https://wodolei.ru/catalog/smesiteli/s_gigienicheskoy_leikoy/ 
А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 

Хотя как посмотреть. Ионас и вправду не работает, в университет, как известно, в этом году поступать не стал - не учится, стало быть. Павел видел его с газонокосилкой, но это не в счет, это, по-здешнему, не работа. И за те десять дней, что Паша с Лизой живут на ферме, кажется, ни разу не видели они его в хорошем расположении духа, хотя не скажешь, что неприветлив. Просто когда на душе у человека кошки скребут, не всякий умеет это скрыть. Нелады с молодой женой, с родителями. Выбор, бывшая подруга вертится тут же - это радости не доставляет. Наркоман? Это, пожалуй, единственная напраслина, которую беглянка на Ионаса возвела, а впрочем, кто его знает... Павел вспомнил вчерашнюю картину: приглушенный свет в спальне Ионаса, распростертую на кушетке неподвижную фигуру - полностью одет, рукава на рубашке закатаны. Джина сидит на полу, прислонилась головой к спинке кресла. Чем они там занимались, бывшие любовники? И где они сейчас?
- Можно, я позвоню, ладно?
Телефон оказался в соседней комнате, номер Павел забыл, пришлось уточнить у Иры. Трубку сняли сразу. Регина спросила буднично, ровным голосом:
- Пол, ты где? Лиза с тобой? Приезжайте, пожалуйста, поскорей. Ее нашли. Полиция уже едет.
- Где?
- В Сен Клер Парке - прозвучало в ответ ничего не говорящее название.
То-то темное, с виду мягкое, бесформенное, как набитый тряпками мешок, продавило неглубокую яму посреди, в самой середине гигантского муравейника и будто шевелилось, двигалось слегка - на самом деле по неподвижному предмету сновали полчища крупных муравьев. Павел, остановившейся, как и остальные, метрах в полутора от муравейной кучи, напрягал зрение, силясь рассмотреть, что это там лежит. Красное пятнышко на ближней к его ногам округлой части мешка постепенно обрело очертания тугого узелка, из которого с жалким вызовом торчал в небо пучок черных волос. В тот же миг и Лиза вскрикнула чужим, птичьим голосом. Тоже разглядела.
Один из мужчин подобрался поближе, подвел конец длинной полки под край мешка, попробовал его перевернуть. Кто-то ещё взялся помочь. С третьей попытки удалось. Павел, повидавший на своем веку всякие трупы, при виде коричневой, копошащейся лепешки на том месте, где ожидалось лицо, сделал шаг влево, заслонил жуткую картину от Лизы. Отбежав в сторону, перегнулся пополам и захлебнулся рвотой молодой полицейский, остальные - народ привычный, отвернулись по возможности от трупа и принялись обсуждать, как сподручнее его достать.
Из полицейского фургончика выкатили носилки, Павел отвел Лизу по узенькой тропке, проложенной через колючие заросли, вернулся к машинам и тут только заметил Ионаса - долговязая неподвижная фигура в белом, будто манекен из магазина спортивных товаров, одиноко маячила по ту сторону муравейника.
- Постой тут, Лизок.
Обойдя группу с носилками, Павел приблизился к парню, крепко взял его за руку выше локтя - напряженные мышцы не продавились под его пальцами, ни какой реакции, взгляд остался упертым в разворошенный муравейник. Малый-то - в ступоре, - подумал Павел, но Ионас вдруг заговорил. Шепотом, едва слышно спросил:
- Пол, это же она. Ты видел красную ленточку. Элиза её так причесала... - Господи, лучше бы уж молчал.
- Пошли отсюда, - Павел потянул его за собой, тот повиновался, зашагал послушно, как ребенок, оглядываясь на ходу.
То ли ещё будет, малыш, когда ты опомнишься и за тебя возьмутся ребята в форме, что рассаживаются сейчас по машинам...
- Как её нашли? Место такое пустынное... - спросила Лиза.
Они втроем сидели в кухне на ферме, остальные обитатели разбрелись по своим комнатам переживать страшное известие. И Джина тут как тут, объявилась. Брови не хмурит, постное лицо не делает - не её стиль. Не желает даже приличия соблюдать, как никак, а соперница умерла страшной смертью. Хорошо еще, если к муравьям попала уже мертвая...
Павла от этой мысли повело, постарался переключиться на другое.
- Птицы, - объяснил он Лизе, - Служащие заповедника обязаны проверять, почему птицы над чем-нибудь кружат. Их дело - убирать трупы животных. А тут как раз птицы подняли гвалт на всю округу и по телевизору розыск объявили. Они и поспешили - а то бы ещё день-другой, и следов бы не осталось от трупа, муравьи свое дело знают.
- Здоровенные какие, - вздохнула Лиза, первый шок вроде бы прошел, она кое-как успокоилась, - А у нас в Подмосковье ма-ахонькие. Паш, а какие птицы? Вороны?
- Я тебе что, орнитолог?
С чего вдруг вспомнилось это словцо - орнитолог? - Ну да, вчера Антоновы упомянули каких-то ребят с орнитологической станции - дескать, и с ними Полина знакома была.
- Давай завтра к этим грузинам, - предложил он Лизе.
Черт, должен же кто-то на острове знать её прошлое, неужели ни с кем она не откровенничала? Проще всего было бы порасспросить обитателей фермы но им-то как раз, если что известно, так это версия самой Полины, та, которую она Лизавете преподнесла. И потом они ещё от шока не оправились, Бируте и вовсе слегла - гипертонический криз, мигрень, Регина при ней сидит.
- К кому вы хотите поехать? - заинтересовалась Джина, - Зачем?
Лиза объяснила коротко, добавила, что по ее-то мнению тащиться Бог весть куда ни к чему.
- Могу я съездить, - предложила Джина, - Только объясните, о чем спрашивать.
Смотри, какая любезная. Павел объяснять не стал, ушел к себе и Лизу за собой увел...
Пятрас возится в гараже, ремонтирует старый трактор, то и дело пиная бедолагу то в бок, то в зад - к этому не подступишься. Рудольф, по обыкновению дымивший трубкой на верхней веранде, обрадовался было Павлу, но говорить о женитьбе сына наотрез отказался: сколько можно, да и к чему теперь?
Оставался Ионас, который уж точно все знает. До сих пор молчал упорно, может, сейчас и заговорил бы, - но он заперся в своей комнате, и занавеска плотно задернута.
- То, что случилось в Литве, не в счет, - сказала Лиза, - Думаешь, оттуда кто-то приехал, чтобы с этой дурочкой расправиться? Тоже мне, персона. Какие-то здешние делишки... Она вон к Антоновым на улице подошла знакомиться, могла и ещё к кому-то пристать. Ну и нарвалась. Отвезли в безлюдное место - и привет!
- Этот Сен Клер Нейшнл Парк занимает аж полторы тысячи квадратных километров, навещают его лыжники зимой, любители прогуливаться по непролазному кустарнику-буту, скалолазы, рыболовы и просто туристы - для них тут тропа в 84 километра
Павел листал туристический проспект, зачитывал вслух избранные места, - Словом, для всех занятие, и птиц видимо-невидимо.
Ему вспомнился издевательский хохот двух кукабарр как раз когда переворачивали палками труп: одна начинала раскатисто, другая подхватывала, воздух сотрясался от двойного зловещего смеха.
...Убили Полину, конечно, не там, где нашли, а где-то на трассе между фермой и Хобартом, тело хорошо, лучше некуда, спрятали. Еще сутки - и вороны бы заткнулись, или кто там еще? Главное - на маньяка это убийство не свалишь, маньяку такие хлопоты ни к чему, интересно, что вскрытие покажет...
Джина заявилась с утра, стучалась, Ионас ей не открыл. Вот и сидит с Лизой и Павлом??? на крылечке, ждет у моря заповедника.
- Опять ты про своих ворон! - вскипела Лиза, - Как же её через заросли протащили? Там и одному-то по тропке не пройти, а уж мешок тащить...
Аргумент, ничего не скажешь. От ближайшей пешеходной дороги к муравейнику ведет узенькая тропка, с обеих сторон колючки, переплетенные намертво кусты. Сверху, что ли, её сбросили? Павел припомнил - слева там здоровенная скала, но на неё не заберешься. Разве что любитель-скалолаз со специальным оборудованием забрался с тяжелой ношей по отвесной стене...
А как оно выглядит, это оборудование? Тросы, что-то вроде ледорубов, крючки, ботинки с шипами... Какие-то веревки, топорики Павел видел в гараже, где сейчас сквозь зубы объясняется с неисправным трактором Пятрас. Ну, такое в любом сарае найдется...
Павел усмехнулся про себя: мерещится тебе, брат, криминал повсюду. Но ведь убил же кто-то несчастную девчонку. И подозрение падает в первую голову на обитателей фермы.
Черт бы побрал эту хваленую "прайвеси" - полную изолированность, которой они так добиваются. Узкая ложбина в невысоких, но все же горах. Речушка мимо тренькает, небо высоко над головой, зверья кругом полно милого, домашнего и полудомашнего. И никаких тебе соседей - на это особенно упирал Рудольф, расхваливая новое свое обиталище, кривил, должно быть, душой старый горожанин, любитель пива - какое пиво без компании? Вот были бы соседи...
И соседи эти могли бы подтвердить, что утром во Вторник, когда отправилась в свой последний путь низкорослая девчонка со смешной прической "Пони-тейл", перетянутой красной ленточкой - в то утро степенная Бируте кормила, к примеру, кур на заднем дворе, Регина подстригала кусты в палисаднике, Пятрас задолго до того уехал верхом в горы проведать овец, Рудольф курил себе трубку на своем обычном месте, а из комнаты Ионаса доносилась оглушительная музыка и сам он виден был в окне: сидит, согнувшись, за компьютером, и музыка ему нипочем...
Это если бы соседи были. Но их нет как нет, сплетничать некому. О том, что Полину семья отторгала, не принимала, мало кому известно.
А все-таки слабоват мотив для убийства. В каждой семье какая-нибудь паршивая овца есть, или белая ворона. Попросту чужак. Конфликты семейные годами, бывает, длятся.
- Вот у кого мотив убить точно был - это у Джины.
Зато у неё алиби. Она здесь была в то утро. Еще Поле предложила в Хобарт отвезти. Та отказалась, понятное дело. А рыжая осталась.
- Интересно, уж не в то ли самое утро братец её видел, как Пола голосует на шоссе? Пусть-ка припомнит как следует, для полиции это важно. Он, стало быть, ехал из Хобарта в сторону фермы. Только его-то самого кто видел? Может, он в другую сторону направлялся...
- Кэккэту!! - кстати завопил под окном яркокрасный попугай-какаду, Павел даже засмеялся.
- Ты что? - подозрительно спросила Лиза
- А поедем-ка, дружок, отсюда, уж очень здесь тоскливо. Никто за нами сегодня не заехал. Бросили нас на произвол судьбы. А мы на Тасмании в первый раз и скорее всего в последний - чего же зря время терять? Попросим у Пятраса машину, покатаемся. Или у Ионаса - ему машина ни к чему, раз он с Джиной.
На самом деле Павлу не терпелось повидаться с инспектором Маккоем, может, появились новости, и заодно навестить Антоновых.
Адрес полицейского участка значился на визитной карточке, которую позавчера вручил Павлу инспектор, услышав, что имеет дело с коллегой. И сейчас встретил его радушно, даже вылез из-за стола, на котором места живого не было: компьютер, ящики какие-то, папки и просто ворох бумаг. В просторной комнате людей было значительно меньше, чем столов, но те, что здесь находились, казались прямо-таки трудоголиками. Один говорил по телефону и тут же что-то записывал, второй гнал по экрану компьютера бесконечную ленту данных, только строки мелькали, третий беседовал с посетителем - низко наклонившись друг к другу, сблизив лица, они перешептывались, изредка озираясь: не подслушивает ли кто?
На вошедших никто внимания не обратил, кроме инспектора, а тот, усадив Лизу и Павла, воззрился на них с явным ожиданием: с чем прибыли, дорогие гости?
Павел почувствовал неловкость: о чем говорить, если говорить не о чем? Неожиданно выручила Лиза. Если убитая девушка чувствовала себя настолько одинокой на чужой стороне, то наверняка искала новых знакомств. Подошла же к Антоновым прямо на улице, услышав русскую речь. Могла и ещё к кому-то подойти. А русские тут наверняка наперечет.
- Неплохая идея, мисс, - усмехнулся инспектор, - Вы видели сегодняшние газеты? Если у неё были знакомые кроме Антоновых, кто-то, может быть, откликнется...
Фотография в газете была явно взята из паспорта: широкоскулое, тупое, застывшее лицо - неузнаваема.
- Не красавица, не так ли? - сказал Маккой, - Хотя вероятно, как во всякой молодой женщине, в ней был свой шарм.
Взгляд его, обращенный на Лизу, выражал одобрение. Молодые женщины, видимо, все ещё вызывали в нем интерес, несмотря на седину и лишний вес. Браво, инспектор, - хотелось сказать Павлу, вместо этого он произнес:
- У этой девушки, Полины Дизенхоф - непонятное прошлое, мы мало знаем о ней, а что знаем - недостоверно...
- Вот-вот, и я говорю, - подхватил инспектор, хотя ничего подобного он не говорил, - Тут семейное дело, ни у кого другого не было повода устранять молодую леди, - он не без иронии постучал согнутым пальцем по газетной фотографии. - Ее здешняя семья, её близкие и знакомые, оставшиеся в Литве, вы понимаете, коллега, когда так старательно прячут труп, версия акцидента - несчастного случая или суицида не подходит. Работая над этим делом, мы ждем помощи от вас.
Он проводил их до дверей, любезно поклонился Лизе: явно оценил её нездешнюю красоту. Но ради этого ехать в столичный город Тасмании, пожалуй, не стоило.
Антоновых не оказалось дома, в их комнатах было по-прежнему холоднее, чем на улице. С укутанным до ушей ребенком играл в кубики - складывал паззл незнакомый малый. Один из орнитологов, - догадался Павел, очень уж кавказский, до комизма, вид был у бэби-ситтера. Нос - шнобель, выпуклые влажные черные глаза, усики, к тому же и представился: Гиви.
- Про Полину слышали, Гиви?
- Еще бы, - нахмурился тот, - У нас полиция уже побывала. Платок нашли...
- Какой ещё платок?
- В крапинку, - объяснил Гиви, - Говорят, на ней был, когда она из дому уехала. А может, она его у нас в другой день забыла. А то и вовсе не она, к нам на станцию студенты то и дело приезжают. Полиция теперь все проверяет.
Стало быть, Полина приезжала на орнитологическую станцию, где одиноко жили двое парней. Одна или с Антоновыми? Без машины туда, на пустынную оконечность острова, пожалуй, не добраться...
- Вахтанг её привез, - пояснил Гиви, - В колледже встретил, она только что от Антоновых ушла, спускалась в Хобарт по горочке. Вахтанг её и пригласил.
- И сколько же она у вас пробыла?
- Не помню, - неохотно ответил Гиви, - Я сказал, полиция все проверяет...
- Да-а, мужчины без женщин и как бы случайная гостья, заночевала, должно быть, - не каждую ночь дома проводила.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11


А-П

П-Я