Дрейк напрягся, как готовый к прыжку тигр, и Рейчел поспешно улыбнулась.
– Кел, сейчас не время читать мне нотации. Я уже большая девочка и знаю, что делаю. Разреши нам немного поговорить одним.
С минуту Келли стояла, не двигаясь, с застывшим от гнева лицом, потом всплеснула руками.
– Отлично! Замечательно! Говорите сколько влезет. Я ухожу. – Она бросила на Дрейка неприязненный взгляд. – Но вам лучше не дожидаться, пока я вернусь!
Рейчел вдруг охватила паника. Ей было страшно остаться с Дрейком наедине.
– Куда ты?
– Тебя это не касается! – выкрикнула Келли, нечаянно повторив слова Дрейка, схватила в охапку сумочку и плащ и выскочила за дверь.
Рейчел обернулась к Дрейку. Ее била крупная дрожь, она с трудом сдерживалась, чтобы не шарахнуться от него в угол, не убежать в другую комнату. Пришлось снова напомнить себе, что он ее нашел, а значит – она ему небезразлична.
– Хочешь что-нибудь выпить? – спросила она, чтобы хоть что-то сказать.
Дрейк поморщился, как от боли.
– Ты меня ставишь в тупик.
– Почему?
– Сегодня я вел себя как последний мерзавец, а ты как ни в чем не бывало спрашиваешь, не хочу ли я чаю.
В его голосе звучала неприкрытая горечь, и у Рейчел проснулась надежда.
– Даже мерзавцам не принято отказывать в обычной вежливости.
– Это только ты так думаешь. – Дрейк криво улыбнулся. – Ладно, как бы там ни было, я пришел попросить у тебя прощения. Я действительно думал, что ты меня обманула, но все равно мне не следовало говорить тебе гадости. А уж когда Уолли мне все рассказал… – Он испуганно замолчал, сообразив, как она поймет его слова.
Слезы обожгли Рейчел глаза. Значит, он ей все-таки не поверил!
– Понятно. Ты решил, что я не вру, потому что мои слова совпали с тем, что сказал Уолли.
Дрейк чуть не до крови прикусил губу.
– Черт, Рейчел… Все было не так! – Поколебавшись, он решительно шагнул к ней. – Впрочем, вру: именно так и было. И почему, стоит мне заговорить с тобой, как я жалею, что вообще раскрыл рот?! Кажется, я хорошо научился делать тебе больно.
Самоуничижения в его голосе хватило бы на двоих, и этого Рейчел уже не могла вынести. Она отвела взгляд и принялась рассматривать промокшую рубаху Дрейка, чтобы выиграть немного времени и справиться с собственными смятенными чувствами.
– Ничего страшного.
– Нет, не ничего! Мне не нравится делать тебе больно! Господи, ты ведь и без того мучилась, когда Уолли рассказал тебе, кто он, а потом я еще добавил…
– Да, время ты выбрал неудачно, – сухо согласилась Рейчел.
Дрейк не улыбнулся в ответ, а помрачнел еще больше.
– Надеюсь, ты поверишь: я действительно раскаиваюсь, что сегодня утром сорвался с тормозов. Если б я знал, чем искупить мою вину, то сделал бы все, что ты пожелаешь, но ничего, кроме как попросить прощения, придумать не могу. Прости меня, пожалуйста.
В горле у Рейчел комком стояли слезы, и потому она только молча кивнула. Дрейк шумно выдохнул воздух. Затем наступило неловкое молчание, и чем дольше оно тянулось, тем сильнее она нервничала. Разве не пора им поцеловаться и помириться? Почему Дрейк все никак ее не обнимет? Он стоял в нескольких шагах от нее, напряженно выпрямившись, и смотрел в пол. Он что, ждет, чтобы первый шаг сделала она?
Дрейк заложил большие пальцы за пояс, откашлялся.
– И вот еще что. Я не сказал Уолли, что ты собралась увольняться. По-моему, лучше тебе сказать ему самой.
Рейчел удивленно вскинула на него глаза, несколько обескураженная такой категоричностью. Она даже не сразу вспомнила, что сама сказала ему о своем решении уйти из конторы.
– Келли, разумеется, будет держать тебя в курсе того… как идет операция, – запинаясь, продолжал он. – А я, как и обещал, сделаю все, что могу, но постараюсь найти того, кто убил твою сестру. – Помолчав, Дрейк еще раз окинул ее всю долгим взглядом. – Будь счастлива, Рейчел.
Он повернулся к двери, явно намереваясь уйти, но Рейчел в два прыжка нагнала его и схватила за руку.
– Что, черт возьми, ты задумал?
Он отворачивал голову, не смотрел на нее, но она видела, как бешено пульсирует от напряжения жилка у него на виске.
– Я пришел попросить прощения – и уже сделал это.
Так вот оно что? Извинился – и до свидания? Теперь он собирается притворяться, будто между ними ничего не было?
– А как же… мы с тобой?
Дрейк прикрыл глаза и болезненно поморщился.
– Нет никакого «мы»! По ошибке я позволил тебе думать, что есть. Лучше нам покончить с этим сейчас, пока еще легко это сделать.
– Но почему?! – Рейчел не могла поверить, что он говорит это всерьез.
Круто обернувшись, Дрейк в упор посмотрел на нее.
– А ты как думаешь? Рейчел, не связывайся со мной, черт возьми! Неужели ты не понимаешь, что нам не по пути? В конце концов, я ведь сидел в тюрьме, я…
– А мне наплевать!
Его лицо чуть смягчилось.
– Сейчас – может быть, но через пару месяцев, когда притупится новизна ощущений, ты посмотришь на это по-другому и поймешь невеселую правду: будущее у меня непонятное, прошлого, о котором стоило бы вспоминать, тоже нет. Ты сама говорила: внутри я весь изломан. Вспомни, как я безобразно вел себя сегодня. Я ведь даже тебе не смог поверить, хотя любому дураку ясно, что ты просто… Сюзи Солнышко.
– Все это неважно…
– Нет, важно! – Он вырвал у нее руку и забегал по крохотной кухне. – Неужели ты не видишь, что я – опасный подонок? И этого не изменишь несколькими сочувственными словами. Я видел и делал такое… Господи, да я же убил человека в тюрьме! Уолли сказал, что ты знаешь. Как еще мне убедить тебя, что мы друг другу не подходим?
У Рейчел нестерпимо болело сердце от жалости к нему, онемевшие губы не слушались, но она не собиралась сдаваться.
– Уолли сказал мне, что ты был не виноват. Он сказал, что тебе пришлось убить того человека.
Дрейк остановился перед нею как вкопанный, с искаженным, перекошенным болью лицом.
– Не бывает такого, чтобы кому-то пришлось убить себе подобного! Я должен был поступить по-другому. Нельзя было настолько давать волю животным инстинктам, хвататься за нож… – Он громыхнул кулаком по столу и бессильно привалился к стене. – У того парня остались жена и ребенок.
– Но он хотел убить тебя!
– И потому я ударил первым. Чем я после этого лучше его? Не притворяйся, что тебя это ничуть не волнует! Не надо вести себя так, будто твоих деликатных чувств не оскорбляет то, что ты спуталась с убийцей!
– Можешь говорить что угодно, но ты не убийца! – запальчиво возразила Рейчел. – А вот что действительно волнует меня, так это то, как плохо ты меня, оказывается, знаешь. Неужели ты не веришь, что для меня есть различие между хладнокровным убийством и самозащитой?
– Я никому не верю! Никому, понимаешь? Ни тебе, ни Годшо, ни другим! Да и с какой стати? В моей распроклятой жизни не нашлось ни единого человека, на которого я мог бы положиться! Ни на компаньона, ни на отца, ни даже на жену я рассчитывать не мог!
– И я тоже оказалась ненадежной. Я тебе солгала.
Он хрипло рассмеялся сквозь сжатые зубы.
– Да. Но у тебя были на то свои причины. И когда через неделю или через месяц ты бросишь меня, то и на это у тебя будут причины, и еще какие. Они есть у всех и всегда. Вот потому я не хочу больше рисковать и отныне намерен рассчитывать только на себя самого. Когда я полагаюсь еще на кого-то, меня всегда предают.
– Всегда? Что же, все, кого ты любил, предавали тебя? – Она не могла в такое поверить, поспешно перебирая в памяти то немногое, что знала о его прошлом. И ее вдруг осенило. – А как же твоя мать?
Задав этот вопрос, Рейчел испугалась. Что, если она ошиблась, что-то неправильно поняла? Кажется, он уважал и любил мать… «Господи, не дай мне ошибиться!» – мысленно взмолилась она.
Дрейк сразу насторожился.
– А что моя мать?
– Разве она когда-нибудь подводила тебя? Ты ей верил. Разве она тоже тебя предала?
Его лицо вспыхнуло возмущением. – Да моя мать была просто святой! Я чуть не сошел с ума, когда ее не стало!
– Но в таком случае… – начала Рейчел и замолчала.
Неожиданно она поняла: дело вовсе не в его отце, жене или партнере. Его боль гораздо старше, и корни ее уходят куда глубже, чем ей казалось прежде.
– Твоя мама умерла, когда ты был маленьким? – шепотом спросила она.
– Мне было восемь лет. Ну и что с того?
Глаза Рейчел в который раз за день наполнились слезами.
– То, что она первая из всех тебя бросила.
На секунду ей показалось, что сейчас Дрейк ударит ее. На его застывшем лице жили одни глаза.
– Она не хотела умирать.
– Конечно. – Рейчел проглотила слезы, борясь с неодолимым желанием коснуться его плеча – таким безумно одиноким он сейчас казался. – Но ты в свои восемь лет этого понять не мог. Ты знал только, что твой самый близкий человек, которому ты безгранично верил, оставил тебя. А потом, наверно, ты стал воспринимать предательство близких людей как нечто естественное и легко поверил, что ничего другого тебе в жизни не положено. Но я – не твой отец, не мать, не партнер по бизнесу, не бывшая жена. Я люблю тебя, Дрейк Хантер. И клянусь, что не оставлю.
Дрейк молча смотрел на нее, и его глаза горели, как два черных сапфира на безжалостном лице языческого идола. Прошло несколько долгих секунд, прежде чем он стряхнул оцепенение и одним резким, точным движением притянул Рейчел к себе. Он обнял ее так крепко, что ей показалось, будто она вот-вот сломается в его руках, как хрупкая игрушка. Но ей было все равно. Эту битву выиграла она!
Дрейк уткнулся лицом ей в шею, судорожно вздрагивая всем телом. Потом его плечи заходили ходуном, и наконец он зарыдал, как рыдают только мужчины, – молча, горько всхлипывая, давясь слезами, будто копил их всю жизнь.
– Родной мой, – шептала она, гладя его по голове и тоже плача. – Мне так жаль, так жаль…
Если бы ей было дано изгнать из Дрейка его демонов! Почему все, на что она способна, – переживать вместе с людьми их горе? Какой в этом прок, если горе все равно остается при них? Сейчас она отдала бы все, что имела, за возможность стереть из памяти Дрейка боль.
– Все хорошо, любимый, – тихо произнесла она, когда он наконец справился с собой ценой нечеловеческого напряжения, и погладила его по волосам. – Я здесь. Я всегда буду с тобой.
– Рейчел, – невнятно откликнулся он, поднял искаженное страданием лицо и взял ее голову в свои руки. – Не надо, не давай клятв, которые не сможешь сдержать.
– Но…
Он не дал ей договорить, крепко, почти грубо закрыв губами ее губы. Полувздох-полувсхлип застрял у Рейчел в горле, а Дрейк целовал ее так, как еще не целовал никогда, будто хотел проникнуть к ней в душу, спрятаться и остаться там навсегда. Его язык резкими, жадными толчками погружался ей в рот, бедра ритмично прижимались к ее бедрам, и она чувствовала, как наливается силой его плоть.
– Я хочу тебя, – прогудел он ей прямо в ухо, щекотно обводя раковину кончиком языка. – Боже, как я по тебе стосковался! Но я не должен тебя хотеть, мне надо уйти отсюда немедленно, мне надо…
В ответ Рейчел молча повернула голову и прижалась губами к его рту. «Он хочет меня, но еще не верит мне безраздельно, – с горечью подумала она. – Но ничего, я и с этим справлюсь. Не за одну ночь, конечно… И все-таки один выход у меня есть всегда, и на сегодня этого вполне достаточно».
Отстранившись от Дрейка, она взяла его за руку и потянула за собой к двери в прихожую.
– Пойдем, в любую минуту может вернуться Келли.
Он явно колебался, но все-таки послушно проследовал за нею в прихожую и дальше, к открытой двери в конце коридора.
– Твоя сестра говорила, что к ее возвращению меня здесь быть не должно.
– Мне все равно, что она говорила. Я тоже здесь живу. – Рейчел втащила его в спальню, встала к нему лицом и посмотрела прямо в глаза. – И я не хочу, чтобы ты уходил!
Дрейк молча наблюдал, как ее пальцы возятся с пряжкой его ремня, и только затаил дыхание, когда ей удалось наконец расстегнуть ее. Рейчел принялась за «молнию» на джинсах; он по-прежнему молчал и следил за нею как зачарованный, а потом вдруг, поддавшись нетерпению, оттолкнул ее руки, сам расстегнул «молнию» и торопливо стащил с себя джинсы вместе с трусами. Увидев, насколько он возбужден, Рейчел тихо ахнула, но он не обратил на это ни малейшего внимания, стянул через голову майку и, не глядя, швырнул ее через всю комнату.
Рейчел начала расстегивать длинный ряд крохотных пуговичек на блузке, но Дрейк взял ее за руку.
– Подожди. Рейчел, пойми, я ничего не могу тебе обещать. Для меня это…
– Трахнуться по-быстрому? – блестя глазами, подсказала она, проверяя, обманет он ее или нет.
Дрейк внимательно посмотрел на нее; его лицо, вначале растерянное, стало вдруг торжественно-серьезным. Потом он поднес ее руку к губам и поцеловал в ладонь.
– Никогда! И спешить я не хочу – во всяком случае, сегодня. Сегодня, Сюзи Солнышко, я заставлю тебя гореть! Сегодня я сделаю так, что ты никогда меня не забудешь.
Рейчел хотела что-то сказать, но он прижал палец к ее губам, потом медленно повел линию вниз по подбородку, вдоль горла, в ложбинку между грудями. Рейчел не двигалась, только дышала все тяжелей и чаще. Тогда он быстро расстегнул остальные пуговицы и стянул блузку с ее плеч.
Она потянулась к нему, но он покачал головой, удержал ее руки и пошел прямо на нее. Рейчел невольно сделала несколько шагов назад, пока не уперлась спиною в железную спинку кровати. Не отрывая взгляда от ее лица, Дрейк завел ей руки за спину, понуждая взяться за прутья решетки.
– Не шевелись, – велел он, блестя глазами.
У Рейчел совсем пересохло во рту. Она кивнула, сгорая от любопытства и возбуждения.
Дрейк поднял руку к ее лицу, нежно погладил по щеке кончиками пальцев.
– Ни у одной из женщин, которых я знал, не было такой шелковой кожи, как у тебя, – хрипло шепнул он, проведя ладонью по ее шее, по плечу.
Вот его палец нащупал бретельку и по ней спустился вниз, к упругой полноте груди, выступающей из открытого кружевного, надетого сегодня утром специально для него лифчика; вот скользнул под кружево и начал медленно поглаживать притаившийся там и сразу затвердевший от его ласки сосок.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43