"Я жил на этой земле и знавал блаженство!"
В то же время Томас Вулф считал, что презирать человека невозможно, что из своей нерушимой веры в жизнь это тщедушное существо творит любовь, наделяет смыслом бессмысленные звезды и, хоть живет в тяжких муках и нескончаемой суете, все равно жизнь будет ему милей, чем конец всех мучений...
Ну а ты, отставник воинства странствующих в тени, вроде бы познавший многие превратности предательства и определил истинную цену своим заблуждениям? На чем остановился? К чему пришел?
Сейчас даже самые мудрые отцы духовные бессильны оставить глубокий след в твоем сознании, о подсознании, правда, говорить труднее. Хорошо это или плохо, теперь ты сам себе митрополит. И это ещё не самое большое твое достижение. У государственных лидеров, призванных на роль пастырей, тебе стали отчетливо видеться затмения благочестия и скудость их умственных сил, с чьей помощью они вроде бы предназначены решать судьбы человеческие. Ты видишь, что и сам не уберегся от засевшего в извилинах твоего мозга вируса неразумия, хотя и стараешься оставаться верным своему методу и считаешь отступничество от себя худшей напастью.
Отбиваясь от земных сует, отряхиваясь от доверчивости ко всему таинственному и мистическому, ты все же стараешься не "оттягиваться" самообманом и помнишь про гадальные карты таро, из коих твоему знаку зодиака соответствует та, что называется "Дьявол". Не забыл ты и о тринадцатом зодиакальном созвездии Змееносец, которого в Древнем Иране связывали с легендарным царем, на чьих плечах выросли две змеи, требовавшие кормить их человеческим мозгом. Мистика, конечно, но не исключено, в ней что-то есть. Тут надо ждать, пока черт сам не умрет, а он даже не хворал.
Увы, времени ждать у тебя становится все меньше и меньше. Но прежде чем превращаться в сутулого старика с увядшими глазами навыкате и безвольно обмякшим ртом, прежде чем истерзает дьявол своим трезубцем душу твою грешную, вынет и заберет с собой туда, где для чертей найдется работенка, ты не должен забыть, что истина тебе важна, но ещё важнее правда, правда голая, беспримесная, что лежит глубоко в душе твоей, куда страшно спускаться.
Подобно любому смертному с умеренной паранойей, есть и у тебя своя идефикс по решению извечной дилеммы: жить с правдой или с иллюзией. Чувствуя в себе силы выбрать правду, ты даже перестаешь опасаться визита в твое лежбище костлявой старухи, что заявится как-нибудь, жалостливо на тебя взглянет из-под густых черных бровей, скрипнет позвоночником и попросит на выход. Только бы успеть заранее признать убийственные улики против себя и найти железные аргументы в свое оправдание! Тогда уж точно не понадобится отходная молитва. Пока же ещё не слетел с катушек твой головной компьютер, продолжай внушать себе время от времени: "Кого только черт рогами под бок ни пырял, Лешку он не обманет. Лешка про него молитву знает."
У тебя, бывшего фанатика мировой революции, нет сил сожалеть, что вот, мол, мог стать таким-то, но выбрал себе другое поприще. И не хочешь ты накапливать в себе безнадежную горечь обид из-за вековечной борьбы с несправедливостью, которая происходит без громких побед. И не до того тебе, чтобы впадать в тоску или отчаяние. Ты, как крестьянин, у которого засуха истребила весь урожай, но ему некогда горевать, ибо он слишком привязан к земле и не придуманной жизни. К тому же какой прок в самоистязании, если испытываешь истинное удовлетворение от своего нынешнего занятия независимого следака. Тебя уже не тревожат многие прежние напасти, не выводит из себя даже сама порочность натуры человеческой. Черта лысого у кого-нибудь получится и заслать "казачка" в крепость души твоей, а к упрятанным в её подвалах бестиям сатанинским ты даже на выстрел никого не подпустишь.
Как ни мудрствуй, Леша, у жизни своя логика, свои не зависящие от тебя аргументы. Не потому ли заставляешь ты себя признавать лишь доказуемое, проверенное на деле? Не потому ли привык уделять больше внимания неортодоксальным идеям, охотно расстаешься с претензиями на абсолютную правоту своих мнений и принимаешь истину в любом виде, даже вроде бы простенькую, непритязательную? Да и что есть истина, если не наложница Времени?
В поисках наиболее толкового ответа ты собираешь отовсюду свидетельские показания и мнения экспертов, наблюдаешь за происходящим с отрешенностью буддиста, научившегося видеть "третьим глазом". Тебе жаль, конечно, что не накопил ты под старость деньжат приобрести какую-нибудь важную запчасть для своего органона на случай выхода чего-то из строя, но даже ради этого себя в аренду больше не сдашь. После стольких лет проделок на иезуитский манер пора и о душе позаботиться, не томя никого прописною моралью.
Благодарение небу, тебя тоже осенило насчет великолепнейшего занятия гонять шарики по извилинам своего мозга. Энергия там исходит из наиценнейшего источника мощностью всего в десять ватт, но неровен час, может вылиться в блаженство таинственной скорби, почему и принялся ты для начала пресекать любое духовное покушение на твою самость, назначил сам себя главным резидентом, порвав всякую связь с Центром. Точнее, захотел удостовериться, есть ли в тебе безотказный генератор самостийности или тебе ничего не стоит поменять его на сладкие, заманчивые привилегии престижного статуса. Кажется, в этом отношении все нормально и остается только увертываться от маразма, постоянно помня, что старый дурак глупее молодого - от него молодым житья нет.
Исповедуясь сейчас на высоте десять тысяч метров самому себе, ты снова и снова ловишь себя на мысли, что нет ничего ценнее переживаний "золотых мгновений счастья". Как говорят испанцы, да вентура а ту ихо и эчало эн эль мар - дай твоему сыну счастье и брось его в море. Подлинные ключи от счастья таятся, наверное, ещё и в осознании своих истинных достоинств и недостатков, в наличии у человека чувства юмора, силы воли, уверенности в себе. Чего от него ждать, кроме тоски, если всем своим существованием он утверждает, что рожден для страданий? Просить утешений, жаловаться на горькую судьбину, уповать на чью-то помощь больше чем на себя - жалкий удел неудачников. Воспринимать все только в розовом свете - стезя блаженных или беснующихся безумцев. Жертвовать же своим последним здоровьем ради какой угодно цели, когда на тобой промчалась шестидесятая осень. - это уже маразм в натуре, если только не ставится цель побыстрее отойти в мир иной, отдав черту свою молитву.
Вот, допустим, кто-то из уважаемых тобою людей высказывает благоприятное о тебе мнение. Естественно, такая моральная поддержка приятна и настраивает на хороший лад. Но хватит ли её для полного счастья? Любой хвалебный отзыв может оказаться ненадежным, как и чужое благоусмотрение. Заодно и житейский опыт подсказывает стремиться больше не к удовольствиям, а к отсутствию страданий и скуки. С тех пор как предал Иуда и отступился от Иисуса Петр так оно, вероятно, и было, хотя искуситель от этого не в восторге, мороча всем голову миражами счастья в море наслаждений. Невольно ты тоже подстраивался, но набирался все же ума-разума, желал себе лишь реально достижимого. Даже пришел к выводу: как ни обогащай свои знания и опыт, единственная стоящая выручка от этих усилий - твоя готовность в любой момент трезво увидеть себя со стороны. Попутно научился забывать собственные переживания, вызванные заблуждением, будто жизнь есть только присваивание себе чужого и нанесение вреда ближнему. То есть придерживался строго своего "метода безжалостной объективности".
В былые времена журналистской работы в Америке и дипломатической в Мексике, немало превратностей ты испытал в общении с людьми, которые ценили предоставленные им привилегии превыше всякого счастья. Нет, это не в претензии к ним. Это к тому, что при каждом удобном и неудобном случае они старались произвести на тебя сильное впечатление атрибутикой своего престижного статуса, причем их поступки напоминали фигурки калейдоскопа, когда при новом повороте видно нечто иное, но в сущности все те же тщеславие и манию величия. Кажется, эка невидаль! И действительно все было бы нормально, если бы их неизменно повышенная озабоченность внешними признаками статуса "очень важной персоны" не балансировала на грани с вяло текущей шизофренией, а то и далеко за гранью.
В самом деле, никто не обладает иммунитетом надежным от приятных душевных недугов: у одних хворь мало заметна, у других с возрастом прогрессирует, причем им даже бессильно помочь чувство юмора, собственного достоинства и национальной гордости. Тут остается только признать, что все хотят иметь право на стремление к счастью, но не все умеют избавляться от навязчивых состояний и делать это вдохновенно, да так чтобы даже забыть передать свой геном потомкам в качестве эстафеты. Ты же, дабы научиться "думать счастливо", словно назло своей исконной натуре решил не юродствовать, скинуть поношенный пиджак космогонической белиберды и стать духовником самого себя. По мере самопознания росло в тебе и убеждение, что никакой вожделенный пропуск с правом прохода всюду в Кремле или в Белом доме благоденствия не даст. У тебя была реальная возможность стать его обладателем, но ты все же предпочел остаться хозяином самого себя и послал к чертям собачьим престижный статус со всеми его сладкими привилегиями.
За границей и у себя дома ты часто присматривался к той редкой породе баловней судьбы, что считают себя счастливыми, довольными своей жизнью. Их интересы обычно выходили за пределы чего-то одного и с первого взгляда казались экстравагантными. Театр их действия был огромен, но с тщательно обозначенными границами, дабы не переходить их и не терять время попусту. Жили они в расслабке, без нужды в наркотиках и заполняли свое сознание преимущественно тем, что исключает глубокое разочарование. Упрямы же они были как черти карамышевские. И тактично мне давали понять, что для полного счастья мало иметь русскую жену, не помешает ещё китайский повар с японской прислугой.
Где только и у кого не искал ты безотказных рецептов счастья! В результате, все реже стал заглядывать далеко в будущее, слишком доверяться надежде, до умопомрачения тосковать о минувшем. Настраивался и в конце концов настроился на безусловную однозначность того, что твое ощущение "сам себе хозяин, никому не слуга" есть величайшее благо на правах подлинного счастья.
Стараясь извлекать больше проку из своей борьбы с унынием, скукой и собственной блажью, сравнивая старые и новые замыслы с ценой достигнутого, ты невольно приходил ещё к одному заключению: подлинная сладость и гармония душевного покоя у тебя более всего возможны с самим собой и твоими душевными способностями преодолевать одиночество без помощи молитв и вина. Выбирая гордое уединение меньшим из зол, Петрарка воскликнул: "Серкато э сэмпрэ солитарья вита!" ( Всегда ищу одинокой жизни!) По похожему случаю французы полагают, что у каждого безумца своя фантазия. У тебя же, как бы ни складывалось, сочинял ли ты в одиночестве книгу или красил черным по белому дом, всегда было ощущение, будто действительно творишь эпопею. И, абер натюрлих, в голову твою никогда не приходила мысль укрыться от жизни светской в унылой монашеской келье, где любят проказничать черти.
Сызмальства тяжело и болезненно переносил ты грубость и хамство тех, кто испытывал на прочность твое достоинство. Позднее ты уже начал пресекать такие попытки, что вызывало явное неудовольствие у некоторых твоих наставников или "доброжелателей". Еще позднее, когда уже самому приходилось наставлять других, то и в себе стал обнаруживать такие же гнусные поползновения. Крайне чувствительный к чужой грубости, ты нередко оказывался менее чувствительным к своей.
Оберегал ты и свои дружеские связи, тем не менее глубокая эмоциональная привязанность к кому-то в тебе не задерживалась. Почему? Дабы спокойно перенести потерю дружбы в том случае, если кто-нибудь из друзей решал вдруг использовать эти отношения в своих корыстных целях. Как и повсюду, товарищеская взаимовыручка в разведывательной службе только приветствуется, однако попробуй только переступить порог умеренности - тут же возникает повод для подозрений, обид и разочарований. Терпимость к отдельным шалостям товарища - это ещё куда ни шло, но в один прекрасный день он просит тебя оказать некую маленькую услугу, требующую с твоей стороны изворотливости, если не обмана. Что делать? Под коркой свербит: на сей раз либо ты сам стал объектом оперативной разработки, либо тебя проверяет служба собственной безопасности. Иначе говоря, с другом дружись, а сам не плошись.
Как бы тебя ни соблазняли, ты остался верен братству людей, делавших тихо и незаметно нужное стране твоей дело. За границей же, если и отличался от иностранцев в лучшую сторону, то разве лишь в собственном воображении, ибо добродетели твои могли иногда зависеть от настроения, стечения обстоятельств и массы других стимуляторов нравственности или безнравственности. Не только дома, но и за кордоном общение с людьми одинакового склада ума и души было для тебя все равно что завод для часов: взаимопонимание устанавливалось почти мгновенно и без лишних слов. К сожалению однородные натуры тоже не застрахованы от злосчастья! Кто-нибудь возьми да напусти на себя важность от того, что ты первым открыл ему душу, да поведи с тобой так, словно ему жалко отвечать взаимностью. И что самое интересное, закономерность "чем меньше мы, тем больше нас" складывается в отношениях не только между людьми, но и между государствами, а серьезная ошибка одного из них в ущерб только себе исключается.
На чужбине тебе пришлось окончательно убедиться в правоте многих вещей, ранее казавшихся спорными. К примеру, как ни парадоксально звучит, особенности любой личности сложнее особенностей любой нации, ибо каждый человек вмещает в себя внутренний мир не одного, а сразу нескольких народов сразу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46