https://wodolei.ru/catalog/mebel/massive/ 
А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 

Было темно. Сверху, из полукруглого потолка торчали ржавые остатки креплений проводки, по которым протянулась полоса на месте бывшей проводки. Сборщики металлолома добрались и сюда. Как никак провода медные. Спуск в потерну был не глубокий. Пять ступеней и далее под наклон шёл прямой ход. Ширина и высота этого прохода были таковы, что вполне могли разойтись два человека без притирания друг друга к стенке. Замурованность входа сказалась самым лучшим образом на его содержимом – мусора здесь не было. Пройдя десять метров я заметил, что проводка на потолке здесь была целой. Видимо сюда мародёры решили не соваться. Да и мне, наверно не стоило. Не известно в каком состоянии находятся перекрытия. Я вполне ожидал, что моя прогулка окончится у воды – ниже потерна будет затоплена и прохода не будет. Царское качество постройки внушало, но время и природа неумолимы и их невозможно остановить. Перемолят.
Но проход потерны был сух. В нём даже ощущалось слабое движение воздуха. А над головой был добрый десяток метров земли. Я шёл дальше. Стены были чистые. В основном. Местами они были опалены. Чёрные пятна сажи были причудливо нарисованы на бетоне стен. Иногда они были как от обыкновенного костра на полу, а иногда прочерчены под потолком прямой линией. С потёками. Странно. Но не сверхъестественно.
Проход по моим прикидкам должен был быть длинной метров пятьдесят. И я решил идти до тех пор, пока это будет возможно. Только под ноги светил и смотрел внимательно, чтобы не провалиться в какой-нибудь люк, если такой попадётся. Но их пока не попадалось.
Продвигаясь так по потерне, я скоро заметил на гладкой стене выбоину. Затем ещё одну. Потом ещё. Выбоина была интересна тем, что похожа на попадание пули под малым углом к стене. В начале хода, у лестницы, стены были гладкие. Совершенно без выбоин. И больше ни где на форте я не обнаружил следов того, что в нём был бой. Здесь был тир? Зачем его делать так глубоко под землёй в тесном коридоре, когда вокруг форта много места для устройства стрельбища? Можно устроить стрельбище во рву. Кто знает.
Я пожал плечами и пошёл дальше. На стенах продолжали попадаться выбоины и следы пламени. По своим ощущениям, двигаясь почти в полной темноте, освещая только фонариком себе путь, я прошёл где-то половину расстояния до рва. То есть надо мной сейчас должна была быть стрелковая позиция – вал с бруствером для пехоты. Звуков никаких не доносилось по потерне. Только лёгкое движение воздуха и мои собственные шорохи. Надо мной было более десятка метров земли. Коридор потерны был всё так же сух и чист. Только немного крошки от выбоин на полу. Тут луч моего фонаря выхватил слева из темноты вход в ещё один проход. Значит потерна была не прямой, и здесь было ответвление, ведущее в другое боевое или подсобное помещение. Такое вполне вероятно, здесь самое защищенное от обстрела и глубокое место в форте. Но ответвление начиналось лестницей, уходившей вниз. Ещё глубже. Я посветил туда фонарём. Этот спуск был длиннее, чем в потерну из казармы. Пятнадцать-двадцать ступеней и далее ход скрывался из виду, переходя в коридор.
Здесь в потерне, ведущей из горжевой казармы в кофр, точно стреляли. Выбоины оставшиеся на стенке ответвления, поперечной основному направлению потерны, были уже от прямых попаданий пуль. Стреляли со стороны горжевой казармы, то есть откуда я шёл. Угол стены у ответвления был весь избит пулями и покрыт сажей. Под ногами бетонная крошка уже хрустела. Спускаться ещё глубже, в этот боковой коридор, я не решил и отправился дальше по потерне. Её стены дальше были так же в выбоинах. Но скоро ход закончился, преграждённый бетонной стенкой. В стенке было небольшое, сантиметров десять в диаметре отверстие, труба, уходившая вглубь стены. Из отверстия тянуло сквозняком. Тупик. Значит, я ничего не понимал в фортах. Но стена, которая перегородила проход, в отличие от гладких стен потерны, была шершавой. На ней остались следы досок опалубки. Её явно сделали позднее, чем потерну. Потоптавшись перед стеной и посветив внутрь вентиляционной трубы, я повернул назад и вернулся к ответвлению бокового коридора.
Разочарование «успехами» моего похода в кофр толкнуло меня на спуск в боковой коридор. Спустившись ещё глубже по лестнице я узрел перед собой целую броневую дверь! Сюда сборщики металла не добрались. Да и был ли здесь кто-нибудь до меня в последние десятки лет? Но дверь помимо того, что она была в наличии, была интересна ещё тем, что она была вся иссечена осколками или пулями, а её запоры, толстые стальные пруты, были выломаны и скручены с внутренней стороны. Наверху, на поверхности, было почти пасторальное, идиллическое умиротворение, но здесь – под землёй – что-то случилось, как будто силы ада, потревоженные строителями форта, пытались вырваться на поверхность. Но кого могли разбудить тут сезонные рабочие со среднерусской возвышенности? Былинного местного бога, которого, не называя его имени, поминают племена аборигенов?
В тиши подземелья, в темноте в голову лезла всякая чертовщина. Которая мистически истолковывала вполне материальные и обыкновенные вещи. Протиснувшись в полуоткрытую дверь, я оказался в помещении, которое было обыкновенным «предбанником». Здесь были остатки разломанного, деревянного стола, над которыми со стены свисал провод, по видимому телефонный. Электропроводка была в наличии и под потолком висел жестяной конус абажура лампы. Стены были так же побиты. Больше здесь ничего интересного не было и я прошёл в следующее за предбанником помещение.
Здесь царил разгром. Но давний. Он уже зарос паутиной, плесенью, покрылся пылью. В большом помещении на полу валялись опрокинутые стеллажи, металлические столы, некогда блиставшие никелированными крышками. Пол усыпан осколками стекла. Среди них попадались и целые реторты, колбы, мензурки, прочие склянки и даже стеклянные змеевики, с пятнами высохшего содержимого. Здесь была лаборатория – самое простое и естественное объяснение наличию здесь лабораторного оборудования. Может получится найти здесь реликтовый микроскоп? Эта моя мысль материализовалась в пятне света, которое фонарь оставлял на полу разгромленного помещения. Микроскоп лежал на полу. Его корпус позеленел, окислился и был сплющен в тонкий блин. Только подставка и окуляр загнулись к верху в последний момент жизни прибора. Что здесь исследовали? И что разрабатывали? Расположение лаборатории под землёй говорило, что это было очень опасным. Или очень секретным. Немного пролить свет на это могла бы находка клочка бумаги с рабочими записями. Или хоть клочок от газеты, чтобы выяснить приблизительно время, когда тут велись работы.
У самого порога была россыпь гильз патронов трёхлинейки и помятый диск от ручного пулемёта «Льюис». Помещение было длинным. Стены так же в выбоинах от пуль. Но следов пламени здесь не было. Под ногами хрустели осколки, крошка. Мне попалась металлическая дверь, сестра той, что была на входе в «предбанник». Эта, видимо, когда-то была между «предбанником» и лабораторным помещением, по которому я сейчас пробирался. Дверь была сорвана чудовищной силой. Толстые петли, на которых она висела в коробке, были оторваны. Только изогнутые обрывки металла вместо них остались. Ручки и запоры так же, как и на первой двери скручены и выломаны. Обернувшись, я посветил назад, туда откуда пришёл. Я прошёл уже половину лабораторного помещения – многокилограммовую металлическую дверь, что-то вырвало и закинуло сюда.
В дальнем конце лаборатории стояли массивные столы. Тут уже не было склянок и стекла. Но было много металла. Слева у стены стоял верстак. На полу валялись мотки провода, проволоки, куски металла, трубки, шланги, детали приборов и механизмов. На стеллаже тут же у стенки лежали остатки противогаза. Соседний стеллаж был опрокинут на пол, и под ним лежала куча коробок, ящиков и жестянок из которых рассыпались по полу разнообразные болты, гайки, шайбы, гвозди, металлические пластинки, керамические изоляторы, лампочки, прокладки, краны и так далее. В общем вся та необходимая для работы мелочь россыпью, что обычно хранится в самых разнообразным мастерских в по всему свету во всех временах. А у стены напротив стояли высокие, под два метра высотой цилиндры, соединённые по верхним свои торцам толстыми проводами. Рядом на стене был пробитый пулей электрический щит и рубильник. А рядом, так же иссечённый пулями, большой пульт с текстолитовой панелью. На панели были ряды сигнальных табло, ламп, транспарантов, гнёзд для штекеров коммутации. Боковую панель занимали амперметры и вольтметры. Перед пультом стояло кресло с проломленным сидением. Рядом с креслом на полу лежала сгнившая кожаная фуражка с красной металлической звёздочкой и были разбросаны провода коммутации. Некоторые провода остались воткнутыми в гнёзда на пульте. Некоторые болтались воткнутые только одним штекером, другие обоими, соединив цепи в требуемой последовательности. Надписи на части измерительных приборов были сделаны на иностранном – значит эти приборы выписывали из-за границы. Остальные надписи на транспарантах пульта и металлических шильдиках к гнёздам и лампочкам были сделаны по дореволюционному. Это не оставляло сомнений в том, когда была создана эта лаборатория.
Но самое неожиданное ждало меня в углу за пультом у противоположной входу стены. То что я высветил показалось мне на первый взгляд нелепым. Что делают здесь рыцарские доспехи? Это заставило меня подойти ближе и рассмотреть, что же это такое. То что я увидел не было похоже ни на один доспех, который я до сих пор видел. И лежали они странно. Не грудой раздельных частей, а как единой целое, как цельный человек, который сидел в углу – левая нога вытянута, а правая согнута в колене, корпус привалился правым боком к стене, голова упала вправо и вниз, руки свисают вдоль туловища до пола. Но размеры! Если эти «доспехи» встанут, то они будут метра два высотой. Я присел на корточки рядом. Нет это были не доспехи. Голова была металлический, с жёлтым отблеском, высокий цилиндр с куполообразным верхом. А вместо лица было только небольшое, круглое, застеклённое окно. Как иллюминатор. За его исцарапанным стеклом можно было разглядеть линзу как от объектива. В сочленения между металлическими членами «доспеха» была видна грубая прорезиненная ткань. Местами она была прорвана и можно было разглядеть, что под ней находятся провода, шланги, какие-то жилы, металлические детали. На груди цельного металлического панциря, являвшего собой торс, было рельефное изображение двуглавого орла Российской империи. А на левом предплечии я разглядел клеймо Адмиралтейского Ижорского завода. И, как и стены лаборатории, весь этот металлический гигант был иссечён пулями. Но ни одной пробоины от них. Только вмятины и царапины. Все металлические части были из брони. Местами на ней сохранились следы пламени в котором побывало это. Неужели это какой-то механизм, созданный на закате Российской империи? Или это только такой доспех для её солдат? Если последнее, то как его одевать?
Завалившаяся голова обнажила шею «доспехов». Прорезиненная ткань там была разорвана, и из разрыва торчало несколько перебитых проводов и трубок. А ещё в этот разрыв было видно что-то ещё. Это было нечто похожее на трос. Масса состоящая из множества волокон. Часть волокон была белой, часть чёрной. Я дотронулся до этой массы. Она оказалась по как мягкая, липкая, разлагающаяся, гниющая в тепле пластмасса. Мне в нос ударила вонь тухлятины. Своим прикосновением я разрушил выветрившийся поверхностный слой волокнистой массы. И теперь наружу вырвался запах внутреннего гниения. Я резко встал. Почти подпрыгнул. Так неожиданно и сильно ударил запах. Стоя я ещё раз осмотрел лежащее передо мной тело и только сейчас обратил внимание, что в левой руке у него зажат конец толстого силового кабеля с открытым разъёмом. А вот кисти правой руки не было. Вместо неё из бронетрубы руки торчал, как кость, металлический стержень с поломанным шарниром на конце, оплетённый разлохмаченной волокнистой массой. Такой же до которой я дотронулся на шее. Нет это точно был не доспех. Это был скорее механизм. Биомеханический, раз он гниёт, а не ржавеет. В то время, когда его создали, электричество только входило в быт людей. Электромоторы слабые, большие и ненадёжные. Автоматики как таковой нет. Зато это можно заменить всё природными материалами или подражанием им. Вырастить искусственные мускулы, или использовать от животных. А что за арифмометр управляет этим агрегатом? Это не может быть микроэлектроника. Аналоговая аппаратура? Но на какой элементной базе? Или…?
Если не то и не другое, то остаётся только биологический организм, который находится внутри металлической головы биомеханического агрегата. Но что это? Что?! И как? Слишком много вопросов возникает. Возможно ли такое? То, что я видел, было слишком очевидным и материальным до нереальности. Это опрокидывало устоявшуюся систему знаний и истории, и развития техники и науки. Я поспешил ретироваться из этого подземного невероятного места на свежий воздух.
Выйдя на поверхность из казематов форта я на автомате забрался на стрелковый бруствер и стал разглядывать открывающуюся с позиции панораму на низину и море за ней. Я не любовался, взгляд мой блуждал, наслаждаясь светом после тьмы, а в голове проносились сумасшедшие идеи по поводу увиденного. Быть может где-нибудь глубоко в архивах лежит папка с документами относительно того, что я тут увидел.
Но то, что я видел говорило мне, что тут была лаборатория в которой ещё при царях начали создавать биомеханический агрегат, для полей сражений Первой Мировой войны. А заканчивали работы над ним уже после революции. И вот при первом полном запуске механизма, он вышел из под контроля своих создателей. Сидевший на пульте инженер спешно выдёргивал штекеры, разрывая цепи коммутации во взбунтовавшемся биомеханическом агрегате.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20


А-П

П-Я