https://wodolei.ru/catalog/rakoviny/nakladnye/na-stoleshnicu/
– Мы всего лишь хотели проверить их надежность!
– Ну и как? Проверили? – Халиф с непередаваемой иронией посмотрел на Мемнона Агу.
– Проверили. Люди надежные, свое дело знают!
Халиф снова залюбовался работой богатырей. Под их здоровенными метлами весь мусор куда-то мгновенно исчезал, казалось, настоящий вихрь уносит с площади накопившийся за долгое время сор. Между тем кумар стал потихоньку отпускать его величество. Омар ибн Фундук тронул носком сапога отключившегося кумаршика. Кто-то из прислуги опомнился, подскочил и сунул его величеству в рот мундштук, но от усердия сунул дальше, чем надо. Халиф едва не подавился, вытаращил глаза и заверещал:
– Кто их пригласил? Я хочу знать, кто нанял на работу этих молодцов?
Великий визирь отлип от окна и умело склонился перед повелителем.
– Это я! Я, ваше величество, нанял этих богатырей.
– Молодец! – похвалил его халиф. – Удвойте им зарплату и не вздумайте менять процентовку. Нам такие люди нужны.
Между тем богатыри, умело работая боевыми метлами, дошли до ступеней дворца, смели остатки стражи и, продолжая работать, вошли в приемную залу.
– Вы куда, мужичье? – рявкнул на них главный евнух, выставляя вперед породистое лицо скопца.
– Сюда! – скромно ответил Яромир, проводя метлой по его толстой, лишенной даже признаков растительности морде.
– Ам-ням, тьфу! – Евнух выплюнул откушенный кончик метлы и отскочил в сторону.
– Порядок должен быть везде! – строго заметил Илья Муромец. – Эй, толстый, – повернулся он к сиятельному Аге Мемнону. – Что это за бумажку ты бросил?
– Это обертка от конфеты, – сказал Мемнон Ага, делая шаг назад.
– А ну подними, кому сказал!
Начальник дворцовой стражи перевел растерянный взгляд на халифа. Халиф за это время успел устроиться на своих подушках и наблюдал всю сцену свысока.
– Ты что, глухой? – повторил Муромец.
– Я начальник стражи… – начал было Мемнон Ага, задрав кверху курносый нос.
– Да хоть кто, – перебил его Яромир. – Мусорить в общественном месте никому не позволено! Быстро подошел и поднял!
Мемнон принял было оскорбленную позу, но Илья молча взял его за ухо и подвел к брошенной бумажке.
– Быстро подобрал и отнес в урну!
Красный от позора, начальник дворцовой стражи нагнулся, скрипя суставами, подобрал бумажку и спрятал ее в карман.
– Молодец! – похвалил его Илья Муромец и обвел взглядом приемный покой. Царедворцы невольно прижались к стенке.
– Безобразие, развели свинарник! Тут не мести, тут мыть надо! Как вы ходите по такому полу? На нем же слой грязи! Кто здесь главный?
Он тяжелым взглядом обвел испуганную челядь. Челядь задрожала, предчувствуя нехорошее. Нужно было срочно что-то предпринимать, и великий визирь предпринял.
– Самый главный у нас – халиф! – ехидно заявил он, кивая в сторону царского ложа.
Его величество продолжал пребывать в кумарных грезах, с равнодушным любопытством глядя на богатырей. Все происходящее казалось ему очень забавным.
– Ага! – многозначительно произнес Муромец и принюхался. – Это кумар?
– Кумар, кумар! – закивали царедворцы.
Илья чеканным шагом подошел к кумарщику. Тот вытаращил на него глаза и стал жадно затягиваться, снова забывая выдыхать. Через минуту дым попер у него из ушей, и кумарщик уже во второй раз потерял сознание.
– Вот видите, до чего доводит разврат? – брезгливо сказал Муромец. – Ну ничего. С этим мы сейчас покончим. Отныне начинаем вести здоровый образ жизни! А этих молодцов… – Он с отвращением посмотрел на кумарщиков. – Яромирка, ты можешь их выбросить из города подальше?
– Может, на Луну? – обрадовался Яромир.
– Верно мыслишь. Там им самое место! Тащи их на улицу и запускай на эту, как ее?
– На орбиту, – подсказал Попович.
– Вот именно! А мы сейчас начнем наводить порядок. Ну-ка, ваше величество, вставайте к чертовой матери! Я сказал к чертовой матери, а не в соседнюю дверь!
Поймав халифа за рукав, Илья Муромец посмотрел в измученные наркотическим кайфом глаза его величества.
– Кто вам эту гадость подсунул? Эхма! Здоровье-то у вас и так никудышное! Ну ничего, мы его наладим, есть у меня хорошая метода. Алешка!
Попович подскочил к Илье.
– Бери этого маленького, – ткнул он пальцем в Мемнона Агу, – и дуй на кухню! Тащите ведра, тряпки, ну не мне тебя учить. А мы пока все это барахло выкинем на свалку. Не приемный зал, а какая-то спальня, ей-богу! Значит так: постельное белье на дрова, а постель на склад! Или наоборот? Мы вам, ваше величество, поскромней сделаем спаленку. Досточки подложим под спину, чтобы выправить осанку, ну и вообще. Эй, гвардия! – он повернулся к царедворцам. – Ты вот, к примеру, кто?
Каменея от страха, главный визирь подошел к Илье:
– Я первый министр, господин дворник.
– Значит, ты и отвечаешь за это безобразие. Вот тебе подушки, неси на склад. Что, ты не знаешь, где у вас склад? Ну ничего себе, и это называется, первый министр! Уволю без выходного пособия!
– Я вспомнил, господин дворник! – затрепетал великий визирь.
– Замечательно! Остальные подходи по одному. Ну чего замерли?
Царедворцы действительно замерли. Со двора донеслись частые удары и приглушенный свист ветра.
– Это кумарщики отправились в свое путешествие, – радостно улыбнулся Илья. – Давай, не стесняйся! Добрыня, проследи, чтобы они не разбежались.
Через несколько минут Муромец нагрузил дворцовых клевретов спальными принадлежностями и наладил самому последнему пинка для скорости. Остановившись возле балдахина, он ненадолго задумался.
– Это еще и клоповник! – догадался богатырь. – Ну ничего, дело-то поправимое!
Разломав кровать, он выбросил ее в окно, сорвал балдахин и принялся метлой сметать клопов с потолка. Клопы орали от ужаса, ругались на своем языке, но Муромец смел их в кучу и прихлопнул каблуком. – Вот так-то лучше!
Через минуту в зале появились Мемнон Ага и Попович. Они тащили бадью с водой и тряпки. В дверь заглядывал бледный от страха шеф-повар.
– А тебе что, особое приглашение? – рявкнул Илья. – Сейчас и до кухни доберемся, и если у тебя там бардак, в котле сварю! Живо за работу!
Шеф-повар исчез со скоростью звука. Через секунду на кухне поднялся настоящий переполох.
– Проняло! – улыбнулся Попович. – А ты что лыбишься? – Он посмотрел на Мемнона Агу. – Бери тряпки и приступай! Что, ни разу не мыл пола? Ну когда-то надо начинать. Да не убивайся ты так, сейчас будут у тебя помощники.
Помощники вернулись со склада, красные от натуги и пыхтящие от одышки. Всем им немедленно вручили по тряпке. Его величество, поскольку он все-таки был халиф, отстранили от самой грязной работы. Тем не менее тряпку вручили и заставили протирать подоконники.
Вначале работа не клеилась. Царедворцы, не привыкшие к труду, печалились, но понемногу печаль ушла, испарилась сама собой, и на ее место пришел здоровый энтузиазм. А когда зал оказался вымыт начисто, энтузиазм возрос настолько, что вся дворцовая знать отправилась дальше, наводить марафет в смежных помещениях.
Между тем Яромир с Добрыней походили по дворцу, приглядели кое-какую мебель и перенесли ее в приемный зал. Теперь здесь воцарились чистота и порядок. У стены поставили большое красивое кресло – для халифа. По стенам расставили скамьи. Когда через пару часов халиф со своими придворными вернулся в приемный покой, все ахнули.
– Как в лучших домах Лондона! – самодовольно заявил Илья Муромец, беря халифа за руку и усаживая его на трон.
– Вот теперь полный, как бы сказали биварцы, орднунг! Кругом чистота и никакого кумара. С ясной-то головой и управление лучше пойдет! А то видели мы ваших подданных – смотреть страшно, кожа да кости! До чего людей довели, всю страну прокумарили! Ну что скажете, ваше величество?
Его величество заерзало на троне и вздохнуло:
– Разве мои подданные недовольны?
– Те, что сдохли, может, и довольны, – заявил Илья. – А те, что живы, те еле ползают!
– Но что я могу сделать для моих подданных? – озаботился халиф, заискивающе глядя на богатыря. – Что ты мне посоветуешь, господин дворник?
При слове «дворник» Илья поморщился и, почесав затылок, сказал:
– Повесил бы первого министра!
– Как?! – в один голос вскричали первый министр и халиф.
– За шею, – объяснил Муромец. – Ну можно не повесить, можно отрубить голову или содрать кожу. Можно сварить в масле, наверное, это лучше всего. Это уж наверняка! Тогда следующий министр быстро придумает, как сделать так, чтобы народу жилось хорошо!
– А что, если ты прав? – вдруг задумался халиф.
В следующее мгновение Мемнон Ага подскочил к великому визирю и, придерживая рукой саблю, громогласно заявил:
– Ваше высокопревосходительство, вы арестованы! В каком масле мы будем его варить, ваше величество?
Халиф поскреб подбородок, потянул ноздрями и, не учуяв привычного кумара, злобно заявил:
– В рафинированном. Оно не так воняет!
Великий визирь бухнулся на колени, но обратился не к халифу, а к богатырям:
– О могучие дворники! Заступитесь за меня перед великим халифом! Не виноват я! Это все проклятый кумар, все мозги проел. Я… я знаю, что надо сделать, чтобы все были счастливы!
– Ну и что? – холодно осведомился Илья, перед глазами которого так и стояли оголодавшие жители Хохломабада.
– Реформы! – завопил великий визирь. – Мы проведем реформы! Во-первых, реформы ЖКХ… то есть создадим животноводческие комплексные хозяйства, совхозы…
– А это что? – у потрясенного халифа вытянулось лицо.
– Это современные хозяйства, – гордо ответил визирь. – Я все сделаю по последнему слову науки и техники… Я привлеку к работе лучшие научные умы!
– Петровича, что ли? – саркастически поинтересовался Яромир.
– Гуссейна Гуслию! – заявил первый министр. – Дадим крестьянам беспроцентную ссуду на покупку мотыг и лопат. О, только не казните меня, я все исправлю!
Однако лишенный кумара повелитель был в сильнейшем раздражении, и только когда Илья милостиво кивнул головой, тоже сменил гнев на милость.
– Ладно. Даю тебе испытательный срок.
– Пять лет! – завопил визирь.
– А вот тебе шиш! – невежливо откликнулся халиф. – Два года и ни минутой больше. Время пошло!
В ту же секунду великий визирь сорвался с места и убежал как нахлыстанный. Илья повернулся к друзьям:
– Мы все сделали, что смогли?
Яромир покачал головой:
– А Гуссейн Гуслия?
– Точно! – Муромец хлопнул себя по лбу. – Вот что, ваше величество. Неладно что-то в вашем государстве. Нечисти у вас, по слухам, развелось немерено. Колдуны заедают, чернокнижники разные. Если уж мы дворники, то нам и эту нечисть надо вымести! А прежде всего нужно найти вашего мудреца. Где он прячется?
Халиф ненадолго задумался, затем поманил к себе пальцем Мемнона Агу.
– Вопрос слышал?
– Так точно, ваше величество! – бодро заявил начальник дворцовой стражи.
– Вот и решай. А мне пора объявить день открытых дверей. Пусть любой из моих подданных приходит во дворец со своими нуждами. Реформы так реформы!
20
Лесной чертяка Трофимыч без передышки нарезал круги по поляне. Ноги, пересаженные от молодого и непоседливого наводчика, отказывались повиноваться умудренному, умеренному в своих желаниях чертяке. А между тем ему нужно было привести себя в надлежащий порядок, чтобы отдать визит председателю ГКЧП Альфреду.
Помощник Альфреда, черт-секретарь Гарри, был тщательно отскрябан от городской стены и собран в ведро. Это ведро надлежало вручить Альфреду в торжественной обстановке.
Крышка ведра все время съезжала набок. Это черт-секретарь пытался высунуть голову, чтобы посмотреть, что происходит вокруг. Оно бы и не жалко, смотри, пожалуйста, но голова Гарри, точнее, то, во что она превратилась после выстрела пушки, производила на всех гнетущее впечатление. Чтобы лишний раз не травмировать свою психику, Трофимыч приладил на крышку ведра булыжник.
– Ты, милок, особо не высовывайся, – предупредил он Гарри, – а то выплесну тебя в болото. Там знаешь, какие щуки? Вмиг схарчат!
Гарри что-то прокукарекал из ведра и затихарился.
– То-то же, – смягчился Трофимыч. – Эй, челядь! Новый мундир, сапоги, ордена, живо! А где сапожная вакса для усов? Какая сволочь ее сожрала?! Чем я теперь усы напомажу?
Тем не менее сапожная вакса все же нашлась. Трофимыч приказал принести зеркало. Два нетопыря тут же наложили заклятие на лужу, осторожно, стараясь ее не разбить, подняли с земли и поставили перед Трофимычем вертикально. Лужа оказалась так себе, мутноватая, с прилипшими травинками, но Трофимыч остался доволен: черные, как у кота, усищи, пронзительно зеленый взгляд, легкая небритость – все соответствовало самым последним требованиям моды.
В отличие от Альфреда Трофимыч и не думал идти пешком. Все те же нетопыри заранее расширили подземный ход, устроили там салазки, впряглись в них как в телегу, и лесной чертяка покатил в них не хуже боярина. В ногах у него стояло ведро, в котором лениво бултыхался Гарри. Ему было скучно, он вздыхал, кряхтел и наконец напрямую спросил, где они находятся.
– В твоей подземке, – нехотя ответил Трофимыч. Он считал ниже своего достоинства разговаривать с существом, от которого осталось только то, что с трудом удалось собрать в ведро.
– Скоро я тебя отдам твоему шефу, хе-хе! – добавил он и, вынув носовой платок, надушенный болотною тиной, принялся томно обмахиваться. – Как можно жить в катакомбах, не представляю! Тесно, темно, сыро… и жрать нечего. Впрочем, это дело вкуса.
Время от времени им попадались черти-подпольщики. Кто-то пер ворованное добро, двое тащили сопротивлявшегося алкаша. Пьяный мужик сначала думал, что его приглашают выпить на троих, но из разговоров понял, что его самого собираются разделить на десятерых, и, возмутившись, затеял бучу. В конце концов все это переросло в настоящую драку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31
– Ну и как? Проверили? – Халиф с непередаваемой иронией посмотрел на Мемнона Агу.
– Проверили. Люди надежные, свое дело знают!
Халиф снова залюбовался работой богатырей. Под их здоровенными метлами весь мусор куда-то мгновенно исчезал, казалось, настоящий вихрь уносит с площади накопившийся за долгое время сор. Между тем кумар стал потихоньку отпускать его величество. Омар ибн Фундук тронул носком сапога отключившегося кумаршика. Кто-то из прислуги опомнился, подскочил и сунул его величеству в рот мундштук, но от усердия сунул дальше, чем надо. Халиф едва не подавился, вытаращил глаза и заверещал:
– Кто их пригласил? Я хочу знать, кто нанял на работу этих молодцов?
Великий визирь отлип от окна и умело склонился перед повелителем.
– Это я! Я, ваше величество, нанял этих богатырей.
– Молодец! – похвалил его халиф. – Удвойте им зарплату и не вздумайте менять процентовку. Нам такие люди нужны.
Между тем богатыри, умело работая боевыми метлами, дошли до ступеней дворца, смели остатки стражи и, продолжая работать, вошли в приемную залу.
– Вы куда, мужичье? – рявкнул на них главный евнух, выставляя вперед породистое лицо скопца.
– Сюда! – скромно ответил Яромир, проводя метлой по его толстой, лишенной даже признаков растительности морде.
– Ам-ням, тьфу! – Евнух выплюнул откушенный кончик метлы и отскочил в сторону.
– Порядок должен быть везде! – строго заметил Илья Муромец. – Эй, толстый, – повернулся он к сиятельному Аге Мемнону. – Что это за бумажку ты бросил?
– Это обертка от конфеты, – сказал Мемнон Ага, делая шаг назад.
– А ну подними, кому сказал!
Начальник дворцовой стражи перевел растерянный взгляд на халифа. Халиф за это время успел устроиться на своих подушках и наблюдал всю сцену свысока.
– Ты что, глухой? – повторил Муромец.
– Я начальник стражи… – начал было Мемнон Ага, задрав кверху курносый нос.
– Да хоть кто, – перебил его Яромир. – Мусорить в общественном месте никому не позволено! Быстро подошел и поднял!
Мемнон принял было оскорбленную позу, но Илья молча взял его за ухо и подвел к брошенной бумажке.
– Быстро подобрал и отнес в урну!
Красный от позора, начальник дворцовой стражи нагнулся, скрипя суставами, подобрал бумажку и спрятал ее в карман.
– Молодец! – похвалил его Илья Муромец и обвел взглядом приемный покой. Царедворцы невольно прижались к стенке.
– Безобразие, развели свинарник! Тут не мести, тут мыть надо! Как вы ходите по такому полу? На нем же слой грязи! Кто здесь главный?
Он тяжелым взглядом обвел испуганную челядь. Челядь задрожала, предчувствуя нехорошее. Нужно было срочно что-то предпринимать, и великий визирь предпринял.
– Самый главный у нас – халиф! – ехидно заявил он, кивая в сторону царского ложа.
Его величество продолжал пребывать в кумарных грезах, с равнодушным любопытством глядя на богатырей. Все происходящее казалось ему очень забавным.
– Ага! – многозначительно произнес Муромец и принюхался. – Это кумар?
– Кумар, кумар! – закивали царедворцы.
Илья чеканным шагом подошел к кумарщику. Тот вытаращил на него глаза и стал жадно затягиваться, снова забывая выдыхать. Через минуту дым попер у него из ушей, и кумарщик уже во второй раз потерял сознание.
– Вот видите, до чего доводит разврат? – брезгливо сказал Муромец. – Ну ничего. С этим мы сейчас покончим. Отныне начинаем вести здоровый образ жизни! А этих молодцов… – Он с отвращением посмотрел на кумарщиков. – Яромирка, ты можешь их выбросить из города подальше?
– Может, на Луну? – обрадовался Яромир.
– Верно мыслишь. Там им самое место! Тащи их на улицу и запускай на эту, как ее?
– На орбиту, – подсказал Попович.
– Вот именно! А мы сейчас начнем наводить порядок. Ну-ка, ваше величество, вставайте к чертовой матери! Я сказал к чертовой матери, а не в соседнюю дверь!
Поймав халифа за рукав, Илья Муромец посмотрел в измученные наркотическим кайфом глаза его величества.
– Кто вам эту гадость подсунул? Эхма! Здоровье-то у вас и так никудышное! Ну ничего, мы его наладим, есть у меня хорошая метода. Алешка!
Попович подскочил к Илье.
– Бери этого маленького, – ткнул он пальцем в Мемнона Агу, – и дуй на кухню! Тащите ведра, тряпки, ну не мне тебя учить. А мы пока все это барахло выкинем на свалку. Не приемный зал, а какая-то спальня, ей-богу! Значит так: постельное белье на дрова, а постель на склад! Или наоборот? Мы вам, ваше величество, поскромней сделаем спаленку. Досточки подложим под спину, чтобы выправить осанку, ну и вообще. Эй, гвардия! – он повернулся к царедворцам. – Ты вот, к примеру, кто?
Каменея от страха, главный визирь подошел к Илье:
– Я первый министр, господин дворник.
– Значит, ты и отвечаешь за это безобразие. Вот тебе подушки, неси на склад. Что, ты не знаешь, где у вас склад? Ну ничего себе, и это называется, первый министр! Уволю без выходного пособия!
– Я вспомнил, господин дворник! – затрепетал великий визирь.
– Замечательно! Остальные подходи по одному. Ну чего замерли?
Царедворцы действительно замерли. Со двора донеслись частые удары и приглушенный свист ветра.
– Это кумарщики отправились в свое путешествие, – радостно улыбнулся Илья. – Давай, не стесняйся! Добрыня, проследи, чтобы они не разбежались.
Через несколько минут Муромец нагрузил дворцовых клевретов спальными принадлежностями и наладил самому последнему пинка для скорости. Остановившись возле балдахина, он ненадолго задумался.
– Это еще и клоповник! – догадался богатырь. – Ну ничего, дело-то поправимое!
Разломав кровать, он выбросил ее в окно, сорвал балдахин и принялся метлой сметать клопов с потолка. Клопы орали от ужаса, ругались на своем языке, но Муромец смел их в кучу и прихлопнул каблуком. – Вот так-то лучше!
Через минуту в зале появились Мемнон Ага и Попович. Они тащили бадью с водой и тряпки. В дверь заглядывал бледный от страха шеф-повар.
– А тебе что, особое приглашение? – рявкнул Илья. – Сейчас и до кухни доберемся, и если у тебя там бардак, в котле сварю! Живо за работу!
Шеф-повар исчез со скоростью звука. Через секунду на кухне поднялся настоящий переполох.
– Проняло! – улыбнулся Попович. – А ты что лыбишься? – Он посмотрел на Мемнона Агу. – Бери тряпки и приступай! Что, ни разу не мыл пола? Ну когда-то надо начинать. Да не убивайся ты так, сейчас будут у тебя помощники.
Помощники вернулись со склада, красные от натуги и пыхтящие от одышки. Всем им немедленно вручили по тряпке. Его величество, поскольку он все-таки был халиф, отстранили от самой грязной работы. Тем не менее тряпку вручили и заставили протирать подоконники.
Вначале работа не клеилась. Царедворцы, не привыкшие к труду, печалились, но понемногу печаль ушла, испарилась сама собой, и на ее место пришел здоровый энтузиазм. А когда зал оказался вымыт начисто, энтузиазм возрос настолько, что вся дворцовая знать отправилась дальше, наводить марафет в смежных помещениях.
Между тем Яромир с Добрыней походили по дворцу, приглядели кое-какую мебель и перенесли ее в приемный зал. Теперь здесь воцарились чистота и порядок. У стены поставили большое красивое кресло – для халифа. По стенам расставили скамьи. Когда через пару часов халиф со своими придворными вернулся в приемный покой, все ахнули.
– Как в лучших домах Лондона! – самодовольно заявил Илья Муромец, беря халифа за руку и усаживая его на трон.
– Вот теперь полный, как бы сказали биварцы, орднунг! Кругом чистота и никакого кумара. С ясной-то головой и управление лучше пойдет! А то видели мы ваших подданных – смотреть страшно, кожа да кости! До чего людей довели, всю страну прокумарили! Ну что скажете, ваше величество?
Его величество заерзало на троне и вздохнуло:
– Разве мои подданные недовольны?
– Те, что сдохли, может, и довольны, – заявил Илья. – А те, что живы, те еле ползают!
– Но что я могу сделать для моих подданных? – озаботился халиф, заискивающе глядя на богатыря. – Что ты мне посоветуешь, господин дворник?
При слове «дворник» Илья поморщился и, почесав затылок, сказал:
– Повесил бы первого министра!
– Как?! – в один голос вскричали первый министр и халиф.
– За шею, – объяснил Муромец. – Ну можно не повесить, можно отрубить голову или содрать кожу. Можно сварить в масле, наверное, это лучше всего. Это уж наверняка! Тогда следующий министр быстро придумает, как сделать так, чтобы народу жилось хорошо!
– А что, если ты прав? – вдруг задумался халиф.
В следующее мгновение Мемнон Ага подскочил к великому визирю и, придерживая рукой саблю, громогласно заявил:
– Ваше высокопревосходительство, вы арестованы! В каком масле мы будем его варить, ваше величество?
Халиф поскреб подбородок, потянул ноздрями и, не учуяв привычного кумара, злобно заявил:
– В рафинированном. Оно не так воняет!
Великий визирь бухнулся на колени, но обратился не к халифу, а к богатырям:
– О могучие дворники! Заступитесь за меня перед великим халифом! Не виноват я! Это все проклятый кумар, все мозги проел. Я… я знаю, что надо сделать, чтобы все были счастливы!
– Ну и что? – холодно осведомился Илья, перед глазами которого так и стояли оголодавшие жители Хохломабада.
– Реформы! – завопил великий визирь. – Мы проведем реформы! Во-первых, реформы ЖКХ… то есть создадим животноводческие комплексные хозяйства, совхозы…
– А это что? – у потрясенного халифа вытянулось лицо.
– Это современные хозяйства, – гордо ответил визирь. – Я все сделаю по последнему слову науки и техники… Я привлеку к работе лучшие научные умы!
– Петровича, что ли? – саркастически поинтересовался Яромир.
– Гуссейна Гуслию! – заявил первый министр. – Дадим крестьянам беспроцентную ссуду на покупку мотыг и лопат. О, только не казните меня, я все исправлю!
Однако лишенный кумара повелитель был в сильнейшем раздражении, и только когда Илья милостиво кивнул головой, тоже сменил гнев на милость.
– Ладно. Даю тебе испытательный срок.
– Пять лет! – завопил визирь.
– А вот тебе шиш! – невежливо откликнулся халиф. – Два года и ни минутой больше. Время пошло!
В ту же секунду великий визирь сорвался с места и убежал как нахлыстанный. Илья повернулся к друзьям:
– Мы все сделали, что смогли?
Яромир покачал головой:
– А Гуссейн Гуслия?
– Точно! – Муромец хлопнул себя по лбу. – Вот что, ваше величество. Неладно что-то в вашем государстве. Нечисти у вас, по слухам, развелось немерено. Колдуны заедают, чернокнижники разные. Если уж мы дворники, то нам и эту нечисть надо вымести! А прежде всего нужно найти вашего мудреца. Где он прячется?
Халиф ненадолго задумался, затем поманил к себе пальцем Мемнона Агу.
– Вопрос слышал?
– Так точно, ваше величество! – бодро заявил начальник дворцовой стражи.
– Вот и решай. А мне пора объявить день открытых дверей. Пусть любой из моих подданных приходит во дворец со своими нуждами. Реформы так реформы!
20
Лесной чертяка Трофимыч без передышки нарезал круги по поляне. Ноги, пересаженные от молодого и непоседливого наводчика, отказывались повиноваться умудренному, умеренному в своих желаниях чертяке. А между тем ему нужно было привести себя в надлежащий порядок, чтобы отдать визит председателю ГКЧП Альфреду.
Помощник Альфреда, черт-секретарь Гарри, был тщательно отскрябан от городской стены и собран в ведро. Это ведро надлежало вручить Альфреду в торжественной обстановке.
Крышка ведра все время съезжала набок. Это черт-секретарь пытался высунуть голову, чтобы посмотреть, что происходит вокруг. Оно бы и не жалко, смотри, пожалуйста, но голова Гарри, точнее, то, во что она превратилась после выстрела пушки, производила на всех гнетущее впечатление. Чтобы лишний раз не травмировать свою психику, Трофимыч приладил на крышку ведра булыжник.
– Ты, милок, особо не высовывайся, – предупредил он Гарри, – а то выплесну тебя в болото. Там знаешь, какие щуки? Вмиг схарчат!
Гарри что-то прокукарекал из ведра и затихарился.
– То-то же, – смягчился Трофимыч. – Эй, челядь! Новый мундир, сапоги, ордена, живо! А где сапожная вакса для усов? Какая сволочь ее сожрала?! Чем я теперь усы напомажу?
Тем не менее сапожная вакса все же нашлась. Трофимыч приказал принести зеркало. Два нетопыря тут же наложили заклятие на лужу, осторожно, стараясь ее не разбить, подняли с земли и поставили перед Трофимычем вертикально. Лужа оказалась так себе, мутноватая, с прилипшими травинками, но Трофимыч остался доволен: черные, как у кота, усищи, пронзительно зеленый взгляд, легкая небритость – все соответствовало самым последним требованиям моды.
В отличие от Альфреда Трофимыч и не думал идти пешком. Все те же нетопыри заранее расширили подземный ход, устроили там салазки, впряглись в них как в телегу, и лесной чертяка покатил в них не хуже боярина. В ногах у него стояло ведро, в котором лениво бултыхался Гарри. Ему было скучно, он вздыхал, кряхтел и наконец напрямую спросил, где они находятся.
– В твоей подземке, – нехотя ответил Трофимыч. Он считал ниже своего достоинства разговаривать с существом, от которого осталось только то, что с трудом удалось собрать в ведро.
– Скоро я тебя отдам твоему шефу, хе-хе! – добавил он и, вынув носовой платок, надушенный болотною тиной, принялся томно обмахиваться. – Как можно жить в катакомбах, не представляю! Тесно, темно, сыро… и жрать нечего. Впрочем, это дело вкуса.
Время от времени им попадались черти-подпольщики. Кто-то пер ворованное добро, двое тащили сопротивлявшегося алкаша. Пьяный мужик сначала думал, что его приглашают выпить на троих, но из разговоров понял, что его самого собираются разделить на десятерых, и, возмутившись, затеял бучу. В конце концов все это переросло в настоящую драку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31