Из одной такой поездки и привез с собой жену-славянку по имени Мирослава, несмотря на то, что давно был обручен с дочерью богатого купца из семьи Вань. Первый и последний раз нарушил Ван Хо волю отца.Крутой нрав имел старый Ли Хо, славился упрямством да вспыльчивостью. В гневе выгнал из дома старый отец сына с беременной женой, но вскоре поостыл, сменил гнев на милость, принял обратно, не желая позора на свой род. Негоже почтенному человеку при живом сыне завещать добро родичам жены.Родила Мирослава девочку, нарекла именем Кетрин в память о кормилице своей. Ничего не сказал ее муж, промолчал и старый Ли, глава рода. Хотел внука Ли Хо, но вскоре всем сердцем прикипел к внучке. Баловал, но и про науку не забывал. Вопреки всем законам начал учить с двух лет воинским искусствам да фехтованию, благо меч Цзянь и младенец в руках удержит. А когда выяснил старик, что внучка его в ратном деле обоерукая, совсем обрадовался, начал парному мечу учить.Умер от чумы веселый купец Ван Хо, любящий муж и отец, когда Кетрин пяти лет не исполнилось, а через месяц кто-то из родственников отравил мать. После смерти сына, вопреки обычаю, отдал дедушка Ли внучке меч сына, стал старый мастер Ли Хо ей отцом и матерью на десять лет.Быстро же они пролетели, эти десять лет, и когда умер старый Ли Хо, по завету его половину дома и добра отошло Кетрин. Но не дремали родичи, и племянник Чжан, ставший новым главой рода, взял Кетрин себе в наложницы, захватив ее долю наследства.Вошла девица, да только не в дом мужа, а в притон с гулящими девицами, по-ханьски именуемыми певичками. Держал такой притон Чжан Хо, а кроме него еще и две опиомокурильни. Начал племянник со всей своей родней после смерти Ли Хо подсчитывать деньги да плетью и палкой приучать Кетрин к ремеслу певички.Но не вышло. Ненастной ночью забулькал перерезанным горлом пьяный Чжан Хо. Взяла в руки Кетрин мечи Цзянь деда и отца, закинула за спину торбу с серебром и вышла за ворота на все четыре стороны. Хорошо ей была видна дорога от света подожженной усадьбы семьи Хо. Навсегда высохли слезы ее от того пламени. Кончились вскоре деньги, и остались у нее из добра искусство воинское, да мечи наследственные, да слово верное.Ходила она по дорогам где каравану охранницей, где каравану погибелью. Собрала вокруг себя два десятка молодцов и начала жить лихим промыслом. Правда, до душегубства редко доходило, вызывала Кетрин старшего охранника на бой, не до смерти, а до крови первой. Когда проигрывал старшой единоборство, брала с каравана десятину себе и бойцам своим. И в память об отце никогда не трогала купцов ханьских.Лазила со своими бойцами по старым подземельям, искала в городах заброшенных клады да лихим набегом брала добычу с караванов. И с добычи той не платила ни Богу, ни черту, ни графу Гуго.Поговаривали, что единственным местом, где не ступала нога ее удальцов, были подземелья некромантов. Теперь Винт не сомневался, что атаманша решила исправить свое упущение, но фарта не хватило, и попалась она вместе с пятеркой своих бойцов как кур в ощип. Но даже теперь, в темнице, во время драки, она ухитрилась выкрасть карту подземелий у Инги.Разобравшись с картой, Кетрин тряхнула головой, стряхивая пыль и песок со своих светлых волос, и протянула карту: — За карты мы в расчете. За темницу я вам должна. Будут проблемы, обращайтесь али весть пришлите. Не поминайте лихом.Кетрин скрылась на лестнице, только Рогволд все смотрел ей вслед. У сурового охотника, непонятно отчего, щемило сердце. Сын старосты знал, что после смерти старика некому указать им дорогу. Некому?Рус понял, что сказал старый звездочет. Но сейчас было не время для беседы, надо достойно проводить души уходящих. Сын старосты не мог понять другого, отчего он хочет вновь видеть светловолосую атаманшу…Медленно поднял ладони нганга, медленно и тихо, в четверть голоса, начали Рогволд и Ратибор похоронную песнь. Пакет на груди звездочета Гостомысла задымился, потом тела убитых скрыла стена пламени. В гневном вое и стоне огня уходили к Роду души погибших в подземельях ордена Некромантов.Когда пламя исчезло, из каменных коридоров резко потянуло ветром. И странным был этот ветер просторов Руси, подхвативший прах уходящих и вынесший его прочь из могильного мрака подземелий.— Братья, — обратился Рогволд к своим спутникам, — есть разговор Мы проводили павших Долг не может ждать, нам надо посоветоваться, как мы будем добывать жезл, куда пролягут нашидороги.— Мы? — приподнял вопросительно бровь Карим-Те. — Ты говоришь мы, почтенный Рогволд, идущий на Перевал Странников?— Именно мы, — поддержал руса Урук, — только вместе мы сможем добыть жезл. Кстати, у меня есть неплохой план…— План есть и у меня, — перебил орка Винт, — и у Рогволда, и у Карим-Те.— Прекрасно, — подхватил Рогволд, — для дела будет лучше, если мы объединим наши планы, а уже там будем смотреть, что нам подходит, а что нет — Да будет так, — наклонил голову Ратибор, ведьмак по прозвищу Винт — И пусть мы не смогли узнать дорогу на Перевал, мы сможем хорошо отомстить некромантам за все, — подытожил Урук. Глава 18. БАЛАГАН ОДНОГО ГРАФА В зале царил жар от океана горящих свечей Статный седовласый воин в одеждах из черного бархата, допив вино, пошатнулся Серебряный кубок опустился вниз. Капли вина, подобно крови, упали на пол из белого дерева. Пальцы воина, усыпанные драгоценными перстнями, безвольно разжались. Звон кубка, выпавшего из внезапно ослабшей руки, прозвучал подобно колоколу С мягким шорохом воин опустился на пол, прямо под сапоги одетого в лиловый шелк вельможи, минуту назад угощавшего воина вином.Вельможа посмотрел на закатившиеся глаза воина и вылил вино из своего кубка прямо ему в лицо. После чего заговорил сам с собой, медленно отыскивая нужные слова, медленно, как идет по незнакомым палатам слепец. И так, как слепой ощупывает стены и ищет преграду на своем пути, так и язык вельможи искал нужные слова в темных закутках мыслей и памяти. Искал и находил. Вот он который все искал свою коронуИли не свою?К чему тогда бесцельные сомненья,Ведущие неведомо куда?Я цель свершил, свершилось вероломство,И дело сделано,При имени моем враги трепещут в страхе.Настал теперь моментПодумать, кто получит корону.Робер иль Эдуар?Судьба мудра,И вот настал момент,Когда судьбеУгоден буду я на славном троне! Мысли вельможи оказались прерваны приходом двух юношей, почти отроков, в богатых одеждах. На шеях отроков массивные золотые цепи, одежда изукрашена золотым шитьем и драгоценными камнями. Но осанка юношей горда, их шеи не сгибаются под тяжестью золота. В глазах обоих нервный блеск. Вельможа повернулся лицом к юношам и громко, с интонациями верноподданного, закончил свою речь: О, милые друзья седого старика,Робер и Эдуард!Свершилось, враг повержен.Теперь златой престол отцаПо праву ваш!Иль это не чудесно,Что на престол воссядут сыновья,Спасенные в годину страшных бедствий.Почтительным слугой… Граф Гуго лениво отхлебнул из кубка темное пиво и в раздражении покосился на деревянный помост. Невиданные лицедеи не радовали, так же как не радовал блеск фальшивого золота на их костюмах. Его Светлость любил шутов и балаганы своей родины. Действо, разыгрываемое ныне перед графом, написал некий школяр-недоучка, надеявшийся на милость гордого аристократа. Правда, называлась мистерия достаточно двусмысленно: «Яд и Корона, или Повесть о благородном и грозном синьоре Менском». Сейчас бледный школяр, замерший за полотняным занавесом, не сводил с графа глаз.«Нравится или нет? И если нравится, то сколько денег даст? — лихорадочно размышлял школяр. — Может, даст такие деньги, что и лавку можно будет открыть. А может, денег хватит кабак с девочками открыть. Должен же он оценить, как я его прославляю. Да за такую хвалу и трех кошелей золота не хватит! Ну, теперь все, прощай проклятая бедность, заведу себе трех жен и пяток рабынь прикуплю!»После того как действо закончится, он и впрямь получит два кошеля золота. Дорого ценит граф свою честь и славу. Так дорого, что двое графских слуг прирежут школяра следующей ночью. Негоже мелким людишкам судить о господах и их делах. Сегодня прославляют, а завтра бунтовать еще вздумают.Вот и лежи, школяр, в гробу из хорошего дерева, купленном на графские деньги. И весь город будет знать о том, как зарезали тебя враги Его Светлости. Не найдут на твоем теле графского золота. Вот такая тебе графская милость выпала, писака.Пока же школяр продолжал с надеждой смотреть на графа Гуго. На тонких, аристократических чертах графского лица застыла вежливая улыбка. Но сейчас меньше всего Его Светлость занимали лицедеи на помосте. Граф напряженно размышлял, и выводы, к которым он приходил, не радовали графа Гуго. С недавних пор мало что радовало Его Светлость.Даже сейчас невольно перед глазами графа вставал завтрашний или послезавтрашний день, когда кровавый круговорот захлестнет ашурские улицы. Как наяву граф видел рвущийся к городским воротам окровавленный клубок, застилающий улицу телами убитых. Страшно будут умирать его люди, щедро лить свою кровь в схватке с дружиной ведьмаков, владык Чернолесья. Лихо будет драться поредевшая ведьмачья сотня, лихо, не прося пощады и не давая ее никому.Граф Гуго поморщился, представив, сколько обученных дружинников ляжет в бою с ведьмаками. Преданность — товар редкий в Ашуре, и придется отправить на верную гибель лучших воинов. Люто дерутся дружинники Черного Леса, демонам впору так владеть мечами. Да и магия ведьмаков соберет свою смертную жатву. Но не было выбора у графа: если не перебить ведьмачье посольство и вместе с некромантами не двинуться на Чернолесье, то будет поздно.Сильны ведьмаки, но и против них нашлась сила. Двинутся легионы мертвяков со всех окрестных кладбищ, послушные воле некромантов. Павшие в неравных боях, ведьмаки станут пополнением в армии мертвецов. И когда сойдутся в решающем бою рати ордена Некромантов и дружины Черного Леса, только боги знают, кто выйдет победителем.Для победителя уже припасена подходящая ловушка. А когда ни ведьмаков, ни проклятых чародеев не останется, взойдет на престол Его Светлость граф Гуго. Станет королем благородный граф, и горе всем непокорным. На земле и на небесах не уйти им от королевского гнева.Бог на его стороне, это граф знал точно. Не зря вот уже три дня легат Римского Папы тайно прибыл в Ашур. Давно договорился граф с посланцами Рима о своей коронации.Святая Церковь не забывает обид. Не забывает, как верных ее слуг с позором изгнали из города проклятые колдуны, слуги Сатаны. За все надо платить. Флот с солдатами Христа уже двигался к Ашуру. По слову Папы нашили на одежды кресты бароны и рыцари с большой дороги, желающие обрести богатство и новые земли.Далеко разнеслась слава о богатом торговом городе Ашуре. Да и граница Руси недалеко. Подкопив силу, можно будет не только Черный Лес, а и всю Русь подчинить. Не зря говорили сладкоголосые посланцы Рима о язычниках, веры истинной не знавших: «Зверей сих бешеных надлежит держать в страхе Божьем, повелевая ими не иначе как огнем и мечом!»Богаты русские земли, богаты хлебом, ремеслами, торговлей. И по слову Папы двинулись воины Христа добывать себе небесное царство.Как раз оно интересовало их меньше всего. Богатые земли для царства земного, золото и рабыни — вот чего желали они. Медленно плыли корабли, и в кости проигрывали благородные рыцари свои будущие замки и баронства.Лишь на первом из кораблей не играли и не пили вино. Плыли на нем псы Господа, посланные искоренить веру русов. Мудры были посланцы Рима, знающие, что принявший веру рабов станет рабом и рабами будут дети его.Разносились над водой звуки органа, и будущие владыки Руси преклоняли колена перед своими владыками. Не было на посланцах Рима шелка и бархата, даже митры епископов томились в сундуках. Ризы из грубой ткани и пояса-веревки из верблюжьей шерсти носили псы Божий. Низко склонялись одетые в шелка рыцари перед своими наставниками.Месяц в пути провели они, и еще полтора месяца пути оставалось до Ашура. Ждали монахи голубей от папского легата в Ашуре. Лишь получив весть от него, двинутся рати на беззащитный город. Дружинники графа отворят ворота и помогут Христову воинству вырезать непокорных горожан. После этого уцелевших жителей ждет обряд крещения, а графа Гуго — коронация. Прост был план Бартоломео Каэтани, легата его святейшества Адриана. Весь вольный край станет вотчиной нового короля, а король смиренным слугой Святейшего Престола.Не знал только Бартоломее Каэтани, будущий кардинал всея Руси, что в планах его имеется маленькая неточность и что его судьбу эта неточность безвременно обрывала. Не понимал Каэтани, что скорее сдохнет, как собака, граф Гуго, чем станет верным слугой какого-то кардинала, от имени Папы указывающего, как править королю Гуго.Будущий король уже приготовил для будущего кардинала достойное место для погребения. Во избежание кривотолков умереть Бартоломео был должен не от рук убийц, подосланных некромантами, а от болезни. В коллекции графа имелись различные яды, приводящие к отсроченной смерти, но граф колебался. Идеальным было бы отравление кардинала на пиру победителей, у стен захваченного Ашура. Пир должны были устроить предводители Христова воинства, и граф, как будущий король Ашура, должен был на нем присутствовать.По мысли графа, после смерти кардинала двое епископов, приплывших в Ашур вместе с войском, немедленно начнут выяснять, кто из них достоин занять пост умершего. Наиболее послушного граф планировал поддержать и назначить своей властью архиепископом своего королевства. Ну а утвердит нового владыку Рим или нет — дело десятое.Войску баронов нет смысла сидеть у города, где граф предусмотрительно начал строить терема для знатных рыцарей. Конечно, наиболее знатные синьоры остановятся прямо в городе, но остальных рыцарей Его Светлость решил в город не допускать, опасаясь заговора.Именно опасаясь заговора, граф не хотел идти на пир победителей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31