— Ну и ну! — воскликнула Марджери Карвер. — Да кто он такой, чтобы так говорить про отца Генри?
Брат Патрик пожал плечами — похоже, его совсем не задела грубость приезжего. Он повернулся к кузнецу.
— Уверяю тебя, это действительно останки короля Артура. Господь подтвердит нашу правоту.
— Вам виднее, святой отец, — улыбнулся Том.
Брат Патрик начал что-то отвечать, но Гвинет уже не слышала, что — Айдони Мэйсон пробралась через толпу и трясла дочь за плечи.
— В жизни такого не слыхала! — возмущалась она. — Так разговаривать со святым отцом! Да к тому же ещё и гостем!
Она задумчиво посмотрела вслед приезжему, а потом добавила со вздохом:
— Вообще-то, зря он так. Откопали бы эти кости в Уэллсе, он бы по-другому запел. Все-то они с Гластонбери не в ладах… Дай Бог, чтоб этот гордец не напакостил как-нибудь отцу Генри!
— Не думал, что древние кости могут так всех взбаламутить, — пропыхтел Гервард. Они с сестрой снова тащили в аббатство еду для каменщиков — на этот раз завтрак. Небо вновь затянуло облаками, серый утренний свет был холодным и неприветливым. — Половина народу не верит, что в гробу настоящий король Артур.
Гвинет остановилась и уставилась на брата.
— Как это не верят? На кресте ведь написано!
— Ну, мало ли, что там написано…
— Все не можешь забыть слова этого типа из Уэллса? Ты же не считаешь, что отец Генри соврал?
— Нет! Но он мог ошибиться.
— А вчера ты сам всех убеждал! — укорила его сестра.
— Знаю, — вздохнул Гервард, запуская пятерню в копну своих каштановых волос. — Я только хотел, чтобы все поняли, как нам нужны пилигримы. А насчёт костей…. Не знаю, Гвинет. Артур жил так давно! Почему вдруг через столько лет его могила отыскалась на нашем кладбище?
— А почему бы и нет? — резонно возразила Гвинет. — Король Генрих послал к аббату этого барда, и во всех легендах говорится, что Артур пришёл умирать сюда, в Авалон. Так это место тогда называлось.
— В легендах! — хохотнул Гервард. — Подумаешь! А ещё говорится, что Артур не умер, а спит…
…под зелёным холмом …
Гвинет вспомнила песенку, которую два дня назад распевали на дороге дети…
— А может, и спит, — прошептала она.
Гервард покрутил пальцем у виска:
— Спит? Или лежит мёртвый в часовне? Ты уж выбери что-нибудь одно!
Гвинет дулась на него до самого аббатства. Наверное, Гервард просто не чувствует этого… Здесь, в Гластонбери, где легенда так тесно переплетается с былью, кажется, будто в любой момент ты можешь встретить на улице великих героев древности. Все ещё обиженная, Гвинет вошла вслед за братом в ворота аббатства и двинулась к недостроенному храму. Но где же дядюшка Оуэн?
— Он в часовне, — крикнул один из каменщиков. — Дежурит между утреней и первым часом.
— Подремать, небось, устроился, — хихикнул Мэтт Грин.
— Я отнесу дядюшке завтрак. Пусть поест перед работой, — предложила Гвинет.
Здорово, теперь она ещё раз сможет посмотреть на кости!
Она обернулась к Герварду, но тот уже раздавал еду. Гвинет взяла ломоть хлеба с сыром, наполнила рог элем и поспешила в часовню.
Внутри было сумрачно и пусто. Открытый гроб покоился на подмостях перед алтарём, крышка лежала рядом, на полу.
— Дядя Оуэн, ты где? — прошептала Гвинет, проходя внутрь.
Тяжёлая деревянная дверь захлопнулась. Гвинет остановилась, дожидаясь, пока глаза привыкнут к темноте. Дядюшка не откликался. Она шагнула вперёд и увидела на ступенях алтаря какую-то кучу тряпок. По крайней мере, ей так показалось, хотя откуда здесь…
И тут Гвинет поняла, что это за куча.
— Дядюшка! — ахнула она, роняя рог и еду на каменный пол, и бегом бросилась к алтарю.
Оуэн Мэйсон лежал ничком на ступенях. Из-под головы его вытекла струйка крови. Рядом валялись какие-то черепки.
Гвинет обеими руками зажала рот, чтобы не закричать.
«Господи, только бы он не умер!»
Но пробираясь мимо дубового гроба она всё же не смогла удержаться, чтобы не заглянуть внутрь.
Гроб был пуст. Останки короля Артура и его королевы исчезли.
Глава третья
Гвинет опустилась на колени возле дядюшки Оуэна и трясущейся рукой потянулась к его губам. Дядя лежал неподвижно, и лицо его было белым, как мел, но пальцами Гвинет почувствовала слабое дыхание. Жив.
— Благодарю тебя, Господи! — прошептала Гвинет.
Она с трудом поднялась — дрожали ноги. Выпрямилась и поспешила к выходу из часовни. Толкнув тяжёлую дверь, она чуть не сбила с ног брата Тимоти.
— Гвинет?
Юный монах ухватил её за плечи и с тревогой заглянул в глаза.
— Что стряслось?
— Дядюшка Оуэн! — Гвинет показала на тёмный провал двери. — Там, внутри…. Он ранен!
Брат Тимоти тут же отпустил её и скрылся в часовне. Гвинет ухватилась за шершавую каменную стену и несколько раз сглотнула, борясь с подступавшей дурнотой. Её била нервная дрожь.
Брат Тимоти вновь появился в дверях.
— Я позову брата Патрика. Побудь со своим дядей, проследи, чтобы никто его не трогал.
Он торопливо умчался, хлопая полами длинной рясы.
Гвинет молча смотрела ему вслед. Первый шок от страшной находки начал постепенно проходить. Она перевела дыхание и вновь нырнула в темноту часовни. Брат Тимоти просил её последить за дядей….
Не успела она снова присесть, как услышала за дверью шаги и голоса. Может, это уже брат Патрик? Но, повернувшись, Гвинет увидела только Герварда и Мэтта Грина.
Гервард подбежал первым. Даже в полумраке часовни Гвинет видела, как побледнело его лицо.
— Брат Тимоти нам сказал, — прошептал он хрипло.
Мэтт Грин склонился над Оуэном и уже протянул к нему руку, но тут вмешалась Гвинет:
— Брат Тимоти не велел его трогать.
Каменщик удивлённо посмотрел на неё, но руку убрал. В конце концов, он удовлетворился тем, что встал на колени возле раненого товарища, участливо глядя ему в лицо.
— Что здесь произошло? — спросил Гервард.
— Не знаю, — ответила Гвинет. — Когда я пришла, он уже тут лежал. Может, споткнулся?… Хотя нет, думаю, его ударили. Смотри!
Гвинет показала брату на разбросанные вокруг черепки.
— А кости исчезли!
— Что?!
Гервард обернулся и недоверчиво уставился на пустой гроб.
— Ты думаешь, кто-то напал на дядюшку, чтобы украсть кости?
Гвинет кивнула, читая в глазах брата отражение своей тревоги. Даже если бы дядюшка Оуэн не был ранен, пропажа останков — дело серьёзное. Без них не будет ни пилигримов, ни денег на реставрацию, ни надежды на окончание нищеты.
— У кого же рука поднялась? — Гервард был потрясён.
— Мы найдём его, кто бы он ни был! — обещал мастер Грин, поднимаясь с колен. — Чтоб шериф Торсон, да не нашёл! Найдём и повесим!
Дверь снова распахнулась, и Гвинет с облегчением увидела брата Патрика. Его сопровождали два монаха помоложе с носилками в руках. Брат Патрик стремительно подошёл к дядюшке, опустился на колени, приподнял раненому голову и кончиками пальцев принялся исследовать рану. Увидев кровь на руках монаха, Гвинет с трудом сглотнула, но глаз не отвела.
По тому, как потемнели и сузились глаза целителя, Гвинет поняла, что рана действительно серьёзная.
— Пожалуйста, — прошептала она, стискивая руки, — скажите мне, он ведь не умрёт?
Брат Патрик поднял голову и улыбнулся.
— Нет, дитя моё, твой дядя не умрёт. Но после такого удара он нескоро поправится.
Гвинет подавила подступившие к глазам слезы.
— Мы отнесём мастера Мэйсона в лечебницу, — продолжал брат Патрик. — И обеспечим ему должный уход.
— Спасибо, — пробормотала Гвинет.
Втроём монахи осторожно положили Оуэна на носилки. Тот застонал.
— Он приходит в себя! — воскликнула Гвинет.
— Нет, пока, — ответил брат Патрик. Он всё ещё придерживал голову больного.
— Лежи спокойно сын мой. Всё будет хорошо.
— Ты знаешь, кто это сделал? — Мэтт Грин подскочил к носилкам. — Ты видел, кто тебя ударил?
— Сейчас не время для расспросов, — покачал головой брат Патрик. Дядюшка Оуэн снова слабо застонал.
— Спроси монаха, — прошептал он чуть слышно.
Все остолбенели. Гвинет, разинув рот, обернулась к брату. Не может быть! Неужели дядя хотел сказать, будто его ударил кто-то из святых братьев?
— Что ты сказал? — переспросил мастер Грин. — Какого ещё монаха?
Но дядюшка Оуэн уже снова провалился в беспамятство. Мэтт Грин признал своё поражение и позволил святым братьям вынести носилки из часовни.
В дверях брат Патрик ещё раз обернулся к Гвинет:
— Не бойся. Всё будет хорошо, обещаю тебе!
Он повернулся и поспешил вслед за носилками. Мастер Грин хмуро смотрел, как он уходит.
— Надо рассказать жене Оуэна, — вздохнул он наконец и тоже покинул часовню. Гвинет и Гервард остались вдвоём.
— Не может быть! — заявил Гервард. — Монахи ни на кого не нападают!
Гвинет поёжилась. Как бы ей хотелось согласиться с братом! Но окружавший её уютный мир внезапно сделался жутким и полным опасностей. Разве аббатство не мирное пристанище, созданное, чтобы славить Господа? Как же так случилось, что именно здесь человека бьют по голове и пропадают реликвии, что могли бы спасти от нищеты всю округу?
— Дядюшка Оуэн сказал: «Спроси монаха», — напомнила она. — Он не говорил, что его ударил монах.
Но Герварда это не утешило.
— Если это не монах, — сказал он хмуро, — значит, кто-то из деревни.
— Нет! — воскликнула Гвинет. Сердце её затрепыхалось, как у испуганной птицы. — Не может быть! Это, наверное, разбойник! Пришёл откуда-нибудь из леса и…
— Подумай, Гвинет! — нетерпеливо перебил Гервард. — Какие ещё разбойники? Все знают, что в аббатстве красть нечего! А слух об останках короля Артура не мог разойтись так быстро. Да и заметили бы тут незнакомого человека…
Гвинет подозревала, что он прав. Гервард всегда умел глядеть правде в глаза. Сама она предпочитала видеть все в розовом свете, но, похоже, сейчас не тот случай, когда можно утешать себя детскими отговорками.
— Что ж теперь делать?
— Не знаю, — покачал головой Гервард. И добавил, чуть резче:
— Ты никого не видела возле часовни, когда шла относить дядюшке завтрак?
— Нет, — сразу поняла его Гвинет. — К тому времени вор уже успел уйти.
— Недалеко. Утреня закончилась не так давно, а в это время все монахи были в часовне, и заметили бы, если бы кости исчезли.
Гвинет вздрогнула. Возможно, она лишь на мгновение разминулась с вором! Что если один из монахов немного отстал, стукнул дядюшку Оуэна по голове и украл кости?
— Интересно, кто-нибудь из них опаздывал к завтраку? — спросила она вслух.
— Не вижу, как бы нам удалось задать кому-нибудь подобный вопрос, — заметил Гервард.
— Но мастер Грин и брат Патрик оба слышали, что сказал дядюшка!
Дверь часовни снова отворилась. Вошёл брат Тимоти с кожаным ведёрком и охапкой тряпок.
— Шли бы вы лучше домой. Мне надо прибраться — скоро опять служба.
— Мы поможем, — поспешно предложила Гвинет, сообразив, что это лишний шанс поискать следы вора. Она твёрдо решила сделать все, чтобы найти преступника и вернуть кости в часовню. Ради дядюшки, ради аббатства и всей деревни.
Она подобрала хлеб и рог, а брат Тимоти вытер разлившийся эль. Гервард, стоя на коленях, подбирал разлетевшиеся черепки. Гвинет стала помогать ему, стараясь не притрагиваться к пятнам крови.
— Бутыль или кувшин, — сказал Гервард задумчиво, складывая два осколка. Он повертел их в руках и вдруг воскликнул:
— Смотри, что это?
Гвинет посмотрела. На черепке отчётливо виднелось клеймо — отпечатанный глубоко в глине рисунок в виде звезды.
— Если мы узнаем, у кого была такая бутыль, это может оказаться полезным. Хотя кто знает, сколько их тут таких?
Гервард нахмурился, но всё же спрятал оба черепка в кошель у себя на поясе.
Звон колокола возвестил о начале службы первого часа. Пора уходить. Гвинет выпрямилась, и впервые за сегодняшнее утро взгляд её упал на алтарь…
— Гервард, смотри!
Белый льняной покров на алтаре оставался таким же гладким и незапятнанным. Но крест исчез. Тот самый крест, что был захоронен над гробом и служил единственным доказательством подлинности найденных останков.
— У меня идея, — сказал Гервард.
Они с Гвинет шагали через монастырский двор к воротам. Позади них монахи собирались в часовню. Интересно, отец Генри уже знает о краже?
— Какая идея? — спросила Гвинет.
— Я ведь сказал, что вор — это либо кто-то из аббатства, либо из деревни? Так вот, я ошибался.
Он, похоже, ожидал, что сестра сразу поймёт, в чём дело. Но Гвинет ответила ему непонимающим взглядом.
— Мы забыли ещё кое о ком. Он тоже сейчас в аббатстве, и у него больше прав находиться здесь, чем у обычных посетителей.
— Годфри де Массар! — воскликнула Гвинет, прозревая. И тут же смутилась — вдруг кто-нибудь услышал?
— Да, конечно, — негромко продолжила она. — Он так разозлился, когда отец Генри рассказывал нам про кости, ты бы видел его лицо!
— Не поверил, что это останки короля Артура и королевы Гвиневеры, — кивнул Гервард. — Во всяком случае, сказал, что не верит. И он из Уэллса, значит, не хочет, чтобы аббатство в Гластонбери стало богаче, чем Уэллский собор.
Гвинет вздохнула с облегчением. Ей очень не хотелось верить, будто кто-то из её добрых соседей оказался преступником. А на гордеца приезжего не жаль было свалить что угодно. Годфри де Массар наверняка на все способен, если это может принести пользу его распрекрасному собору.
— Если он украл крест, — размышляла она вслух — то отец Генри не сможет доказать, что откопал именно кости короля Артура…
— Да, но зачем тогда брать сами кости? — удивился Гервард. — Он не сможет перевезти их в Уэллс, ведь тогда все поймут, кто вор!
Гвинет задумалась.
— Может, для надёжности? Хотя, если у отца Генри не будет хотя бы чего-нибудь одного — креста или останков, он всё равно не сможет вернуть пилигримов в Гластонбери…
Она похолодела, осознав, какая нищета ожидает теперь деревню.
— В Уэллсе будут рады-радешеньки, — мрачно заметил Гервард.
— И, значит, дядюшка Оуэн имел в виду отца Годфри! — заключила Гвинет.
— Может и так. Когда он очнётся, мы будем знать точно.
Они вышли из ворот и сразу увидели небольшую толпу возле лавки Риса Фримена. У дверей лавки, расставив ноги и заткнув большие пальцы за пояс под обширным брюхом, стоял сам хозяин.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14