https://wodolei.ru/catalog/mebel/tumby-pod-rakovinu/ 
А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 





Олег Дорофеев: «Рыцари потустороннего»

Олег Дорофеев
Рыцари потустороннего




«Дорофеев, О. Рыцари потустороннего»: АСТ; Астрель-СПб; М.; СПб.; 2008

ISBN 978-5-17-052821-9; 978-5-9725-1154-9 Аннотация Эксперимент, который начинался как опасная игра, закончился успешными перемещениями в иную реальность, экстремальными приключениями и привел героев книги к разным путям осознания древней Истины. Однако наказание за несанкционированный доступ к скрытому Знанию – фатально и неотвратимо… Олег ДорофеевРыцари потустороннего Глава 1 – Слушай, тебе не скучно жить?..За время нашей дружбы я почти привык к этой манере, но на этот раз Макс снова застал меня врасплох.Мой друг славился своими вопросами. Он задавал их внезапно, в лоб, словно наносил резкий удар в солнечное сплетение. Сбитый с толку собеседник либо смущался, либо с ходу говорил правду. Дальнейшее зависело от степени темперамента.Помню, когда мы учились в десятом классе, Макс подошел к молоденькой практикантке, делающей отчаянные попытки обучить нас английскому языку, и с милой улыбкой спросил:– Юлия Вячеславовна, вы не подскажете, в каком возрасте вы потеряли девственность?Он спросил это так, словно уточнял, можно ли употреблять герундий в прошедшем времени. Несчастная практикантка обвела учеников растерянным взглядом, лицо пошло красными пятнами. За какие-то секунды они оккупировали все лицо, оставив нетронутым только кончик носа, который потешно белел на багровом фоне.– Я… Что вы себе позволяете?! -В следующее мгновение она овладела собой: – Вас, Крупицкий, это не касается!..– Жаль… А я вот до сих пор девственник, – печально произнес человек, менявший подружек чуть ли не раз в неделю.– Прискорбно, но это ваши проблемы.Практикантка выдержала экзамен, но с тех пор держала ухо востро…За двенадцать лет нашей дружбы я почти привык к этой манере кинжальных вопросов, но на этот раз он снова меня поймал. Мы сидели в нашем любимом спортивном баре-ресторане, потягивали пивко и делали вид, что болеем за российскую сборную по футболу. Матч крутили в повторе, но народ все равно прилежно смотрел. Платил, как всегда, Макс, моя неплатежеспособность даже не обсуждалась.– И все же: не кажется ли тебе, что твоя жизнь довольно однообразна?– Смотря кто находится рядом. К примеру, та же Маша из педиатрии. Не думаю, что рядом с ней жизнь показалась бы скучной.Макс усмехнулся:– Опять бабы… Не твой платежный уровень. Впрочем, я о другом. Жизнь, дружище, какая-то унылая, пресная, лишена сильных переживаний. Тетки, тусовки, тачки, понты… Как ежедневная шарлотка, утыканная свечками. Рано или поздно они сгорают, и остается каждодневное душилово.Должен признаться, я набит комплексами, как сигарета табаком. Наверное, поэтому рядом со мной оказался такой человек, как Макс. Я внимательно посмотрел на него, не понимая, к чему он клонит. Этакий скучающий постмодернистский Онегин, уставший от шикарной жизни.– Да у тебя карманных денег больше, чем я в год зарабатываю! Иномарка, квартира, дача. Или две?.. Охотно поменяюсь с тобой местами.– Не в этом дело. Во всей этой внешней мишуре кроется мертвящее душу однообразие…Мне надоел этот пафос пресыщенного яппи:– Короче, заканчивай эту пургу. Выкладывай, что ты там надумал?– Ты что-нибудь слышал об аутоэротической асфиксии?В памяти всплыл кадр из старинного японского фильма.– Не только слышал, но и видел. Та же «Империя чувств». Там одна мадам сдвинулась на почве секса, принялась играть в садо-мазо и придушила своего любовника. Мне больше понравилась концовка, когда она оттяпала его член и бродила с ним по улицам. Я так и не понял, зачем бродила. Положила бы в баночку, чин чинарем заспиртовала…Макс отмахнулся от меня, как от назойливой мухи:– Я не про это.– Что-то связанное с мастурбацией?– Почти, но не совсем. Оргазм можно получить и без этого…Внезапно мой друг вскочил и заорал на весь бар:– Блин… Ну кто так бьет!.. Вот пень! Десять метров до ворот, а он целит в созвездие Барана.– Овна…Я совсем забыл о его манере держать в фокусе несколько событий одновременно.Наконец Макс сел, в один присест опустошил очередной бокал, ткнул пальцем в экран.– Следи за мыслью. Казалось бы, вот она, почти абсолютная фатальность: наши никогда не станут чемпионами мира по футболу. Однако я готов с этим поспорить. Все зависит от системы отсчета. Вполне возможно, что вот это… – он снова ткнул пальцем в огромный экран на стене, – самая лучшая команда на планете, но, чтобы стать таковой, ей мешают различные ограничения.– Мы вроде бы говорили о сексе…– Я о нем и говорю. При поверхностном взгляде аутоэротическая асфиксия связана с оргазмическими ощущениями особой насыщенности. Но главная фишка не в этом. Терминальное состояние, хрупкое равновесие между жизнью и смертью – вот что по-настоящему возбуждает!Я попытался уловить в его голосе насмешливые нотки, но нет, он говорил вполне серьезно.– Зачем?– Интересно. Эта толпа наверняка знает, что мы не станем чемпионами, но каждый из них на что-то надеется. Человеку свойственно тянуться к запредельному. Только это может скрасить его пресное существование. Хочу поделиться с тобой сокровенным. Я провел пару опытов и кое-что узнал. Хочу тебе кое-что показать, но для этого надо смотаться ко мне на дачу.– Что, прямо сейчас?– А чего тянуть? Время детское, через пару часов доберемся.Я всегда завидовал его бьющей через край энергии.– Может, хотя бы футбол досмотрим?Он характерно вскинул руки:– Вах! Че тут смотреть, слюшай?! Проиграли два-один. Кстати, у меня на дачке неплохой ром зашкерен…– Поехали, – сдался я.Человек-ракета. Если бы не Макс, мои семьдесят лет (или сколько там отмерено) проползли бы точно так же, как у десятков миллионов моих сограждан, – буднично и неинтересно. Семь дней в неделю – обойма будней. В промежутках – маленькие узелки памятных событий, которые напоминают людям, что они еще живы. В молодости хочется погромче выстрелить, с годами понимаешь – все патроны изначально холостые.Макс был стихийным бедствием, постоянно будоражащим мою жизнь. От него невозможно было спрятаться – я принимал его как некую данность, внедренную свыше. Одно присутствие этого худощавого молодого человека с большими, несколько демоническими серыми глазами заряжало меня энергией, а его манера разговаривать и жестикулировать держала в постоянном тонусе. Дабы закрепить впечатление, он постоянно прикасался к собеседнику рукой, но так, что тот даже не обращал на это внимания. Однажды он на спор познакомился с девушкой (пикапер от Бога!) и в ходе разговора постоянно прикасался к ее груди, но она даже не сделала попытки его одернуть. В итоге он так ее загипнотизировал, что чуть не стянул бюстгальтер, благо девушка вовремя опомнилась…Итак, в восьмом часу вечера мы отправились на дачу. В конце восьмидесятых родительская фазенда выглядела непритязательно: двенадцать соток земли, невнятное строение в стиле дачного постмодернизма и покосившийся сортир с ведром вместо выгребной ямы. Со временем дом видоизменялся: ширился, наращивал кирпичные мускулы, на участке появились баня и другие подсобные строения. Но к тому времени, как Максу исполнилось восемнадцать, его отец полностью охладел к своей первой фазенде. Бизнес, открытый в начале девяностых, шел в гору, денег куры не клевали, и папаша купил роскошный загородный дом, а дачу отдал сыну, в качестве подарка за то, что тот самостоятельно поступил на бюджетное отделение мединститута.Что и говорить, зависть не обошла меня стороной. В довесок к внешней привлекательности, богатству по праву рождения, легкому характеру и фантастической одаренности, Макс, как магнитом, притягивал девушек. Когда-нибудь двухсотая или пятьсот тридцать пятая наверняка его бы захомутала, но мой друг жил под девизом: брак – давно мутировавшая искусственная социально одобряемая форма сожительства для воспроизводства себе подобных. С таким женихом каши не сваришь…Первые три года фазенда напоминала дом свиданий. Можно было только догадываться, сколько девушек здесь перебывало. Ходили слухи о таинственной черной тетради, куда Макс записывал все имена и сексуальные секреты своих пассий, но я лично никогда ее не видел. Позже, когда одиночный и групповой виды секса ему наскучили, как черная икра, которую можно ежедневно есть столовыми ложками, господин Крупицкий обустроил на даче собственную лабораторию, где занимался всем, что его интересовало, – от химических опытов до записи собственных музыкальных альбомов.Когда мы приехали, на востоке поднялась луна, похожая на японский фонарь. Где-то монотонно стрекотали цикады, воздух пропитался тонким ароматом хвои и цветов (соседка по фазенде обожала их выращивать), над безмятежной картиной витала едва уловимая печаль уходящего лета.Макс загнал машину в подвальный гараж, вышел из машины, безжалостно запулил в эту красоту кольцо табачного дыма.Мы помолчали, привыкая к безмятежности природы. Хотелось думать о вечном, о бренности жизни, мне вспомнились занятия в морге, молодая девушка, погибшая в автокатастрофе, то странное и немного постыдное чувство, которое я испытал, глядя на ее мраморную грудь…– Вперед, Влад, нас ждут великие дела!На втором курсе Макс всерьез увлекался биохимией, фармакологией, токсикологией, поэтому его лаборатория была оборудована со знанием дела. Здесь имелись вытяжка, дизель-генератор, огромное количество химических реактивов, кондиционер и мощная электропечь. Окна прикрывали металлические ставни. На дверях стоял электронный замок с автономным питанием. Остальные помещения, расположенные на двух уровнях, условно разделялись на столовую и спальни.Далеко не каждый допускался в эту святая святых его пытливого ума. Даже я, его лучший друг. И если Макс на это решился, значит, впереди нас ждут действительно великие дела.К сожалению, я не ошибся…Мы спустились в подвал. Здесь, посреди небольшой комнаты, я увидел странное сооружение, намертво прикрепленное к бетонному полу анкерными болтами. Это был симбиоз офисного кресла и электрического стула. От его спинки тянулись провода, запястья фиксировались на подлокотниках лентами-липучками, такая же черная лента крепилась к подголовнику. Все провода соединялись в пучок и вели к разъему в серой коробке, которая связывалась с двумя компьютерами и двумя мониторами – судя по огромному корпусу и дополнительной системе охлаждения, «железо» обладало очень высокой мощностью. Вокруг стояли еще какие-то приборы, я опознал лишь кардиограф.Для полноты картины на столе располагался ноутбук. По моим прикидкам, стоимость оборудования составляла цену приличной иномарки.Несмотря на хайтековские навороты, от всей этой картины веяло какой-то жутью, словно я попал в пыточную камеру будущего. Впечатление отчасти оказалось верным.Я с недоумением взглянул на друга.– Не знал, что ты увлекся садо-мазо. Девушек тут мучаешь?Он зловеще улыбался, как свихнувшийся дантист из одноименного фильма ужасов.– Знакомься: я назвал это ТВЗ-1.Не дожидаясь моего вопроса, он уточнил:– Трип В Запредельное… Как тебе конструкция? Мое изобретение.Он изрек это так, словно надеялся получить как минимум Нобелевскую премию.– Прикольно. А как называется тот, кто совершает эти трипы? Триппер? Нет, лучше так: трипанавт. Нехилый слоган: «Каждому трипанавту – по электронному креслу». Но в целом впечатляет. Ты что, в одиночку путешествуешь?Мой друг даже не усмехнулся.– Пока один, но мне нужен помощник. Пошли, я тебе все растолкую…Мы поднялись наверх и сели на кухне. Макс кивнул в сторону стула, а сам отправился к холодильнику. Наполнив бокалы ромом, плеснул в стаканы коки. Плюхнулся в кресло, сделал несколько глотков, скрестил руки на груди с таким видом, словно собрался прочитать длинную назидательную лекцию. Нечто подобное и произошло.– Помнишь школьную шутку: старшеклассники предлагали малышне космос показать. В пятом классе со мной такой фокус в туалете проделали. Сделай, говорят, пятнадцать быстрых глубоких вдохов и выдохов, а шестнадцатый на вдохе задержи. Я эту фишку знал, но хотел попробовать чисто из любопытства. Задержал воздух, и в этот момент Витька Белоусов меня сзади поперек грудной клетки резко обхватил и…– Кому что… Ленка Монахова в туалете минет делала по стольничку за сеанс.– Умеешь ты выплюнуть пошлость в самый неподходящий момент! Вот поэтому у тебя с девчонками проблемы.– Извини, вырвалось… Чего дальше-то?– Эффект гипервентиляции. Понимаешь, другие сразу теряли сознание, очухивались через пять минут, сидя на унитазе, под всеобщее веселье. Понятно, что последние воспоминания «подопытных кроликов» относились к шестнадцатому вдоху. А у меня все произошло иначе…– Кто спорит, ты у нас с пеленок серьезный чел.– Еще раз перебьешь, я тебе это в череп запулю. – Он многозначительно обхватил полупустую бутылку за горлышко.– Я понял, продолжай.– В тот день в туалет заглянула завуч Рыбакова. Мы ее Муреной прозвали. Так вот. Тетка эта ничего интересного собой не представляла. Довольно примитивная, вредная, страшная, озабоченная поисками богатого мужика – ну, в общем, обычный школьный набор. Единственная фишка: она почему-то считала, что школа – это ее вотчина. И мужской сортир в этом смысле – не исключение. Она туда часто без стука входила, чтобы курильщиков гонять. Сейчас-то я понимаю, чего ей хотелось… Короче, обычно кто-то из пацанов на стреме стоял, а тут все увлеклись процессом. Мурена влетела в тот момент, когда я будто бы сознание потерял.– Почему «будто бы»?Он нацелился в меня бутылкой.– Молчу…– Фокус в том, что объективно я его потерял, а субъективно – нет. В тот момент, когда Витька меня обхватил, в моей голове как будто что-то щелкнуло… Нет, не то… Это непросто описать. Сперва было ощущение сжатия, мое «я» сконцентрировалось в одной точке в глубине мозга, где-то в районе переносицы, затем оно расширилось, как бы покинуло тело… Я ощущал связь со своей физической оболочкой и в то же время видел себя как бы со стороны.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33


А-П

П-Я