Даже Овид мало чем мог помочь, хотя, надо признаться, если бы не он,
пришлось совсем туго.
В первый момент Овид решительно заявил, что его дело нести караульную
службу, - кстати, и смена скоро, - а не шастать со мной по всем мирам в
качестве сопровождающего. Но к этому времени я уже уяснил, что руна дает
право не только просить, но и приказывать, так что послушник, ворча,
впрочем, и чертыхаясь, все же последовал за мной.
О Хоме и говорить нечего, он с самого начала был придан мне
Дер-Виддом в качестве постоянного спутника. Через день или два я привык к
ходячему и разговаривающему табурету настолько, что и не помышлял даже о
том, чтобы от него избавиться, несмотря на его скверный характер.
Сами жители называли свою страну Микст, хотя я немедленно окрестил ее
Помойкой. Грязь на улицах царила необыкновенная.
Собственно и страной в полном смысле Помойку можно было назвать с
трудом. Микст состоял из столицы, которая также именовалась Микст, и
предместий с нескольким десятков ферм. Что находилось дальше, не знал
никто, да это никого и не волновало. Окружающий и замкнутый мир
воспринимался как данность.
Для того, чтобы устроиться даже в такую скверную гостиницу, Овиду
пришлось сразу же продать на базаре свою замечательную шпагу.
Расставался он с ней почти со слезами.
"Настоящая толедская сталь, - бормотал он. - Из настоящего мира."
О настоящем мире в Миксте знали немногие, но вещи из него ценились
очень дорого. Их происхождение приписывали сильному колдовству,
запрещенному законом, в отличие от бытовых заклинаний, которые как раз
были здесь делом самым обычным.
Овид объяснил, что о настоящем мире знают только посвященные, так как
друиды тщательно следят за тем, чтобы никто из жителей мира Хезитат не
проник сквозь зеркальный вход в реальную действительность.
- Возникнет лишняя путаница, - строго читал мне лекцию Овид. - Итак
некоторые постоянно заглядывают в настоящий мир через зеркала с помощью
заклинаний. Они пользуются зеркалами, как окнами, и таких окон много, а
вот дверь всего одна.
- Теперь ни одной, - сварливо напомнил Хома.
Табурет стал в последнее время невыносимо раздражительным и постоянно
пилил меня за то, что не ищу осколков, а я просто не знал с чего начать, и
это также не улучшало моего настроения. Мы постоянно ссорились.
Из рассказов Овида ясно было пока лишь одно - осколки зеркальной
двери в Хезитат не дают отражения и кажутся обыкновенными стеклами. В них
могут отражаться только люди и предметы из настоящего мира. С одной
стороны, это облегчало поиск, но, с другой - подобное свойство осколков
делало их в глазах обитателей Микста ненужным стеклянным хламом. О входном
зеркале знали, конечно, посвященные, но где уверенность, что осколки
попали именно в их руки.
На четвертый день нашего пребывания в Миксте я проснулся в дурном
расположении духа.
Ночью, естественно, внизу опять дрались и орали.
В конце концов Овид не выдержал и отправился к хозяину, чтобы
высказать все, что думает о его заведении. Кончилось это тем, что Овида
чуть не арестовали стражники, придравшись к тому, что у него не поставлена
кроме круглой еще и треугольная печать на гостевом свидетельстве.
Овид правильно оценил обстановку и в драку ввязываться не стал, а
просто сотворил недостающую печать с помощью незатейливого колдовства, но
было уже поздно, с него все-таки содрали приличный штраф в пользу
городской управы.
В результате денег у нас осталось на двухнедельное проживание в
гостинице при самом скромном питании.
Кроме непролазной грязи Микст поразил меня еще и тем, что невозможно
было понять, в каком веке застряло это государство.
Здесь, например, совершенно естественным образом соседствовали вполне
современные, но плохо действующие водопровод и телефон с архаичными
шпагами и алебардами, жители носили костюмы, какие не встретишь и на самом
разнузданном карнавале. По улицам ходили представители всех рас и народов,
но никого это не удивляло. Не удивлял никого и живой табурет. Хома
совершенно свободно мог заговорить в лавке, прицениваясь к товару, и ему
отвечали, как и любому посетителю, имеющему деньги.
Короче, от такой путаницы голова могла пойти кругом, а тут еще надо
выяснять, не видел ли кто красивой рыжеволосой девушки с необычным для
Микста именем Людмила и нельзя ли где нибудь найти осколки стекла, которые
не имеют никакой ценности, но тем не менее мне крайне необходимы.
Дурное настроение не улучшилось после того, как я несколько раз
произнес водопроводное заклинание, но из медного крана не пролилось ни
капли.
Список заклинаний на все случаи жизни в гостинице висел над раковиной
и держался на одной ржавой кнопке. У крана имелась и ручка, но она носила
чисто декоративный характер - сколько ее ни верти, толку не будет.
Следовало произнести довольно длинное заклинание. Для забывчивых его даже
поместили в общий список, но вода сегодня не хотела мне подчиняться.
Овид ушел из гостиницы почти сразу после разборок со стражей. Хома
также отсутствовал. Пришлось вести полностью самостоятельную жизнь -
спуститься вниз и потребовать завтрак.
Уже выйдя из номера, я вспомнил, что все деньги остались у Овида,
значит о завтраке можно забыть - в долг здесь не кормили.
Независимо проследовав мимо хозяина гостиницы, угрюмого и на всех
подозрительно глядящего верзилу в клеенчатом фартуке поверх синей майки, я
вышел на улицу.
Готическая башня городской управы как кость торчала поверх черепичных
крыш тесно застроенных кварталов. Еще дальше, вертикально рассекая
горизонт, к небу поднимался единственный небоскреб Микста. В небоскребе
размещалось множество фирм и фирмочек, в том числе и сыскное бюро, куда мы
обратились за консультацией, впрочем, безрезультатно.
Небоскреб мне запомнился еще и тем, что там мы с Хомой застряли в
лифте. Заклинание сработало плохо, и нас извлекли из душной кабинки лишь
через час, когда я уже решил, что задохнусь, как подводник в затопленной
субмарине.
Накрапывал дождь. В Миксте вечно невозможно было понять, какое сейчас
время года. Походило на осень, но это вовсе не означало, что через десять
минут по-июльски не припечет солнце или не пойдет снег.
Стоило отойти на десять шагов от гостиницы, как сзади завопил
зеленщик, толкающий тележку со своим товаром, я мешал ему проехать.
Тележка на велосипедных шинах двигалась почти бесшумно, зато
навстречу, стуча по круглым булыжникам и высекая искры, грохотала
чудовищная арба с колесами почти в мой рост. Для крепости ободья арбы были
обиты железом, а тащил ее облезлый и злой на вид верблюд. Издалека
слышались частые звонки конки - самого популярного транспорта Микста.
Говорили, что в городе есть также и метро, но им почти никто не
пользовался - поезда ходили лишь благодаря совместным заклинаниям
пассажиров, и единодушия толпы не всегда хватало на то, чтобы сдвинуть с
места состав.
Если я когда и мечтал о большой костюмной исторической пьесе, то
теперь мог быть совершенно доволен. Да и роль досталась не из
эпизодических. Полномасштабная главная роль. Масса импровизаций.
Дурак-режиссер играть не мешает. Одним словом, мечта, а не роль. Не
хватало, правда, пустяка - сцены и зрительного зала. Аплодисментов также
не хватало. От Овида и Хомы одобрительных возгласов ожидать не
приходилось. Наоборот, они ворчали и брюзжали, подгоняли и попрекали, как
будто еще неделю назад я не был самым обыкновенным актером, а так всю
жизнь и оставался Мастером Александром, наделенным чрезвычайными
полномочиями.
Я суеверно потрогал руну Зеркальной Двери.
В первый день нашего пребывания в Миксте у меня наступил психический
срыв. Я закатил скандал моим спутникам, и в конце концов разбушевался
настолько, что порвал шнурок, на котором висела руна, и выбросил в окно.
Надо было видеть, как смертельно побледнел обычно невозмутимый Овид, а
табурет от ужаса забился в самый темный угол гостиничного номера.
Через мгновение я ощутил на горле давящую тяжесть чьей-то руки, а еще
мгновение спустя понял, что шнурок вновь оказался на месте и лишь стал
намного короче, так что врезался в кожу, как петля удавленника. Через час
или два хватка ослабла, но больше бунтовать я не пытался. Хватило одного,
но очень действенного предупреждения.
Итак, я вживался в роль.
По разработанному нами плану я должен был представлять коммивояжера
одной из дальних ферм, приехавшего в город для продажи сыра и масла, а
также тайно торгующего золотыми украшениями.
Откуда могли взяться у меня хотя бы образцы товара, мы особенно не
задумывались. А зря. Хозяин, эта прожженная бестия, сразу же насторожился,
не обнаружив у нас багажа. Пришлось объяснять, что товар прибудет немного
позже, а пока мы только еще ищем покупателей.
Не обошлось и без взятки, что не улучшило наших отношений, а, скорее,
насторожило хозяина еще больше.
Про торговлю золотыми украшениями придумал Овид, который больше, чем
мы с Хомой, знал о местных обычаях. Торговля золотом была здесь делом
государственным, что не мешало мелким предпринимателям спекулировать
ценными безделушками почти в открытую.
Золото намывали в ручьях у дальних ферм, там же отливали перстни и
браслеты, которые пользовались у жителей Микста бешеной популярностью.
Подул сырой осенний ветер, и я плотнее запахнул широкий черный плащ,
в котором чувствовал себя скорее графом Альмавивой, чем Александром
Кукушкиным. Джинсы и клетчатая рубашка по-прежнему оставались на мне, а
вот тапочки пришлось оставить в гостиничном номере, для путешествий они
подходили мало, и Овид справил мне короткие кожаные сапоги и плащ все на
те же деньги, вырученные от продажи шпаги. Вид, должно быть, был у меня
забавный, но я утешался тем, что большинство прохожих выглядело не лучше.
Через полчаса я уже пожалел, что так необдуманно покинул гостиницу,
не имея в кармане даже мелочи - съестные лавки и мелкие ресторанчики
попадались на каждом шагу. Прислушиваясь к урчанию в желудке, я свернул в
дверь первого же антикварного магазина.
Звякнул входной колокольчик, и откуда-то из темной глубины
захламленного разными старыми вещами помещения прямо на меня выбежал
тощенький лысый продавец.
Его острый длинный носик потешно дергался, как у испуганного ежика.
Как видно, посетители не часто заглядывали в магазин, поэтому "ежик" напал
на меня, как на нежданную, но лакомую добычу.
Не успев опомниться, я уже держал в левой руке очень ценный, по
словам хозяина, древний манускрипт времен (не ошибиться бы) Вазбудидана
Второго, а в правой - щедро инкрустированный ларец из танталового (!)
дерева.
- Вы не пожалеете! - кричал продавец так, что закладывало уши. - Век
будете благодарить! Это же настоящие сокровища. Вот ларец, в нем можно
хранить манускрипт. Такие вещи, они друг друга стоят.
Я затравленно озирался по сторонам. Дернул черт зайти именно сюда.
Картины и подсвечники, красный рояль с косой трещиной через всю
крышку, кинжалы и томагавки, всевозможная мелкая дребедень, сваленная в
пыльные кучи, напоминающие муравейники. Внезапно взгляд сам собой
остановился на тускло-желтой пачке сигарет.
"Кэмел"! Вот это уже точно не отсюда.
Не будучи заядлым курильщиком, "Кэмел" я узнал сразу.
- А это у вас что? - поинтересовался я и сунул ларец и манускрипт
обратно в руки продавца. - Тоже продается?
- Здесь продается все, включая лавку! - продавец так обрадовался
моему вопросу, что я немедленно пожалел, что спросил.
- У господина отменный вкус. Настоящие волшебные сигареты из
настоящего мира.
Последнюю фразу продавец произнес шепотом.
- Господин, конечно, знает о настоящем мире? Берите, не прогадаете.
От названной цены меня бросило в жар, но немедленно сигаретная пачка
с почтением и осторожностью была извлечена со стеллажа.
"Кэмел" оказался початым. Всего - я внимательно пересчитал -
двенадцать сигарет. А где же остальные? И где их хозяин? Как сигареты
попали в Микст?
- Если господин интересуется вещами из настоящего мира, то я могу
помочь, - как-то слишком небрежно заметил продавец.
По алчному блеску его хитрых глаз я понял, что он решил на мне крупно
подзаработать.
- Может быть, - я постарался, чтобы мой ответ прозвучал также
небрежно и неопределенно. - Но меня интересуют в основном зеркала. Или
осколки настоящих зеркал.
- Которые не отражают? Господин не боится волшебных вещей?
Скажет тоже. Волшебных! Да вот у меня в кармане такой осколок. Сейчас
покажу.
Я вытащил из кармана осколок, завернутый в замшу, и немедленно
пожалел об этом.
Продавец быстро отвернулся и даже зажмурился, чтобы случайно не
взглянуть на колдовской предмет.
- Нет-нет, - вновь зашептал он. Этот переход от крика к шепоту начал
немало меня раздражать. - Ни в коем случае. Если господин желает, пусть
глядит, а бедный слабый продавец разного хлама туда глядеть не будет. Одно
дело - сигареты. Но зеркало! О-о! Это страшное колдовство.
- Но такие осколки в Миксте есть? - отступать было поздно, пришлось
играть в открытую.
- Конечно. Случается. Не попадались пока ни разу. Но слышал.
- А если слышал, то можно их достать или нет?
- Это будет очень дорого стоить, - "ежик", похоже, пришел в себя и
расчет победил страх. - Очень дорого.
- Я остановился в гостинице "Зайди и останься". Что-нибудь узнаете,
наведайтесь туда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17