Впрочем, звук и не нужен. Новодворская известно что скажет… Костин встал, выключил телек.— Познакомьтесь, Андрей Викторович, — сказал он и представил мне присутствующих. Должностей не называл.Только звание, фамилию-имя-отчество.Все мужчины были примерно моего возраста. — Ну-с, давайте работать, — сказал Костин. — Сколько времени осталось до встречи вашего продавца с покупателем?— Четырнадцать с половиной часов, — ответил я.Офицеры переглянулись.— Нормально, — сказал Костин. — Время есть. А где должна состояться встреча?— Игорь Иванович, — спросил я, — вы гарантируете, что после того, как я сообщу вам место, вы не отодвинете меня в сторону? За ненадобностью.— По-моему, это лишний вопрос, Андрей Викторович, — ответил Костин и снова улыбнулся. Офицеры тоже заулыбались. — Ваше участие в операции одобрено на очень высоком уровне. Это во-первых, во-вторых, ваша и вашего Агентства репутация очень высока после задержания убийцы Винокурова, гражданина Зайчика.Костин замолчал.— А в-третьих? — спросил я. — Мне кажется, вы что-то недоговорили. Есть еще что-то «в-третьих»?— Есть, — кивнул Костин, — есть и в-третьих… Если мы вас «отодвинем», как вы выразились, то появится опасность, что вы начнете собственное расследование. Верно?— Разумеется, — подтвердил я.Офицеры снова заулыбались.— А вот этого нам бы крайне не хотелось. Дров в этом деле легко наломать…Спугнете продавца — ищи его потом.Понятно, подумал я, понятно. Мое участие в деле обусловлено не тем, что мне доверяют, а скорее, наоборот — тем, что не доверяют. Ну и Бог с ним! В олимпийском движении лозунг: важен не результат, а участие.В нашем случае лозунг звучит так: важен результат, то есть участие.Мое участие в операции утверждено на «очень высоком уровне». Вперед, на урановые баррикады. С победным кличем: ура, уран! Каламбурчик на уровне Задорного или Петросяна.— Надеюсь, мои слова не обидели вас? — спросил Костин.— Нет, — ответил я. Хотя, сказать по правде, все-таки задели. Зайчика-то мы взяли! Но я этого не сказал. А Костин как будто догадался, о чем я подумал.— Вот и хорошо, — сказал он. — Продавец урана навряд ли действует в одиночку. Скорее всего, он представляет группу и является посредником… это вам не Зайчик. Итак, расскажите, где же все-таки намечается встреча. И — подробности.Все, какие вам известны.— Встреча, — ответил я, — должна состояться завтра в четырнадцать ноль-ноль в «Невском Паласе», но она не состоится.— Почему? — быстро спросил один из офицеров. Фамилия его была Спиридонов. Имя-отчество Виктор Михайлович.— Потому что мой источник, которому и предложили купить контейнер, решил с этим делом не связываться. На встречу он не пойдет.— А почему он принял такое решение? — спросил другой офицер, подполковник Рощин Сергей Владимирович.Когда Костин представил нас друг другу, мне сразу вспомнилась старая, еще девяносто восьмого года, история с Колей Повзло {События описаны в романе А. Константинова и А. Новикова «Ультиматум губернатору Петербурга»}. Всю жизнь меня преследует пересечение человеческих судеб. Иногда забавное, но чаще страшное и трагическое.Вот и встреча с подполковником Рощиным… Впрочем, тогда он был майором.— Почему он принял такое решение?— Потому что понял: связываться с ураном очень опасно. Рано или поздно можно попасть в поле зрение вашей организации.— Разумно, — кивнул Рощин. — Но еще разумнее было бы сразу прийти к нам. Не хотите дать такой совет вашему источнику?— Совет я передать, конечно, могу, но точно знаю: принят он не будет.— Понятно, — кивнул Костин. — Продолжайте, Андрей Викторович.— Продавец, или посредник, появился на горизонте моего героя примерно неделю назад. Предложил контейнер с восемью килограммами обогащенного урана, продемонстрировал фотографию контейнера и бумаги — что-то типа сертификатов, — подтверждающие качество товара.Сначала, что греха таить, мой источник проявил к сделке интерес, но после трезвого размышления к теме охладел, отдал информацию мне. А теперь задавайте вопросы… отвечу, если смогу.И вопросы посыпались градом: в какой день появился продавец?… Почему он обратился именно к моему источнику? Кто мог порекомендовать? А дать телефон?… Куда он звонил: домой? В офис? На мобильный?… Не может ли ваш источник пойти на контакт?Мы гарантируем безопасность! Как выглядит контейнер? Где сделано фото: в помещении? На улице? В машине? В лесу?… Есть ли на контейнере цифровые и (или) буквенные обозначения?… Где проходила встреча «продавец-покупатель»?… Почему именно там?… Кто назначил место встречи?… Какие печати и подписи стояли на «сертификатах»?… Что там было написано?… Как они были выполнены? Типографским способом? На машинке? На принтере? На ксероксе? Какие содержали реквизиты?… Может ли продавец предъявить образец?… В каком виде? В какой упаковке?… А что собой представляет сам-то продавец? Какие он предъявлял документы? Возраст? Рост? Приметы? Манера одеваться? Манера держать себя? Характерные особенности поведения? Речи? Походки? Жестикуляции?… На чем он приехал? Один или с сопровождением?… Как ушел?…Спрашивать они умели. И умели «ненароком» задать один и тот же вопрос дважды, трижды. Иногда постановка вопроса изменялась, иногда нет. Меня за годы службы на Ближнем Востоке, а потом работы в газете, «милой» встречи с Антибиотиком и его людьми, за время общения с серым кардиналом Наумовым, во время отсидки и т. д. — меня много раз допрашивали. Или проводили беседы, если угодно… опыт есть!Никогда еще со мной не «беседовали» так профессионально.И дальше: как он хочет получить деньги? Наличными? Через банк?… Где: в России или за бугром?… В каких купюрах?… Нужна ли предоплата? Сколько?…А если все-таки поговорить с вашим источником? Мы даем гарантии!……Жаль… А все-таки?… Какова вероятность того, что продавец не найдет себе другого покупателя?… Не указывал ли он канал поставки урана?… Возможна ли еще одна поставка?… Как продавец намерен осуществлять транспортировку?На большую часть вопросов я не смог ответить: некоторых ответов не знал сам Докер, а некоторые вопросы не приходили в голову мне.Спустя час с начала нашего разговора Костин подвел итог:— Ну что же, завтра… вернее, уже сегодня, будем знакомиться с продавцом…А покупателем у нас будет…И тут я перебил Костина. Я нахально и бесцеремонно перебил начальника службы БТ:— Извините, Игорь Иваныч.— Да, слушаю вас, Андрей Викторович, — отозвался полковник.— Коли уж вы приняли меня в вашу «викторину»…— Да…— Коли уж приняли… позвольте выступить в роли покупателя.В кабинете начальника службы БТ повисла тишина. И мне она очень не понравилась. И я поторопился сказать:— Я справлюсь. Поверьте — справлюсь. Я, извините за нескромность, умею находить контакт с людьми. Несколько авантюрен… но в данном случае это плюс.И обладаю уже достаточным жизненным опытом, включая в том числе и…— Мы изучили вашу биографию, Андрей, — мягко сказал Костин. Впервые он назвал меня по имени, без отчества. Это показалось мне добрым знаком. — Поверьте, достаточно подробно… Но это невозможно. Вас уже просто-напросто знают в лицо. Вы популярны в городе.— Это-то как раз не страшно. Мне усов и даже шевелюры не жалко. Меня, если побрить-постричь, мама не узнает.Я умею убедительно имитировать различные акценты… я все-таки переводчик как-никак. При необходимости могу сыграть даже арабского шейха.Офицеры ФСБ молчали. За окном плыла белая ночь. Короткие, почти нереальные сумерки, отягощенные облачностью… Я понимал, что если не добьюсь согласия сразу, сейчас, то не добьюсь его никогда. Я продолжал говорить, накручивать свои существующие и мнимые достоинства: коммуникабельность, знание языков, спортивные достижения и т.д., и т.п… Я был убедителен.Я уговаривал опытных, скептически настроенных комитетчиков так, как уговаривал когда-то симпатичную девушку зайти ко мне «послушать музыку»… Мой последний аргумент был таков: я лично знаком с тем человеком, который уже встречался с продавцом.В разговоре я смогу привести какие-то подробности их встречи. Это придаст достоверность и убедительность…Я выдохся. Комитетчики молчали. В разрывах облаков светилось нежно-розовое небо.— А, пожалуй, в аргументах Андрея Викторовича есть свои резоны, — сказал вдруг подполковник Рощин. — Как думаешь, Игорь Иваныч?Костин покачал головой, ответил:— Ну, авантюристы! Выгонят меня, к чертовой матери, со службы из-за вашей самодеятельности. Ладно, давайте обсудим… в порядке бреда.
***
Я посмотрел в зеркало… Ну и морда!То, что мама не узнает — преувеличение.Мама всегда узнает. Но вот из Агентства никто узнать не сможет. И… шевелюры жалко. Хотя волосы, как говорится, дело наживное. Была бы голова.— Нравится? — спросил пожилой «парикмахер».— О да! — ответил я. — С детства мечтал о такой прическе… в порядке бреда.Я провел рукой по бритому черепу.Странное, честное слово, ощущение.— Но и это еще не все, — весело сказал «парикмахер» и раскрыл чемоданчик со множеством флаконов и баночек. — Сейчас мы вам сделаем нормальный, загорелый череп. А то он бледный, как цыпленок за рубль пять.Подполковник Спиридонов подошел сзади, подмигнул мне в зеркало и спросил у «парикмахера»:— Выделяться не будет, Петр Поликарпыч?— Тьфу на тебя, Виктор! Слушать такие глупости противно.— Ну-ну… не обижайся, Петр Поликарпыч. Я потому, что дело-то очень уж ответственное.— А я своим ремеслом уже сорок лет занимаюсь… и все безответственно.Я сидел молча. Быстрые и умелые пальцы ловко располировывали на моем бритом черепе (О Господи! Ну и харя) какой-то крем.Спиридонов критически поглядывал сбоку.— Ну что, Витя? — спросил Петр Поликарпыч, закончив.— Класс, — ответил подполковник и показал большой палец.То— то… а то, понимаешь… Нравится, молодой человек?— Да, — ответил я. — Очень. Спасибо, Петр Поликарпыч.— То-то. А то, понимаешь…«Парикмахер» не торопясь собрал свой инструмент и исчез.— Замечательный специалист по изменению внешности, — сказал Спиридонов. — Жаль, но уже на пенсии… да и выпивает.Он секунду помолчал, потом сказал:— Встаньте, Андрей Викторович. Пройдитесь. А я на вас посмотрю.Я встал, увидел себя в зеркале во весь рост. Ну что ж, классический новый русский… вернее, новый человек с Востока.— Очки, — напомнил Спиридонов.Я надел очки в модной оправе, с серозеленоватыми стеклами. И изменился еще сильнее.— Перстень, — сказал Спиридонов.Я надел перстень. Массивный, но не вульгарный. Очевидно, ручной работы… блеснули лучи крупного камня.— Камешек настоящий? — спросил я.— Нет, — сказал Спиридонов, — страз.Но очень хорошей работы.Он посмотрел на часы и снял трубку внутреннего телефона:— Игорь Иваныч, мы готовы. Зайдете?Через минуту в кабинет вошел полковник Костин. С порога он критически осмотрел меня, покачал головой.— Ну красавец! Не передумал?В ответ я, перебирая четки, прочитал ему дуру из Корана.— И тем не менее еще не поздно, — сказал полковник. — В соседнем кабинете сидит ваш дублер. Он готов включиться в операцию прямо сейчас. Что скажете?— Пусть дублер отдыхает, — нагло ответил я.— Выгонят меня с работы поганой метлой, Андрей Викторович, — сказал Костин и повернулся к Спиридонову. — Инструктаж?— Провели дважды, затем смоделировали беседу в нескольких вариантах.— Ладно, — ответил Костин. Улыбнулся и добавил:— Ну, с Богом!Через несколько минут серая «восьмерка» с тонированными стеклами вывезла меня из ворот Большого дома. За рулем сидел подполковник Спиридонов. Ну, Обнорский, подумал я, ты поднялся — подполковники у тебя в шоферах. Страз в перстне разбрасывал искрящиеся лучи.
***
Пока мы ехали по Литейному, подполковник еще раз напомнил мне:— В зале будут находиться два наших сотрудника. При возникновении нештатной ситуации вам достаточно ослабить узел галстука.— Постараемся без этого.— Да, было бы желательно. В нашем случае исключительно важно взять не только и не столько преступника, сколько товар… После контакта — с каким бы результатом он ни закончился — быстро уходите. Я жду вас на Маяковского. Если за вами будет хвост, нам сообщат. И создадут условия, при которых мы сможем оторваться.— Да не накручивайте себя, Виктор Михайлович, — сказал я. — Все будет о'кей.На Владимирском Спиридонов затормозил. Я вылез из салона.— Береги руку, Сеня, — сказал мне вслед подполковник.Легко и беспечно помахивая «дипломатом», я зашагал обратно к Невскому. Светило солнце. По улице шли люди. Много красивых, почти раздетых девушек. Мне было очень хорошо. Я знал, что все получится.Вход в «Невский Палас» светился изнутри загадочно, «загранично». Снаружи стояли секьюрити и сотрудники службы сервиса в униформе. Я вошел внутрь. Часы показывали 13.58.
***
Мой кофе уже остыл, часы показывали 14.10, но продавец все не появлялся. Что-то шло явно не так… Неужели мы совершили какую-то ошибку и спугнули его?«Никуда он не денется, — говорил Спиридонов, инструктируя меня. — Контейнер с ураном — не мешок картошки. На рынке его не продашь… обязательно придет!»Я закурил вторую сигарету, сделал глоток кофе и снова установился на вход. Ну где ты, урановый мальчик? Тебя ожидает солидный покупатель с миллионом баксов.Из— за столика слева от меня поднялся высокий молодой мужчина. Подошел, спросил:— Разрешите прикурить?Я протянул «Зиппо». Мужчина прикурил и, улыбаясь, сказал тихо:— Он на улице, Андрей. Его не пустили сюда из-за затрапезного вида.Оперативник ФСБ вернул зажигалку, еще раз улыбнулся и пошел к своему столику, где его ожидала ослепительно красивая молодая женщина. Я потушил сигарету, положил на столик купюру и пошел к выходу. Мой кофе остался недопитым.Вот тебе и все наши расклады, инструктажи и моделирование ситуаций… А продавец пришел на контакт стоимостью 1 000 000 долларов в затрапезном виде!Он колбасился на краю тротуара неподалеку от входа: худой, длинноволосый, бледный. Ботинки, джинсы, рубашка — все черного цвета… Он явно нервничал, поглаживал жиденькую бороденку. Я подошел и назвал пароль… Совершенно, кстати, дурацкий.
1 2 3 4