Бертран понимает, что зря начал таким штурмом работы. Надо было дать народу притерпеться к труду, а сейчас засел в людях страх от «непосилия»... Новый воевода перехватывает челобитные к царю и объясняет Бертрану, что здешний народ – охальник и ослушник и норовит только доносы сочинять, а не работать. Бертран чувствует, что и новый воевода – не лучше прежнего. Он шлет Петру рапорт с описанием всей истории работ. Царь объявляет епифанское воеводство на военном положении, присылает нового воеводу, но и угрожает Бертрану Перри расправой за нерадивую работу: «Что ты британец – отрадой тебе не станется».
Получает Бертран письмо и от Мери. Она пишет, что умер ее первенец, что муж стал совсем чужим и что она помнит Бертрана, понимая мужество и скромность его натуры. Бертран не отвечает Мери.
Весна выдается недружная, и русла рек не заполняются водой до нужного уровня. Оказывается, тот год, когда проводились изыскания, был необычайно обильным на воду, а для обычного года расчеты неверны. Для накачки воды в каналы Бертран отдает приказ расширить обнаруженный подводный колодезь на Иван-озере. Но при работах разрушается вододержащий глинистый пласт, и вода еще больше убывает.
Ожесточается сердце Бертрана. Он потерял родину, Мери, надеясь в работе найти успокоение, но и здесь его настигает безжалостный удар судьбы. Он знает, что не выберется живым из этих просторов и не увидит больше родного Ньюкестля. Но работы продолжаются.
Через год на испытание шлюзов и каналов прибывает комиссия во главе с тем самым Трузсоном, по изысканиям которого и делался прожект работ. Пущенная по каналам вода поднимается так незначительно, что в иных местах и плот не может пройти, не то что корабль. «Что воды мало будет, про то все бабы в Епифани еще год назад знали, поэтому все жители и на работу глядели как на царскую игру и иноземную затею...» Комиссия делает вывод: затраты и труды считать напрасными.
Перри не пытается доказать свою невиновность. Он бродит в степи, а вечерами читает английские романы о любви. Немцы-инженеры убегают, спасаясь от царского наказания. Через два месяца Петр присылает курьера с сообщением: Бертрана Перри, как государственного преступника, гнать пешеходом в Москву со стражниками. Дорога оказывается так далека, что Перри забывает, куда его ведут, и хочет, чтобы уж поскорее довели и убили.
Бертран сидит в башенной тюрьме Кремля и наблюдает в узкое окно, как на небе горят в своей высоте и беззаконии звезды. Он просыпается от людей, стоящих над ним. Это дьяк, читающий приговор, и огромный палач-садист без топора. Больше часа, скрежеща и сопя, палач исходит лютостью над угасающей жизнью Бертрана Перри. Пахнущее духами письмо из Англии, которое приходит в Епифань на имя мертвеца, воевода Салтыков кладет от греха за божницу – на вечное поселение паукам.

Сокровенный человек
Повесть (1928)

«Фома Пухов не одарен чувствительностью: он на гробе жены вареную колбасу резал, проголодавшись вследствие отсутствия хозяйки». После погребения жены, намаявшись, Пухов ложится спать. К нему кто-то громко стучит. Сторож конторы начальника дистанции приносит путевку на работы по очистке железнодорожных путей от снега. На станции Пухов расписывается в приказе – в те годы попробуй не распишись! – и вместе с бригадой рабочих, обслуживающих снегоочиститель, который тянут два паровоза, отправляется расчищать от снежных заносов путь для красноармейских эшелонов и бронепоездов. Фронт находится в шестидесяти верстах. На одном из снежных завалов снегоочиститель резко тормозит, рабочие падают, разбивая головы, помощник машиниста разбивается насмерть. Конный казачий отряд окружает рабочих, приказывая доставить паровозы и снегоочистку на занятую белыми станцию. Подъехавший красный бронепоезд освобождает рабочих и расстреливает завязших в снегу казаков.
На станции Лиски рабочие отдыхают три дня. На стене барака Пухов читает объявление о наборе механиков в технические части Южного фронта. Он предлагает своему другу Зворычному поехать на юг, а то «на снегоочистке делать нечего – весна уж в ширинку дует! Революция-то пройдет, а нам ничего не останется!». Зворычный не соглашается, жалея покидать жену с сыном.
Через неделю Пухов и еще пятеро слесарей едут в Новороссийск. Красные снаряжают на трех кораблях десант из пятисот человек в Крым, в тыл Врангелю. Пухов плывет на пароходе «Шаня», обслуживая паровой двигатель. Непроглядной ночью десант проходит Керченский пролив, но из-за шторма корабли теряют друг друга. Бушующая стихия не дает десанту высадиться на крымский берег. Десантники вынуждены вернуться в Новороссийск.
Приходит известие о взятии красными войсками Симферополя. Четыре месяца Пухов проводит в Новороссийске, работая старшим монтером береговой базы Азово-Черноморского пароходства. Он скучает от недостатка работы: пароходов мало, и Пухов занят тем, что составляет отчеты о неисправности их механизмов. Он часто гуляет в окрестностях города, любуясь природой, находя все уместным и живущим по существу. Вспоминая свою умершую жену, Пухов чувствует свое отличие от природы и горюет, уткнувшись липом в нагретую его дыханием землю, смачивая ее редкими неохотными каплями слез.
Он покидает Новороссийск, но едет не к дому, а в сторону Баку, собираясь дойти до родины вдоль берега Каспия и по Волге. В Баку Пухов встречается с матросом Шариковым, который налаживает Каспийское пароходство. Шариков дает Пухову командировку в Царицын – для привлечения квалифицированного пролетариата в Баку. В Царицыне Пухов показывает мандат Шарикова какому-то механику, которого встречает у конторы завода. Тот читает мандат, мажет его языком и приклеивает на забор. Пухов смотрит на бумажку и надевает ее на шляпку гвоздя, чтобы ее не сорвал ветер. Он идет на вокзал, садится на поезд и спрашивает людей, куда он едет. «А мы знаем – куда? – сомнительно произносит кроткий голос невидного человека. – Едет, и мы с ним».
Пухов возвращается в свой город, поселяется у Зворычного, секретаря ячейки мастерских, и начинает работать слесарем на гидравлическом прессе. Через неделю он переходит жить в свою квартиру, которую он называет «полосой отчуждения»: ему там скучно. Пухов ходит в гости к Зворычному и рассказывает что-нибудь о Черном море – чтобы не задаром чай пить. Возвращаясь домой, Пухов вспоминает, что жилище называется очагом: «Очаг, черт: ни бабы, ни костра!»
К городу подступают белые. Рабочие, собравшись в отряды, обороняются. Бронепоезд белых обстреливает город ураганным огнем. Пухов предлагает собрать несколько платформ с песком и пустить с уклона на бронепоезд. Но платформы разлетаются вдребезги, не причинив бронепоезду вреда. Бросившиеся в атаку рабочие падают под пулеметным огнем. Утром два красных бронепоезда приходят на помощь рабочим – город спасен.
Ячейка разбирается: не предатель ли Пухов, придумавший глупую затею с платформами, и решает, что он просто придурковатый мужик. Работа в цехе отягощает Пухова – не тяжестью, а унынием. Он вспоминает о Шарикове и пишет ему письмо. Через месяц он получает ответ Шарикова с приглашением работать на нефтяных приисках. Пухов едет в Баку, где работает машинистом на двигателе, перекачивающем нефть из скважины в нефтехранилище. Идет время,
Пухову становится хорошо, и он жалеет только об одном: что немного постарел, и нет чего-то нечаянного в душе, что было раньше.
Однажды он идет из Баку на промысел. Он ночевал у Шарикова, к которому вернулся из плена брат. Неожиданное сочувствие к людям, одиноко работающим против вещества всего мира, проясняется в заросшей жизнью душе Пухова. Он идет с удовольствием, чувствуя родственность всех тел к своему телу, роскошь жизни и неистовство смелой природы, неимоверной в тишине и в действии. Постепенно он догадывается о самом важном и мучительном: отчаянная природа перешла в людей и в смелость революции. Душевная чужбина оставляет Пухова на том месте, где он стоит, и он узнает теплоту родины, будто вернулся к матери от ненужной жены. Свет и теплота напрягались над миром и постепенно превращались в силу человека. «Хорошее утро!» – говорит он встретившемуся ему машинисту. Тот равнодушно свидетельствует: «Революционное вполне».

Чевенгур
ПУТЕШЕСТВИЕ С ОТКРЫТЫМ СЕРДЦЕМ
Роман (1929)

Через четыре года в пятый голод гнал людей в города или в леса – бывал неурожай. Захар Павлович оставался в деревне один. За долгую жизнь его рук не миновало ни одно изделие, от сковородки до будильника, но у самого Захара Павловича ничего не было: ни семьи, ни жилища. Однажды ночью, когда Захар Павлович слушал шум долгожданного дождя, он различил далекий гудок паровоза. Утром он собрался и ушел в город. Работа в паровозном депо открыла для него новый искусный мир – такой давно любимый, будто всегда знакомый, и он решил навсегда удержаться в нем.
У Двановых рождалось шестнадцать детей, уцелело семеро. Восьмым был приемыш Саша, сын рыбака. Его отец утонул из интереса: хотел узнать, что бывает после смерти. Саша – ровесник одного из детей Двановых, Прошки. Когда в голодный год родилась еще двойня, Прохор Абрамович Дванов сшил Саше мешок для подаяния и вывел его за околицу. «Все мы хамы и негодяи!» – правильно определил себя Прохор Абрамович, возвращаясь к жене и собственным детям. Саша зашел на кладбище попрощаться с отцом. Он решил, как только наберет полную сумку хлеба, вырыть себе землянку рядом с могилкой отца и жить там, раз у него нету дома.
Захар Павлович просит Прошку Дванова за рублевку разыскать Сашу и берет его к себе в сыновья. Захар Павлович любит Сашу всей преданностью старости, всем чувством безотчетных, неясных надежд. Саша работает учеником в депо, чтобы выучиться на слесаря. Вечерами он много читает, а почитав, пишет, потому что не хочет в свои семнадцать лет оставлять мир ненареченным. Однако он чувствует внутри своего тела пустоту, куда, не задерживаясь, входит и выходит жизнь, как отдаленный гул, в котором невозможно разобрать слов песни. Захар Павлович, наблюдая за сыном, советует: «Не мучайся, Саш, – ты и так слабый...»
Начинается война, потом революция. В одну октябрьскую ночь, услышав стрельбу в городе, Захар Павлович говорит Саше: «Там дураки власть берут, – может, хоть жизнь поумнеет». Утром они отправляются в город и ищут самую серьезную партию, чтобы сразу записаться в нее. Все партии помещаются в одном казенном доме, и Захар Павлович ходит по кабинетам, выбирая партию по своему разуму. В конце коридора за крайней дверью сидит один только человек – остальные отлучились властвовать. «Скоро конец всему наступит?» – спрашивает человека Захар Павлович. «Социализм, что ли? Через год. Сегодня только учреждения занимаем». «Тогда пиши нас», – соглашается обрадованный Захар Павлович. Дома отец объясняет сыну свое понимание большевизма: «Большевик должен иметь пустое сердце, чтобы туды все могло поместиться...»
Через полгода Александр поступает на открывшиеся железнодорожные курсы, а затем переходит в политехникум. Но скоро учение Александра Дванова прекращается, и надолго. Партия командирует его на фронт гражданской войны – в степной город Новохоперск. Захар Павлович целые сутки сидит с сыном на вокзале, ожидая попутного эшелона. Они уже обо всем переговорили, кроме любви. Когда Саша уезжает, Захар Павлович возвращается домой и по складам читает алгебру, ничего не понимая, но постепенно находя себе утешение.
В Новохоперске Дванов приучается к степной воюющей революции. Вскоре из губернии приходит письмо с приказом о его возвращении. По дороге он вместо сбежавшего машиниста ведет паровоз – и на однопутной дороге состав сталкивается со встречным. Саша чудом остается жив.
Проделав большой и трудный путь, Дванов возвращается домой. Он сразу же заболевает тифом, выключаясь из жизни на восемь месяцев. Захар Павлович, отчаявшись, делает для сына гроб. Но летом Саша выздоравливает. К ним по вечерам приходит соседка, сирота Соня. Захар Павлович раскалывает гроб на топку, с радостью думая, что теперь впору не гроб, а детскую кроватку мастерить, потому что Соня скоро подрастет и у них с Сашей могут быть дети.
Губком посылает Сашу по губернии – «искать коммунизм среди самодеятельности населения». Дванов идет от одного селения к другому. Он попадает в руки к анархистам, у которых его отбивает небольшой отряд под командованием Степана Копенкина. Копенкин участвует в революции ради своего чувства любви к Розе Люксембург. В одном селении, куда заезжают Копенкин с Двановым, они встречают Соню, которая здесь учит в школе детей.
Дванов с Копенкиным, блуждая по губернии, встречают многих людей, каждый из которых по-своему представляет строительство новой, еще неизвестной жизни. Дванов знакомится с Чепурным, председателем ревкома уездного города Чевенгур. Дванову нравится слово Чевенгур, которое напоминает ему влекущий гул неизвестной страны. Чепурный рассказывает о своем городе как о месте, в котором и благо жизни, и точность истины, и скорбь существования происходят сами собой по мере надобности. Хотя Дванов и мечтает вернуться домой и продолжить учебу в политехникуме, но увлекается рассказами Чепурного о социализме Чевенгура и решает ехать в этот город. «Едем в твой край! – говорит Чепурному и Копенкин. – Поглядим на факты!»
Чевенгур просыпается поздно; его жители отдыхали от веков угнетения и не могли отдохнуть. Революция завоевала Чевенгурскому уезду сны и главной профессией сделала душу. Заперев свою лошадь Пролетарскую Силу в сарай, Копенкин идет по Чевенгуру, встречая людей, бледных по виду и нездешних по лицу. Он спрашивает Чепурного, чем занимаются эти люди днем. Чепурный отвечает, что душа человека и есть основная профессия, а продукт ее – дружба и товарищество. Копенкин предлагает, чтобы не было совсем хорошо в Чевенгуре, организовать немного горя, потому что коммунизм должен быть едким – для хорошего вкуса.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22