Иными словами, не надоели ли мы ему? Не бросил ли он нас?
Она улыбнулась Эми, которая насосалась уже настолько, что оторвалась от бутылочки, чтобы улыбнуться в ответ. Это должно было вполне успокоить Мэг, но не успокоило ее.
– Видишь ли, Эми… Малышка Эми… если он отправился на Артемию, то я же ведь не могу тоже полететь туда, правда? Но я уже не могу отправиться и в Кил. Значит, получается, что мне совсем некуда податься. Потому что и эта квартира тоже не моя. Это квартира Евы.
Эми перестала сосать и радостно захрюкала.
– Ах, конечно, у меня есть ты, моя радость. Это я знаю.
Когда бутылочка оказалась пуста, Мэг переодела Эми и уложила ее в теплую постельку. Когда Эми довольно принялась сосать палец на ноге, Мэг продолжила:
– Видишь ли, Эми, дорогая моя, я ведь только что поняла, что я люблю Чарльза. Вероятно, я потеряла его, но я люблю его.
Она выключила свет и тихонько вернулась. Затем спросила пустую темную гостиную:
– Смешно, правда?
Уже поздно было звонить Питеру, поэтому она тоже отправилась в кровать. И она, и Эми спали на удивление крепко.
ГЛАВА 20
В полдень появилась Миранда. Она казалась тоньше, чем обычно, глаза ее засияли прежним блеском, собранные на затылке волосы лежали прежним тяжелым узлом. Она остановилась в холле, и вся гамма чувств отразилась на ее лице.
– Я не думала… Вот уж не думала, что мы когда-нибудь увидимся, – произнесла она и упала в объятия Мэг с такой силой, что обе чуть не упали.
Деликатная по телефону, теперь Мэг наносила удары.
– Питер, кажется, сошел с ума, а я не собираюсь за ним присматривать, – резко заявила она, как только Миранда немного отдышалась.
Миранда изо всех сил пыталась понять, что стоит за этим заявлением; единственное мученичество, которое она признавала, было ее собственное.
– Слушай внимательно, Миранда. – Мэг хотелось бы, чтобы Питер все сам ей объяснил, но непохоже было, чтобы Миранда дала ему эту возможность. – Питер совершил кое-что… той жуткой ночью восемнадцать месяцев назад… и он не смог с этим примириться. Откровенно говоря, мне тоже трудно примириться с этим. И ради Эми я уехала оттуда. Думаю, что ради своих детей ты должна туда вернуться.
– Ах, Мэг. Что это ты такое говоришь? Именно ради Эми ты должна была остаться с ним. Ты знаешь это. А другие дети… они бы быстро стали воспринимать тебя, как меня…
– Да перестань же ты быть такой эгоисткой! – закричала Мэг. – Питер из-за тебя убил человека, а ты только и можешь думать что о своем проклятом театре! Ах, ты, видите ли, не создана быть домашней хозяйкой!
Ты этого не любишь! Ничего, вернешься на сцену через шесть-семь лет. Если ты сейчас бросишь Питера, оставишь его наедине с самим собой, он убьет себя точно так же, как Мередита!
Снова повисла тишина. Мэг услышала свои собственные всхлипывания, однако быстро взяла себя в руки – она-то ожидала недоверчивых расспросов и полного отрицания того, что она сообщила. Но когда она попыталась заговорить, Миранда перебила ее:
– Я приеду, как только смогу. – И больше не пожелала говорить об этом.
Они долго сидели за чаем. Эми была предоставлена самой себе и барахталась на толстом ковре, радостно демонстрируя матери и тетке, как она переворачивается и ползает, недоумевая, как это они могут быть так похожи.
Миранда с удовольствием отпивала из своей чашки.
– Горничная в Уэймуте заваривала какой-то веник. А этот просто райский.
– Мы сегодня утром прошлись по магазинам – купили хлеб, молоко и все прочее. Похоже, Чарльз не бывал на этой квартире с тех пор, как уехал из Кихола.
– Ты и о нем тоже беспокоишься?
– Но не так. Я боюсь, что он сдался.
– Ну нет, если я только правильно его поняла. Ты и Эми принадлежали ему. Он ни в коем случае не позволил бы тебе куда-то деться.
Мэг мрачно улыбнулась.
– Он не совсем такой, сестренка. Он стольких людей потерял в своей жизни. Наверное, он решил, что такова уж его участь.
– Ах Боже мой! Давай не начинать сначала… То Питер, теперь Чарльз…
– Ну, относительно Чарльза тебе беспокоиться нечего. Ты можешь и должна спасти Питера. Ты единственная, кто может это сделать.
– Мэг, но он такой мягкий. Только подумать, что он мог держать кого-то под водой…
– Рептилию. Безумца, который едва не убил его жену. Питер был не уверен в ту первую ночь, что ты выживешь.
– Мне кажется, в Киле должны знать об этом. Я зашла в «Костгад», и все прикусили языки.
– Этим и отличаются корнуоллцы. Они судят сами, но судят справедливо. Мы ведь видели уже это как-то.
– Тот человек, что в воскресенье ловил рыбу. Они выкинули его за борт, продырявили лодку.
– Да. И когда миссис Гитлер стирала в воскресенье, ее белье куда-то исчезало. Помнишь?
– Нет. Стирка никогда меня не интересовала. И обе они невесело рассмеялись.
Миранду всегда влекло к детям, и она без устали возилась с Эми. Она рассказала Мэг о своих успехах в труппе и о том, как важно было появиться на представлении именно в Уэймуте, где она дебютировала семнадцать лет назад.
– На самом деле все, что я делаю, кажется мне уже когда-то случившимся. Даже и не со мной… Это ведь безумно, да, так думать? Господи, ну конечно же, безумно! – Как славно было слышать вновь этот молодой задорный смех. – Иногда мне кажется, что вот так поступал Теренс. Или Эми. Или Брет. Я словно повторяю историю, всякий раз заново…
– Я понимаю. Я это очень сильно почувствовала, когда моя Эми родилась на Артемии. Представляешь, в том же доме, где Ева Ковак родила Чарльза, а рядом была ее Эми…
– Ах, Мэг, сестренка моя дорогая… только подумать, что ты была там одна…
– Я не была одна. На самом деле ужасно было бы оказаться в этом безличном роддоме, где ты не видишь свою крошку, куда никого не пускают. Я не могла и с тобой увидеться – пряталась от тебя…
– Ты вышла замуж за Чарльза Ковака, чтобы мы смогли снова увидеться?
– Я не помню, почему мы поженились. Когда все преимущества были на моей стороне, я даже слышать об этом не хотела. А потом… Он пришел сообщить нам, что умерла Ева, он казался таким одиноким. Таким ужасно одиноким. И он любил Эми. Я почувствовала, что смогу ему дать хоть какое-то тепло. – Она покачала головой. – Если честно, Миранда, то, когда мы были вместе на острове, все было так чудесно. И в Кихоле тоже. А здесь… здесь совсем не так хорошо. Чарльз все время работает. Конечно. А домой возвращается к Эми. Но не ко мне. Даже не из-за уюта квартиры. Только к Эми.
Миранда пытливо оглядела комнату.
– Может быть, ему здесь не очень нравится? А вы не могли бы переехать?
Мэг с болью произнесла:
– Я не знаю зачем… если все кончено. – Она тоже огляделась вокруг. – Да и потом, просто переезд ничего не решит. Нужно что-то делать с прошлым, но не просто выкинуть его из памяти. Оно случилось. А если бы не случилось, нас здесь не было бы. Так что и прошлое важно.
Миранда задумчиво кивнула.
– И мне так и следует относиться к Питеру, да?
– Просто будь с ним.
– Ему нужно еще и рисовать.
– Пока нет. По крайней мере, мне так кажется. Он провел две недели в доме в Килбурне, выплеснул на холст все свое сердце. Ему нужно заново научиться жить.
– Мэг, ты знаешь его гораздо лучше, чем я. Мэг с явным раздражением закрыла глаза.
– Сестренка, мы только что обсудили, как важно прошлое. Подумай об этом. О том, что случилось. Это же так очевидно, что вы с Питером должны быть вместе.
Миранда наклонила голову в знак согласия. И после долгого молчания спросила:
– А вы с Чарльзом?
Но Мэг не собиралась раскрываться.
– Ох. Ну, это совсем другая история.
Наутро они шли вместе к Паддингтону, и развевающиеся повсюду флаги напомнили Мэг, что в Киле вовсю идет подготовка к юбилейным торжествам.
– На побережье будут гореть костры – разве можно было выбрать лучше время для возвращения?
Но настроение Миранды резко изменилось к утру.
– Ведь это все я организовала, – причитала она. – И карнавал, и все…
Мэг заметила:
– Главное, что тебе больше не нужно ничего устраивать. Все будет само собой происходить вокруг тебя. – И потом добавила: – Сестрица, я тут кое-что пообещала – вернее, это он так решил… – Она, засмеявшись, продолжала: – Алекс, да и все они трое думают, что я вернусь. Ты уж как-нибудь разберись с этим.
– Я скажу им, что я – это ты, – пошутила Миранда.
– Только не это! – воскликнула Мэг и суеверно скрестила пальцы.
Миранда заверила:
– С детьми все будет нормально. Главное, это Питер. – Миранда внезапно повернулась к Мэг. – Дорогая моя, я тебе обещаю… сделаю все, что смогу. И я выращу детей, как это сделала бы ты. Но потом… когда и Себ закончит школу… Я бы хотела вернуться на сцену.
Мэг улыбнулась:
– Я знаю. И тебе не нужно давать мне никаких обещаний. Я просто надеюсь… Я очень надеюсь, что все будет в порядке.
Она проводила глазами убегающий поезд и повернула коляску с улицы Прэд на шоссе Эджвэр. Было половина десятого. Чарльз должен быть у себя в офисе. Сердце ее учащенно забилось. Она ловко лавировала сквозь запрудившую широкий тротуар толпу; легкий ветерок развевал праздничные гирлянды. Внезапно она содрогнулась, вспомнив Коронацию и восторг дядюшки Седрика. Почувствовав перемену в ее настроении, Эми скривила ротик и принялась хныкать.
– Не плачь, моя радость, – подбодрила ее Мэг, наклонившись через ручку коляски, чтобы поправить одеяльце. – Мы идем навестить папочку.
У нее это получилось совершенно непроизвольно, хотя она впервые заговорила о Чарльзе, как о «папочке». Разумеется, это все из-за того, что Чарльз стал лучшим отцом Эми, чем мог бы быть Питер. Он мог повздорить с Мэг, но не с Эми. Вдохновленная этой мыслью, она припустила на Браун-стрит, и Эми затянула свою радостную песенку, словно зная, что они направляются к Чарльзу.
Но все в ней упало, когда в офисе Чарльза их встретила секретарша и любезно усадила их в своем кабинете.
– Я так рада, что мистер Ковак занялся написанием целой книги! – сообщила она восторженно. – Я всегда ему говорила, что его опыт непременно следует перенести на бумагу.
– Гм… да, конечно.
Мэг перевела дух, комкая все те вопросы, которыми она собиралась забросать секретаршу Чарльза. Единственное, что она сейчас хотела знать, это где находится Чарльз.
– Я звонила вам на той неделе, – лукаво улыбнулась та. – Знаете, просто убедиться, что работа идет. Но поскольку никто не ответил, я решила, что это было всего лишь уловкой, чтобы поскорее сбежать на ваш остров.
Мэг кротко рассмеялась. Было очевидно, что мисс Макгир понятия не имеет, где Чарльз может писать свою «целую» книгу. Она спросила, не нужно ли ей забрать какие-то новые рукописи для Чарльза, и немедленно удалилась. Она злилась на себя, злилась на Чарльза. И особенно на потерянные концы.
Вернувшись в квартиру, она уложила Эми в ее колыбельку, обвела глазами гостиную. Это был ее дом, завещанный ей Евой. Она была счастлива в другом доме Евы, и здесь она тоже могла бы быть счастлива. Если Чарльз решил развестись с ней, тогда ему нужно было прямо сказать ей об этом. А так они были по-прежнему женаты.
Она отыскала мерную ленту, взяла блокнот и карандаш. Чарльз предоставил ей возможность тратить деньги, этим она и собиралась заняться. Она собиралась устроить новый дом прямо здесь, в Сассекс Гарденс.
Этим же вечером позвонила Миранда и спросила, не вернулся ли Чарльз.
– Нет. В офисе тоже не знают, где он.
– Ну а ты?.. Все о'кей?
– Я взяла домой часть его работы. И я решила кое-что изменить в гостиной. Сделать ремонт.
– Тогда держись!
– Ты тоже.
Было слишком поздно, дети, должно быть, уже спали, но они ничего не передавали ей.
Она попрощалась с Мирандой и набрала телефонный номер Магды.
Мэг произнесла:
– Магда, это миссис Ковак. – Подождав, пока Магда переборет свое желание ответить, что миссис Ковак умерла, она набралась мужества и продолжала: – Я сейчас в нашей квартире, и мне нужна помощь. Я решила тут кое-что поменять, прибраться тут. Вы бы не смогли приходить ко мне каждый день хотя бы ненадолго?
– Я всегда убиралась у Коваков, – ответила Магда с достоинством.
Это прозвучало как намек на то, что Мэг стала членом семьи. Она чуть было не призналась Магде, что не знает, где Чарльз, но передумала.
– Тогда, может быть, завтра? Неожиданно Магда ответила:
– Слушаюсь!
Магда удостоила ее полуулыбкой, когда на следующее утро Мэг открыла дверь.
– Хорошо дома, – сказала она, снимая пальто и направляясь в кухню. – Ах… еще один маленький успех!
Последним достижением Эми было перекатывание с животика на спинку. Она проделала это несколько раз, и Магда зааплодировала.
– Я соскучилась по ней, – призналась она.
Мэг внезапно ощутила прилив чего-то, близкого к любви.
– Выпейте кофе, Магда. А потом я расскажу вам, что я задумала.
Она заварила ей в чашке растворимого кофе и почувствовала почти облегчение, когда Магда сморщилась от отвращения, – она несильно переменилась. Потом она объяснила ей насчет новых штор и накидок для кресел, о новом большом кофейном столике и низких полках.
– Крошка легко может залезть туда, – предостерегающе заметила Магда.
– А я и хочу, чтобы все было от нее спрятано. Конечно, несколько месяцев будут определенные сложности, но зато она сможет видеть рядом с собой прекрасные вещи.
– Вам решать.
– Я хочу, чтобы вы сказали свое мнение, Магда. Вы же часть этого дома. Мне нужно знать, что вы скажете!
– Может быть, несколько высоких полок для самых дорогих книг и предметов… Но слово за вами. И за мистером Коваком.
Мэг прошла в гостиную.
– А это сюрприз для мистера Ковака, Магда. – Она немного подождала, не будет ли возражений, и продолжала: – Ваше предложение превосходно. Именно так – любимые книги Чарльза и стекло…
Они, советуясь, оглядывали комнату, когда вдруг пораженная Мэг услышала неожиданный смех Магды. Впервые Магда рассмеялась при ней, и Мэг тревожно оглянулась.
– Это все малышка! – пояснила Магда. – Взгляните!
Мэг проследила за ее взглядом и увидела, как из кухни, передвигаясь на коленках и хватаясь ручонками за мебель, к ним ползет Эми. Обе женщины в умилении склонились над ней.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67