https://wodolei.ru/catalog/chugunnye_vanny/Roca/ 
А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 

Он предпочитал искать в земле! А драгоценности были в воздухе... Я очень подозревал, что, не имея основного повода для обвинения, адвокат придумает другие причины, чтобы навлечь его на меня. Однако я чувствовал себя довольно спокойно: правосудие вроде бы дало оценку этому делу. Прошли годы. И так продолжалось до того самого дня, когда синьорина Эмилия вышла замуж, а адвокат перебрался. Боясь, что я плохо спрятал драгоценности и что инженер Фумагалли не сегодня завтра их найдет, он возобновил поиски. Ночами, обычно когда светила луна, он приходил в парк и около часа проводил в поисках. Как раз тогда и заметили его инженер и синьора и попытались захватить ночного посетителя. Но адвокат не собирался ожидать, пока его схватят, и, увидев однажды ночью в парке своего зятя и полагая, что он один, попытался убить его при помощи дубинки. И это его решение прикончить зятя таким способом не было необдуманным. Если бы его удар достиг цели, то кого бы обвинили? Конечно же, не его. Какой-нибудь вор, возможно, а то и просто я. В любом случае работы по перестройке старого сарая в гараж были бы прерваны, и могила синьоры Джулии так никогда бы и не увидела света. Синьора Эмилия, вероятнее всего, уехала бы из этого дома, где ее мать и ее муж были убиты таким загадочным образом. Все погрузилось бы в забвение, и неизвестно, на какой срок.
Сканкалепре опешил. Версия Фолетти была ничуть не хуже, чем версия адвоката, и во всяком случае такая же правдоподобная. И наугад, полагая, что он мог бы все-таки вменить в вину Фолетти кражу драгоценностей, спросил его:
- А куда вы намеревались поместить эти драгоценности?
- Вчера я взобрался на дерево, чтобы их забрать, после того как вы сказали мне об обыске, и положил их в карман. Я хотел их поместить в дымоход камина, что находится в гостиной, где вы бы их и нашли, так как я вам помог бы в этом. Они представляют собой главную улику против адвоката, который, может быть, их прямо здесь и прятал в день убийства, так как когда я нашел их под цветочным горшком, шкатулка была полна пепла. И поскольку я был почти уверен, что это именно адвокат совершил преступление, мне казалось уместным помогать правосудию, собирая против него улики.
Сканкалепре уже не знал, как и поступить, но на всякий случай он объявил Фолетти, что тот арестован, и проводил его в тюрьму. Затем он позвонил по телефону судебному следователю, который поспешил в город М.., и там зафиксировал в протоколе длинное дознание садовника.
В последующие дни он представил результаты этого дознания адвокату Эзенгрини, который внимательно и спокойно выслушал их со своим неизменным одобрительным видом. Когда же следователь спросил его, что он имеет возразить, он ответил:
- Ничего, это совсем неплохой трактат. Не считая того, что он мог бы быть изложен и более совершенным способом. Фолетти признал за собой домогательство благосклонности моей жены: вот вам и мотив убийства. Охваченный извращенной страстью, он пишет угрожающее письмо Барзанти, поставив на нем мою подпись, скопированную с другого документа, находившегося в кабинете. Ему легко сегодня утверждать, что я сам сфабриковал это письмо, чтобы представить против него улику. Для этого по меньшей мере нужно было бы мне быть в курсе его страсти к моей жене. Но ничто не доказывает, что я знал об этом, даже если он и утверждает обратное.
Драгоценности же проделали следующий путь: дымоход камина, затем, при приближении осени, из боязни, как бы огонь в камине не сжег шкатулку, он закопал их в оранжерее. Видя, как я их упорно ищу в парке, он решил водрузить их на кедр, куда - в чем он был абсолютно уверен - я никогда не взберусь.
- Но тогда, - спросил его следователь, - вы, стало быть, признаете, что ваша жена была убита в вашем доме, что она была погребена в цистерне и что видимость побега была лишь следствием акта симуляции?
- Я уверен в этом. И не вижу, кто, кроме Деметрио Фолетти, мог бы быть обвинен в подобных действиях.
Представив эти опровержения Фолетти и приняв от него те же упрямые и тщательно подобранные заявления по встречному обвинению в отношении адвоката, следователь решил прибегнуть к очной ставке.
Эта очная ставка состоялась в тюрьме города Т..., куда были доставлены оба заключенных, и была менее драматичной, чем предполагалось. Когда садовника привели в комнату, где уже находились адвокат, следователь и секретарь, он вежливо поздоровался со следователем, затем с адвокатом, сказав: "Добрый день, метр Эзенгрини", на что адвокат ответил:
- Привет, Деметрио.
Официальным тоном были зачитаны показания Эзенгрини, затем его спросили, подтверждает ли он их, на что он и ответил:
- От первого до последнего слова.
- Итак, - заключил следователь, - вы заявляете, что убийцей вашей жены является Фолетти Деметрио, здесь присутствующий.
- Фолетти является убийцей моей жены, - подтвердил адвокат.
Затем были зачитаны показания Фолетти, также утверждающего их соответствие истине, и когда его спросили, кого он считает убийцей, он ответил, указывая на адвоката:
- Это метр Эзенгрини.
Секретарь запротоколировал, что, не считая этих взаимных обвинений, оба подозреваемых не обменялись ни единой фразой, кроме небольшой дискуссии по поводу письма, адресованного Барзанти.
- Сколько раз, - обратился адвокат к Фолетти, - ты с моего разрешения имитировал мою подпись на заявлениях, судебных повестках и даже на ведомостях о гонорарах? Я имею в виду использование одной и той же системы декалькирования напротив оконного стекла.
- Несчетное количество раз, метр Эзенгрини. Но только не на том письме, адресованном Барзанти, которое я также и не писал.
- Так, значит, это я сам подделал свою собственную подпись?
- Конечно, метр Эзенгрини, кто же еще? Вы единственный были заинтересованы сфабриковать документ, который мог бы послужить для моего обвинения.
- Браво! Но тогда объясни мне, пожалуйста, как именно, если это действительно я отправил письмо Барзанти, мне удалось вновь заполучить его и хранить у себя как вещественную улику против тебя? Ты знаешь или, может быть, не знаешь, что это самое письмо возвратилось ко мне по чистой случайности? Что оно было найдено в Милане, спустя годы, среди мебели, продаваемой с аукциона?
- Возможно. Но ведь равным образом могло бы случиться и так, что вы полагались бы на то, что Барзанти проявит больше заботы о своей корреспонденции, чем он это сделал. И поэтому рано или поздно, но след Барзанти был бы найден, и тогда вы потребовали бы от него письмо, заявив, что оно не ваше, и утверждая, что это я написал его и подделал подпись, используя систему декалькирования. Что в действительности проделали вы сами, воспользовавшись первым попавшимся документом, который в тот самый день оказался под рукой. И вы сыграли со мной эту штуку, не имея даже никакой нужды в этом случайном обнаружении письма.
- Превосходно! - возразил адвокат. - Кажется, к этому ничего не добавишь. Кроме того, что все эти вещи могли произойти так, как это утверждаю я.
Видя, что эта очная ставка больше ничего не даст, следователь положил ей конец и отправил заключенных по своим камерам.
Перед ним теперь предстала очень трудная проблема: которого из них двоих передать суду присяжных? Обоих вместе? Не было никакого сомнения в том, что один из них невиновен, и, с другой стороны, он был уверен, что другой преступник. При тщательной проверке всех фактов представилось, что оба они имеют равный вес на чаше весов правосудия. В конце концов он смирился с этим и решил обоих передать судебной комиссии с обвинением в соучастии в убийстве и попытке убийства, прекрасно сознавая, что как тот, так и другой может быть оправдан за отсутствием состава преступления.
Глава 10
Процесс был не очень зрелищным. Оба подсудимых невозмутимо изложили, пункт за пунктом, свои заявления. Как тот, так и другой удовлетворились официальным назначением защиты, которая уже в конце слушаний ограничилась пятиминутной защитной речью с каждой стороны. Даже сам общественный обвинитель потребовал признания отсутствия состава преступления для обоих ввиду недостаточности улик, поскольку не представлялось возможным согласовать между собой их показания или доказать их совместное участие в совершении преступлений, определенных главным пунктом обвинения.
В тот день, когда проходил процесс, судебный следователь, который проводил это расследование, и комиссар Сканкалепре были в городе и посетили тюрьму. Они вошли в судебно-полицейское отделение в тот самый момент, когда адвокат Эзенгрини и Деметрио были доставлены в бюро регистрации, чтобы смогли забрать ценные вещи, которые они, вероятно, оставили там на хранение, и чтобы выполнить некоторые административные формальности по освобождению.
- Они покидают тюрьму, - проговорил следователь, притронувшись к руке Сканкалепре. - Отпущены по домам.
В это время они действительно увидели их приближающимися к выходу в сопровождении охранника.
Следователь и Сканкалепре пошли вслед за ними, замедляя шаг, чтобы не догнать их.
Выйдя из ворот, адвокат и Деметрио повернули влево и пошли вдоль тюремной стены по направлению к центру города. Они медленно шли по тротуару, почти касаясь друг Друга плечами. Было ясно видно, что они вели оживленный разговор и ни один из них при этом не взглянул на другого, а слова их терялись в шуме уличного движения.
- Отдал бы десяток лет жизни, - воскликнул Сканкалепре, - лишь бы послушать, что они говорят друг другу.
Подойдя к тому месту, где оканчивалась тюремная стена, Эзенгрини и Деметрио на мгновение остановились, затем, словно два заправских дуэлянта, повернувшись спиной к спине, прежде чем разойтись на обусловленное расстояние, все той же походкой направились один направо, а другой - налево.
- Господин следователь, - сказал Сканкалепре, - не думаете ли вы, что они еще встретятся, чтобы потолковать о своем преступлении?
- Я думаю, - ответил следователь, - что они уже достаточно наговорились об этом в течение трех лет, однако безрезультатно. Суд их фактически оправдал за недостатком улик. Но здесь ясно просматривается совместное преступление, дорогой мой Сканкалепре. Я это понял, когда адвокат заявил, что Деметрио был в курсе связи его жены с Барзанти и воспользовался своим открытием, чтобы ее шантажировать, а он предоставил ему свободу действий. Деметрио кончил тем, что влюбился в женщину. Адвокат же догадался об этом, но не сказал ничего. Затем у синьоры Джулии возник замысел побега; и Деметрио, читавший письма Барзанти, был единственным, кто это знал. Для адвоката побег представлялся вполне приемлемым и даже объяснимым, исходя из ситуации, однако для Деметрио он означал конец надежд. Но, что еще более важно, в течение всего этого времени синьора Джулия ясно видела игру Деметрио. Именно таковым было состояние дел, когда в тот пресловутый четверг Деметрио вдруг понял, что Джулия решилась на побег. Он вошел к ней в комнату около полудня, когда адвокат находился еще в суде. И, возможно, женщина ему призналась, что всерьез решилась на это, и Деметрио тогда окончательно потерял голову.
Тем временем адвокат вернулся и, не найдя Деметрио в конторе, подумал, что тот ушел домой. Как это уже случалось и раньше, он поднялся по лестнице на цыпочках. Услышав острый спор, он понял, что там происходила борьба. Но не вмешался и оставался в шаге от двери.
Вполне вероятно, он отдавал себе отчет в том, что Деметрио вышел из себя и уже сдавливает горло синьоры Джулии. Он мог наблюдать за этой сценой в приоткрытую дверь. А Деметрио только тогда осознал, что задушил женщину, когда услыхал звук закрывшейся двери: то был адвокат.
- Да, - перебил его Сканкалепре, - это очень правдоподобно. Деметрио был, таким образом, уверен, что адвокат видел всю сцену из коридора.
- Итак, - продолжал следователь, - вот почему Деметрио стоял на том, что это сам адвокат замыслил смерть жены и что сам же ее и убил. Он поменял ситуацию на обратную, утверждая, что это именно он вспугнул адвоката в момент убийства, но что пришел слишком поздно. Адвокат очень быстро понял, что это объяснение действительно может возыметь вес, и тогда он предложил ему заключить договор, в котором основным было сокрытие трупа и имитация побега. В дни, последовавшие за этим, дорогой Сканкалепре, когда вы метались в поисках синьоры Джулии по Милану и Риму, двое заговорщиков имели в своем распоряжении достаточно времени, чтобы окончательно выполнить свой замысел, ибо они ясно сознавали, что рано или поздно труп будет обнаружен.
За эти три года они тщательно оценили все за и против обвинения. Не имеет никакого значения, было ли это знаменитое письмо к Барзанти написано Деметрио или адвокатом, который действительно сам мог подделать свою подпись, чтобы обвинить садовника. Все средства могли быть приняты во внимание или использованы для доказательства двойной виновности, которая должна связать руки правосудию. Смена тайника для драгоценностей свидетельствует только лишь о недоразумении между обоими обвиняемыми и может подорвать уверенность в невиновности одного из них. Но какого? Отсюда и следствие - оправдание.
Теперь, оставшись не у дел, Сканкалепре почувствовал себя более спокойно, ибо преступление так и оставалось нераскрытым. Если и не было вынесено никакого приговора, тем хуже, это была не его вина, но ошибка правосудия. В самом деле, зачем разочаровывать в гуманности?
- Вот увидите, господин следователь, чего не смог закон, совершит другой.
Вопреки предсказаниям следователя адвокат Эзенгрини и Деметрио Фолетти встретились снова. Через неделю после оправдания Деметрио, который со дня выхода из тюрьмы не покидал своего дома, получил записку, где адвокат просил его прийти к нему в кабинет; встреча была назначена на следующий день в восемь тридцать утра.
Удивленный и возмущенный такой неосторожностью, он отправился на свидание на полчаса раньше. Была зима, а Деметрио в спешке вышел без пальто. Обойдя вокруг площади и остановившись в нерешительности у звонка перед дверью адвоката, он в конце концов нашел себе укрытие под козырьком бокового входа.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12


А-П

П-Я