Он требовал от всех заполнять какие-то бессчетные отчеты, карточки учета, бланки и справки. Ощущение было такое, что мы все — работники образцово-показательного паспортного стола.В довершение всего Соболин разбил редакционную машину. При этом не как-то по-умному, а как кретин — просто вляпался в стенку. Видимо, пытался изобразить из себя крутого парня, но стенка оказалась круче. Ремонт грозил обойтись в тысячу долларов. Соболин кричал, что все отдаст из зарплаты, и одновременно просил длительной рассрочки.В общем, поехал отдавать машину в ремонт я, потому что понял, что уже никому и ничего больше доверить не могу.Именно там и тогда — в ремонтном боксе во время замены левого крыла и переднего бампера нашей шестерки — я и раскрыл дело профессора Заслонова.Откровение пришло ко мне совершенно неожиданно. Я сказал ремонтникам, что заберу машину завтра, и поехал в Озерки.Светлана Заслонова была дома.— Здравствуйте, — сказал я ей. — Помните, меня зовут Скрипка. Но не потому, что я скриплю. Вот у меня был приятель, так у него была фамилия Визг. Совершенно уникальная фамилия. И, что удивительно, он на самом деле имел очень тонкий, визгливый голос. А когда вступал в спор — а он постоянно с кем-то спорил, — так просто визжал как автомобиль при экстренном торможении. Но к моей фамилии это не имеет никакого отношения. Она очень музыкальная.Дочь профессора была, по-моему, несколько ошарашена и моим визитом, и моим рассказом. Видимо, поэтому она сказала:— Проходите.Я прошел.— А ремонт в квартире вы давно делали, — сказал я.— Вообще не делали, — удивленно сказала она. — Как въехали сюда, так и живем. А что?— Да вот я обратил внимание на пятно вон на той стене, возле которой у вас ничего не стоит. Оно такой странной формы, напоминает Южную Америку, в которую уже седьмой год мечтает уехать моя знакомая…— Да, это мы с Валерой как-то поссорились, и я бросила в него ручку со стола. Попала в стену. Ручка оказалась чернильная. Мы собирались пятно чем-то заклеить, но у нас подходящих обоев не было.— А почему вы такая напряженная? — спросил я тихо.— Почему я напряженная?— Наверное потому, что вы вспомнили, что именно у этой стенки снимали признание вашего мужа в убийстве вашего отца, У вас же есть видеокамера?— Есть.— Вот. Вы убили вашего отца. Наверное, это не было запланированное убийство. Просто он уличил вас в краже. И вы ударили его пепельницей. А потом выбросили папу из окна.— Вы несете чушь.— Вас видели выходящей из подъезда его дома в утро убийства.— Кто?— Свидетельница. Потом о вашем поступке — вернее, проступке — узнал ваш муж. И вы уговорили его взять убийство на себя. Вы записали на пленку его заявление. Наверное, вы хотели передать эту пленку в милицию, но потом решили, что если ее показать по телевизору, будет надежнее. Позвонили Петропавловскому. Попросили мальчишку занести пленку в студию. Мы нашли этого подростка. Он опознал вас.— Вы сошли с ума. Зачем мне было записывать эту пленку?— Я не сошел с ума. Я думаю, что вы сказали мужу, что видеозапись нужна только на самый крайний случай, если вас будут подозревать в убийстве. Потом вы договорились с мужем встретиться в квартире отца. Попросили его открыть окно, заглянуть вниз. Под каким предлогом — не знаю. И выбросили его из окна. И вас опять-таки видели. Вас видел священник — тот самый, который порубил вам топором вешалку. Помните?Светлана молчала. Я подумал, что ее сопротивление уже сломлено. И продолжил:— Да, забыл сказать, все это произошло из-за того, что вы украли спрятанную отцом икону в золотом окладе. Он сначала заподозрил вашего мужа, потом вас. И оказался прав.— Уходите.— Не уйду. Признайтесь, Светлана.— Я вызову милицию.— Вызывайте. Им-то вы все и расскажете.Она не вызывала милицию. И не признавалась. Ситуация становилась тупиковой. Хуже того — она становилась дурацкой. Но закончилось все еще хуже. Светлана Заслонова вдруг сказала:— Если вы не уходите, уйду я.И ушла. Я остался. Осмотрел квартиру…Потом тоже вышел, захлопнув дверь, и поехал к Обнорскому. 24 Обнорский мрачно сидел на простом деревянном стуле и ничего не говорил.Я ему уже почти все рассказал.— Понимаешь, это она убила. И я подумал, что смогу ее расколоть. Я понял, что это она, когда вспомнил, что пятно, которое заметно на пленке, я видел в ее квартире.— Откуда ты взял показания свидетелей? — наконец спросил Обнорский.— Они были. Почти. Старушка из дома профессора говорила, что видела какую-то женщину в день убийства.— А священник?— Священник не говорил. Но он мог видеть. Он же одно время ночевал рядом с этим домом.— А подросток?— Подростка я придумал для большей убедительности.Обнорский замолчал очень надолго. Я думал, навсегда.— Значит так, Алексей. Ты отстраняешься от всех дел, кроме хозяйственных. Тебе пока строгий выговор. А там посмотрим. И сейчас же вместе с Зудинцевым поезжайте к следователю, который ведет это дело. 25 Самое удивительное, что я был прав. Светлану Заслонову задержали в аэропорту. Через день она созналась.Вот только в том пакете была не икона, а векселя одного очень известного банка на очень приличную сумму.Все оказалось, конечно, не так уж и загадочно. У дочери профессора был приятель. Очень близкий. Настолько близкий, что непонятно, почему она вышла замуж не за него, а за Валерия. И этот приятель задолжал каким-то своим приятелям большие деньги. Светлана решила помочь. Просила у отца. Тот отказал, Тогда она стащила векселя. Профессор в конце концов выяснил, кто предъявил векселя к оплате. Прошел по цепочке. И вышел на дочь. Тут произошла сцена, в результате которой профессора не стало.Что еще рассказать об этой истории?Отец Николай так больше и не объявился. Ни у нас, ни в милиции.А практически всю лесозаготовительную отрасль на Северо-Западе контролирует сейчас группировка Рушана.Горностаева по-прежнему страдает недостатком культуры, выражающимся в демонстративном неисполнении требований к личному составу.А с меня выговор сняли. Искупил дальнейшей непорочной службой.

1 2 3 4 5