Доступно сайт Wodolei.ru 
А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 


— С непривычки, — любезно пояснила Мариша, думая о том, почему она сразу не призналась, потом будет трудненько объяснить им, как это она сразу не узнала человека, с которым тесно общалась в среднем два раза в неделю в течение последнего года.
— Если вспомните, где встречались с убитым, сообщите.
После этого заявления он ей наговорил еще массу организационных вещей, велел не уезжать из; города, намекнул, что иногда чистосердечное признание смягчает вину и уж точно облегчает работу милиции. То есть всячески взывал к голосу ее разума, но все без толку. Мариша твердо встала на не праведный путь лжи и сходить с него не собиралась, хотя никакой выгоды в этом для себя не видела.
— Что вы делали с десяти вечера до трех утра?
«Ну, вот, — тоскливо подумала Мариша, — началось, какие они все-таки бестактные люди».
— Я бродила по нашему чудному городу. Белые ночи и разведенные мосты, и ..
На этом месте в описании Мариши возникла пауза, потому что в углу под потолком, прямо под головами суетящихся сотрудников, появилась точная копия мирно лежащего на диване тела и сердито погрозила Марише пальцем. Дескать, знаем, как ты, милочка, белые ночи встречаешь. Сами там проезжали и вас неоднократно видели.
«Померещилось», — с облегчением подумала Мариша, когда призрак растаял в неясном свете занимающегося дня.
— И что? — нетерпеливо переспросил ее молодой лейтенант.
— И… Послушайте, вы ничего необычного вон там не видите?
Молодой лейтенантик посмотрел, куда она показывала, потом перевел взгляд на нее, и Мариша поняла, что он очень невысокого мнения о ее психической пригодности в качестве свидетеля, и Мариша больше бы его устроила в роли жертвы.
— Вы бы больше не пили. Утро уже, а вы лыка не вяжете, — то ли посоветовал, то ли посочувствовал лейтенант.
— Я просто в шоке, — возмутилась Мариша. — Если вам не привыкать находить по возвращении домой у себя в постели трупы, то для меня это в диковинку пока еще. Но будьте уверены, что после еще двух-трех подобных случаев я буду сохранять такое же ледяное спокойствие, как и вы. А кстати, не хотите ли выпить рюмочку?
— А разве еще что-то осталось? — с плохо скрытой иронией, которой Мариша, впрочем, все равно не уловила, спросил молодой лейтенантик.
— Конечно! — горячо воскликнула Мариша, извлекая из супницы початую бутылку «Смирновки», про которую вспоминали всегда только под самый занавес, благодаря чему она и сохраняла в себе немного веселящей сердца влаги. И прежде чем ее успели остановить, она плеснула себе и всем остальным, кому посчастливилось быть в комнате. Роковая бутылка сделала свое дело, потому что не могла же Мариша в самом деле из-за одной рюмки, пусть даже выпитой ею на брудершафт с молодым лейтенантом за здоровье его же мамы, так расчувствоваться? Но тут Маришу потянуло излить душу, и как на грех окрест не нашлось ни одного человека, который бы являлся лицом беспристрастным, поэтому-то Марише и пришлось удовлетвориться первым согласившимся ее выслушать представителем закона. Сначала он слушал ее весьма внимательно, Мариша даже и не смела надеяться на такое внимание, но так продолжалось всего какие-то жалкие полчаса, а потом он начал проявлять признаки нетерпения и прерывать поток ее воспоминаний дурацкими вопросами, утопая в лавине имен, дат и родственных связей, в которых Мариша путалась даже в трезвом состоянии.
— Так кто же все-таки из ваших знакомых мог располагать ключами от вашей квартиры? — в очередной раз был перебит путаный Маришин рассказ.
— Ну, во-первых, они были у бывших владельцев квартиры, — начала загибать пальцы Мариша.
— Вы не поменяли замки? Почему?
— Во-первых, нечего красть, — начала отсчет по пальцам другой руки Мариша. — Во-вторых, у меня все руки не доходили, а в-третьих, хозяева эмигрировали в Америку, и я подумала, что навряд ли они вернутся, чтобы посетить свою бывшую квартиру. Да и ключи у них оказались по недоразумению, я забыла, что мы должны с ними встретиться, чтобы передать их мне, а на следующий день они улетели. Но их имена вам ничего не дадут. Вы настаиваете? Хорошо, дам.
Покончив с объяснением причин своей бесхозяйственности, Мариша вернулась к основному вопросу.
— Потом, есть пара ключей, которые я потеряла на прошлой неделе. Причем странно как-то получилось. Вечером, когда я вернулась домой, они точно были при мне, потому что в квартиру-то я попала, а утром я нигде не могла их найти. Перевернула все вверх дном, и…
— Кто-то был с вами в ту.., хм, в то время?
«Безусловно, кто-то был, но я ума не приложу, кто именно, — подумала про себя Мариша. — Все так запутано. Зачем же я столько выпила?»
После этого она решительно сказала:
— Он тут ни при чем.
— Но кто он? — заволновался работник угрозыска.
«Какая навязчивость! — раздраженно подумала Мариша. — Что он в самом деле думает себе? Если бы я помнила, то разве бы не рассказала? Ведь это в моих же интересах».
А вслух она произнесла:
— Я, к сожалению, не помню, как его зовут, — и мысленно поаплодировала себе, дескать, ловко выкрутилась, а то бы пришлось сознаваться, что вообще ничего не помнит, а так вроде только маленький кусочек выпал из памяти.
— Если вдруг вспомните что-нибудь, то не забудьте поставить нас в известность, — суховато проронил молодой работник, у которого была дивная фамилия — Доронин.
Она ему на редкость подходила, потому что, несмотря на молодость, у него была явно выражена склонность к полноте. Когда он сердился, то краснел и раздувался, в общем, очень забавно выходило, поэтому Мариша напряглась и вспомнила, что и у ее гостя, ушедшего, по всей видимости, с ее ключами с прикрепленным к ним фарфоровым мотыльком, на крыльях которого были розовые с белым разводы, фамилия тоже дивная и что, восхитившись ею, она ее даже записала вместе с номером его телефона на клочке бумаги. Но вот беда, она не помнила, как выглядит тот клочок и куда она его, собственно, сунула.
А потому Мариша разнервничалась, так как не хотела показаться совсем уж дурой, хотя при данных обстоятельствах это был не худший вариант.
— Сиреневый пудель был у моего жениха, — ляпнула Мариша и поспешно прикусила язык, но было поздно, так сказать, снявши голову, по волосам не плачут.
— А где же он сейчас? — мигом оживился Доронин, как только переварил сиреневого пуделя.
По правде говоря, жених, будучи москвичом, сидел в «Матросской тишине», но Мариша сомневалась, что этот факт надлежит обнародовать именно сейчас, но пришлось. Как ни странно, Доронин сразу же потерял к нему всякий интерес.
— Это все, что касается ваших плодовитых ключей?
— Да, — понуро ответила Мариша.
— Но, может быть вы давали кому-то свои ключи на время, достаточно долгое, чтобы те люди успели, уже без вашего ведома, сделать дубликат? — настаивал Доронин.
— Тогда под подозрение попадает слишком много людей.
— Вы очень легкомысленная девушка, — отметил Доронин.
— Просто меня учили доверять людям, — лицемерно заявила Мариша — никто из ее родных в жизни не заикался о таких глупостях.
— Видимо, вы доверяли не тем, — констатировал Доронин.
На это Марише было нечего возразить. Доказательства правоты его слов были налицо, и их очертания все еще отчетливо просматривались в смятых простынях.
«Зря я про это вспомнила, — посетовала Мариша на себя. — Нельзя погружаться в воспоминания, это еще никогда не приводило к добру».
Но на этот раз ей повезло, так как, не успев погрязнуть в воспоминаниях, она буквально на поверхности их выудила одну сцену, но зато с двумя действующими лицами. Оба — женского пола, и одна женщина передавала другой ключ от своей квартиры, предоставляя крышу для свидания с возлюбленным.
Та, что давала убежище влюбленным, была она — Мариша.
— А ведь ключи с красным стеклянным бегемотиком она мне так и не вернула, — сообщила Мариша заинтригованному Доронину, стыдливо умолчав о том, что любовник оказался ее собственным, и его Марише тоже не вернули.
— Почему вы это раньше утаили? — сурово нахмурился Доронин, которому по его статусу полагалось всех подозревать, чем он и занимался.
— У меня в подсознании почему-то отложилось, что убийца может быть только мужчиной, — с готовностью принялась объяснять Мариша, которую потянуло поболтать. — Орудие убийства больше подходит мужчине, чем женщине, поэтому я перебирала в памяти сначала только мужчин, которым я давала ключи. А так как за мою жизнь их у меня поменялось несметное количество, то упомнить всех было задачей не из легких. До женщин очередь дошла только сейчас.
Доронин кинул на нее странно задумчивый взгляд, но никак не прокомментировал ее откровения, сказал только:
— Вашего гостя сначала ударили ножом сзади и в бок, и этот удар проник в сердце и послужил, по всей видимости, причиной смерти. Убийца находился за спиной у своей жертвы, а все последующие удары были нанесены скорей всего уже трупу, но даже если это и не так, причиной смерти эти удары быть не могли, так как носят чисто поверхностный характер и важных для жизни органов не задевают. Узнаете орудие убийства?
Мариша кинула испуганный взгляд на предмет, который ей протягивал Доронин, испугалась еще больше, и даже цвет ее лица слегка изменился. На это было множество причин, но основная та, что нож, ею ошибочно принятый сначала за кинжал, она на самом деле прекрасно знала. И не спутала бы его ни с одним другим кухонным ножом, так как его рукоятка была испещрена выжженными на белой пластмассе фигурками деятельно совокупляющихся лошадок — их Мариша выжгла собственноручно еще в те далекие времена, когда училась в школе. Помнится, она отнесла свое изделие на выставку «Умелые пальчики», но экспонат вызвал дружный протест всего педколлектива и был отклонен от участия в выставке. После такой неудачи Мариша долго, но тщетно пыталась пристроить свое творение в качестве подарка в какой-то дом — пусть хорошие люди порадуются. Но люди упорно отказывались радоваться. Наконец ее бабушка с папиной стороны, которая к старости стала плохо видеть и еще хуже соображать, согласилась принять его в дар. Но в начале года добрая старушка ушла в мир иной, а при дележе наследства (так как никому из наследников не хотелось всю рухлядь тащить на помойку одному, поэтому потребовался дележ) нож не обнаружился. То ли бабушка его передарила, то ли куда-то задевала, а то и просто выкинула. С нее сталось бы просто выкинуть это произведение искусства. Ведь соображала уже плохо.
Обо всем этом Мариша чистосердечно призналась Доронину, и напрасно, потому что он немедля сделал для себя выводы, и они были явно не в пользу Мариши.
— Значит, вы могли завладеть орудием убийства, когда вы, предположим, навещали свою родственницу при ее жизни или после таковой?
Маришу его подозрения смертельно оскорбили.
— Да чтоб я ограбила свою дорогую бабулю, в которой души не чаяла, невзирая на ее странности! — воскликнула она.
Это была не совсем правда, но сейчас Марише казалось, что никого ближе бабки с папиной стороны у нее не было.
— И зачем мне тайком красть у нее этот нож после того, как мне таких трудов стоило определить его в хорошие руки?
— На ноже были обнаружены отпечатки пальцев, — поставил Маришу перед свершившимся фактом лейтенант. — Пока трудно утверждать наверняка, но они очень похожи на ваши. Как они там очутились? И не трудитесь убеждать меня, что они сохранились там со времен вашего школьного творчества.
Они совсем свежие. Итак, труп, найденный в вашей постели, явно воспользовался ключами, чтобы войти, или его впустил кто-то, кто уже был в квартире, но в любом случае он тут оказался не случайно. Орудие убийства вам хорошо знакомо, а появление ваших отпечатков пальцев на нем вы никак не можете объяснить. Ведь не можете?
Под его испытующе-инквизиторским оком Мариша смогла только пропищать:
— Может быть, их перенесли туда с помощью клейкой ленты? Я где-то слышала про такие случаи.
— Мы это проверим, не беспокойтесь, дело у нас хорошо поставлено. Но вероятность того, что вы правы, ничтожна мала. Лучше бы вам сразу признаться.
"Если я ему признаюсь, что труп — это мой любовник, то есть — тьфу, какая гадость, — не то, кем он есть сейчас, а то, кем он был раньше, то есть…
Нет, лучше не говорить об этом теперь", — решила Мариша, уставившись на лежащий перед ней нож и отчетливо чувствуя, как она трезвеет. И чем больше трезвеет, тем более осознает незавидность своего положения. Круг подозреваемых в убийстве сузился до одного лица, и этим лицом оказалась, по воле рока, она сама!
Когда утром Мариша обнаружила себя в крайне неудобной позе в таком же неудобном кресле, она здорово удивилась. В голове гудели колокола, а язык был шершавым, как терка. Мысли разбегались, как тараканы ночью на кухне, если там неожиданно зажечь свет. На той же кухне призывно орала над своей миской голодная Дина.
— Какого черта я тут делаю? — спросила у себя Мариша, удивляясь тому, что могло вынудить ее устроиться на ночь в кресле. — Дайте попить чего-нибудь, а хорошо бы пива! — заорала Мариша на случай, если вечером была пирушка и кто-то из гостей остался заночевать, скорей всего это должна была быть парочка влюбленных, только им Мариша уступила бы свою кровать.
Увы, никто не ответил, и Мариша, отчаянно ругаясь, поползла на кухню. Оторвавшись от носика чайника, она мягко отпихнула урчащую Дину, затянулась первой сигаретой и поперхнулась. Под потолком парило тело. Оно расположилось в воздухе так вольготно, словно находилось у себя дома на кушетке перед телевизором.
— Ну что? Плохо тебе, бедняжка? — осведомилось тело и заботливо добавило:
— И еще хуже будет.
Ты лучше сядь.
Мариша послушно плюхнулась на табуретку и протерла глаза и уши на тот случай, если это выкрутасы ее измученного излишествами мозга. Но ничего не изменилось. Стало только еще хуже, как и было обещано. Гость перевернулся в воздухе на другой бок, и Мариша увидела его лицо.
— Ты же вчера умер! — воскликнула она и л ужасе зажала рот рукой.
— Вот именно, — ехидно подтвердило привидение и сделало в воздухе кувырок через голову.
1 2 3 4 5 6


А-П

П-Я