» – усиленно потирая виски, удивился Клим и попытался сосредоточиться. – Ох, и любит она тебя, паршивца, – продолжил Антон Бенедиктович, встав со своего места и тыча ему в нос дымящейся сигарой. – Ты уж на меня не серчай за суровый тон – одна она у меня.
– Я все понимаю, Антон Бенедиктович, если бы у меня была дочь, я поступил бы точно так же, – выдавил из себя Клим и вытер рукавом холодный пот со лба.
– Вот и хорошо, что ты понял все правильно, – засмеялся Берушин. Смех Антона Бенедиктовича вдруг завис где-то над потолком, смешался с терпким, невыносимым запахом кубинской сигары, пофланировал по комнате и вылетел в окно. Это было так забавно! Клим тоже засмеялся, но его смех вел себя иначе – он словно заскакал по комнате, как теннисный мячик, и закатился куда-то под стол. Клим тяжело поднялся, отодвинул Берушина, встал на карачки и залез под стол, пытаясь отыскать там пропажу.
– Ты чего, Клим? – ошарашенно окликнул его Берушин, но Клим Щедрин не отвечал, он горько рыдал под столом, оплакивая страшную потерю – своего смеха под столом он так и не нашел.
Глава 4
Заговор
Клим с трудом разлепил глаза и, к своему ужасу, понял, что лежит поверх одеяла на кровати в костюме, галстуке и одном ботинке. Но это открытие было не самым страшным – в одном ботинке и костюме он лежал на чужой кровати, в какой-то незнакомой, обставленной дорогим антиквариатом комнате. Голова гудела, как паровоз во время разгона, во рту все пересохло. Морщась и постанывая от головной боли, Клим сел, схватил с прикроватной тумбочки бутылку «Перье», поставленную там кем-то сердобольным и понимающим, опустошил ее в несколько внушительных торопливых глотков и с грохотом поставил обратно на тумбочку. Паровозный гудок в голове немного утих, но осознание происходящего так и не наступило. Неуклюже, как пингвин, он доковылял до двери, распахнул ее, выглянул наружу и тут же быстро закрыл – незнакомое помещение, в котором он находился, оказалось комнатой для гостей дома Берушиных. Ужас! Кошмар! Каким образом он здесь очутился? Нажрался до такой степени, что не смог уехать домой? Но он же никогда в жизни не упивался до беспамятства! Правда, шампанское пил редко, тем более в таком количестве. Похоже, напиток аристократов был ему строго противопоказан. Да, кажется, еще был коньяк, дорогой великолепный коньяк, который он пил в кабинете Антона Бенедиктовича. Но ведь он выпил совсем немного… Или много? Клим напряженно задумался и закряхтел, пытаясь вспомнить последние события вчерашнего вечера, но в памяти всплыло лишь обещание отца Леры в случае плохого обращения с дочкой оторвать ему яйца, скормить их воронам и выкинуть его самого из города, как ссаную тряпку. Вот это он запомнил очень хорошо. А что было потом? Потом – полный провал. Черная яма. Полный… Жуть! Что теперь о нем думают родители Леры и сама Лера? Вот только выяснять это Климу почему-то совсем не хотелось.
«Может, в окно сигануть и слинять, пока не поздно», – находчиво подумал Клим. Отдернул плотную штору на окне, оценил высоту полета и свои «летательные» возможности: два этажа, плюс цокольный этаж, плюс мощенная природным камнем площадка под окнами – равняется перелому ноги, плюс перелому руки, плюс перелому шеи – отпадает! Придется ему выходить через дверь, блин! Душ не мешало бы принять для начала и вообще привести себя в порядок, благо все это можно было сделать, не выходя в коридор: туалетная комната граничила со спальней.
Клим вяло добрел до ванной, распахнул дверь, включил свет и тут же столкнулся со своим отражением в зеркале – лучше бы он выпрыгнул в окно! Такой рожи он не видел со времен дружных институтских попоек в общаге, когда немереное количество «паленой» водки мешали с дешевым портвейном и закусывали все это великолепие одной банкой килек в томате, честно поделив ее на десять очень голодных мужиков. Клим тяжело вздохнул, глядя на свою опухшую физиономию. Больше всего угнетало то, что на правой щеке, как клеймо, четко пропечатался циферблат его наручных часов, вот только время по ним определить было нельзя.
«Кстати, действительно, сколько времени?» – оживился Клим. Стрелки показывали только восемь утра. Наверняка все еще спят, и у него есть чудесный шанс смотаться из дома Берушиных незамеченным, целым, невредимым – и через дверь. Дома он приведет себя в порядок, позвонит по телефону Лерочке, выяснит все подробности своего отвратительного поведения, извинится и вернется с повинной чуть позже, чтобы отвезти невесту в ювелирный салон. Там-то он наверняка загладит свою вину. Если, конечно, после вчерашнего Лерочка не передумала выходить за него замуж.
Клим бодро вернулся в комнату, нашел свой ботинок, собрался его надеть, передумал, снял второй, на цыпочках вышел в коридор в одних носках и, стараясь передвигаться как можно тише, направился к лестнице, ведущей вниз.
Лестница делила этаж на два крыла: в левом располагались комнаты для гостей, в правом – огромная библиотека, кабинет Берушина и спальни супругов. Лерочка единолично обитала на третьем, полностью отвоевав его у родителей и свив там скромное девичье гнездышко по своему вкусу на двухстах квадратных метрах.
«Тесновато ей будет у меня», – крадучись к лестнице, подумал Клим, с тоской посмотрел наверх, живописно представил обнаженную Лерочку на шелковых простынях и вздрогнул, услышав ее голос совсем рядом с собой. Голос раздавался из библиотеки.
– Что тихо? Ну что – тихо? После вчерашнего коктейля, которым ты его угостил, он проспит до полудня, – взвизгнула его невеста. Судя по голосу, Лерочка была в бешенстве. – Папочка, я все понимаю, но обо мне ты подумал? Давайте переиграем все! Я передумала! Передумала!
Клим замер на месте, он хотел уйти, очень хотел, но не смог – ноги приросли к полу. Любопытство, страх и что-то еще шевельнулось в его душе. Подслушивать чужие разговоры было плохо, но речь шла о нем! Неужели Лера передумала выходить за него замуж? Может, он вчера обидел ее? Тогда непонятно, почему в его штанах до сих пор все в относительном порядке?
– Лерочка, поверь, это будет грандиозно, – мягко отозвался ее отец. – Потом мы все расставим по своим местам…
– Я не хочу, – сердито буркнула Лера уже гораздо тише.
– Лера, вы должны понять, что изменить уже ничего нельзя, – еще один голос, незнакомый. В библиотеке был кто-то третий: мужчина, которого Клим не знал. – Помнится, вы были первая, кто поддержал мою идею. И что же: теперь, когда все только-только началось, – вы хотите отказаться? Лерочка, так нельзя. – Мужчина говорил мягко и ласково, тембр его голоса успокаивал, убаюкивал, но Клим напрягался все сильнее – что-то замышлялось против него, что-то ужасное. А он ведь чувствовал угрозу, исходящую от Берушина! Кажется, он вляпался в какое-то дерьмо, вот только бы понять – в какое именно, чтобы принять соответствующие меры.
– Ладно, я согласна, – Лера смягчилась, – но вы уверены, что все будет так, как вы сказали? А вдруг…
– Лера, посмотрите на себя в зеркало. Что вы там видите? А теперь взгляните на это фото.
– Кошмар, – засмеялась Лера.
– Вот вы и ответили сами на свой вопрос. «Вдруг» быть не может, если вы, конечно, сами не передумаете выходить за Клима Щедрина замуж.
Клим побледнел. Против него готовился страшный заговор. Да что, в конце концов, происходит?! Не пора ли ему линять отсюда как можно дальше?
– Не передумаю, – капризно заявила Лера, – я его люблю. Мы великолепная пара! И вообще, сегодня он обещал мне колечко от Тиффани подарить, а вечером в «Метрополе» у меня встреча с целой армией журналистов из модных глянцевых журналов. Это папочкина идея – собрать всех сразу и устроить подобие пресс-конференции, чтобы потом не замучили своими интервью, каждый по очереди. Моя личная жизнь всех по каким-то причинам очень волнует! Я сообщу о помолвке, отвечу на вопросы и продемонстрирую колечко.
– Замечательно, желаю вам как следует поупражняться в словесных поединках с журналистами. Ну что же, мне пора. И не волнуйтесь, Лерочка, все, что мы задумали, получится, и ваша свадьба состоится, – в библиотеке скрипнуло кресло.
Клим в ужасе прижал ботинки к груди. Сейчас его засекут! Бежать по лестнице вниз было поздно. Клим сломя голову бросился обратно в комнату для гостей, прикрыл дверь, облокотился о дверной косяк и расхохотался. «Идиот, – ругал он себя, – это же был свадебный агент! Наверняка Лерочка решила удивить всех размахом торжества, но будущего супруга вовлекать не стала, чтобы палки в колеса не ставил. Вот что значит – подслушивать чужие разговоры, да еще не сначала, а с середины! Хорошо хоть дослушал до конца, а то был бы уже в аэропорту и покупал билет домой на ближайший рейс Москва – Сахалин. Напридумывал себе черт знает что. Заговор! Да кому он на фиг нужен? Надо же, какая хитрюга! Интересно, что она затеяла? Арендовать боевую субмарину и сыграть свадьбу под водой? Придумала что-то невообразимое, а потом сама испугалась и решила все переиграть. Вот только при чем здесь какое-то непонятное фото, которое привело Лерочку в ужас и убедило одновременно?»
Поразмыслить о загадочной фотографии Клим не успел: в дверь тихо постучали. Он как ошпаренный отскочил от порога к кровати, прыгнул под одеяло, натянул его на нос и сонно разрешил посетителю войти.
Дверь тихо отворилась, в комнату ввалилась Изольда Валентиновна с растрепанными распущенными волосами, в кружевном прозрачном пеньюаре, сквозь который кокетливо проглядывали розовые атласные панталоны с рюшами и бюстгальтер четвертого номера.
– Здрасте, Изо… Изольда Валентиновна, – выдавил из себя Клим и поперхнулся.
– Выпить есть? – хриплым басом спросила Изольда Валентиновна, и Клим понял, почему Берушин закрывает бар в своем кабинете на ключ. Несчастная интеллигентная мамочка Леры, бывшая оперная дива, была законченной алкоголичкой. «Вот тебе и благородное семейство», – внутренне охнул Клим, пытаясь справиться с потрясением.
Изольда Валентиновна закрыла за собой дверь, не смущаясь, проследовала к его кровати и завалилась на постель рядом с ним.
– Ты хороший, не то что они, – протянула женщина, попыталась погладить его по голове, но промахнулась и погладила подушку. Клим сдернул с себя одеяло, в ужасе откатился в сторону и свалился с кровати. – Ты где? – обиженно прогудела Изольда Валентиновна. – Я говорю, выпить у тебя есть? Выпить дашь, я тебе тайну одну расскажу.
– Нету, – отозвался с пола Клим.
– Тогда не расскажу, – разочарованно вздохнула Изольда Валентиновна. – Лерка-то моя и Берушин-урод, знаешь, что задумали. У-у-у! Беги, пока не поздно. Домой поезжай. Нет, лучше выпить дай. О – стихи п-получились!
– Изольда Валентиновна, шли бы вы в свою комнату, а… – ласково попросил Клим.
– А я где? – разволновалась женщина, растерянно оглядываясь по сторонам.
– Вы у меня в комнате. То есть в комнате для гостей, – вежливо объяснил Клим.
– Да ну? А что я здесь делаю? – искренне поинтересовалась Изольда Валентиновна и икнула, наполнив помещение удушливыми алкогольными парами.
– Не знаю, – буркнул Клим, стараясь не дышать носом.
– Вот и я не знаю, – сокрушенно вздохнула мать Леры, устроилась удобнее на кровати и… отключилась.
– Е-мое! – взвыл Клим. – Изольда Валентиновна! Эй! Вы чего это? – Он осторожно потряс женщину за плечо – она не реагировала. Клим потряс ее сильнее – ноль реакции. Он схватил ее за плечи и с силой встряхнул – Изольда Валентиновна причмокнула губами и громко захрапела.
В дверь тихо постучали.
– Клим! Пора вставать, дорогой! – послышался сладкий Лерочкин голосок, и ручка двери стала поворачиваться.
– Не входи! Я это… не одет! – заорал Клим, бросился к двери и запер ее на ключ.
Некоторое время в коридоре стояла мертвая тишина, вероятно, Лерочка переваривала внезапную застенчивость своего любовника и жениха, с которым уже полгода активно кувыркалась в постели, и просто лишилась на время дара речи. Потом ручка двери вновь ожила.
– Клим, с тобой все в порядке? – обеспокоенно спросила девушка.
– Уже иду! – прокряхтел Клим, оттаскивая бесчувственное тело будущей тещи в туалетную комнату.
– Клим, открой дверь! – Лера разозлилась. – Ты что там, мебель переставляешь?
– Нет, зарядку делаю. Хочу форму себе вернуть после вчерашнего! Прости, родная, я… перебрал малость, – теряя силы, прохрипел Клим, заталкивая Изольду Валентиновну в ванную.
– Ты чего, офигел? – не очень вежливо отозвалась Лерочка и стукнула по двери ногой. – Хватит издеваться! Открой дверь, мне нужно с тобой поговорить.
– А вот и я! – радостно улыбаясь, сообщил Клим и распахнул дверь.
– Боже мой, ну и ро… видок у тебя, – разглядывая жениха, скривилась Лерочка, отодвинула Клима с порога и вошла в комнату. – Хотела тебе сказать, что… что это? – удивленно тыча пальцем в направлении ванной, поинтересовалась Лерочка. Клим проследил за направлением ее руки и вспотел – посреди комнаты валялась розовая мохнатая тапочка с помпоном.
– Ты, знаешь, Лерочка, я сам хотел у тебя спросить – что это? – встал в позу Клим.
– Надо будет горничную отчитать, – нахмурилась Лерочка.
– Да, – с жаром поддержал идею Леры Клим, – раскидана, понимаешь, всякая фигня по дому… – Из ванной комнаты донеслись оглушающие раскаты храпа, и Клим умолк. Лера молча, решительно проследовала на звук, заглянула в ванную, повернулась к Климу и, полыхая румянцем, отчеканила:
– В следующий раз, когда ты останешься у нас ночевать, я попрошу горничную лучше следить за порядком в комнате для гостей! – Выдержке Лерочки можно было только позавидовать.
– С твоего позволения, я поеду домой, – улыбнулся Клим, натянул ботинки и направился к лестнице. Лера поспешила следом.
– Клим! – окликнула она его напряженно. – Ты вернешься? Я хотела рассказать тебе… Понимаешь… Мы с папой хотели, но… Прости меня.
Он подошел к ней, прижал к себе и поцеловал в лоб.
– За что я должен тебя простить, глупышка, – нежно сказал Клим. – Я поеду домой, приму душ, переоденусь и заеду за тобой. У нас ведь намечен поход в ювелирный салон.

Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":


1 2 3 4 5 6 7