Ари, сославшись на головную боль, вернулась домой, в свою безмолвную квартиру. На автоответчике мигала лампочка, но, прежде чем прослушать оставленные сообщения, Ари налила себе чистого рома и кока-колы, переключила обогреватель на 74 градуса и сменила туфли на мягкие домашние тапочки. Присела на диван, допила до дна ром – и только тогда включила автоответчик.– Дорогая, это мама. Ты дома? – Секундная пауза. – Новостей пока нет, но береговая охрана их ищет. Позже еще позвоню. – Бип.Ари прослушала остальные сообщения, местные, ничего не значащие звонки, и пожалела, что ей не хватает мужества позвонить домой. Нет, ей не выдержать повторения… Уехать домой? Может, будь она там – сама что-то изменит, сделает так, чтобы все кончилось благополучно. Как будто одно ее желание вернет судно домой… «Разразился страшный шторм…» Однажды она уже слышала такие слова… А утром купила газету и прочитала об ураганных ветрах, дующих на Восточном побережье от Нью-Йорка до Мэна; нашла карту погоды, изучила все отметки… Сейчас тоже можно… что? Включить новости – там показывают последствия штормов в Атлантике. Но она просто не в состоянии, о нет, увидеть все это собственными глазами… Раздался пронзительный, длинный звонок. Ари рванулась к телефону, почему-то на кухне.– Алло!– Привет, дорогая.Ари стиснула трубку обеими руками и с силой прижала к уху.– Мам?– Все в порядке. Все живы.Сначала ее затопило облегчение, а следом неудержимые слезы ручьями хлынули по щекам…– Они… дома?– Пока нет. Штормом их отнесло с обычного курса, они оказались в канадских водах. Канадским властям потребовалось время связаться с представителями нашей береговой охраны – шторм повредил связь.Ари вдруг громко разрыдалась, негодовала на себя, но не в силах была остановиться. Родители, конечно, здорово встревожатся, а у отца – так душа на части разорвется, едва поймет, да еще по телефону, в каком она состоянии.– Извините, – только и смогла проговорить она.– Ничего, девочка, тебе нужно выплакаться. Одному Богу известно, через какой ад тебе пришлось сегодня пройти.– Я собиралась вылететь домой – на похороны.– Домой – ты и сейчас можешь. – Пегги не утаила надежды.– Нет!.. – Ари тяжело вздохнула. – Не думаю, что это удачная мысль.– В следующий уик-энд мы переезжаем в новый дом, – сообщил Расти, – Как раз к каникулам. У Расса и Карен перед Днем благодарения будет пара недель на обустройство.– А еще, – провозгласила Пегги, – я купила тот мягкий коричневый диван.– Поздравляю.«Макс жив!»– И за нами сохранится старый номер телефона.– И еще я собираюсь свозить твою мать после Нового года во Флориду.– Я рада, папа. – Голос отца звучал для Ари как с другого конца длиннющего тоннеля. «Макс жив!»– Отдохни немножко, Ари. И подумай о том, чтобы приехать на Рождество домой. Нужно же нашим малышкам увидеть свою крестную маму.– Ладно, я постараюсь. Пока.– Ари?– Да, мам?– Передать что-нибудь капитану? Сказать, чтобы он тебе позвонил? – с вкрадчивой надеждой предложила Пегги.– Нет, спасибо. Я… сама свяжусь с ним через недельку другую.Пегги не стала спорить. Нет, думала Ари, она правильно сделала, вернувшись в Монтану, сбежав от любви моряка. Теперь ей ведомо все до конца о том, какую боль может принести с собой такая любовь; это не ошибка, что она порвала с Максом и теперь дома, у своих Скалистых гор.«Но ведь ты все равно страдала – и сейчас страдаешь», – подзуживал ее ехидный голосок логики. «Больше не стану, с этим покончено». «Какое там – покончено, это уж навсегда», – не унимался голос.Ари вышагивала по своей крохотной квартирке, пока, наконец, не упала без сил на неразобранную кровать. Она заснула глубоким сном, и ей снился сон: бушуют волны, воет ветер, и океанские шторма пурпурными вихрями овевают смеющееся лицо Макса… Ну конечно, он смеется, он счастлив – его маленькое судно завалено живым серебром, а у босых его ног свернулась клубочком чувственная наяда со своим малышом.– С Днем благодарения!– И тебя тоже, Руфи. Как девочки?– Прелесть! Растут не по дням, а по часам.– Спасибо за фотографии. Они у меня стоят в рамках на письменном столе. Как там Кой?Обычный для клана Саймонов телефонный марафон: два параллельных телефона, голоса меняются каждые полторы минуты, истошный шум на задаем плане. – Стоит рядом. Секундочку…– Эй, Ари! – раздался в трубке голос Коя. – Смотришь матч?– Какой-то там идет, не знаю, правда, какой. А как там у вас дела – помимо забот с двойняшками?– Все отлично. Взял парочку строительных заказов, работы внутри помещений, так что справимся. Как-то встретил на пирсе твоего приятеля. – Голос Коя зазвучал глуше. – Руфи, подожди, ладно?– Какого приятеля?– Да Макса Коула, какого же еще. Помахал ему, но не уверен, что он заметил. Слишком занят был – выгуливал с какой-то девушкой собак.Макс встречается с ассистенткой ветеринара?– Ах вот как… – Ари мучительно соображала, что бы такое сказать. – Это прекрасно.– Ну да, он их не меньше пяти на поводке держал. Ну ладно, все-все, Руфи, иду. Пока, Ари! – выкрикнул он и передал трубку кому-то другому.Ари поговорила с братьями, невестками, племянниками; наконец трубку взяла Пегги.– Откуда вы звоните?– Из нашего старого дома. Карен скоро начинает тут красить. У нее уйма планов, я рада, что им здесь нравится.– Ну а ты? Тебе-то нравится новый дом?– О! Я счастлива, как моллюск во время прилива. Твой отец и я… фу-ты, погоди минутку. – Сдавленные крики, визг… мать вернулась к телефону. – Да один из малышей добрался до столового ножа, чудо еще, что никто не поранился. Ты когда уходишь? Как у вас там дороги, неважные?– Скоро уже, – отозвалась Ари. – У Минны всегда славно на День благодарения, все приносят свои фирменные праздничные блюда. На земле уже лежит снег, но дороги чистые.– Я рада, что ты будешь не одна.– Я хожу в этот день к Минне уже восемь лет, мам. Чувствую себя там как дома. – Она услышала раздавшийся из глубины комнаты громкий рев.– Приземление, – объяснила Пегги.– Я поняла.– А как насчет Рождества? Ты ведь приедешь домой?– Еще не знаю, мам.– Послушай, если дело в деньгах…– Не в них. Я тебе сообщу на следующей неделе.– Ладно. – Пегги вздохнула. – Сообщи, пожалуйста.– Обещаю.– В «Наррагансетт тайме» статья о Максе. Прислать тебе?– Конечно. – Ари очень надеялась, что голос ее прозвучал обыденно: почему бы, мол, и не узнать, как там идет бизнес у Макса. – А о чем там?– В основном о заводе по упаковке рыбы. В этом месяце Макс отправляется в Японию – учиться их методу упаковки рыбы и морепродуктов.– Что ж, отлично. – Не будет по крайней мере выгуливать собак.– Погоди, вот еще отец. Пока, дорогая.– Пока, – ответила Ари. Но мама уже передала трубку Расти.– Ари?– Привет, пап.– Ты там завалена снегом?– Не-а, у меня все в норме. – Несколько минут она болтала с отцом, он всегда живо интересовался зимними температурами в Боузмене, и, наконец, повесила трубку.Оказаться бы сейчас там, среди празднично настроенной родни, а не сидеть в пустой квартире, где лишь звуки футбольного матча по телевизору разрывают тишину.В любом случае Рождество на Род-Айленде куда заманчивее, чем здесь. Ведь она же, в конце концов, собиралась посмотреть, как устроились в новом доме родители; услышать планы Карен по обновлению старого дома; покачать на руках малышек. И так здорово хоть разок увидеть воочию, как горластые племянники распаковывают подарки…Не обязательно же ей натыкаться на Макса только потому, что они окажутся в одном штате. Не надо теперь звонить ему, заглядывать к нему в офис, чтобы преподнести пирог, или распевать рождественские гимны у двери его дома. Не захочет – так вообще может с ним не встречаться. Ей выпал шанс соединить свою жизнь с Максимилианом Коулом – и она этот шанс упустила.А если по дикой случайности она столкнется с ним в кинотеатре или на пирсе, что ж, может быть, ей удастся не рухнуть к его ногам, умоляя забрать ее к себе домой, в постель, снова подарить ей свою любовь и больше никогда не уходить в море. Такое иногда запросто удается, – вот только сначала надо сдвинуть с места Скалистые горы и перенести их к Миссисипи. Глава двенадцатая – Этот подарок пришел на твое имя. – Пегги вручила Ари ярко упакованный сверток. – Осторожнее, тяжелый.Ари взяла подарок, повертела его в поисках карточки. На блестящем ярлычке ничего, кроме ее имени.– Нельзя же открывать подарок за девять дней до Рождества.– Нет, можно, – кивнула Пегги. – Там так сказано.Все верно, на боку коробки нацарапано: «Вскрыть до Рождества». Какая таинственность… не иначе как задержка рейса затуманила ей мозги: пять часов пришлось просидеть в аэропорту О'Хара, пока расчищали от снега взлетные полосы. Да еще на ногах с пяти утра, да в пути девятнадцать часов. Насквозь пропахла самолетом.– Подожду пока. – Ари опустила тяжелую коробку обратно под елку. – Дом выглядит великолепно.– Нам нравится, – подтвердил Расти.– А диван, – видишь, Ари? Отлично смотрится со шторами, а?Ари молча кивнула, и отец потрепал ее по плечу.– Завтра покажу тебе свою мастерскую в гараже. Мальчики мне заранее сделали рождественский подарок – радиальную пилу. Буду учиться делать малышкам лошадки-качалки.Ари с матерью обошла маленький, на две спальни, сельский домик, а потом они вместе распаковали чемоданы; один был набит подарками.– С собой ведь много не привезешь, я тут еще остаток недели по магазинам побегаю. – Она выглянула в окошко: огромные пушистые хлопья медленно опускались на землю. – Конечно, если сегодня нас не завалит снегом.– Главное, твой самолет долетел, а остальное неважно. – Пегги погладила Ари по щеке. – Худенькая ты какая… Сделать тебе сандвич? В самолете-то поела? Как кормили?– Нет, да… нет, все равно – спасибо, ма. Пожалуй, я сначала приму душ, а потом…– Да-да, правильно, – тут же согласилась мать – давай, прихорашивайся.– Ну, я не собираюсь заходить так далеко, – отозвалась со смешком Ари. – Просто сниму это и надену хоть что-то другое, а то, сама понимаешь… столько времени в пути.– Конечно, девочка. – Пегги подтолкнула ее к ванной. – Приготовлю чай, а потом уж откроешь свой подарок.Двадцать минут спустя Ари уже сидела на новом диване, а прямо перед ней, на кофейном столике, красовалась таинственная коробка.– Вы в самом деле считаете, что я должна это открыть?Расти закатил глаза чуть не под потолок и пожал плечами.– Все, пусть делает как знает, Пег. Не хочет ребенок – пусть не открывает. Пей лучше чай, доченька. Подарок лежит тут, под елкой, целых три дня. Подождет и еще.– А кто его доставил?– На ступеньках дома нашла. – Пегги нахмурилась. – Больше ничего не знаю. Не хочешь подарка? Ну и не открывай.– Ну, вы меня завели! – бросила в ответ Ари, развязывая серебряный бант на крышке коробки; зашуршала бумагой, открыла крышку.Пегги и Расти, в одинаковых креслах по бокам столика, наклонились вперед.– Ну?..– Минуточку, мам… Да здесь масса этих пенопластовых шариков, весь пол тебе засыплют…– Да какая разница? Что там, в коробке?Упаковочные шарики посыпались Ари на колени, она вытащила из коробки стеклянный кувшин. Видно, очень старый сосуд – вот тут стекло повреждено и тут… В самом-то кувшине ничего особенного, а вот его содержимое… Дыхание остановилось у нее в груди: внутри кувшина – сотни пляжных стеклышек. Зеленые, белые и даже редкие синие кусочки доверху наполняли старомодный аптекарский сосуд.– Похоже на банку с леденцами, какие в старые времена делали, – прокомментировал Расти. – Что, разве не так?Ари открыла крышку, протянула руку – потрогать стеклышки. Гладкие кусочки проскальзывали между пальцами, от них поднимался едва ощутимый запах моря. Несколько месяцев назад Макс положил ей на ладонь такой же кусочек. «Ты могла бы дать нам время, Ари. Дать время нашей любви»… А она не дала им времени, просто сбежала, вместо того чтобы лицом к лицу встретить свои страхи.– Кто это прислал? – спросил Расти у Пег.– Дочка знает.– Должно быть, Макс. – Ари подняла на них глаза. – Не знаю, как это объяснить.– Ну и не объясняй, Он ждет тебя там, во дворе, – сообщила Пегги. – Боюсь только, как бы бедный парень не замерз до смерти на этом снегопаде.– Какого чёрта взрослый человек торчит во дворе? – Расти казался озадаченным.Пегги подмигнула мужу: Ари подскочила с дивана и полетела к двери, на ходу рассыпая во все стороны пенопластовые шарики.– Я ему позвонила.– Господи, так почему же он не постучал?Только нашарив у кухонной двери выключатель и осветив весь задний двор, Ари увидела широкоплечую фигуру Макса. Открыла дверь, шагнула за порог, в ледяную ночь, – не в силах дождаться, пока он войдет внутрь и она сможет до него дотронуться.– Макс? – Ари на секунду остановилась – и, забыв обо всем на свете, кинулась в его объятия.Плотная темно-синяя парка, непокрытая голова, Темные волосы припорошены снегом. Выражения глаз не разглядеть – света не хватает.– Ты открыла?Она кивнула, не понимая – доволен он или нет.– Я ведь так и должна была сделать?– Да, конечно. – Он протянул руку. Ари протянула свою и вложила в его ладонь.– Я в восторге. – Ари хотелось скулить от ощущения, что она снова прикасается к нему.– Пойдем. – Он потянул ее к ступенькам. – Ты идешь со мной.– Но, Макс… – начала было возражать Ари, – зайди в дом.– Нет. На этот раз ты дашь мне время высказать все, что должно быть сказано.– Господи, да я же в халате! – Через резиновую подошву шлепанцев уже начинал проникать холод. – И почти босая.Макс с легкостью подхватил ее на руки.– Вот так. Теперь твои ноги не промокнут.– Но я уже замерзаю. – Она обвила руками его шею, но сырая от снега куртка не очень-то согревала.– Я тоже. Сейчас включим печку.– А мы не на пароме в Блок-Айленд, а?– Я об этом подумывал. – Он опустил к ней улыбающееся лицо. – Но до моего дома все-таки ближе.У Ари отлегло от сердца.– А как же мои родители? Они думают, что я с тобой во дворе.– Пег знает, куда мы поедем. И также знает почему.– А я не знаю.– Узнаешь через несколько минут. – Он поставил ее на тротуар, чтобы открыть дверцу, и помог забраться в фургончик.Ари была до смешного счастлива, что на ней новенький халатик – стеганый абрикосовый шелк, кружевные отвороты.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23