Выбор супер, цена супер 
А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 


Виктор откашлялся, но все равно его голос звучал глухо.
– Нам не следует этого делать.
– Ты ошибаешься, – возразила Рейчел. – Именно это мы и должны сделать.
Он остановился у своей двери.
– Когда дело касается тебя, я, кажется, все время поступаю не так, как надо. Я не хочу причинить тебе боль.
– Этого не будет. Я уверена, что ты никогда не сделаешь мне больно.
– Давай я провожу тебя назад. Мы поступаем неразумно.
Она положила руку на ручку двери.
– Не будем стоять в коридоре. Кто-нибудь может пройти мимо и увидеть нас.
Поджав губы, совсем как отец, Виктор отпер дверь и впустил ее в номер. Закрыв за собой дверь, он указал ей на стул возле письменного стола.
– Садись туда.
Скромно сложив руки, она опустила голову и сделала, как он велел. Ее губы дрожали от едва сдерживаемой улыбки.
Виктор спрятал руки за спину и отошел в другой конец комнаты. Внезапно комната показалась ему очень маленькой. Он мысленно выругался. Ему не следовало приводить ее сюда, не следовало заходить в ее комнату. Он вообще не должен был встречаться с ней.
Рейчел выжидающе смотрела на него. Лицо Виктора было красным. Прекрасная светлая кожа, которую он унаследовал от отца, выдавала его смущение. Без сомнения, их дети будут очаровательными, светлокожими, с белокурыми волосами и голубыми глазами и такой же способностью мило краснеть, когда они взволнованы.
– ...прекратить. Я уже говорил, почему тебя не должны видеть...
Он что-то говорил ей, но она была так поглощена своими мыслями, что не слушала его.
У него такие широкие плечи в этом прекрасно сшитом костюме. Он такой красивый.
– ...приводить тебя сюда, но я не хотел оскорбить твои чувства. Ты такая юная. У тебя очень нежные чувства. Ты слушаешь меня? – У нее был совершенно отрешенный взгляд.
Она заморгала глазами и улыбнулась.
– Продолжай, Виктор.
– Ты еще очень молода, поэтому твоя мать должна увезти тебя назад в Чикаго, где ты встретишь кого-нибудь более подходящего, чем я. Ты думаешь, что любишь меня, но скоро я стану для тебя лишь воспоминанием. Это нападение поможет тебе забыть меня. Ты забудешь его, как страшный сон, и меня вместе с ним. – Он помолчал, довольный своей речью.
– Мне кажется, ты уже прежде говорил мне об этом, – пробормотала она.
У него задрожали ноздри, когда он раздраженно втянул носом воздух.
– Я индеец-полукровка. Это еще хуже, чем быть настоящим индейцем. Это все равно что быть собакой-дворняжкой.
– Все газеты пишут о тебе как о герое.
– Обо мне уже забыли, – солгал он.
– Я хочу выйти за тебя замуж.
Он вздрогнул. Его лицо еще больше покраснело.
– Рейчел!
– Ты считаешь, что я слишком молода, чтобы знать, чего я хочу. Ты считаешь меня ребенком, увлекшимся романтикой.
– Ты только что закончила школу.
– Да, но я закончила с отличием школу мисс Уилкокс для молодых леди из хороших семей. С первой минуты, как мы поступили туда, нас начали учить, как стать достойной женой для мужчины, за которого каждая из нас выйдет замуж. И нас так же учили, как выбирать мужчин.
Виктор удивленно уставился на нее.
– Ты станешь важным политиком от штата Вайоминг. «Политик – прекрасный выбор в качестве мужа. С соответствующими семейными связями он может стать членом правительства», – процитировала она. – Политику нужна хорошая жена. Я могу ею стать, поэтому нас ждет успех.
Она загнула один палец.
– К тому же, – она загнула второй палец, – я очень люблю тебя, значит, мы будем счастливы. И наконец, – она загнула третий палец, – я буду хорошей матерью, поэтому у нас будут красивые воспитанные дети. – Она показала ему свою руку с тремя зажатыми пальцами и встала со стула.
Виктор отпрянул от нее и замахал руками.
– Не вставай со стула! Сиди там. Я никогда не женюсь на тебе. Я не хочу испортить тебе жизнь.
Она послушалась и молча опустилась на стул, сложив руки на коленях. Она напоминала ему кошку, приготовившуюся к прыжку.
– Разве твой отец испортил жизнь твоей матери?
– Нет, но это было другое дело.
– Почему?
– Он любил ее.
– Разве ты не любишь меня? Он вздрогнул.
– Люблю, но времена изменились.
– За тридцать лет многое изменилось, – согласилась она. – Наши народы больше не воюют.
Она медленно встала, расправив юбку.
– Вулф. Брат Белого Волка. Виктор Вулф. Вулф Линдхауэр. – С каждым именем она делала один шаг к нему и при этом расстегивала по одной пуговке на своем платье.
– Рейчел! – Его голос сорвался. Он отступил в самый угол. Теперь он уже не мог добраться до двери, чтобы выскочить из номера. Его взгляд был прикован к ее белоснежной шее. Его лицо исказилось от боли. Сейчас эта девушка была всем, чем он мечтал обладать.
– Ты сказал, что твой отец любил твою мать настолько, что женился на ней несмотря на все проблемы. Ну так я хочу узнать, почему мужчины любят сильнее, чем женщины.
– Он не... то есть... – Она была от него на расстоянии вытянутой руки.
– Ага, значит, ты согласен, что женщина способна любить так же сильно, как мужчина?
– Конечно.
Она была уже всего в нескольких сантиметрах от него. Ее платье было расстегнуто до талии.
– Тогда не кажется ли тебе, что я тоже могу выдержать все невзгоды, как твой отец или твоя мать?
Виктор вытер пот со лба. Она стояла уже только в нескольких дюймах от него. Она расстегнула пуговки на рукавах и подняла руки, чтобы вынуть шпильки из прически. Ее груди поднялись; он видел розовые соски сквозь тонкую ткань ее сорочки.
– Не делай этого, – взмолился он. Он стоял, прижавшись спиной к стене, разведя руки в стороны и повернув голову. Но он не закрыл глаза. – Прошу тебя. Застегни платье и уходи.
Она тряхнула головой, и волосы пышной волной упали ей на плечи. Концы прядей доставали до самой груди.
Он застонал, будто она обожгла его огнем, когда ее пальцы начали расстегивать пуговицы на его сюртуке. Потом она положила ладони ему на грудь и начала медленно поглаживать. Он опять застонал, так сильны были пронзившие его ощущения. Кровь болезненно пульсировала в его теле. Теперь он уже не мог двигаться. Он должен был стоять неподвижно и терпеть эту пытку.
Рейчел встала на цыпочки и поцеловала его в подбородок.
– Вулф. – Ее голос тоже дрожал. – Пожалуйста, люби меня. Прошу тебя. – Ее мелкие зубки нежно царапали его кожу. От этого прикосновения у него по спине побежали мурашки.
Помимо своей воли он обнял ее, его руки сжали ее ягодицы, привлекая ее к себе.
– Ради всего святого!
Она почувствовала, как слезы радости застилают ей глаза. Он будет любить ее. Он дрожал словно в лихорадке. Рейчел знала, что причиняет ему душевную боль. Жаркая волна поднялась в низу ее живота и заставила ее ноги задрожать. Ей было и страшно и нет. Она содрогнулась, когда волна новых сладостных ощущений подхватила ее.
– Прошу тебя, Вулф, люби меня.
Он посмотрел ей в лицо: ее щеки раскраснелись, глаза стали влажными от слез.
– Рейчел. Я люблю тебя.
Она обвила руками его шею, когда он, приподняв ее, прижал к своей груди. Она приникла ртом к его губам. Ощущение, от которого она сходила с ума, было необыкновенным. Срывающиеся, стонущие звуки вырвались у нее из груди и слились с его стоном. Она сжала руками его плечи.
Ее ноги оторвались от пола, когда он отклонился назад, прижимая ее тело к себе. Тяжесть ее тела привела его в такое возбуждение, что он почувствовал, что не может больше ждать. В глубине его существа родился крик. Больше похожий на вой, примитивный, животный, он вырвался у него из горла.
Виктор выпрямился и, высоко подняв девушку, прижался лицом к ее талии. Его зубы впились в тонкую ткань рубашки и разорвали ее.
– Виктор, – в испуге прошептала Рейчел. Он откинул голову назад.
– Я хочу тебя. Боже, как я хочу тебя! – Его голос звучал хрипло. На негнущихся ногах он понес ее к кровати. – У меня никогда не было любимой женщины. Я уже и не мечтал ее найти. Из-за того, кто я есть, я всю жизнь был один.
– Виктор, у меня еще не было мужчины.
– Я знаю. – Он положил ее на кровать и лег сверху. Он был тяжелым и горячим. Его руки сорвали с девушки рубашку.
Пока его губы ласкали ее груди, Рейчел гладила густую гриву его белокурых волос.
– Я боюсь, – прошептала она. – Я ужасно боюсь. Ты совсем другой. Внезапно ты стал совсем другим.
Стараясь сдерживаться, он приподнялся на локте и заглянул ей в глаза.
– Я мужчина. У меня есть свои потребности. Я слишком долго отказывался от них, вероятно, для тебя.
Она посмотрела на него. Его лицо было над ней: такое любимое, полное страсти.
– Тогда все так и должно быть, верно?
– Нет.
Она похлопала его по щеке.
– Скажи «да». Я хочу это услышать от тебя. Его синие глаза стали почти черными.
– Да. Так и должно быть.
Ее улыбка была как яркий свет.
– Тогда делай то, что ты хотел сделать. Это должно быть чудесно.
Он встал с постели и быстро разделся. Потом он развязал на ней пояс и одним быстрым движением стащил с нее юбку, потом нижнюю юбку и белье. Под сорочкой ему открылся ее плоский живот, а между ног – треугольник золотистых вьющихся волос.
Он прижался к нему лицом и поцеловал, вдыхая ее запах.
– Виктор, – едва выдохнула она от смущения.
– Твое тело так прекрасно, – простонал он. – И твой запах такой... – Он не мог закончить фразу.
– Виктор...
Он раздвинул ей ноги и погладил то чувствительное место, что скрывалось там. Оно было влажным от желания. Он коснулся его языком.
Когда он начал ласкать эту пульсирующую точку, Рейчел вскрикнула:
– Я не знаю... я не понимаю...
– Ты готова, – сказал он ей, – готова принять меня. Твое тело знает, что я иду.
Она закрыла глаза, но он легонько встряхнул ее.
– Смотри. – Приподняв ее бедра, он прижался к ним. – Смотри. Это сейчас войдет в тебя.
Он дрожал от едва сдерживаемого желания. Сейчас было не время для объяснений, но он не хотел причинять ей боль больше, чем необходимо.
Она как завороженная смотрела на светлую каплю, выступившую на кончике его члена.
– Я тоже готов для тебя. Она взглянула ему в лицо.
– Тогда иди.
Когда он вошел в нее, то боль на удивление была незначительной. Рейчел лишь слегка вскрикнула и закусила губу. Он двинулся дальше, давая ей время привыкнуть, почувствовать его внутри себя, вздрагивая от собственного неутоленного желания.
– Это все?
Он усмехнулся.
– Нет. Будет еще кое-что. – Он начал ритмичные движения. Ее тело только минуту лежало безучастно, потом она тоже начала реагировать и, подняв ноги, подалась вперед бедрами. Ее ноги сами обхватили его за талию.
Вдруг тело Виктора содрогнулось, будто его поразил удар. Каждый его нерв, каждый мускул задрожал от непередаваемого наслаждения. Крик восторга вырвался у него из груди.
А Рейчел продолжала удерживать его в себе, страсть бушевала в ней; волна ее собственного наслаждения все нарастала и нарастала, пока не накрыла ее целиком.
Сцена третья
Садитесь, и пусть каждый твердит свою роль.
– «Бирсфорд-Плейерс» готовят постановку «Бури», – сообщил Джордж. – Тебе это идеально подходит, Шрив. Они сейчас как раз набирают актеров.
Шрив лежал в шезлонге.
– Да, идеально, за исключением того, что я не могу найти этот чертов театр, не говоря уже о том, чтобы выйти на сцену, если я все-таки доберусь туда. Взгляни правде в лицо, Джордж. Никто не возьмет меня. Черт! Они даже не захотят меня для начала послушать.
– Я думаю, тебе не придется проходить прослушивание. – Джордж бросил быстрый взгляд на Миранду, которая знаками давала ему указания. – Я... э-э... уже поговорил с постановщиком. Он... э-э... слышал о тебе. И он в восторге оттого, что тебя заинтересовала его постановка.
– Ну конечно, – вставила Ада.
– Так и должно быть, – заметила Миранда.
Не поворачивая головы, Шрив слабо улыбнулся.
– Всегда преданная мне публика, но, боюсь, из этого ничего не выйдет.
– Почему?
– Черт возьми! Но вы-то должны видеть! Даже если я не могу. Что бы вы ни воображали, я никогда больше не буду играть. – Он провел рукой по лицу. – Весь мой мир черен как дно колодца. Я навсегда лишился зрения.
– Шриви, мальчик мой, ты не можешь знать наверняка. Прошло всего несколько недель, – дрогнувшим голосом возразила Ада.
– Прошло уже три месяца. По крайней мере, мне кажется, что прошло три месяца. День за днем я открывал глаза в надежде на чудо. До тех пор пока мог еще это вытерпеть. Но жить одной надеждой слишком тяжело. Поэтому я ничего не собираюсь делать. Я сдаюсь.
– Все равно ты можешь играть, – сказала Миранда.
Горькие нотки появились в его голосе.
– Можете делать со мной что угодно, но бьюсь об заклад, они не захотят иметь актера, которого надо водить на веревочке. – Он резко повернулся и сел. – Вот вам и вся правда, друзья мои. Оставьте меня и занимайтесь своими делами. Я – человек конченый.
Миранда притворно вздохнула.
– Возможно, ты прав. Ада, как ты думаешь?
Старая костюмерша неверно истолковала интонацию ее вопроса. Слезы потекли у нее из глаз.
– О нет! Нет, дорогая! Сейчас у него просто плохое настроение. Он хорошенько все обдумает и придет к другому решению. Правда, Шриви?
Он как тигр накинулся на женщину, которая все эти годы была ему почти что матерью.
– Нет! Черт возьми! Нет! Что я должен еще вам сказать? Сколько раз я должен повторять? Я слепой, и больше никогда не буду видеть. Оставьте меня в покое.
Ада побледнела и пошатнулась. Джордж поддержал ее под руку.
– Осторожнее, дорогая.
Миранда, кинувшись к ней, обняла ее за плечи.
– Ада, прошу тебя, не плачь. Чудовище, – бросила она Шриву, который с красным от гнева и отчаяния лицом сидел на краю шезлонга. Потом она опять обратилась к Аде: – Почему бы тебе не выпить чаю, дорогая. Джордж, проводи ее вниз. Я сейчас догоню вас.
– Конечно. Пойдем, Ада. – Джордж покачал головой, потом открыл дверь и вывел всхлипывающую женщину из комнаты.
Миранда с силой захлопнула дверь и обернулась. При виде Шрива у нее заныло сердце. Воинственный дух покинул его. Он обмяк. Опустив голову, он сидел, бессильно уронив руки на колени.
Ей было особенно больно смотреть на его руки. Они были такие красивые. Они могли делать замечательные вещи – нежно поправлять прядь ее волос, ласкать ее грудь, великолепно владеть шпагой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44


А-П

П-Я