малышеве, как крестном отце местной мафии. На момент задержания основным конкурентом малышевцев считались так называемые тамбовцы.
По уголовному делу 534530 проходили кроме Малышева ещё несколько человек. Кирпичев Владислав Владимирович, Берлин Андрей Борисович, Рахматуллин Ришат, Мустафин Ильдар Равильевич, Тарабрин Сергей Егорович, Объедков Валерий Александрович, Леткин Александр Валерьевич, Краснолуцкий Михаил Валентинович, Романов Олег Анатольевич, Петров Геннадий Васильевич, Ялышев Олег Равильевич, Полковников Николай Анатольевич, Чудаев Дамир Ренатович, Паршук Илья Владимирович, Филиппов Александр Михайлович,
Владислав Кирпичев. Фигура в преступном мире влиятельная. Некоторые даже считали его вором в законе. Предполагалось, что его авторитет использовался Малышевым как своеобразный цементирующий материал группировки. Его тюремная биография началась в сорок шестом году. С тех пор в общей сложности он отсидел 37 лет, не бывая на свободе больше года.
Андрей Берлин. Коммерсант, финансист. Журналисты видели в нем аналог профессора Мориарти. В разное время был под следствием. В сумме двенадцать лет.
Осенью девяносто третьего народный суд Ленинского района отпустил Кирпичева из-под ареста под подписку о невыезде, несмотря на серьезные возражения следователей. Мотивация освобождения - жалобы Кирпича. Одна из них - больные зубы, которые надо срочно лечить. Затем отпустили Берлина и Мустафина. Главные обвиняемые оказались вне стен следственного изолятора. По мнению следствия, они действовали в своих интересах, противоположным другим гражданам и правоохранительным органам. Кирпичев написал мемуары для газет, выпустил брошюру, направленную против инстересов следствия. Берлин провел пресс-конференцию в казино "Джой". На ней он говорил: "Дело Малышева ничего с уголовщиной не имеет. Это борьба совершенно конкретных структур и существующей в обществе подлинно государственной мафии с теми, кто пытается хоть как-то подняться над общим уровнем". Вскоре Берлин был похищен вымогателями , содержался в подвале и был освобожден сотрудниками РУОП.
А Кирпичева и Мустафина арестовали снова - по подозрению в совершении новых преступлений. Кирпичева задерживали в квартире, где праздновался день рождения его молодой жены. В подпитии он заявлял, что устал платить чиновникам от правосудия за свою свободу.
Когда оперативники РУОП вошли к Кирпичеву, он утверждал, что знал об их скором визите.
- Если бы ты мне сказал, я бы сам к тебе пришел, - говорил сотруднику .
Он спокойно собирался. Взял из тумбочки сигареты, ему налили рюмку водки на посошок. Жена пыталась возразить, что адвокат не советовал ехать с милицией, что необходимо постановление прокурора об аресте. Кирпичев успокаивал:
- Они ж не будут просто так ко мне ехать. Они за это зарплату получают. Им сказали, они приехали.
Гости Кирпичева, а по его утверждению среди них были чиновники из мэрии, под градусом тоже засобирались ехать с Владиславом Владимировичем.
Особенно часто в объектив видеокамеры попадал один молодой человек из чиновников , снимай, мол , все нормально. Прямо таки в звезды метил.
- Покажешь по телевизору, дам пятьдесят баксов.
Кирпичев удивился:
- Что и вас что ли берут? А их-то зачем? Эх, такая жизнь как на войне, прямо.
Он обратился к оперативникам:
- Ребят, я вас люблю, прямо. У вас свое дело, у нас свое дело. Да? Но не дело когда этот звонит мне, этот Б. Он мне сказал, что когда тебя вызывали, это была провокация. Но вот завтра пускай он ..... сосет. Представляете, с сорок седьмого года мне не дают справить день рождения!
Он долго держал в руках рюмку с водкой.
- Я за вас пью. Хоть вы меня и берете, а я за вас пью. Танюха, ты не беспокойся, все будет ништяк. Всех выпустят. Может, завтра выпустят Малышева. Сегодня выпустили Ильдара. Но этот Б., сегодня со мной разговаривал пол-часа и вот....
Тема Б. не давала покоя Кирпичеву до самого помешения в изолятор.
- Он мне говорит - к тебе придут, посылай их ... Вот это да! Ко мне придут человек двести, а я их посылай ! Они, говорит, не имеют права. Он по праву действует. А я по какому праву?
Кто-то сказал:
- Он же просто у тебя деньги сосет.
- У меня деньги, да.
Наступило второе октября девяносто третьего года . Кирпичев попрощался с семьей, на лифте оперативники спустили его вниз. Он не умолкал:
- Вот они из мэрии, они сидят здесь, у меня . У-у-у! Главное, говорят, не ходи с ними! А как? Отстреливаться, что-ли, отбиваться?
Когда сажали в машину, Кирпичев снова признавался в любви:
- Вы такие же люди. Все равно вы же люди. С вами куда угодно пойду, хоть в лес, хоть в тайгу. Но эти, какие мрази, какие крысы! Главное, звонит сам мне, по своей инициативе. Говорит, мол , провокации могут быть, тебя приедут брать. Вы меня натырили - берите. Меня натырили и я что-то должен был делать? Сопротивляться? Они хотят всех стравить. Какие мерзкие, суки. Главное, звонит... Он чувствует, что ему крах, что С. этому тоже крах.
Во втором часу ночи Кирпичева везли на Литейный и ни на миг в машине не умолкал его голос с хрипотцой:
- Он мне звонит, сообщает, что вы приедете. Думал, что я подготовлю какую-нибудь защиту или атаку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54